военнопленный Владимир Грязных (он бежал из концлагеря в, Ровно) сообщил, что он и его товарищи сумели вырваться из вражеского плена с помощью старшей официантки офицерского казино. Фамилия ее Лисовская. Зовут Лидия Ивановна. Она просила, если бежавшим удастся разыскать партизан, связать ее с ними.Повидать эту женщину поручили Николаю Гнидюку. По адресу, который ему дал Грязных, Гнидюк разыскал Лисовскую. Разведчика встретила стройная молодая блондинка выше среднего роста, с красивым смуглым лицом и большими голубыми глазами. Когда познакомились, Лисовская с подкупающей простотой рассказала о себе, о своей ненависти к немецким фашистам, которые отняли у нее мужа, капитана польской армии, уничтожив его в концлагере.– Я могу подбросить вам какого-нибудь генерала, – говорила Гнидюку собеседница. – Я готова на все. Дайте мне Любое задание – выполню. Если хотите, проведу ваших людей в казино, когда там будет много немецких офицеров. Могу отраву подсыпать в блюдо или украсть папку с секретными документами…Она с такой напористостью предлагала свои планы, что ее поведение показалось партизанским разведчикам слишком подозрительным. Гнидюк уже знал, что в квартире Лисовской часто бывают немецкие офицеры. Лидия Ивановна возвращается с провожатыми.Однажды она принесла портфель с документами. Портфель был «реквизирован» ею у перебравшего в казино старенького полковника, но в нем оказались лишь какие-то накладные. Лидия Ивановна ухитрялась узнавать ночные пароли. Создавалось впечатление, что здесь что-то не чисто. Уж не гестапо ли затеяло с партизанскими разведчиками игру. Пока оно идет на ничего не стоящие «поддавки», но с помощью своего агента гитлеровская разведка, конечно, думает раскинуть сети, чтобы добыть богатый улов. А Лисовская, между тем, настойчиво добивалась «большого дела».Когда Гнидюк доложил Кузнецову о первых встречах с Лисовской, тот сказал:– Да, поведение этой дамы подозрительное. Что ж, продолжай поддерживать с нею связь. Будем изучать этого человека. Надо испытать ее на деле.Эту настороженность разведчиков Лисовская расценила по-своему и при встрече с Гнидюком шутила:– Немцы мне доверяют больше, чем вы!..Николай Иванович в это время уже работал в «паре» с Валей Довгер, которая после аудиенции у Коха «высочайшим» повелением гауляйтера была определена на работу машинисткой-канцеляристкой в хозяйственный отдел рейхскомиссариата. Немецкие офицеры наперебой старались оказать красивой фрейлен свое внимание, набиваясь в женихи.Как-то один из офицеров предложил Кузнецову:– Слушайте, Зиберт, хотите, я познакомлю вас с первой красавицей города? Польская графиня. Увидите и забудете дорогу к Валентине…Через несколько дней на совещании группы разведчиков, которое проходило в квартире Ивана Приходько, Николай Иванович, подведя итог разговора, заключил:– Будем расходиться, товарищи. За дело! – Немного помолчал и, вспомнив нечто важное, полушутя, интригующе заметил:– А у меня, между прочим, сегодня встреча с одной красавицей!Разведчики ответили ему шутками:– Николай Иванович, вы хоть нам адресок оставьте, где живет эта красавица. А то пойдешь, женишься и… чего доброго, пропадешь!– Да, кстати. Запомните адрес, – живо откликнулся Кузнецов. – Легионов, пятнадцать. Леля.– Как, Легионов, пятнадцать?! – воскликнул Гнидюк. – Да, Легионов, пятнадцать.– Позвольте, так это ж та самая Лидия Лисовская!– Не может быть!..– Да, да, Легионов, пятнадцать, Лидия Ивановна Лисовская. Там другой Лели нет, – подтвердил Гнидюк.– Но у меня сегодня с нею назначено свидание на восемь часов.– У меня тоже свидание в восемь тридцать.– Ну, что ж, пойдем!Кузнецов приехал к Лисовской раньше. Его сопровождал переводчик, но, сославшись на неотложные дела, он быстро ушел.Лидия Ивановна приняла офицера Пауля Зиберта со свойственной ей любезностью и предупредительностью.Вскоре в квартире Лисовской появился и Гнидюк. Его встретила сестра хозяйки Майя. Узнав, что пришел Гнидюк, Лидия Ивановна выбежала к нему оживленная и скороговоркой извинилась:– Прошу прощения, у меня очень интересный офицер. Вы разделите с ним компанию? Посидите немного, и я его вытурю.Но Кузнецов знал, кто пришел, и подал из другой комнаты голос:– Вер дорт? (Кто там?) – важно спросил он.– Ах, Пауль Зиберт, – обеспокоенно воскликнула Лисовская. – Это мой кузен приехал в гости.– А-а, кузен? Битте, битте! – отозвался Пауль Зиберт. – Кузен?… – переспросил он, выходя в гостиную, и, уставившись на Гнидюка пронизывающим взглядом, подозрительно заметил:– Кузен? Хабен зи документ? – потребовал Зиберт.– Яволь, герр офицер! – с готовностью ответил Гнидюк. Ему вдруг сделалось смешно. Но, однако, он продолжал игру. Вынув свой аусвайс, Гнидюк с готовностью показал его офицеру. Пауль Зиберт пробежал удостоверение глазами и воскликнул:– Костополь?! Партизан? Ду бист партизан?! – приступил с допросом к гостю хозяйки пришелец-офицер.Лисовская не на шутку встревожилась. Всплеснув руками, она начала разубеждать:– Да нет же, господин Зиберт! Это мой кузен. Я его хорошо знаю!– Век! – прикрикнул на хозяйку обозлившийся офицер и сунул документы Гнидюка к себе в карман, предупредил:– Завтра явитесь ко мне в гестапо! Я проверю, какой вы есть кузен!– Я его знаю, прошу вас, герр офицер, отдайте ему документы… – с просительного тона Лисовская перешла уже на умоляющий. Последнее подействовало на немца.Хозяйка быстро собрала на стол. И грозный офицер подобрел. Он даже пригласил «кузена», на которого только что кричал, к столу и предложил выпить «за победу нашего оружия».Так началось знакомство Пауля Зиберта-Кузнецова с загадочной официанткой офицерского казино.Кузнецов продолжал ходить в гости к Леле – Лисовской – как немецкий офицер, а Гнидюк – как партизан. Проверка Лидии Лисовской подходила к концу. Разведчики убедились, что имеют дело с человеком, который действительно всем сердцем хочет помогать в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, что Леля сотрудничает с гестапо по заданию советского командования.– Лидия Ивановна, – рассказывает бывший партизан-разведчик Н. Я. Гнидюк, – начала работать под руководством Николая Ивановича. Работала Лисовакая в разведке очень плодотворно и сделала не меньше других разведчиков. Счет открыт После того, как партизаны сожгли в Цуманских лесах охотничий замок Коха, перепуганный гауляйтер поспешно убрался в Кенигсберг. У резиденции палача бешеными темпами началось строительство двух бомбоубежищ с бетонированными перекрытиями толщиной в двенадцать метров!Советский разведчик-боевик, получив директивы командования, переходит к действиям. Кровавого Коха в городе нет. Но здесь остался его заместитель по политической линии – штатенпрезидент генерал Даргель. Нужно было уничтожить его.На легковой машине «оппель-кадет» Пауль Зиберт отправился на охоту за «идеологом» нацистов. За рулем сидел Николай Струтинский, вторым пассажиром – партизан Иван Калинин с автоматом наготове.Когда «оппель», мягко шурша шинами, плавно остановился в центре города, недалеко от резиденции гауляйтера, в рейхскомиссариате и других учреждениях начался обеденный перерыв. Кузнецов бросил взгляд на часы:– Сейчас появится. Немцы – народ пунктуальный.Генерал Даргель, по наблюдениям разведгруппы, в обеденный перерыв часто ходил домой на обед. Его сопровождал адъютант, который нес неизменную коричневую папку. Остановка машины в центре города, в запретной зоне, вблизи резиденции Коха могла вызвать неудовольствие охраны. Здесь проходили члены фашистского правительства оккупированной Украины. Район был насыщен агентами гестапо. Поэтому шофер выскочил из машины, приоткрыл капот и начал там постукивать ключами. Офицер со скучающим видом, стоя у машины, покуривал сигару. Что поделаешь! Остановились случайно. «Оппелю» потребовался ремонт, а шофер напрашивается получить хороший нагоняй за халатное отношение к службе. Второго пассажира с улицы почти не видно. Он сидит в глубине авто.Генерал появился на перекрестке неожиданно. Высокий, сухопарый, он размеренно шагал по тротуару. Рядом с ним адъютант с коричневой папкой. (Все приметы налицо!) Таким Даргеля и описывала Валя Довгер.Когда генерал показался, Николай Иванович сказал по-русски:– Идет!Генерал обратил внимание на офицера и шофера, стоявших у автомобиля. Это была первая мелочь – ошибка в начале операции. Нервная система разведчика была напряжена до предела! Впервые средь бела дня в центре фашистского муравейника он должен был расстрелять матерого палача.Кузнецов коротко бросил Струтинскому:– Заводи машину!Струтинский быстро сложил ключи, кинул в ящичек – и за руль!«Вж-жжи-и!» – заскрежетал вхолостую стартер, но мотор не работал. Еще раз отчаянно нажал на стартер. Машина по-прежнему молчала. Генерал уже скрылся за углом.Кузнецов недовольно взглянул на шофера, но, заметив, что он начинает нервничать, спокойно сказал:– Я, Коля, пойду, а ты следуй за мной.Вышел из машины и быстро пошагал в сторону, куда ушел Даргель.Струтинский – к капоту. Пошарил глазами в моторе. Так и есть! Когда возился под капотом для отвода глаз, задел, видимо, рукавом краник бензопровода и перекрыл горючее. А, черт!..Мотор взревел, и «оппель» рванулся с места, как бешеный конь. Струтинский в горячке так разогнал машину, что, когда впереди вдруг вырос человек, нажал что есть силы на тормоз. «Оппель» остановился чуть не в полуметре от генерала и его адъютанта, пересекавших перекресток.К опешившему генералу подскочил обер-лейтенант (это был Кузнецов), за ним кинулись другие офицеры, агенты в штатском – все, кто шел в это время следом за генералом и был очевидцем происшествия. Офицер-гестаповец уже открывал правой рукой кобуру: шутка ли в деле! Какой-то шофер чуть было не задавил генерала.Первым закричал на Струтинского пришедший в себя генерал:– Куда прешь, негодяй! Ты, что, не видишь?…В воздухе повисли возмущенные крики.Струтинский побелел. «Провал! Операция сорвана. Возьмут или не возьмут? Как будет действовать Зиберт?» – эти мысли молнией пронеслись в его голове. Он клял себя за оплошность.Но Кузнецов кинулся к Струтинскому и, потрясая кулаком, начал осыпать его отборными ругательствами. Тут он использовал немецкий язык как следует! Кричит: «Как ты смел, негодяй, подвергать опасности жизнь генерала?» Шофер стоит перед обер-лейтенантом Зибертом навытяжку, по стойке «смирно», как и полагается немецкому солдату.Кузнецов поворачивается к генералу и убедительно просит:– Герр генерал, примите мои глубочайшие извинения, извинения офицера-фронтовика. Шофера же я накажу, чтобы он впредь не дремал за рулем.Все разошлись. Генерал удалился вперед по тротуару, в сторону своего особняка. Немного погодя, Кузнецов негромко сказал Струтинскому:– Коля, я иду за ним! Когда буду рядом, ты сразу подгоняй машину.Он быстро зашагал следом и снова оказался рядом с генералом. Когда машина поравнялась с ним, Кузнецов выхватил вальтер и в упор расстрелял «рейхснемцев». Первым упал генерал, на него повалился адъютант с папкой…Струтинский открыл переднюю дверку. Кузнецов прыгнул в машину и коротко бросил:– Жми!..Дорогой, когда машина вырвалась за город, он спросил с интересом:– Ну, как, Коля, уничтожены они?– Безусловно, – ответил Струтинский и добавил; – Надо же было так рисковать, Николай Иванович. Ведь можно было отложить операцию на завтра. Ведь не умер бы этот генерал, дождался нас!..– Ты, Коля, должен уже знать мой принцип: что против врага можно сделать сегодня – не оставляй на завтра! Даргель, уничтоженный сегодня, – это прелюдия к Коху!..С нетерпением ждал Кузнецов известия о результатах акции.На другой день подпольщики переслали в отряд националистическую «Волынь». Под крупным заголовком «Гибель руководящих сотрудников рейхскомиссариата Украины» в некрологе сообщалось, что 20 сентября 1943 года в 13.30 на улице Шльос в Ровно были убиты руководитель главного отдела финансов при рейхскомиссариате Украины министерский советник доктор Ганс Гель и кассовый референт, старший инспектор управления Адольф Винтер.Итак, ошибка. Вместо одного генерала убит другой, похожий на него. И Кузнецов вспомнил, что поторопился, пренебрег условленным сигналом. Следом за Даргелем должна была идти Довгер. А ее не было.– Что ж, буду спрашивать фамилию перед тем, как пустить пулю в палача, – пообещал Кузнецов.Но счет был открыт. Охота за палачами, деятелями генералитета началась.В неудавшемся покушении на генерала Даргеля была одна мало приметная деталь. Рядом с генеральской фуражкой рейхснемца гестаповцы обнаружили кожаный бумажник. Его содержимое: записка-обращение, которое напоминало, что пора от слов переходить к делу, иностранная валюта, золотые коронки и фотографии оуновцев сделали свое дело. Гестапо обрушило свой гнев на главарей украинского буржуазного национализма, и отребье «самостийников» на собственной шкуре испытало «новый порядок». Коричневые фашистские пауки ели своих собратьев. Кстати, заметим, бумажник, сыгравший «обличительную» роль против украинских бандитов, презренных наемников фашизма, был реквизирован партизанами у одного из главарей ОУН. Главарь прибыл с инструкциями из Берлина и был захвачен медведевцами. По рассказу Н. В. Струтинского.

Мститель Прошел десяток дней после убийства имперского советника Геля. Недалеко от места, где был расстрелян деятель рейхскомиссариата, у особняка на Шлосштрассе остановился автомобиль. Из него вышел немецкий офицер. Он встретил шедшего на обед заместителя Коха штатенпрезидента Пауля Даргеля и его адъютанта. Офицер (это был Кузнецов) выхватил гранату и метнул в генерала.– Вы любите поучать своих солдат-завоевателей, что человеческая жизнь на оккупированной территории стоит меньше, чем ничто!.. Получай, кровавый янычар!Даргель, увидев надвигавшуюся на него смерть, с не свойственной для его возраста легкостью плюхнулся в кювет. Раздался взрыв. В этот момент что-то ударило в руку разведчика-боевика, и кровь ручейком поползла из-под рукава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25