Вместо того, чтобы нагромождать позади фронта бездействующие и могущие быть использованными в решающем пункте резервы, лучше позаботиться о подвозе достаточного количества огнестрельных припасов. Все войска, которые задерживались для использования в решительный момент, должны быть теперь с места двинуты в бой, чтобы результаты наступления были наиболее полны.Существеннейшая задача командования состоит в том, чтобы задолго до сражения назначить всем армиям и корпусам пути следования и указать им для исполнения задачи на каждый день; развертывание сил для сражения начинается с момента выгрузки войск на железных дорогах.В свое время очень много говорилось о той роли, которую, по мнению графа Шлиффена, должен был играть главнокомандующий во время сражения. Современный Наполеон не останавливается на возвышенности, окруженный блестящей свитой. Имея наилучший бинокль, он увидел бы немного. Его конь явился бы легко доступной целью для бесчисленного количества батарей. Главнокомандующий должен находиться в отдалении от фронта, в помещении с поместительными рабочими кабинетами, где в его распоряжении имеются обыкновенный и беспроволочный телеграф, телефоны и сигнальные аппараты, где в любой момент можно получить достаточное количество автомобилей и мотоциклеток, готовых и приспособленных для самых дальних поездок. Здесь, сидя в удобном кресле, перед большим столом, современный Александр видит перед собой на карте все поле сражения, отсюда передает он зажигающие слова и сюда получает донесения от командующих армиями и командиров корпусов, а также и от воздушной разведки, следящей за противником на всем фронте и наблюдающей за его позициями.Такая обрисовка современной войны в то время вызвала оживленную критику. Этот вопрос следует рассмотреть подробнее так как граф Шлиффен воспитал на своих воззрениях целое поколение, а в силу своего умственного превосходства он пользовался в Г.Ш. безусловным авторитетом, в результате чего его воля проникала во всю нашу деятельность. Я вполне убежден в том, что и во время войны его желания внедрились бы во всех офицерах Г.Ш., причем каждый из них до последнего полковника включительно гордился бы действовать именно так, как этого хотелось бы его главному начальнику.Можно допустить, что граф Шлиффен ошибался, но эту ошибку он разделяет со многими другими. В упомянутой статье он говорит, что в настоящее время, когда существование нации покоится на непрерывном развитии территории и промышленности и когда остановившаяся машина необходимо должна быть вновь пущена в ход, продолжительные войны невозможны. Стратегия истощения невозможна, когда для содержания миллионных армий потребны миллиардные расходы.Французский Г.Ш. также рассчитывал на кратковременную войну, на что указывает упоминавшийся доклад комиссии, расследовавшей причину потери Брие. Маршал Фош в изданной им до войны книге «Принципы войны» держится той же точки зрения.Мольтке, наоборот, выказал особую дальновидность, говоря еще в 1890 г.: «Если разразится война, которая уже больше десяти лет висит над нами как Дамоклов меч, то длительности и конца ее предвидеть нельзя. В борьбу вступят вооруженные как никогда великие европейские державы; ни одна из них не может быть разбита в течение одного или двух походов настолько, чтобы признать себя побежденной, решиться на заключение суровых условий мира и не быть в состоянии через некоторый промежуток времени оправиться настолько, чтобы возобновить войну. Война может стать и семилетней, и тридцатилетней». За это время условия, конечно, изменились. Едва ли кто-нибудь мог теперь думать о такой продолжительности войны. Не только в военных, но и в промышленных кругах думали, что при длительной войне рухнут финансы и все хозяйство страны. Мы все в этом ошиблись. Хозяйство страны старалось приспособиться к войне, финансы не рухнули. Даже полная блокада, хотя и очень вредила нам, не повергла нас ниц. Самые тяжелые последствия сказались только тогда, когда мы сложили оружие.Эта ошибка являлась причиной недостаточности нашей экономической подготовленности к войне. Г.Ш., правда, указывал на необходимость такой подготовки и в последние годы перед войной много занимался этими вопросами, обращая на их важность внимание общества. Не раз в периодическом издании Г.Ш. («Фиртельярсхефтен»), прекрасно редактировавшемся бароном ф. Фрейтаг-Лоринговеном, выставлялись определенные требования. В этом журнале за 1912 г. имеется статья проф. Гизевиуса об обеспечении продовольствием во время мобилизации. В ней была помещена ссылка на слова Мольтке о том, что любая война была бы проиграна еще до первого выстрела, если бы в предвидении ее сельское хозяйство Германии не было в состоянии прокормить народ и армию без заграничной помощи. Профессор Гизевиус определенно считал воз1можным принудить голодом народ к миру и продиктовать ему мирные условия и призывал наше сельское хозяйство позаботиться о том, чтобы оно могло во время войны защитить нас от голода.Ген. Ф. Штейн («Опыт и исследование мировой войны», 1919 г.) пишет, что он в качестве начальника отделения Г.Ш. не раз вносил предложение о том, чтобы до и после жатвы запасались продовольствием, принимая во внимание, что Германия изолирована со всех сторон. Это предложение отвергалось, так как власти не имели достаточно средств, а для этого якобы требовались слишком большие расходы. В статье, помещенной в том же журнале в 1913 г. «Экономическая подготовка к войне», выставлялось требование основательной разработки вопроса об экономическом положении во время войны и о том, каким образом можно будет избежать экономической катастрофы. На почве безденежья могут возникнуть волнения, которые сильно повредят боеспособности.«Не должно быть ни голода, ни революции». Особое внимание обращалось на необходимость ввоза продовольствия, на финансовую подготовку к войне, па приобретение сырья и т.д. и предлагалось организовать совещание из практических деятелей сельскохозяйственного, промышленного и коммерческого мира. При таких условиях, несмотря на все трудности, возможность выдержать затяжную войну на нескольких фронтах не была бы исключена. Затруднения состояли бы главным образом в массовом отвлечении рабочей силы, в прекращении внешней торговли и ввоза сырья.О финансовой подготовке к войне подробно говорилось в статье того же журнала за 1913 г. «Финансовое положение Германии в случае войны». Автор статьи приходит к заключению, что хотя немецкий народ по состоянию своих доходов и по богатству может вынести бремя войны, тем не менее необходима тщательная подготовка в смешанной комиссии из представителей армии, флота, министерства финансов, имперского банка и др.Наша финансовая мобилизация, как утверждает Гельферих («Мировая война»), была основательно продумана и подготовлена в мирное время, но в то же время настоящего экономического и промышленного плана по заготовке и разверстке продовольствия и сырья, по видоизменению нашей промышленности и торговой деятельности и по перегруппировке рабочих сил не имелось. По-видимому, на долгую войну не рассчитывали, надеялись на подвоз из нейтральных стран и не считали вопрос слишком острым. Но и тогда, когда угроза войны была уже близка, ничего не было сделано для того, чтобы в последний момент незаметно получить запасы меди, селитры и проч.Общая экономическая мобилизация страны и ее подготовка не касались Г.Ш. Он мог только возбуждать и двигать этот вопрос. Но во всяком случае нужно признать, что он мог бы действовать энергичнее.Нельзя упрекать графа Шлиффена за то, что он ошибся в вопросе продолжительности войны. В остальных своих взглядах на будущую войну он был прав.В свое время на него нападал ген. ф. Бернгарди («О современной войне» 1912 г.). На этом следует остановиться подробнее, так как с этим связаны общие вопросы Генерального Штаба.Ген. ф. Бернгарди полагает, что статья Шлиффена опровергает взгляды, получившие широкое распространение в германской армии и имевшие, невидимому, влияние и на правящие круги. Возникает, следовательно, вопрос о том, не начал ли Г.Ш. войну, имея ложные оперативные и тактические взгляды.Ген. ф. Бернгарди усматривает в Шлиффенской характеристике вождя ограничение индивидуального элемента в командовании и не находит в его изложении научной серьезности. В эффекте телефонной передачи «зажигательных слов» он сомневается. «Правда, руководить операциями следует из центрального пункта, расположенного в тылу. Во время сражения, в котором принимает участие большая часть всех сил на большом протяжении или на значительно удаленных участках фронта… верховный главнокомандующий может оставаться в центрально расположенной главной квартире. Во время сражения отдельной армии или в период совместной операции нескольких армий главнокомандующий нисколько не связан с главной квартирой, расположенной вдали от поля сражения. Усовершенствование технических средств связи позволяет ему не быть привязанным к определенному месту. Поэтому он имеет полную возможность, в случае необходимости, не отказаться от преимущества лично вмешаться в дело и воздействовать своей индивидуальностью на ход сражения, как это делали полководцы всех времен. Как только главнокомандующему станет ясен пункт, где должен решиться исход сражения, он не должен медлить отправиться туда, покинув на время свою главную квартиру, с которой он все же останется связанным. Место главнокомандующего, как и прежде, там, где решается судьба и откуда он сам может обозреть поле сражения».Несмотря на все уважение к талантливому генералу, который, будучи до войны уже долгое время в отставке, при возникновении ее немедленно поспешил под знамена и остался до последнего дня на своем посту, я считаю нужным возразить ему.Как определить решительное место сражения? В какой момент оно может быть выяснено? Как попасть туда и что можно там «обозреть»? Насколько обеспечена и быстра может быть в этом случае связь с главной квартирой? Мне пришлось участвовать в качестве начальника штаба одной из армий, руководя большим пятидневным сражением, в качестве начальника штаба одной из групп, руководя длившимися неделями и месяцами боями на Сомме, у Арраса, во Фландрии и при наступлении 1918 г. Весь мой опыт противоречит взглядам ген. Бернгарди. В случае отъезда главнокомандующего из главной квартиры, руководство боевыми действиями поневоле остается в руках начальника штаба. Некоторые решения не терпят ни малейшего отлагательства, часто играют роль минуты. Не существует такой надежной связи, которая дала бы возможность находиться в непрерывном сообщении с главнокомандующим во время его объездов. Может случиться, что в решающий момент его нельзя будет найти.. Подобных примеров было не мало. При современном артиллерийском огне телефонная связь часто прерывается, что мы, к сожалению, не раз испытывали в штабах. Если главнокомандующий оставляет штаб, то его не найти и другими средствами.При продолжительных сражениях необычайно трудно наметить, где будет их исход, и большей частью это выясняется лишь впоследствии. Еще труднее вовремя прибыть туда. И что можно в конце концов там увидеть? Каждый, кто присутствовал при больших сражениях, согласится, что очень немного.Мне кажется, что руководителю современного большого сражения больше подходит кресло Александра, чем конь Наполеона. Мчаться с флагом через мост, как Наполеон у Арколе, могут и командиры бригад. Я этим никоим образом не хочу сказать, что не бывает случаев, когда главнокомандующий должен оставить свой штаб, чтобы в определенном месте оказать свое личное влияние. Но это исключение. Обращение к войскам с «зажигательными словами» должно быть предоставлено командирам корпусов, дивизий, бригад и полков.По отношению к ним дело обстоит иначе. При позиционной войне и они часто были принуждены управлять по телефону, находясь в тылу.Когда в 1918 г. мы перешли на Западе в наступление, они должны были вновь приучиться к тому, чтобы размещаться ближе к передовым линиям, дабы лучше видеть и влиять на свои части, как это всегда и делалось в начале войны, когда она была маневренной.Затем г. фон Бернгарди возражает против тактического учения, которое граф Шлиффен развивает в названном труде. «Если только обход может обеспечить успех наступлению, то обороняющийся будет с этим считаться и со своей стороны противопоставит обходу новый фронт. Новый обход поведет к дальнейшему удлинению фронта, против которого обороняющийся будет также все больше удлинять свой фронт и это будет продолжаться до тех пор, пока обе стороны не исчерпают свои силы до последнего бойца. Конечно, достижение победы путем обхода не исключается, в особенности при большом численном превосходстве в силах. Отвергнутый графом Шлиффеном прорыв может дать наилучшие результаты именно при современных условиях».Его взгляд на значение резервов настолько же неудачен, насколько неудачна его теория обходов. «Грузовики, наполненные огнестрельными припасами, являются для наступающего самыми плохими резервами. Таким образом, основная идея, на которой строится такое понимание современного сражения, несомненно неудачна. Мы вернулись вполне к линейной тактике. Активная оборона в будущем привела бы опять очень быстро к сокращению фронта. Неизбежность глубоких построений при атаке явится противовесом тенденциям растягивания линии боя. Армия, которая пойдет сознательно и намеренно по пути глубокой тактики, будет иметь большие преимущества».Если рассмотреть ход войны в отношении приведенных здесь мнений, то найдутся примеры, говорящие как будто то за одно, то за другое. Приведенные до сих заключения ген. ф. Бернгарди направлены против шлиффенской тактики. Но в труде графа Шлиффена говорится не только о тактических, но и о стратегических (оперативных) мероприятиях. Те и другие так тесно связаны друг с другом, что мы можем их не разделять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36