Еще мгновение, и госпожа Ум осталась в спальне одна. Рядом, залитый кровью, лежал супруг, продырявленный 68-ю пулями 9-мм калибра.
Начиная с момента проникновения внутрь виллы и кончая выходом из нее во двор вся операция заняла 13 секунд — на 9 меньше, чем во время «генеральной репетиции». Этого резерва времени хватило на то, чтобы забрать из кабинета Абу Джихада несколько пачек секретных документов. Через минуту члены всех групп сидели в автомобилях, мчавшихся в сторону Рас Картаге. Возвращение на корабли произошло без приключений. Корветы немедленно взяли курс на Израиль. На берегу остались стоять пустые машины…
Свежеиспеченой вдове Абу Джихада потребовалось много времени на то, чтобы прийти в себя. Пока она очнулась, пока безуспешно пыталась дозвониться в полицию, пока разбудила дочь и та позвала на помощь палестинцев, пока начали прочесывать местность, корабли успели уйти далеко. А днем Тунис покинули те агенты, которые прибыли сюда для обеспечения операции под видом туристов.
Так проводит Израиль тайные боевые действия против своих врагов по всему миру.
54 часа ужаса: Марсель, 1994
Ярко-красный шар осветил вечернее небо Парижа. В результате взрыва двадцати динамитных шашек 42-тонный самолет со 172 людьми на борту и 15 тоннами горючего развалился в воздухе и засыпал столицу Франции огненным дождем обломков. В результате гибнут люди еще и на земле, вспыхивают пожары. Таким был бы результат безумного плана четырех молодых алжирских террористов, выполнявших свое самоубийственное задание.
Драма началась в субботу, 24-го декабря 1994 г. на аэродроме им. Хуари Бумедьена в Алжире. На борту рейсового самолета «Аэробус А-ЗОО» линии «Эр Франс», до Парижа, шли последние приготовления к взлету, назначенному на 11.15. Большинство пассажиров уже удобно устроились в креслах и в праздничном настроении ожидали встречи с родственниками и друзьями. В этот момент в самолете появились четверо молодых мужчин в униформе алжирской гражданской авиации. Они были вооружены двумя автоматическими карабинами АК-47, автоматом «Узи», пистолетом Макарова и гранатами местного производства. Как оказалось впоследствии, они располагали кроме того двадцатью динамитными шашками.
Заявив пораженным пассажирам, что являются агентами охраны, молодые люди начали проверять паспорта, затем закрыли и заперли входные двери. "Я понял, что мы стали заложниками, когда услышал их крики «Аллах велик!» — вспоминал впоследствии один из пассажиров. Трое вошли в кабину пилотов, а четвертый остался в салоне, держа всех на прицеле. Началось напряженное ожидание, но для двоих оно оказалось недолгим. Одному, алжирскому полицейскому, приказали пройти в носовую часть самолета. Пассажиры слышали, как он просил: «Не убивайте, у меня жена и ребенок». В ответ один из террористов выстрелил ему в голову и сбросил тело на багажную тележку. Другой жертвой оказался 48-летний торговый атташе посольства Вьетнама в Алжире Буи Зянг То. Он стал горячо протестовать, заявляя, что его страна ничего общего не имеет с исламским конфликтом и потребовал немедленного освобождения. Бедняга не понимал, что он говорит. Его увели туда же, застрелили и выкинули на летное поле.
Так бандиты продемонстрировали пассажирам свою решительность. Кто они были и какие цели преследовали? По показаниям свидетелей они выглядели лет на 20, все коротко подстрижены, бород не носили, вели себя вежливо, иногда даже предупредительно, но были готовы хладнокровно убивать каждого. Сразу после начала захвата самолета они поместили чемодан с 10 динамитными шашками в кабине, а другой под сиденьями в центре и подключили взрывчатку к взрывателю. По мнению одного из пассажиров, их поведение свидетельствовало о хорошей предварительной подготовке. При общении друг с другом пользовались номерами, а не именами, при раздаче еды внимательно наблюдали, чтобы в пищу ничего не добавлялось.
Первой реакцией алжирской полиции явилась, как всегда в таких случаях, блокада аэродрома. На башню управления полетами поднялся министр внутренних дел Абдерахман Мезиан-Шариф и начал переговоры с террористами. Через капитана самолета Бернара Белемма они потребовали освобождения из-под домашнего ареста Абасси Мадани и Али Белхади — двух лидеров Исламского фронта освобождения (ИФО) — фундаменталистской организации, запрещенной правительством Алжира в 1992 г. Кроме того они требовали прибытия двух журналистов: французского и алжирского. Позиция властей была ясной: «Если хотите переговоров, сначала освободите женщин, пожилых людей и детей» — ответил Шариф. Через несколько часов террористы начали выпускать заложников. К вечеру были освобождены 63 человека.
Тем временем во Франции в 12.20 генеральный директор «Эр Франс» сообщил о случившемся директору кабинета в министерстве внутренних дел Эдуарду Лакруа. Сам министр Паскуа, находившийся в рождественском отпуске в Грассе, был уже предупрежден по «горячей линии». Государственные чиновники высокого уровня отменили свои отпуска, чтобы заняться кризисной ситуацией. В полдень министр иностранных дел Ален Жюппе собрал на Кэ Д'Орсэ кризисный штаб. Присутствовали представители высших органов власти и ключевых министерств. Тем временем в соседнем кабинете начал работать постоянный штаб. Находившийся на альпийском курорте Шамони премьер Эдуард Балладюр должен был принять драматическое решение. Ему предстояло участие в президентских выборах, и любая неудачная операция могла разрушить его шансы. Но действовать приходилось. Утром 25 декабря он прилетел в Париж и взял на себя ответственность за разрешение кризиса.
Были подняты по тревоге два антитеррористических соединения: ГИГН из Корпуса национальной жандармерии и полицейская группа РАИД. В 20.00, т.е. через 9 часов после захвата аэробуса, подразделение ГИГН численностью 35 человек поднялось в воздух с базы под Парижем на борту такого же аэробуса А-ЗОО компании «Эр Франс». Командовал 35-летний офицер ГИГН капитан Дени Фавье. В 2.00 25 декабря самолет приземлился на аэродроме в Пальма де Майорка на Балеарских островах. Там коммандос узнали, что их не впускают в Алжир. Ожидание, длившееся сутки, прерывала противоречивая информация из Парижа. Чаще всего звучало: «Ждите дальнейших распоряжений». Французское правительство хотело убедить алжирцев, чтобы в случае решения об операции алжирских сил безопасности ГИГН находилась на аэродроме и оказывала техническую помощь. В какой-то момент капитан Фавье получил сообщение: «Направление Алжир. Пока приземления не предвидится». Аэробус с коммандос на борту двинулся к побережью Алжира, но затем по приказу вернулся во Францию и приземлился в Марселе. Именно здесь была приготовлена западня. Ее главное достоинство состояло в том, что французы действовали у себя дома.
С самого начала следовало выяснить личности преступников. Вскоре их руководителя идентифицировали как алжирская полиция, так и французская разведка ДСТ. Им оказался 25-летний Абдул Абдулла Яхья — кличка «Эмир» — мелкий уголовник и владелец овощной лавки. Ранее он участвовал в нескольких жестоких террористических актах, и, следовательно, обладал определенным опытом. Участники переговоров утверждали, что Яхья лишь кое-как объяснялся по французски и казался «умственно ограниченным» — каждое предложение он кончал словами «Инч Алла» (Такова воля Аллаха). О его фанатизме свидетельствовал следующий факт: власти привезли на аэродром мать, чтобы она уговорила сына сдаться. «Ради бога, умоляю тебя, сынок, выпусти пассажиров», — просила она. В ответ Яхья выпустил очередь по контрольной башне и сказал: «Мама, встретимся в раю». Несколько позже ДСТ идентифицировала еще двух террористов: Назэддина Мехти и Сайда Оуфчана.
Тем временем террористы отказались от идеи освободить руководителей фронта исламистов. Они настаивали только на полете в Париж. Это вызвало споры между алжирской стороной, настаивавшей, чтобы самолет оставался в Алжире и французами, хотевшими перевести самолет на свою территорию. За исключением одного короткого сообщения, переданного французским консулом в Алжире экипажу самолета, французам не позволили прямой радиоконтакт с захваченным самолетом. Кроме того алжирская сторона не сообщала о деталях переговоров. Один из французов позже сказал: «Мы должны были начать с нуля в положении, созданном без нас».
На следующий день 25 декабря террористы возобновили свое требование лететь в Париж. В ответ Франция предложила аэродром в Марселе. Однако алжирцы упрямо отказывались выпустить самолет. Ситуация стала напряженной. Париж боялся вмешательства алжирского антитеррористического подразделения «Нинья», которое предыдущим вечером было размещено в аэропорту. В 19.55 террористы выдвинули ультиматум: «Если не уберете трап до 21.00, убьем одного из пассажиров». В 21.10 повар французского посольства обратился в башню управления полетами с просьбой разрешить взлет. "Они меня убьют, — говорил он. Французы отнеслись к этим словам серьезно, но алжирцы заявили, что «это только блеф». Через несколько минут террористы отвели повара Яника Бьюке в хвостовую часть и хладнокровно застрелили, а тело выбросили на летное поле. Эта новость вызвала волну ярости у французских властей. Тон переговоров с президентом Алжира резко обострился.
В 22.20 террористы сообщили свой ультиматум: «Хотим вылететь в полночь»; и предупредили секретаршу французского посла: «Будешь следующей». В результате, незадолго до 24.00, несмотря на сопротивление министра внутренних дел, президент Ламин Зеруаль издал приказ выпустить самолет.
В понедельник 26 декабря 1994 г. в 2.00 захваченный исламскими террористами самолет с заложниками на борту вылетел из Алжира в Марсель. Одновременно на башне управления полетами марсельского аэропорта Мариньян собралась антикризисная группа во главе с префектом марсельской полиции, которому помогали специалисты по переговорам из ГИГН.
Прежде всего предстояло выбрать оптимальное место стоянки самолета, чтобы он был хорошо виден с башни и, разумеется, доступен для вероятного штурма. В 3.33 аэробус приземлился и был отбуксирован на площадку, именуемую на профессиональном жаргоне «бомбовым паркингом». Инструкции премьера Балладюра были ясные и краткие: спасти жизнь заложников и уничтожить террористов. Капитан Фавье приступил к разработке плана атаки.
Через несколько минут после приземления начался диалог. Террористы требовали опорожнить туалеты, восполнить запасы воды и заправить самолет горючим. «Сделаем все, что нужно», — ответил один из французов. Но согласно инструкциям требовалось затягивать время, поэтому технические процедуры заняли несколько часов. Аэродромная команда притворялась, что боится террористов. В действительности рабочие были переодетыми коммандос из ГИГН. Во время работы они смогли заметить, что двери самолета не заблокированы и не заминированы. Переговоры тянулись до полудня. Временами они достигали большого напряжения, в зависимости от настроения террористов. Казалось, что их решительность нарастает. Они уже убили трех человек, поэтому планируемая операция казалась весьма рискованной. Учитывая это, капитан Фавье приказал подготовить дополнительные силы ГИГН. Кроме того, в Марсель вылетел транспортный самолет С-160 «Трансалль» с 20 коммандос из подразделения ЭПИНГ (эскадрон парашютистов спецназначения национальной жандармерии). Их присутствие вскоре очень пригодилось. Между тем террористы непрерывно накаляли обстановку, требуя доставить 22 тонны горючего и немедленного вылета в Париж. Прежние опасения кризисного штаба получили тем самым серьезную поддержку. Поскольку на такой полет хватило бы около 10 тонн (а в баках самолета оставалось еще 4), возникли две гипотезы: либо они хотели лететь в другое место, в более дружественную страну, либо собирались устроить взрыв над французской столицей. К утру вторая гипотеза подтвердилась французской разведкой и анонимным звонком в консульство в Оране: «Это летающая бомба. Она взорвется над Парижем».
В течение дня похитители несколько раз предъявляли ультиматум, и к каждому последнему сроку коммандос из ГИГН были готовы действовать. Казалось, что все уже «застегнуто на последнюю пуговицу», тем более, что к 8.40 они получили согласие на штурм. По некоторым сведениям, жандармы тайком разместили внутри самолета подслушивающие устройства, которые позволяли следить за ситуацией. В полдень террористы неожиданно освободили пожилую супружескую пару, но одновременно потребовали провести пресс-конференцию сначала на аэродроме, а затем в Париже. Требования доставить горючее усилилось. О разрешении вылета из Марселя не могло быть и речи. Штаб тянул время, стремясь измотать террористов и освободить еще какое-то количество заложников.
В 16.45 самолет без предупреждения медленно поехал по летному полю, но потом остановился в нескольких метрах от главного терминала. Напряжение достигло максимума, все планы операции пришлось менять. Опасались, что на борту произойдет очередное убийство: террористы читали вслух стихи из Корана, возможно молитвы за умерших. Сразу после этого руководитель террористов предъявил последний ультиматум: если самолет не взлетит до 17.00, будут предприняты соответствующие действия". Однако после 17.00 ничего не произошло, а похитители согласились отложить срок ультиматума еще на 5 минут.
В 17.08 один из террористов дважды выстрелил по башне управления полетами и разбил окно. Министр внутренних дел Паскуа, узнав об этом инциденте, немедленно отдал приказ атаковать.
В 17.17 штурмовой отряд ГИГН численностью 20 человек приступил к действиям. Их прикрывали восемь снайперов, разместившихся на крышах зданий аэропорта. Три штурмовые группы на движущихся трапах подъехали к самолету сзади, медленно двигаясь по мертвому пространству обстрела. Однако их заметили. Один из террористов высунулся из задних дверей и выпустил очередь из автомата по движущимся коммандос, но ущерба не причинил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64