Однако временами к нему возвращалась угрюмость и он становился задумчивым или даже сердитым.
Вскоре всех позвали к обеду.
Разумеется, и за общим столом внешне все выглядело как обычно, за исключением нежданной гостьи. Мать приготовила жаркое под красным соусом, на гарнир был рис и салат. На отдельных блюдах лежали домашние хлебцы, поджаренные на мангале колбаски, капуста брокколи. Отец наполнил бокалы красным вином.
Все было чинно и благородно. Но дальше пошло, как считал Мэтт, просто ужасно. Каждую секунду Синти делала что-то не так: не так говорила, не так двигалась и вообще все больше нагнетала его внутреннее напряжение.
Поначалу миссис Макгриди явно не знала, что делать со странной гостьей, но потом, к счастью, понемногу освоилась. А под конец обеда даже она, не говоря уж об отце, начала смеяться над шутками Синти.
Лора же вообще поразила Мэтта тем, что с ходу стала поддерживать гостью. Казалось, обе они давно нашли общий язык. Во всяком случае понимали девушки друг друга с полуслова…
Три часа спустя Мэтт захлопнул дверь своей квартиры, глядя в спину идущей впереди него Синти. Вечернее солнце светило в окна, наполняя сгустившиеся в комнатах сумерки золотисто-розовым сиянием.
– Куда ты подевала изумрудное колье? – сдержанно спросил он, стараясь не думать своеобразной демонстрации, устроенной Синти в доме его родителей, и переключаясь на тему, которая способна была вернуть ему нормальное расположение духа.
Держась за металлическую решетку кровати, Синти наклонилась, чтобы снять туфли. Наблюдая за ее действиями, Мэтт едва удержался, чтобы не попросить оставить эротичную обувь, на ногах.
– Прежде чем задавать подобные вопросы, дорогой, ты должен доказать, что колье действительно находится у меня.
Он ничего не смог на это ответить, потому что прямых доказательств у него по-прежнему не было.
Не дождавшись продолжения разговора, Синти довольно улыбнулась и сообщила:
– Я собираюсь принять душ. Не желаешь присоединиться?
Разумеется, Мэтт хотел, но прекрасно знал, что, если бы согласился, одним душем дело бы не ограничилось.
– До сих пор дуешься на меня? – вкрадчиво спросила Синти.
Он бросил ключи на тумбочку.
– «Дуешься» – слишком мягко сказано. Иди в душ. Надеюсь, к тому времени, когда ты выйдешь оттуда, я достаточно успокоюсь, чтобы во время разговора не испытывать желания прикончить тебя.
Она слегка нахмурилась, но благоразумно решила ничего не отвечать и молча скрылась в ванной.
Мэтт посмотрел на неубранную с утра кровать. Он мог бы поклясться, что его обоняние улавливает ароматы любовных игр, которые они с Синти вели здесь прошлой ночью. Устало опустившись на покрытый простыней матрас, он протер глаза кулаками.
Что же ему делать? Не с тем, что произошло сегодня в родительском доме, а с ситуацией вообще. Если бы ему были известны последствия, он никогда бы не связался с Синти.
К примеру, сегодня она одним махом перечеркнула то, что он создавал тридцать два года, – разрушила образ примерного сына. Взамен выставила перед всей семьей в роли сексуально озабоченного идиота! Мэтт глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.
Вдобавок Лора сегодня собиралась о чем-то поговорить с ним, а он совершенно об этом запамятовал. Попробуй тут не расстроиться…
Погруженный в невеселые размышления, он даже не заметил, что Синти вышла из ванной и встала перед ним.
Наконец он поднял голову и увидел, что на влажном после душа теле этой плутовки не было ничего… Мэтт стиснул зубы и застыл, словно парализованный. Его опять охватило страстное желание.
– Все еще злишься? – лукаво спросила она. Он смерил ее взглядом. Однако Синти как ни в чем не бывало приблизилась к нему и остановилась, поставив ноги по обе стороны от его коленей.
Нет… Я не поддамся проклятой страсти! – пронеслось в голове Мэтта. Нужно срочно расстаться с этой искусительницей. Сегодня. Сейчас же! Иначе будет поздно. Совсем поздно… И навсегда.
Синти положила ладони ему на плечи, и ее грудь колыхнулась перед его глазами.
– Ш-ш-ш, молчи. Ты так напряжен. – Она принялась расстегивать его рубашку. – Я знаю, что поможет тебе расслабиться…
Мэтт всеми силами старался удержаться от искушения. Но вместе с тем он страстно желал поддаться соблазну и, ни о чем не думая, утонуть в ее объятиях и забыть о том, что будет завтра.
Неожиданно из его горла вырвался хриплый стон досады, он схватил Синти в охапку, швырнул на постель и навис сверху на вытянутых руках.
– Ты имеешь представление о том, что делаешь со мной? – прошипел Мэтт. – Хотя бы догадываешься?
Она ответила лукавой понимающей улыбкой. Ее ладони скользнули по его груди вниз…
– Э-э… по-моему, догадываюсь.
Он закрыл глаза и судорожно глотнул воздух: от прикосновений Синти по всему его телу разливалось пронзительное удовольствие.
Потом она широко распахнула рубашку Мэтта и прижалась мокрой обнаженной грудью к его торсу. Их глаза встретились почти вплотную, и тут Синти, не отрываясь от его тела, сползла пониже. В следующую минуту он услышал звук расстегиваемой на его джинсах молнии… Бог ты мой!..
Мэтт изнемогал от ласк Синти. Он сгреб простыню в кулаки, изо всех сил удерживаясь на грани, после которой нет возврата. И вскоре почти оглох от шума крови в ушах, а его дыхание превратилось в короткие прерывистые вздохи. Еще секунда, и он не выдержит…
Но именно в этот момент Синти отпустила его. Она вновь переместилась вверх, и ее лицо оказалось на одном уровне с головой Мэтта. Обвив его шею руками и поцеловав в губы, она прошептала:
– Может, ты сам расскажешь мне, что я делаю с тобой, дорогой?
Но ему уже было не до разговоров.
– Лучше дай мне резинку, – сдавленно произнес он.
Синти проворно сунула руку под вторую подушку, и в ее пальцах появился маленький прозрачный пакетик. Кокетливо улыбаясь, она протянула презерватив Мэтту.
– Надень сама, – велел тот.
Он почувствовал, какое впечатление произвела на нее его нарочитая властность, и это еще больше взбудоражило его самого.
Тем не менее Синти почему-то не выполнила приказ. Вместо этого она вдруг села на него так, что он вошел в нее, просто не успев ничего предпринять, а в следующее мгновение у Мэтта осталось лишь одно желание – ощутить полное слияние с Синти. Всецелое. Чистый непередаваемый восторг.
Однако вопреки ожиданиям его наслаждение оказалось недолгим. В очередной раз лукаво улыбнувшись, Синти ловко отстранилась и быстренько сделала то, что перед этим велел ей сделать Мэтт. Выражение ее блеснувших глаз словно говорило: так надо, слушайся меня и повинуйся.
Именно этот плутоватый блеск заставил его взять любовную инициативу на себя… На сей раз уже Синти была прижата к постели. Требовательные губы Мэтта кружили вокруг ее груди, потом приникали к соскам, его зубы довольно чувствительно покусывали их, руки с силой сжимали ее тело, и весь он при этом отдавался ритму любви неистово, жадно и даже эгоистично.
Она закрыла глаза, запрокинула голову, и из ее горла вырвался низкий протяжный стон.
В какой-то момент после его очередного мощного движения чувства Синти достигли своего высшего предела и она судорожно содрогнулась всем телом и издала возглас удовольствия.
Не успел Мэтт удивиться тому, как быстро это произошло, и его тоже накрыла волна пронзительного наслаждения…
В середине ночи Синти скоренько приняла душ, успев за это время разработать план полного примирения со своим в чем-то неуступчивым новоиспеченным бойфрендом. Но нет, вряд ли его так можно назвать – он еще не стал ее другом. Да и станет ли? Ничего себе друг – подозревает ее во всех тяжких грехах и хочет упечь за решетку! Так или иначе, пугало ее сейчас лишь то, что время для примирения уже могло быть упущено…
Когда они вернулись от родителей Мэтта, она решила, что он тотчас велит ей собрать вещички и убраться вон из его дома. Это было бы не очень сложно, так как вся скопившаяся здесь собственность Синти умещалась в один саквояж. Плюс сумка со Сниффи. Однако сама постановка вопроса представлялась ей совершенно невозможной. Обычно, когда у нее портились отношения с парнем, она уходила сама. Но перспектива никогда больше не увидеться с Мэттом… Нет, ее это не устраивало.
Она повернула голову к окну, вглядываясь в ночь. Ей самой было не до конца понятно, почему она так странно повела себя вчера утром. Хотела что-то доказать ему, но добилась лишь того, что выставила себя в самом невыгодном свете.
Какая муха ее укусила? Взыграло желание продемонстрировать Мэтту, что никому не дано ею управлять? Что ж, она добилась своего, а потом ей пришлось ломать голову над тем, как исправить положение.
Синти решила, что все будет в порядке, если удастся вовлечь его в интимную игру. Однако конечный результат оказался неожиданным.
Можно было бы порадоваться тому, что он не смог устоять перед ней, если бы не одно обстоятельство – Синти смутила некоторая грубоватость его действий. Словно он хотел ее за что-то наказать. Мэтт слишком ощутимо сжимал и покусывал ее грудь, делал все, не пытаясь учитывать ее ответных чувств, что говорило лишь об одном желании – поскорее удовлетворить свой физический голод. Но она все же дала ему то, чего он хотел, удивляясь про себя, что их отношения стали какими-то другими.
Когда все кончилось, она почувствовала себя… опустошенной. Как будто занятие сексом разорвало те непрочные нити, которые с некоторых пор связывали их.
И лишь теперь, когда этих почти призрачных уз не стало, Синти поняла, что они существовали. Подсознательно она знала об этом и раньше и пыталась их сохранить.
Ей стало ясно, почему ее охватило похожее на панику чувство, когда утром Мэтт отправился на обед к родителям. Вовсе не потому, что он не пригласил ее с собой. В конце концов, они знакомы не такое уж продолжительное время. Просто она испугалась чего-то. Того, что общение Мэтта с родителями, прикосновение к нормальной жизни заставит его, когда он вернется, заметить все изъяны своей новой подружки.
Поэтому все дальнейшие действия Синти оказались продиктованы страхом. В итоге все и вышло так нелепо. Как нарочно, произошло именно то, чего она больше всего опасалась.
Обида сдавила ее горло так, что стало трудно дышать. Кашлянув, она вздрогнула, потому что Мэтт неожиданно протянул руку и погладил ее по бедру.
А она думала, что он спит.
Прикосновение было ласковым, но он оставался безмолвен.
– У моей мамы была единственная драгоценная вещь – сапфировая брошь, – проговорила вдруг Синти. Ее голос звучал хрипловато из-за того, что этой ночью ей не раз приходилось вскрикивать от острого наслаждения. – Вообще она не очень любила украшения.
Произнеся эти слова, Синти умолкла, пытаясь понять, слушает Мэтт или нет. Однако тот по-прежнему хранил молчание и не шевелился.
– Эту брошь отец подарил маме, когда они поженились. – Она повернулась к нему. – Отец и мать провели брачную ночь в дорогом отеле. На следующий день они отправились погулять по городу и набрели на ювелирный салон.
Синти грустно улыбнулась. В последнее время она почему-то часто вспоминала мать.
– Даже не знаю, почему рассказываю об этом. Тебе наверняка неинтересно.
Она попыталась отодвинуть ногу, но Мэтт удержал ее, причем очень нежно.
– И где же брошь сейчас?
Она заморгала, глядя в потолок, потому что на ее глазах появились слезы.
– Не знаю. Наверное, отец похоронил маму вместе с этой брошью. – Синти закрыла глаза. – Мама очень ее любила. Каждое воскресенье надевала к ужину. Зато вне дома никогда не носила, боялась, что украдут.
Повисла тишина. Синти слышала собственное сердцебиение.
– Твою маму устраивало, что ее муж зарабатывает на жизнь, работая плотником?
– А что плохого в профессии плотника? – Почувствовав, что Мэтт пристально смотрит на нее, Синти улыбнулась ему.
– Мама любила своего мужа, и для нее не было главным, что он зарабатывает не слишком много денег.
– А после ее смерти…
– После смерти… – Синти прокашлялась. – Отец сначала повесил кожаный фартук, в котором обычно работал, в кладовке на гвоздь. Но вскоре понял, что жизнь не остановилась, что надо кормить и одевать семью. К тому же, как я уже говорила тебе, он нашел в неистовой работе некий обезболивающий наркоз, позволяющий ему забыться и выполнить спой долг перед детьми и собой.
– И обучил своей профессии тебя и сына? – Сердце Синти на миг сжалось.
– Нет, не совсем так. Мы с братом… В общем, у нас было немало проблем в школе. Мы сбегали с уроков, дрались с другими ребятами, пререкались с преподавателями… Отец просто не знал, что с нами делать, вот и начал обучать нас плотницкому ремеслу.
Она увидела, что Мэтт улыбается в темноте, и сама усмехнулась в ответ.
– Не смейся. Если бы понадобилось, я могла бы отремонтировать все двери и окна в этой квартире.
Он о чем-то задумался, и Синти тоже не стала нарушать молчание.
Через некоторое время она услышала какой-то шорох и, повернувшись к Мэтту, увидела, что тот навис над ней, упираясь руками в постель.
Он пристально посмотрел Синти в глаза. В его взгляде больше не было желания властвовать над ней, не было злости. Сейчас он представлял собою нечто среднее между тем, каким был еще недавно – сердитым и нарочито грубоватым, и тем, с которым, как только они познакомились, ее соединила некая незримая нить.
– Скажи, почему ты поступила так, с вызывающим видом явившись неожиданно в дом моих родителей? – тихо произнес Мэтт.
Синти постаралась отвести глаза, но он взял ее за подбородок и заставил вернуть голову в прежнее положение.
– Объясни, пожалуйста.
Она нервно провела языком по губам.
– Я… боялась.
– Чего? – терпеливо спросил он.
Синти моргнула, но заставила себя смотреть ему в лицо.
– Потерять тебя. – Она судорожно глотнула воздух. – Впрочем, и остаться с тобой тоже…
Мэтт нахмурился, пытаясь проникнуть в смысл ее слов.
– Что-то я не…
– И не старайся понять, – вздохнула Синти. – Я сама неспособна в этом разобраться.
Неожиданно он улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17