Машина рейхскомиссара не имела флажка. Ее отличительный знак – острый шпиль. Расстрелять Коха, когда он проезжает по городу (последнее случается весьма редко), невозможно. Маршрут, где ожидается проезд гауляйтера, усиленно охраняется, по улицам шныряют тайные агенты службы безопасности, стоит оцепление из эсэсовцев. Достаточно на тротуаре появиться гражданскому или военному человеку с портфелем, как его немедленно подвергают проверке и удаляют с улицы. Машина Коха проносится по городу с бешеной скоростью. В таком случае не поможет и граната.Остается еще одна возможность: подкараулить литерный поезд, на котором Кох со своей свитой следует из Кенигсберга в Ровно, и взорвать его. Или совершить нападение на кортеж машин, следующий по автостраде, если гауляйтер отправится на высокое совещание в Киев или вдруг решится осмотреть свои «владения».Но и этому плану не суждено было сбыться. Через своих знакомых в гестапо Николай Кузнецов узнал очередную неутешительную новость. На дальние расстояния Кох пользуется только транспортным бронированным самолетом «Фокке – Вульф-200», его прикрывают истребители. С осени сорок второго года Гитлер приказал высшим деятелям нацистской партии и вермахта не ездить по железной дороге из-за… «аварий».Однажды, обедая в ресторане «Дойче гофф», Пауль Зиберт обратил внимание на обер-ефрейтора, который с независимым видом вошел в ресторан для офицеров… с собакой! Чем объяснить такую привилегию?– Обер-ефрейтор – собаковод гауляйтера Эриха Коха! – пояснил Кузнецову сосед по столу, офицер рейхскомиссариата.В следующий раз появившись в ресторане, обер-лейтенант Зиберт пригласил в свою компанию собаковода. Ликер, заказанный щедрым фронтовым офицером Зибертом, ускорил знакомство. Зиберт очень трогательно говорил о своей любви к овчаркам, чем сразу расположил дрессировщика.– Я хотел бы увезти в подарок отцу хорошего пса, – высказал обер-лейтенант свое заветное желание. – Вы не поможете мне в этом?Обер-ефрейтор, между тем, жаловался на свою судьбу. Дрессировка собак – искусство. Но гауляйтер платит мало…– После войны я обязательно заведу в своем родовом имени Шлобиттен породистых овчарок. Ваш опыт мне очень пригодится, – рассыпал обер-лейтенант комплименты своему собеседнику. – Так вы поможете мне? Мне нужен умный пес, который бы хорошо слушал своего хозяина.– Он будет у вас, – с готовностью откликнулся обер-ефрейтор.– Я в долгу не останусь. Вот мой аванс. – И офицер небрежно бросил дрессировщику новенькие купюры…Щедрость офицера растрогала обер-ефрейтора.Так состоялось знакомство разведчика Кузнецова с личным собаководом гауляйтера Эриха Коха – Шмидтом. Опасность заглядывает в глаза Партизанский отряд Медведева находился от Ровно почти в ста километрах, и Кузнецову было трудно поддерживать с ним связь. Случалось, разведчику требовалось срочно передать командованию донесение чрезвычайной важности, а гонец, ушедший в отряд, все еще находился в пути. Кроме того, курьеры не раз подвергались нападению немецкой полиции и националистов, что создавало опасность провала группы разведчиков, действовавшей в Ровно. Тогда по совету Медведева решили использовать более оперативный способ связи.Командир отряда направил в город радистку Валю Асмолову, «Казачку», как ее любовно звали партизаны. Для радистки нашли соответствующее снаряжение. Рацию с питанием, гранаты и автоматы погрузили на бричку, прикрыли охапкой пахучего сена, роскошным ковром. Николай Иванович взял Асмолову под руку и важно прошествовал с «фрейлен» к пролетке. Появись они таким образом на улице в Ровно, никто не обратит на них внимания. Обычная картина: немецкий офицер прогуливается с красивой дамой.Николай Приходько, молодой широкоплечий красавец-парень, сел на козлы в роли кучера, залихватски гикнул – и резвые кони с места стремительной рысью понесли бричку.Когда партизаны находились уже на окраине города и колеса брички застучали по деревянному настилу моста, навстречу показались автомашины. Напуганные лошади рванули, шарахнулись в сторону, бричку бросило по гололеду, и она перевернулась. Партизаны успели вовремя спрыгнуть, но из-под ковра на глазах немецкой охраны вывалился чемодан с рацией, посыпались гранаты, боеприпасы и два автомата. Приходько и «Казачка» опешили. У места происшествия оказались солдаты. Это была критическая минута… Кузнецов схватил с земли автомат и ткнул им под бок Асмоловой:– Хенде хох! (Руки вверх!), – закричал он на радистку. И видя, что гитлеровцы безмолвно наблюдают эту картину, он заорал на них по-немецки:– Что уставились? Помогите, черт возьми, собрать и уложить вещественные доказательства. Я везу пойманную мной советскую парашютистку!А партизанка с неподдельным испугом продолжала смотреть на рассвирепевшего гауптмана. Оторопевшие гитлеровцы вместе с Николаем Приходько кинулись выполнять приказ. Бричку поставили на колеса, оружие уложили на дно пролетки, накрыли ковром, усадили «арестованную партизанку», рядом с нею («кабур» расстегнут, пистолет наготове!) присел гауптман. И пролетка тронулась в город.А растеряйся Кузнецов на мгновение, упусти инициативу из своих рук – и провал был бы неминуем.Случай показал, что разведчик не только в совершенстве овладел ролью немецкого офицера, но и имеет отличную выдержку, мужество и находчивость, не теряет присутствия духа в самых исключительных обстоятельствах. Сила воли потом не раз помогала Николаю выходить из, казалось бы, безвыходных положений.…Валентина Асмолова успешно поддерживала связь с отрядом. Машина с пеленгаторами не раз кружила по городу, но обнаружить радиостанцию партизан так и не могла. И все же однажды случай поставил на карту жизнь партизанки и тайну радиосвязи отряда.«Казачка» приготовилась к сеансу связи – в двенадцать часов передача. И вдруг кто-то тревожно воскликнул:– Немцы!..Они вошли с мороза, приговаривая: «Кальт! Кальт!» Холодно, дескать, решили погреться.«Пауль Зиберт!» – обрадовались немцы, узнав знакомого офицера.Один из пришедших заглянул в другую комнату и увидел в кровати Валентину Асмолову Радистка, готовясь к сеансу, одела уже наушники. Услышав, что в квартиру вошли немцы, она только и успела натянуть на себя одеяло и повязала платок, будто у нее больны зубы и щеку разнесло флюсом.– Кто это? Кто фрейлен? – недоверчиво спросил немец у хозяина квартиры.– Девушка моя, невеста, – ответил Кузнецов, выставляя на стол бутылку водки. Настя Приходько мгновенно собрала закуску На сковородке зашипело сало. Немцы повеселели, заулыбались. Тот, что был любопытен, довольно глядел на закуску, ласково – на девушку Кузнецов понял, что назойливый немец, чего доброго, «привяжется» сейчас к Вале с комплиментами, и, чтобы предупредить сентиментальные излияния, которые могли привести к разоблачению радистки, сказал гостям:– Фрейлен больная. Не трогайте ее.«Кузнецов подпоил немцев, – рассказывал позже очевидец этой сцены Н. Я. Гнидюк, – зашел к нам во вторую половину дома, где мы были, и сказал Вале: «Готовься? к передаче». Она под одеялом настроила радиостанцию… Кузнецов поднимает с немецкими офицерами бокал за «здоровье Гитлера», а Валя в двенадцать часов выстукивает передачу в отряд».…Опасен труд разведчика. В жестокой и смертельной борьбе Кузнецова на каждом шагу ожидала опасность. Она ходила с ним и его боевыми друзьями по пятам, заглядывала в глаза.– Мы ежеминутно должны помнить, – не раз говорил своим товарищам Николай Иванович, – что спешка ведет к беде. Прежде чем что-либо сделать, хорошенько подумай, семь раз примерь. В нашем деле лишний шаг может погубить все: и тебя, и твоих товарищей. Поэтому надо учиться предвидеть развитие действия, в котором участвуешь.В Ровно под руководством Кузнецова в то время работала группа разведчиков из числа московских комсомольцев-десантников и патриотов местного подполья. Среди них был партизан Николай Струтинский. Коренастый, кряжистый, светловолосый, спокойный юноша с обаятельной внешностью располагал к себе. Струтинский пришел в отряд Медведева из Сарненских лесов. До войны Николай работал шофером в городе Ровно. Когда немцы оккупировали его родной край, Коля Струтинский, старший сын в дружной семье лесничего Владимира Степановича Струтинского, возглавил партизанскую группу, в которую вошел отец и братья Николая – Жорж, Ростислав, Василий.Разоружив несколько местных полицаев и лесничих – верных прислужников гитлеровского нового порядка, группа народных мстителей добыла оружие и приступила к боевым действиям против оккупантов.В сентябре 1942 года Струтинские вывели из строя лесопильный завод, который поставлял материалы для оккупантов. Через два дня партизанская группа устроила засаду на шоссе Людвиполь – Кастополь. Жорж к этому времени раздобыл пулемет (он снял его с разбитого танка и приспособил для стрельбы «с руки») Ожидали, что пройдет немецкий обоз, но вдруг показалась легковая машина. Ехал Людвипольский гебитскомиссар! За ним – газогенераторный автомобиль с полицейскими, которые везли в райцентр арестованных. Гебитскомиссар и майор жандармерии были уничтожены на месте, а их машины партизаны разбили и бросили в кювет.И полетела по всему Сарненскому краю слава о партизанской семье Струтинских. В их группу вступили другие советские патриоты, а вскоре народные мстители влились в отряд Медведева. Вместе с мужчинами партизанить пошла и мать, Марфа Ильинична Струтинская, с племянницей Ядзей. Против фашистских поработителей сражалась целая династия Струтинских – десять человек!Скромность, сдержанность, находчивость Николая Струтинского – вот те качества, которые привлекли к нему внимание Николая Кузнецова, и он выбрал его к себе в помощники. Николай стал боевым другом и сподвижником разведчика и не раз в опаснейшие моменты увозил Кузнецова из-под носа врагов. Они понимали друг, друга с одного взгляда, с полуслова и благополучно уходили от преследования.…В семье братьев Шмерегов до сих пор вспоминают первую встречу с Кузнецовым. Настя, жена Михаила Шмереги, – родная сестра Николая Приходько, – рассказывала:– Однажды на хороших лошадях, впряженных в фаэтон, к нам приехали трое. В комнату Михаила сначала вошли Николай Струтинский и Михаил Шевчук. Мы знали уже их. С ними нас познакомил мой брат Коля. Обращаясь к мужу, Струтинский сказал: «Мы привезли с собой немца, которого будем здесь казнить». Муж испугался и не нашелся, что сказать в ответ.Немного погодя в дверях показался в сопровождении партизан немецкий офицер. Выбросив руку вперед, он громко произнес: «Хайль Гитлер!» Мы ответили ему заученным приветствием. Шевчук садится к столу и снова поясняет: «Вот этого немца будем казнить». Мой муж ни жив ни мертв, я тоже перепугалась. Шутка ли в деле! Убивать гитлеровца средь бела дня…Струтинский прикрикнул на немца и, вперемежку пересыпая немецкие слова украинскими, объявил приговор фашисту Офицер стоял у порога, потупив глаза, но ни один мускул его лица не дрогнул. Тогда Струтинский объявил: «Пусть сядет этот немец, и мы его спросим, что он нам может сказать перед смертью». Офицер опустился на стул и, обращаясь к моему мужу, начал говорить что-то по-немецки. Муж качает головой, дескать, я его не понимаю, пойду позову отца, он знает немецкий язык.Струтинский и Шевчук неожиданно заулыбались. Я сразу поняла, что здесь что-то не то! Офицер тоже засмеялся и заговорил на чисто русском языке:– Никакого переводчика нам не надо, мы объяснимся без него!..– Тогда только мы поняли, в чем дело. После долго смеялись, вспоминая эту сцену и свои переживания!Товарищи по отряду рассказывают и другой интересный эпизод из жизни разведчика.Как-то Кузнецов принес на одну из явочных квартир оружие, которое необходимо было спрятать. Николая Ивановича встретил перепуганный хозяин:– Мне определили на постой немку… – тревожно зашептал он партизану – Эта фрау в военном мундире. Говорит, что она вчера приехала из Германии. Увидела вас сейчас из окна и заинтересовалась.Кузнецов не успел передать оружие, как распахнулась дверь и вошла женщина в немецком военном мундире со знаком НСДАР. НСДАР – национал-социалистская Германская рабочая партия была создана Гитлером и осуществляла его фашистские человеконенавистнические планы.

– Хайль Гитлер! – бойко приветствовала она немецкого офицера.– Фрау в военном мундире! – воскликнул Кузнецов. – Вы само олицетворение Германии. Очень, очень мужественно.– Что вы, герр офицер! – кокетливо отозвалась фрейлен. – Эта форма на мне недавно. Я балерина, а сюда приехала по мобилизации.– Мне так приятно познакомиться с вами, фрейлен! – продолжал Кузнецов восхищаться молодой особой. – Позвольте представиться (галантно щелкнул каблуками и склонил голову):– Офицер Пауль Зиберт! Считайте, что в моем лице вы будете иметь верного рыцаря, – и приступил с расспросами: – Вы откуда прибыли, дорогая? Это не секрет? А ваш преданный слуга родом из Восточной Пруссии. Вы не бывали там? Нет? Жаль. Под Кенигсбергом есть чудо природы и человеческого гения – замок Шлобиттен. Это обитель моего фатера. Кстати, вы впервые за границей? В Париже бывать не приходилось?Фрейлен при упоминании о замке подалась к офицеру и кокетливо повела глазками:– Эльза, – представилась она и спросила: – Вы не дадите скучать мне, герр офицер, в этом дрянном городишке варварского края? Да, я бывала в составе труппы в Париже. Чудный город!..– Я не умею говорить комплименты, фрейлен, – продолжал Кузнецов, – но вы не представляете, как приятно мне, еще три дня назад слушавшему на передовых позициях адский грохот русской «Катюши», видеть вас, прекрасная служительница искусства! Вероятно, на сцене – вы сама Афродита, встающая из пены моря! Не станцуете ли, фрейлен, для нас? Или этот мундир стесняет вашу грацию?– О, с удовольствием, герр офицер! Для вас я станцую.Любезности Пауля Зиберта окончательно покорили балерину, и она, напевая, пробежалась по комнате на носках красивых лакированных сапожек и закружилась, выписывая замысловатые пируэты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25