Подрастающие в семье сыновья один за другим покидают родительский дом и расчищают себе новые участки в лесу или в джунглях, пока наконец при родителях остается один только младший сын, который и составляет их единственную опору в преклонном возрасте. Таково, по-видимому, наиболее простое и естественное объяснение происхождения минората, по крайней мере поскольку оно касается привилегии младших сыновей. Такое объяснение подтверждается современным обычным правом русских крестьян, у которых до сих пор сохранился как самый обычай, так и его логическое оправдание. В пользу именно этого объяснения говорит и тот наблюдаемый повсюду факт, что родительский дом чаще всего переходит по наследству к младшему сыну, составляет его законную долю даже тогда, когда он ничего больше не получает. Такое правило представляется естественным и справедливым, если младший сын является единственным из детей, оставшимся в доме ко времени смерти родителей.
Возможно, что у таких племен, как кхаси и гаро, у которых практикуется матрилинейность, наследование младшей дочери покоится на подобных же основаниях. Младшая дочь, естественно, выходит замуж последней в семье. У некоторых народов, и в том числе у гаро, запрещается даже выдавать ее замуж раньше старших сестер. Таким образом, она дольше всех остается при родителях, является их опорой и утешением в жизни и наследницей после их смерти. И если даже, как это принято у кхаси, замужние дочери не покидают родного крова и остаются жить в старом родительском доме или же рядом с ним, то забота о собственных семьях по необходимости поглощает их время и труд настолько, что они не в состоянии уделить достаточно внимания своим родителям. Значит, и в таком случае предпочтение, отдаваемое младшей дочери при наследовании, находит свое оправдание.
Еще более естественной представляется, как это задолго до нашего времени заметил Блэкстон, привилегия младших сыновей у народов пастушеских. Широкий земельный простор, необходимый для кочевого скотоводства, дает полную возможность взрослым сыновьям начать самостоятельную кочевую жизнь с собственными стадами, тогда как младший сын остается до конца при стариках, кормит их и поддерживает на склоне лет, а когда они умирают, становится наследником их имущества. У бедуинов отношения между отцом и сыновьями таковы, что из них само собой вытекает предпочтение младшего сына остальным. Вот что говорит по этому поводу Буркгардт, близко ознакомившийся с жизнью бедуинов: «Повседневные ссоры между родителями и детьми в пустыне составляют самую непривлекательную сторону жизни бедуинов. Сын, достигший совершеннолетия, слишком горд, чтобы просить отца выделить ему часть скота: ведь он уже может собственными руками добыть все нужное ему; однако он считает, что отец сам должен предложить ему выдел. Отец же со своей стороны оскорблен заносчивостью сына. Так между ними часто происходит разрыв, увеличивающийся обыкновенно с течением времени. Как только молодой человек почувствовал свою силу, он спешит избавиться от отцовской власти. Пока он живет в отцовском шатре, он продолжает еще оказывать родителям некоторое почтение; но с тех пор, как он получил возможность устроить себе собственный шатер (конечная цель его устремлений), его уже не удержат от этого ничьи убеждения и никакая сила на земле. Мальчик, еще не достигший половой зрелости, до того почтителен к отцу, что никогда не решается есть из одной с ним посуды и даже вообще в его присутствии. Считается очень зазорным, если мальчик дал кому-нибудь повод сказать: «Смотрите, он ест у отца на глазах». Только маленьких сыновей в возрасте до четырех или пяти лет часто сажают за стол рядом с родителями, и они едят из общей посуды». Мы видим, что у бедуинов, как и во многих других случаях, поворотный пункт в отношениях между отцом и сыновьями наступает в тот момент, когда последние отделяются от родительской семьи. И, когда приходит время распорядиться своим имуществом, отец обходит своего ушедшего из дома непокорного и своенравного сына, оставляя все безраздельно послушному и почтительному младшему сыну, который остался жить в отцовском шатре. Правда, под влиянием Корана араб теперь распределяет свое имущество поровну между сыновьями, но в старое время, до возникновения ислама, они, по-видимому, часто следовали влечению чувств и лишали старших сыновей наследства в пользу младших.
Итак, на пастушеской, как и на земледельческой, стадии общественного развития существенным условием возникновения и господства минората является обилие земли при редком населении. Когда рост населения и другие причины приводят к тому, что сыновьям становится трудно выделиться из семейной общины и уйти на сторону, право младшего на исключительное обладание наследством начинает оспариваться братьями и постепенно утрачивается или даже уступает место праву первородства, как это имеет место в настоящее время у племени лушеи. Вот почему минорат еще существует или до недавнего времени существовал бок о бок с майоратом в некоторых частях Англии. Возвращаясь к исходному пункту нашего изложения, мы также легко поймем, почему у древних евреев сохранялись некоторые пережитки минората спустя долгое время после того, как народ в общем перешел к системе первородства в соответствии с переходом от пастушеско-кочевой жизни в пустыне к оседло-земледельческой жизни в Палестине. Историку позднейшей эпохи, когда обычай минората был окончательно изжит, показались странными предания о наследовании младших сыновей в обход старших. И вот, чтобы объяснить случаи подобного наследования, резко расходившиеся с его собственными представлениями о переходе права собственности, он изобразил их в виде исключений из общего правила, обязанных своим происхождением различным чрезвычайным обстоятельствам, как, например, необыкновенный случай при рождении ребенка, особое расположение со стороны отца к одному из детей, алчность или коварство младшего сына. С этой точки зрения Иаков ни в чем не провинился перед старшим братом Исавом; он только добивался для себя того самого права наследования, которое древний закон предоставлял в виде общего правила всем младшим сыновьям, хотя в современную ему эпоху в жизни уже утвердился другой порядок наследования, передававший права младшего сына старшему.

Глава III. ИАКОВ И КОЗЬИ ШКУРЫ, ИЛИ «ВТОРИЧНОЕ РОЖДЕНИЕ»


Перехваченное благословение
предыдущей главе мы привели некоторые доводы в пользу предположения, что Иаков, как младший сын, в силу древнего обычая имел преимущественное право наследовать отцу своему Исааку. Уловки же, к которым Иаков будто бы прибегнул, чтобы лишить старшего брата Исава права первородства, представляют собой не что иное, как попытку историка объяснить причину предпочтения младшего сына старшему – обычая, уже давно вышедшего из употребления и казавшегося странным современникам историка. Исходя из этой предпосылки, я намерен в настоящей главе остановиться на том коварном приеме, который, по словам библейского автора, Иаков употребил по сговору с своей матерью Ревеккой, чтобы обмануть отца и обратить на себя самого отцовское благословение, предназначенное для старшего брата. Я предполагаю, что это предание отразило в себе пережиток древней церемонии, которая впоследствии, когда право первородства в общем уже вытеснило прежний минорат, иногда еще применялась в тех случаях, где требовалось заменить старшего сына младшим в качестве наследника своего отца. Когда право первородства, или наследование старшего сына, получило силу твердо установленного правила, всякое отступление от него должно было рассматриваться как нарушение традиционного обычая. Подобное нарушение могло быть узаконено не иначе как путем применения некоторого чрезвычайного обряда, имевшего целью перевернуть порядок рождения сыновей либо охранить младшего сына от опасности, возникавшей для него вследствие отстранения от наследства старшего брата. Нет нужды предполагать, что Иаков на самом деле проделал этот обряд, чтобы предъявить права на отцовское наследство: ведь если обычай минората еще сохранял в его время полную силу, то он и без того был законным наследником, не было необходимости совершать какую-то особую церемонию для сообщения ему тех прав, которыми он пользовался уже в силу своего рождения. Но когда в позднейшее время минорат уступил место праву первородства, биограф Иакова, быть может, счел нужным как-нибудь оправдать предание о полученном его героем наследстве и приписал ему совершение обряда, который в современную ему, биографу, эпоху служил иногда средством узаконить наследование младшего сына. Еще позднее библейский редактор, которому означенный обряд был чужд, мог проглядеть его прошлое юридическое значение и представил все событие просто как некую хитрую махинацию, предпринятую Иаковом по наущению матери, чтобы перехватить отцовское благословение, принадлежавшее по праву старшему брату. Вот в этом-то последнем виде, по нашей гипотезе, и дошел до нас рассказ книги Бытие, основанный на неправильном понимании и искажении фактов.
Я хотел бы обратить внимание читателя на два пункта этого рассказа: во-первых, на подмену старшего сына младшим и, во-вторых, на средства, с помощью которых эта подмена была осуществлена. Младший сын выдал себя за своего старшего брата, переодевшись в его одежду и обернув руки и шею козьими шкурами, чтобы придать себе сходство с косматым братом. На такой обман подтолкнула Иакова его мать, принявшая к тому же активное участие в обмане тем, что собственными руками перерядила своего сына. Таким путем Иакову удалось перехватить отцовское благословение, предназначенное для старшего брата, и сделаться наследником отца. Возможно, что в этом предании, как я уже сказал, сохранился отголосок обряда, при помощи которого младший брат занимал место старшего как законный наследник отцовского имущества.
Роль жертвенных шкур в ритуале
В Восточной Африке живет группа племен, обычаи которых имеют некоторые любопытные черты сходства с семитическими обычаями и могут служить средством для распознания и объяснения последних. Медленный ход общественной эволюции оставил эти африканские племена далеко позади семитических народов и способствовал сохранению у них в чистом виде таких следов первобытных обычаев, которые в других местах были более или менее стерты и изжиты под влиянием роста культуры. Племена эти занимают так называемый Африканский Рог, т. е. примерно всю территорию от Абиссинии и Аденского залива на севере до горы Килиманджаро и озера Виктория на юге. Они не принадлежат ни к чистой негроидной расе, живущей в Западной Африке, ни к настоящим банту, населяющим почти всю Южную Африку – от экватора до мыса Доброй Надежды. Правда, среди этих восточноафриканских племен имеются такие, как акамба и акикуйю, которые говорят на языках банту и, возможно, принадлежат к этой семье племен. Но даже относительно упомянутых племен трудно сказать, являются ли они подлинными банту или же произошли от смешения таковых с племенами чужой расы. Вообще, в этой части Африки господствующей расой следует считать ту, которую современные этнологи называют эфиопской, а самый чистый тип ее представляет народ галла. Наиболее выдвинулось к западу пастушеское племя багима, живущее в округе Анколе в Уганде. Среди других племен этого народа наиболее известны масаи и нанди, о которых имеются две превосходные монографии английского этнолога Холлиса, где мы читаем следующее о родстве этих племен с народом галла: «Я полагаю, что до настоящего времени не была достаточно принята во внимание та роль, которую сыграл народ галла в образовании племен масаи, нанди-лумбва и других, в том числе, вероятно, багима в Уганде. Происхождение многих из этих племен от галла часто сказывается в их внешнем облике, религии, обычаях, а также, хотя и в меньшей степени, в их языке». Но родина галла в Африке отделена лишь узким морем от Аравии, колыбели семитических народов, и между этими двумя странами и их народами существовали, по-видимому, оживленные сношения уже в глубокой древности. Вот почему, хотя это, пожалуй, покажется на первый взгляд странным, у данных народов могли обнаружиться сходные обычаи. Расстояние от горы Сион до Килиманджаро, конечно, велико, но оно могло быть преодолено благодаря промежуточным пунктам вдоль побережья Аравии и Африки. Говоря так, я не имею в виду высказать определенное мнение по вопросу о том, каким образом надо объяснить сходство между семитическими и эфиопскими обычаями – происхождением ли обоих от одного общего источника, или влиянием одинаковых условий, действовавших самостоятельно на умы различных народов. Я только указываю на гипотезу об общем происхождении таких обычаев – гипотезу, которую не легко опровергнуть.
Эти замечания я счел нужным сделать, чтобы читателю не показалось, будто я сопоставляю факты, разделенные друг от друга слишком большим расстоянием. Приведу теперь некоторые из этих фактов, наводящих на мысль о существовании древнего обряда, который лежит в основании предания об обмане, учиненном Иаковом по отношению к своему отцу.
У галла распространен обычай усыновления детей бездетными супругами. Усыновление создает такую крепкую связь, что если впоследствии у супругов рождаются собственные дети, то усыновленный тем не менее сохраняет все права первородства. Передача ребенка от его родителей к усыновителям сопровождается следующей церемонией. Ребенка, обыкновенно в возрасте около трех лет, отнимают у матери и отводят или уносят в лес. Здесь отец формально отрекается от ребенка, объявляя, что отныне последний умер для него. Затем убивают вола и кровью животного обмазывают лоб усыновленного; шея же его обкладывается салом, а руки покрываются куском шкуры убитого вола. Сходство этой церемонии с переряжением Иакова бросается в глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91