Она бы никогда не поверила, что этот человек, властелин мира, способен на такую нежность.
А потом Палома поняла, что Антонио, с которым она спорила о любви в доме Рафаэля, и не был на это способен. Тепло и ласка шли из самой глубины его души, от того Антонио, который был скрыт от посторонних глаз. И теперь, Палома чувствовала это, он больше не мог таиться от нее…
Взрыв наслаждения застиг ее врасплох. Мир разлетелся на тысячи осколков, и они вспыхнули ослепительным огнем, чтобы затем сложиться воедино и образовать новую вселенную, так не похожую ни на что виденное ею раньше.
Палома попыталась что-то сказать, но пальцы Антонио накрыли ее губы. Он что-то шептал ей на ухо, ловил губами легкие черные пряди. И скоро сознание Паломы заволокло пьянящим дурманом, и она заснула, чувствуя, что нежные, теплые руки все еще обнимают ее.
Проснувшись на следующее утро, она уловила неясный шорох в постели рядом с собой. Палома приоткрыла глаза и увидела, что Антонио поднялся и на минуту замер в призрачном утреннем свете. Прошлой ночью она всем своим существом ощущала его могучее, горячее тело, но почти не видела его. А теперь Антонио стоял перед ней во весь рост, и она с удовольствием оглядела его длинные мускулистые ноги, крепкие ягодицы, узкие бедра. Палома вспомнила сказочные ощущения, что он заставил ее пережить, и отчетливо поняла: если Антонио коснется ее, она будет с ним снова и снова.
Вместо этого он спешно оделся. Палома с замиранием сердца ждала, когда он разбудит ее, чтобы попрощаться. А может, он просто поцелует ее? Но минуты бежали одна за другой, и никто не подходил пожелать ей доброго утра. Палома не выдержала и открыла глаза. Антонио стоял, ссутулившись, у окна и выглядел обеспокоенным. Он глядел прямо перед собой и, казалось, видел что-то очень для себя неприятное.
Наконец он расправил плечи и тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли. В следующее мгновение он вышел из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь.
10
Через три дня они вылетели в Валенсию. Антонио все эти дни пропел в офисе, как и собирался, и присоединился к женщинам лишь в аэропорту.
По пути в аэропорт сеньора Долорес обеспокоенно спросила Палому:
– Дорогая, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Что-то ты очень бледная и все время такая молчаливая, словно тебя что-то гнетет.
– Просто я не очень люблю летать, – вяло ответила Палома.
Она действительно чувствовала себя неважно с тех самых пор, как возлюбленный покинул ее на рассвете, не сказав ни слова. Но не было смысла объяснять это донье Долорес, и она отделалась привычной отговоркой.
Палома постоянно пыталась найти объяснение поведению жениха. Все-таки в ту ночь он вернулся к ней, и внимательно выслушал ее, и утешил. Она никогда этого не забудет. Антонио, как никто другой, понял ее чувства, и она всегда будет любить его за это.
И в постели он был с ней необыкновенно ласков и бережен. Так почему же потом просто встал и ушел, даже не оглянувшись? Палома не находила ответа.
На следующее утро после приема в доме де ла Росса донья Долорес восторженно рассказала Паломе об эпизоде с сеньорой Аларио. То, с какой страстью Антонио кинулся защищать ее, рискуя испортить отношения с нужным для себя человеком, тронуло сердце Паломы. Однако холод вновь прокрался ей в душу, когда она подумала, что сам Антонио не счел нужным рассказать ей об этом.
Палома могла понять ту тщательность, с которой Антонио ускользал от чрезмерной близости с кем бы то ни было. Отчасти она даже жалела своего жениха. Однако все острее чувствовала, что не может смириться с этой чертой его характера.
Она твердо решила, что уедет от Toppec-Кеведо сразу после свадеб. Так скоро, как только будет возможно, чтобы никого не обидеть. Да, этот поступок разобьет ее сердце, но лучше пережить горечь разлуки, чем выйти замуж за человека, который приближается к ней только для того, чтобы снова уйти.
В аэропорту Палома холодно ответила на приветствие Антонио и улыбнулась так равнодушно, как только могла. Впрочем, она никогда раньше не бывала в Валенсии и не собиралась портить себе удовольствие от поездки. Расплата придет потом.
Члены семейства Торрес-Кеведо начали собираться в Валенсии за два дня до первого бракосочетания. Гостей из Мадрида встречали Эрнесто и Натали, Как всегда довольные и улыбчивые, они весело болтали всю дорогу, и Палома окончательно успокоилась, решив: будь что будет.
Имение Торрес-Кеведо произвело на Палому сильное впечатление. Безусловно, это было самое причудливое здание, которое ей когда-либо приходилось видеть. Внутреннее его убранство поразило ее еще больше. Хозяева любезно разрешили ей побродить по дому, чем она с превеликим удовольствием и занялась.
Алехандро приехал на следующий день и выглядел несколько подавленным. И Палома, и Натали, бывшие от него без ума, тут же изъявили желание утешить его. Усевшись на огромный диван по обе стороны от Алехандро, они перешли в наступление.
– Ты наконец-то встретил ее.
– Кого ее? – Алехандро сделал вид, что не понял.
– Ты знаешь, о чем я. – Палома похлопала его по плечу. – Ее! Единственную и неповторимую!
– Как ее зовут? – требовательно спросила Натали.
Алехандро, вздохнул, сдаваясь.
– Ингрид, она норвежка. Я мельком видел ее на конференции орнитологов в Осло. Мы жили в одном отеле и обедали в одном ресторане – он замолчал.
– О, норвежка! Эта просто замечательно! Норвежек в роду Торрес-Кеведо еще не было! – в один голос воскликнули молодые женщины. – И что дальше?
– А ничего. Я улетел в Испанию, а она… она… Впрочем, я не знаю, что сделала она… – Алехандро смешался и замолчал.
Его собеседницы с трудом сдерживали смех.
– Это любовь с первого взгляда! – торжественно объявила Натали. – Но почему ты не завязал с ней более близкого знакомства?
– Сам не понимаю, – пожаловался Алехандро. – Меня утешает лишь то, что она оказалась в списке участников международной акции по созданию птичьего заповедника на Азорских островах.
– Перст судьбы, не иначе, – заключила Палома, – Вполне возможно, что эта Ингрид послана тебе Небом. Не упусти свой шанс!
– Да, но… – Алехандро пустился перечислять зловредные обстоятельства, которые могут помешать ему воссоединиться с этой удивительной во всех отношениях девушкой, но голос брата, окликнувшего его, не дал ему докончить. – Простите, – извинился он и поспешно покинул комнату.
Оставшись вдвоем, Палома и Натали долго крепились и с серьезными минами смотрели в пол, но вот глаза их встретились и они расхохотались.
– Вообще-то, мы не должны смеяться, – пробормотала Палома, утирая слезы.
– О да, это нехорошо, – подхватила Натали. – Но я не могу удержаться. Похоже, мы единственные, кому удалось видеть одного из Торрес-Кеведо в такой растерянности и отчаянии. – И она опять залилась смехом.
Палома покачала головой.
– Бедняга Алехандро! Но будем надеяться, что эта драматическая история счастливо закончится.
На следующий день все собрались в местной церкви на бракосочетание Алонсо Торрес-Кеведо с его возлюбленной Элиз, После венчания свадьба плавно перетекла в дом Торрес-Кеведо. Однако с самого начала все пошло не так. По-видимому, Элиз не до конца прониклась своим новым статусом и вела себя не как сеньора Торрес-Кеведо, а как скромная домохозяйка. Предыдущие два месяца она занималась организацией свадьбы Эрнесто и Натали. Это обещало стать заметным событием, и нужно было устроить воистину роскошный прием. Элиз с воодушевлением продумывала все детали празднества, однако на собственной свадьбе вдруг растерялась. Едва провозгласили первый тост за молодоженов, она извинилась и выбежала из-за стола, объяснив, что должна посмотреть, как идут дела в кухне.
– Кажется, она не понимает своего счастья, – вполголоса заметила донья Долорес. – Вы только посмотрите, как она обращается с Алонсо!
– Может, в этом все и дело? – с усмешкой предположил Эрнесто. – Сотни женщин готовы наизнанку вывернуться, только бы обратить на себя внимание мужчины. А потом появляется та единственная, что не замечает его, и выворачиваться наизнанку приходится ему. Так-то, тетушка. – И он выразительно посмотрел на Натали.
Скоро все как-то незаметно разбились на пары. Эрнесто и Натали, обнявшись, отправились прогуляться. Алехандро и донья Долорес расположились в саду и вели неспешную беседу.
– Может, и нам стоит немного пройтись? – невыразительным голосом спросил Антонио у Паломы.
Она кивнула.
Они вышли из ворот виллы и какое-то время шли молча, не касаясь друг друга. Наконец Антонио нарушил молчание.
– Думаю, нам следует поговорить.
– Давно пора, – согласилась она.
– Вся эта свадебная суета заставила меня о многом подумать, – начал Антонио. – Похоже, что и тебя тоже.
– О да, – усмехнулась она. – О многом.
– Есть такая примета, что за одной свадьбой обычно следует другая, – сказал Антонио. – Ты понимаешь, с каким нетерпением все ждут, когда мы объявим о дне нашего бракосочетания?
– Понимаю. Я несколько раз ловила на себе многозначительные взгляды, – ответила она.
– Думаю, что завтра – самое подходящее время.
– Подходящее для чего? – осторожно поинтересовалась Палома.
– Для того чтобы объявить дату. У нас было достаточно времени на раздумья. Лично я уже принял решение. Я не ошибся в тебе. Ты настоящая испанка, к тому же в Мадриде у тебя уже есть своя клиентура. Когда ты окончательно переедешь сюда, все пойдет как по маслу. Так что, думаю, мы с тобой не прогадаем.
– Если смотреть на это под таким углом, то безусловно.
– Так, значит, я могу сказать маме, что все решено? – быстро спросил Антонио.
Что же это? Неужели именно так звучит в его устах предложение руки и сердца? Под великолепным ночным небом, среди волшебной тишины и таинственной темноты аллей эти слова прозвучали так неожиданно буднично, что Палома не знала, плакать ей или смеяться.
– Я не думаю, что мы должны торопить события, – вымолвила она, наконец. – Ты сказал, что я подхожу тебе по двум параметрам: наличие испанской крови и мадридских клиентов. Все так. Но не кажется ли тебе, что этого маловато для хорошей жены? Кроме того, есть и еще кое-что, о чем мы никогда не упоминали, и, возможно, напрасно.
– Я ждал, что ты заговоришь об этом, – кивнул Антонио. – Ночь, что мы провели вместе…
– Две ночи, – едва слышно прошептала Палома.
Антонио хотел было возразить, но передумал.
Некоторое время они шли молча. Узкая дорожка вывела их к морю. Несмотря на поздний час, в кафе еще сидели посетители и над берегом плыла мелодия фламенко.
– И все же я думаю, что мы неплохо ладим друг с другом. Что ты на это скажешь?
Тепло его дыхания на щеке. Переплетенные тела. Безумство горячей плоти внутри нее… Да, они неплохо ладили.
– Безусловно… – Палома скривилась, – эксперимент удался во всех отношениях. Мы сумели достичь наилучшего результата.
Последние слова прозвучали с нескрываемой иронией, но Антонио словно бы и не заметил этого.
– Все пошло хорошо с того самого дня, когда ты приехала в Мадрид. Думаю, первая суббота сентября подойдет лучше всего, – вернулся Антонио к вопросу о дате свадьбы.
– Ты выбрал день, не посоветовавшись со мной?
– День еще не назначен. Просто я прикинул, и вышло, что это удобнее всего. Я как раз успею закончить одно важное дело.
– Все твои дела важные, – пробормотала Палома.
– Но это особенно. И если мы не решим все вопросы сейчас, потом у меня просто не останется на это времени. Говорю тебе: я буду занят до конца лета. Серьезно занят. А к началу сентября я, возможно, поднимусь на новую ступень жизненной лестницы. Тем более хорошо, если я поднимусь туда вместе с женой.
– Нет, Антонио. Так не пойдет.
– Но здравый смысл…
– Послушай, – начала она чуть не плача. – Помнишь, в тот первый вечер в клубе ты сказал мне, что самое главное – это контролировать ситуацию? «Стоит тебе потерять контроль, как его тут же захватит кто-то другой, так что гляди в оба», – повторила Палома его слова. – Мне кажется, это не совсем верно.
– Палома, ты вкладываешь в мои слова гораздо больше смысла, чем я сам. Все проще. Кто-то должен заглядывать вперед.
– В своих планах ты оставил меня далеко позади, – горько усмехнулась Палома. – Прости, но я даже не уверена, что вообще выйду за тебя замуж.
– Как?! Ты же только что сказала…
– Беда в том, что наилучшего результата иногда недостаточно, – отчеканила Палома.
– Так, и чего же, по-твоему, будет достаточно? – взвился Антонио.
– Не знаю. Просто ставлю тебя в известность, что вопрос еще не закрыт. Мои планы могут измениться.
Эрнесто и Натали с нетерпением ждали предстоящую свадьбу.
– Я вот-вот потеряю голову и покажу тебе, что пристойно, а что нет.
Она нежно поцеловала его.
– Иди спать, любимый. Может, увидишь меня во сне.
– Ты снишься мне каждую ночь, Натали! Ты любишь меня?
– Больше жизни, – прошептала Натали. – А ты?
– На свете нет слов, чтобы сказать, как сильно я тебя люблю! – с пафосом произнес Эрнесто. – Спокойной ночи, моя королева. Завтра ты действительно станешь моей!
Элиз Торрес-Кеведо окинула рассеянным взглядом огромную кухню, отыскивая хоть малейший беспорядок.
– Довольно, оставь, – сказал ей Алонсо. – Когда же моя жена наконец заметит меня и подарит поцелуй?
– Твоя жена, – прошептала Элиз. – Как долго мы этого ждали.
– Слишком долго, любимая.
Он взял ее за руки и долго смотрел ей и глаза. Она ответила ему тем чудесным взглядом, что сразил его наповал много лет назад.
Элиз улыбнулась. Для нее время будто вернулось в тот солнечный миг, когда она впервые увидела этого человека, дерзкого светского льва, к которому поступила в услужение. Тогда она и подумать не могла, что дело закончится их бракосочетанием. Она пережила и его свадьбу, и кончину его супруги, умершей в тот день, когда на свет появился их младший сын. Но, как утверждал Алонсо, все эти годы для него существовала лишь она одна. Правда, Элиз не поручилась бы, что была единственной в его жизни. Но как могла она упрекать его в этом, если так долго отказывала ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19