пластиковые шторки для ванной
Так как арабизм воспринял основополагающие исламские ценности, не удивительно, что арабский национализм и панисламизм иногда перекрывают друг друга, а иногда вступают в борьбу, ибо в них имеются и противоположные элементы.
Значимость статуса зимми уже в наши дни была признана на Четвертой конференции Академии исламских исследований, проведенной в каирском университете Ал-Азхар.
Участвовавшие в ней видные исламские, теологи утверждали:
«Можно сказать, что они являются немусульманами, живущими в нашей среде, и, следовательно, мы должны заботиться о них. К этой группе относятся и евреи, проживающие в некоторых мусульманских странах, руководители которых оказывают им покровительство и защищают от масс мусульман. Но мы говорим тем, кто защищает евреев, что последние являются зимми, народом, имеющим обязательства по отношению к мусульманам, но нарушившим договор, то есть зимми, в соответствии с которым им оказывалась протекция… Этот народ разорвал свой договор и превысил свои привилегии: как же мы можем держаться наших обязательств по отношению к нему?»
Из этого следует, что в соответствии с исламскими догматами евреи в современных исламских государствах все еще рассматриваются как зимми; христиан также следует относить к этой категории, и если это так, они не могут иметь равные права с мусульманами.
Процесс взаимопроникновения арабизма и ислама, на который ссылался Бен-Белла, отнюдь не предвещает в будущем свободу и равноправие для арабов-христиан. Начиная с девятнадцатого столетия, они боролись за ассимиляцию в «секулярной арабской демократии», которая должна заменить «исламское общество», где, согласно традиции, арабы могли быть только мусульманами.
Ливийский президент Каддафи, отвечая на вопрос о судьбе десяти миллионов христиан, живущих в арабских странах, заявлял:
«– Арабы-христиане пошли по неправильной дороге, и они должны изменить свои пути, потому что на самом деле они – арабы.
– Но ведь нет никаких сомнений в том, что они арабы.
– Если так, они должны принять ислам».
Однако, если они и не изменят своей религии, арабо-исламская история уже имеет решение этой проблемы и снабдит их проверенным, апробированным статусом зимми.
Так традиционные ценности умма, описав круг в пределах развития идеологии арабского национализма, увековечили уже в наши дни противоречие между культурно-лингвистическими устремлениями более древних, чем арабы, народов, и панисламизмом. Этот конфликт оказывает влияние на аспекты религиозной жизни (на свободу вероисповедания, статус культовых строений, порядок проведения процессий, использование церковных колоколов), а также на вопросы прозелитизма, обращения, смешанных браков и права наследования наряду с вопросом равноправия и возможностями трудоустройства.
Здесь не место в деталях описывать волны насилия, прокатившиеся по всему Ближнему и Среднему Востоку, а также Магрибу в течение и после Второй мировой войны. Ксенофобия, возникшая вслед за деколонизацией, напомнила старые традиции зимми, только лишь выраженные на языке арабского национализма. С точки зрения современного арабского национализма преодоление унизительных последствий европейского колониализма состоит прежде всего в лишении групп зимми их права на религиозную и культурную эмансипацию – права, приобретенного ими в результате интервенции европейцев. Мусульманская зимма превратилась теперь в арабскую зимма. Исламская умма стала арабской нацией, а восточный доарабский национализм возродился как национализм зимми. Арабо-израильский конфликт выявил застарелую вражду, бывшую под контролем только в корот-кий период господства европейского колониализма. Прорываясь спорадически, как возобновляющаяся болезнь, она достигла своего пика в тридцатые годы 19-го века, пробудив в массах застарелую агрессивность по отношению к зимми. Коренящиеся в психологии масс, эти эксцессы перекатывались по всему арабскому миру. Некоторые страны, такие, например, как Марокко и Тунис, пытались обуздать фанатизм масс, но в Ливии, Египте, Сирии и Ираке сами власти подогревали толпу, уже возбужденную демагогами. Арабские националисты, выпустившие наружу эти коллективные эмоции, говорили языком ненависти и высокомерия прошлых веков, но поскольку эти действия вызвали возмущение всего остального мира, власти пытались подменить принципы джихада идеями Мауварди (см. док. 5). Полностью лишенное своего имущества, большинство евреев было вынуждено (в основном под воздействием неофициальных мер принуждения) покидать арабские страны. В Сирии из примерно миллиона евреев осталось лишь 20000, удерживаемых к качестве заложников. Аналогичным образом на Ближнем Востоке и в Северной Африке почти полностью исчезли древние доисламские еврейские общины, обвиненные в мятежах против арабской зимма.
После Второй мировой войны статус религиозных меньшинств в мусульманских странах варьировался достаточно широко. Их свобода и безопасность возросли настолько, что доминация религии (как и арабского национализма) в политике мусульманских государств значительно уменьшилась. Так произошло, например, в Турции, в особенности после того, как Мустафа Кемаль стал президентом (1923), и в Иране во времена правления шаха Геза Пехлеви и его сына Мухаммада Реза (1925-1979). В Египте аналогичный процесс стал разворачиваться к концу правления Анвара Садата, когда эта страна вышла из орбиты влияния арабского мира и начала проводить более либеральную политику – в согласии с египетской историей, интересами страны и стремлением к мирному сосуществованию.
Внутренняя нестабильность, мешающая нациям успешно развиваться, напоминает о тех периодах конфликтов (особенно в XX столетии), когда исламские силы, стремившиеся к переменам и прогрессу, наталкивались на сопротивление консервативных сил, враждебных любым нововведениям. Как и в те, более ранние периоды, судьба немусульманских общин и степень агрессивности джихада будут зависеть от того, какая партия в конце возьмет верх.
Все попытки секуляризации арабского национализма, начатые более ста лет назад христианами, которые даже больше, чем евреи, рискуют очутиться в положении зимми, в свете нынешней войны в Ливане выглядят совершенно утопично. Марониты и христиане сплотились в наши дни против общей опасности, подвигнутые к этому союзу также и общим прошлым, в котором уязвимость обеих групп и их склонность к политическим манипуляциям приводили подчас к взаимной вражде.
УММА АРАБОВ И ГОСУДАРСТВО ЗИММИ; ИЗРАИЛЬ: КОНФЛИКТ ИДЕОЛОГИЙ
В контексте арабской истории Израиль является примером успешного национального освобождения цивилизации зимми. На территории, арабизированной джихадом и зимми. возродились доисламский язык, культура, топонимика (библейских городов) и национальные институты. Это обратило вспять тысячелетний процесс, в течение которого были разрушены культурные, политические и социальные структуры коренного населения.
В 1974 году Абу Айяд, бывший вторым человеком после Арафата в иерархии ООП, провозгласил: «Мы должны сражаться, чтобы наша палестинская родина не превратилась в новую Андалусию». Сравнение Палестины с Андалусией – не пустословие, поскольку обе эти страны были сначала арабизированы, а затем деарабизированы той культурой, что существовала в них до арабского завоевания.
Более того, поскольку евреи были наиболее деградировавшими из всех зимми, возрождение Израиля является и наиболее унизительным фактом для зимми.
Как сказал Насер в 1953 году:
«Катастрофе Палестины нет примера в человеческой истории».
Он добавил в 1955 году:
«Произнесения имени „Палестина“ достаточно, чтобы напомнить каждому арабу – т. е., каждому свободному человеку – о величайшей национальной трагедии, когда-либо произошедшей на протяжении всей человеческой истории».
Более того, опасность представляет и то, что Израиль может послужить примером для других зимми, сохранившихся на территориях, завоеванных джихадом, что может привести к сохранению арабской власти лишь на первоначальной территории.
«Целью бандитского государства Израиль является переселение всех арабов на Аравийский полуостров, их первую родину двухтысячелетней давности».
Так писал Абдалла ал-Таль в 1964 году, косвенно признавая, таким образом, наличие арабского экспансионизма, начавшегося еще в 7-м веке.
В 1959 году Насер был более откровенен:
«Я не могу говорить об арабском национализме, не упоминая Израиль, так как существование и идейные основания Израиля угрожают арабскому национализму в Палестине, ибо вслед за ликвидацией арабского национализма в регионе последует господство сионизма».
Абд ар– Рахман ал-Баззаз, профессор права Багдадского университета и в прошлом премьер-министр Ирака, объяснял, почему еврейское национальное движение представляет угрозу ценностям арабизма:
«Самая большая опасность Израиля состоит в том, что он, будучи идеологической угрозой нашему национализму, бросает вызов нашему существованию как нации в целом регионе. Существование Израиля сводит на нет единство нашей родины, единство нации и единство нашей цивилизации, которая охватывает целиком этот район мира. Более того, существование Израиля – наглый вызов нашей философии и идеалам и непреодолимый барьер на пути к тем ценностям и целям, к которым мы стремимся».
Арабский палестинский писатель Файяз ал-Сайег так углубил эту точку зрения:
«Помимо политического конфликта между двумя борющимися нациями, существует основополагающая философская и духовная несовместимость. Даже если бы все политические задачи и были решены, два движения – сионизм и арабский национализм – остались бы двумя мирами, идеологически и духовно разделенными, между которыми невозможна какая-либо коммуникация или значимый диалог».
В полном согласии с взглядом на зимми как на нечто низшее, презиралась и идеология зимми. Ахмад Шукейри, руководитель ООП в период, предшествовавший Шестидневной войне, с исчерпывающей полнотой выразил это отношение в 1961 году:
«Сионизм был ужаснее фашизма, отвратительнее нацизма, опаснее империализма, ненавистнее колониализма. Сионизм был комбинацией всех этих зол. Его главными целями были агрессия и экспансия».
А вот как эта позиция отражена в уставе ООП:
«Сионизм является политическим движением, органически связанным с международным империализмом и противостоящим всем освободительным и прогрессивным движениям в мире. По своей природе он фанатичен и агрессивен, носит расистский характер, преследует экспансионистские и колониалистские цели и применяет для их достижения фашистские методы» (параграф 22).
Тунисский писатель Хичем Джайат утверждал, что существование Израиля ставит под сомнение окончательный характер арабизации и исламизации, достигнутых благодаря арабским завоеваниям.
ПОСРАМЛЕНИЕ ЗИММИ КАК НАСТОЯТЕЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
В границах умма деградация зимми была вполне закономерна. Внутренняя диалектика власти и завоеваний требовала унижения покоренных, оправдания монополизации достоинства и права в руках победителей. В следующей колониальной фазе (рождение зимми) зло становилось зримо всем благодаря унижению зимми – в противоположность силе и солидарности умма (см. док. 19, 20). Во многом точно так же зло (государство зимми), испорченное и развращенное по самой своей сути (как и народы в прошлом, ставшие объектом джихада), играет сходную роль в нынешнем конфликте на Ближнем Востоке.
Некоторые способы выражения ненависти к Израилю напоминают изощренные правила относительно формы и цвета обуви зимми, длины и ширины рукавов его одежды, формы пояса и седла, характера прически – ежедневный и презрительный ритуал, направленный на постоянное унижение его, а также жены, детей, слуг, домашних животных и даже умерших. Постоянные инвективы против сионизма, звучащие с трибун интернациональных форумов, напоминают старую традицию унижения зимми. Израиль – козел отпущения, ответственный за все зло, причиняемое как арабскому миру в целом, так и его отдельным регионам. Израиль – объект насмешек и унижения, словно на него тоже стараются натянуть унизительные одежды зимми. Фактически Израиль для арабов символизирует изоляцию, ненависть и презрение, подавившие некогда общины зимми. Восприятие Израиля арабским миром возрождает традиционное поведение умма относительно зимми, которыми сегодня могут быть израильтяне, а завтра – марониты или какая-либо другая национальная общность, подвергающаяся атакам джихада. Более того – сама терминология, использующаяся при нападках на Израиль, – «нечестность», «высокомерие», «наказание», – совершенно традиционна и всегда применялась в тех случаях, когда нужно было обвинить непослушных зимми, боровшихся за свою свободу и человеческое достоинство.
РАЗЖИГАНИЕ НЕНАВИСТИ
Как было показано, ненависть является составной частью джихада, так как если бы ее не было, к харби относились бы как к равным. Захват американского посольства в Тегеране в 1979 году продемонстрировал всю глубину той ненависти, сознательно, ради достижения политических целей подогревавшейся средствами массовой информации. Огромные деньги расходуются ради распространения и выражения ненависти к Израилю; «антисионизм» проник в систему образования, он пропитал культуру. И сегодня на международных форумах весь мир может быть свидетелем и проявлений закоренелой ненависти к мятежным зимми, проецируемой на государство Израиль.
СТЕРЕОТИП ЗИММИ В СОВРЕМЕННОМ АРАБСКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ
СТЕРЕОТИП И СТАТУС ЗИММИ
Коли условия существования зимми производны от специфических юридических установлений, состоящих из множества правил, то стереотип зимми относится к области массового сознания. Этот стереотип тоже показывает положение зимми, но как отраженное в сознании умма. Суммирование основных факторов, влияющих на положение зимми, даст возможность обрисовать стереотип их восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Значимость статуса зимми уже в наши дни была признана на Четвертой конференции Академии исламских исследований, проведенной в каирском университете Ал-Азхар.
Участвовавшие в ней видные исламские, теологи утверждали:
«Можно сказать, что они являются немусульманами, живущими в нашей среде, и, следовательно, мы должны заботиться о них. К этой группе относятся и евреи, проживающие в некоторых мусульманских странах, руководители которых оказывают им покровительство и защищают от масс мусульман. Но мы говорим тем, кто защищает евреев, что последние являются зимми, народом, имеющим обязательства по отношению к мусульманам, но нарушившим договор, то есть зимми, в соответствии с которым им оказывалась протекция… Этот народ разорвал свой договор и превысил свои привилегии: как же мы можем держаться наших обязательств по отношению к нему?»
Из этого следует, что в соответствии с исламскими догматами евреи в современных исламских государствах все еще рассматриваются как зимми; христиан также следует относить к этой категории, и если это так, они не могут иметь равные права с мусульманами.
Процесс взаимопроникновения арабизма и ислама, на который ссылался Бен-Белла, отнюдь не предвещает в будущем свободу и равноправие для арабов-христиан. Начиная с девятнадцатого столетия, они боролись за ассимиляцию в «секулярной арабской демократии», которая должна заменить «исламское общество», где, согласно традиции, арабы могли быть только мусульманами.
Ливийский президент Каддафи, отвечая на вопрос о судьбе десяти миллионов христиан, живущих в арабских странах, заявлял:
«– Арабы-христиане пошли по неправильной дороге, и они должны изменить свои пути, потому что на самом деле они – арабы.
– Но ведь нет никаких сомнений в том, что они арабы.
– Если так, они должны принять ислам».
Однако, если они и не изменят своей религии, арабо-исламская история уже имеет решение этой проблемы и снабдит их проверенным, апробированным статусом зимми.
Так традиционные ценности умма, описав круг в пределах развития идеологии арабского национализма, увековечили уже в наши дни противоречие между культурно-лингвистическими устремлениями более древних, чем арабы, народов, и панисламизмом. Этот конфликт оказывает влияние на аспекты религиозной жизни (на свободу вероисповедания, статус культовых строений, порядок проведения процессий, использование церковных колоколов), а также на вопросы прозелитизма, обращения, смешанных браков и права наследования наряду с вопросом равноправия и возможностями трудоустройства.
Здесь не место в деталях описывать волны насилия, прокатившиеся по всему Ближнему и Среднему Востоку, а также Магрибу в течение и после Второй мировой войны. Ксенофобия, возникшая вслед за деколонизацией, напомнила старые традиции зимми, только лишь выраженные на языке арабского национализма. С точки зрения современного арабского национализма преодоление унизительных последствий европейского колониализма состоит прежде всего в лишении групп зимми их права на религиозную и культурную эмансипацию – права, приобретенного ими в результате интервенции европейцев. Мусульманская зимма превратилась теперь в арабскую зимма. Исламская умма стала арабской нацией, а восточный доарабский национализм возродился как национализм зимми. Арабо-израильский конфликт выявил застарелую вражду, бывшую под контролем только в корот-кий период господства европейского колониализма. Прорываясь спорадически, как возобновляющаяся болезнь, она достигла своего пика в тридцатые годы 19-го века, пробудив в массах застарелую агрессивность по отношению к зимми. Коренящиеся в психологии масс, эти эксцессы перекатывались по всему арабскому миру. Некоторые страны, такие, например, как Марокко и Тунис, пытались обуздать фанатизм масс, но в Ливии, Египте, Сирии и Ираке сами власти подогревали толпу, уже возбужденную демагогами. Арабские националисты, выпустившие наружу эти коллективные эмоции, говорили языком ненависти и высокомерия прошлых веков, но поскольку эти действия вызвали возмущение всего остального мира, власти пытались подменить принципы джихада идеями Мауварди (см. док. 5). Полностью лишенное своего имущества, большинство евреев было вынуждено (в основном под воздействием неофициальных мер принуждения) покидать арабские страны. В Сирии из примерно миллиона евреев осталось лишь 20000, удерживаемых к качестве заложников. Аналогичным образом на Ближнем Востоке и в Северной Африке почти полностью исчезли древние доисламские еврейские общины, обвиненные в мятежах против арабской зимма.
После Второй мировой войны статус религиозных меньшинств в мусульманских странах варьировался достаточно широко. Их свобода и безопасность возросли настолько, что доминация религии (как и арабского национализма) в политике мусульманских государств значительно уменьшилась. Так произошло, например, в Турции, в особенности после того, как Мустафа Кемаль стал президентом (1923), и в Иране во времена правления шаха Геза Пехлеви и его сына Мухаммада Реза (1925-1979). В Египте аналогичный процесс стал разворачиваться к концу правления Анвара Садата, когда эта страна вышла из орбиты влияния арабского мира и начала проводить более либеральную политику – в согласии с египетской историей, интересами страны и стремлением к мирному сосуществованию.
Внутренняя нестабильность, мешающая нациям успешно развиваться, напоминает о тех периодах конфликтов (особенно в XX столетии), когда исламские силы, стремившиеся к переменам и прогрессу, наталкивались на сопротивление консервативных сил, враждебных любым нововведениям. Как и в те, более ранние периоды, судьба немусульманских общин и степень агрессивности джихада будут зависеть от того, какая партия в конце возьмет верх.
Все попытки секуляризации арабского национализма, начатые более ста лет назад христианами, которые даже больше, чем евреи, рискуют очутиться в положении зимми, в свете нынешней войны в Ливане выглядят совершенно утопично. Марониты и христиане сплотились в наши дни против общей опасности, подвигнутые к этому союзу также и общим прошлым, в котором уязвимость обеих групп и их склонность к политическим манипуляциям приводили подчас к взаимной вражде.
УММА АРАБОВ И ГОСУДАРСТВО ЗИММИ; ИЗРАИЛЬ: КОНФЛИКТ ИДЕОЛОГИЙ
В контексте арабской истории Израиль является примером успешного национального освобождения цивилизации зимми. На территории, арабизированной джихадом и зимми. возродились доисламский язык, культура, топонимика (библейских городов) и национальные институты. Это обратило вспять тысячелетний процесс, в течение которого были разрушены культурные, политические и социальные структуры коренного населения.
В 1974 году Абу Айяд, бывший вторым человеком после Арафата в иерархии ООП, провозгласил: «Мы должны сражаться, чтобы наша палестинская родина не превратилась в новую Андалусию». Сравнение Палестины с Андалусией – не пустословие, поскольку обе эти страны были сначала арабизированы, а затем деарабизированы той культурой, что существовала в них до арабского завоевания.
Более того, поскольку евреи были наиболее деградировавшими из всех зимми, возрождение Израиля является и наиболее унизительным фактом для зимми.
Как сказал Насер в 1953 году:
«Катастрофе Палестины нет примера в человеческой истории».
Он добавил в 1955 году:
«Произнесения имени „Палестина“ достаточно, чтобы напомнить каждому арабу – т. е., каждому свободному человеку – о величайшей национальной трагедии, когда-либо произошедшей на протяжении всей человеческой истории».
Более того, опасность представляет и то, что Израиль может послужить примером для других зимми, сохранившихся на территориях, завоеванных джихадом, что может привести к сохранению арабской власти лишь на первоначальной территории.
«Целью бандитского государства Израиль является переселение всех арабов на Аравийский полуостров, их первую родину двухтысячелетней давности».
Так писал Абдалла ал-Таль в 1964 году, косвенно признавая, таким образом, наличие арабского экспансионизма, начавшегося еще в 7-м веке.
В 1959 году Насер был более откровенен:
«Я не могу говорить об арабском национализме, не упоминая Израиль, так как существование и идейные основания Израиля угрожают арабскому национализму в Палестине, ибо вслед за ликвидацией арабского национализма в регионе последует господство сионизма».
Абд ар– Рахман ал-Баззаз, профессор права Багдадского университета и в прошлом премьер-министр Ирака, объяснял, почему еврейское национальное движение представляет угрозу ценностям арабизма:
«Самая большая опасность Израиля состоит в том, что он, будучи идеологической угрозой нашему национализму, бросает вызов нашему существованию как нации в целом регионе. Существование Израиля сводит на нет единство нашей родины, единство нации и единство нашей цивилизации, которая охватывает целиком этот район мира. Более того, существование Израиля – наглый вызов нашей философии и идеалам и непреодолимый барьер на пути к тем ценностям и целям, к которым мы стремимся».
Арабский палестинский писатель Файяз ал-Сайег так углубил эту точку зрения:
«Помимо политического конфликта между двумя борющимися нациями, существует основополагающая философская и духовная несовместимость. Даже если бы все политические задачи и были решены, два движения – сионизм и арабский национализм – остались бы двумя мирами, идеологически и духовно разделенными, между которыми невозможна какая-либо коммуникация или значимый диалог».
В полном согласии с взглядом на зимми как на нечто низшее, презиралась и идеология зимми. Ахмад Шукейри, руководитель ООП в период, предшествовавший Шестидневной войне, с исчерпывающей полнотой выразил это отношение в 1961 году:
«Сионизм был ужаснее фашизма, отвратительнее нацизма, опаснее империализма, ненавистнее колониализма. Сионизм был комбинацией всех этих зол. Его главными целями были агрессия и экспансия».
А вот как эта позиция отражена в уставе ООП:
«Сионизм является политическим движением, органически связанным с международным империализмом и противостоящим всем освободительным и прогрессивным движениям в мире. По своей природе он фанатичен и агрессивен, носит расистский характер, преследует экспансионистские и колониалистские цели и применяет для их достижения фашистские методы» (параграф 22).
Тунисский писатель Хичем Джайат утверждал, что существование Израиля ставит под сомнение окончательный характер арабизации и исламизации, достигнутых благодаря арабским завоеваниям.
ПОСРАМЛЕНИЕ ЗИММИ КАК НАСТОЯТЕЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
В границах умма деградация зимми была вполне закономерна. Внутренняя диалектика власти и завоеваний требовала унижения покоренных, оправдания монополизации достоинства и права в руках победителей. В следующей колониальной фазе (рождение зимми) зло становилось зримо всем благодаря унижению зимми – в противоположность силе и солидарности умма (см. док. 19, 20). Во многом точно так же зло (государство зимми), испорченное и развращенное по самой своей сути (как и народы в прошлом, ставшие объектом джихада), играет сходную роль в нынешнем конфликте на Ближнем Востоке.
Некоторые способы выражения ненависти к Израилю напоминают изощренные правила относительно формы и цвета обуви зимми, длины и ширины рукавов его одежды, формы пояса и седла, характера прически – ежедневный и презрительный ритуал, направленный на постоянное унижение его, а также жены, детей, слуг, домашних животных и даже умерших. Постоянные инвективы против сионизма, звучащие с трибун интернациональных форумов, напоминают старую традицию унижения зимми. Израиль – козел отпущения, ответственный за все зло, причиняемое как арабскому миру в целом, так и его отдельным регионам. Израиль – объект насмешек и унижения, словно на него тоже стараются натянуть унизительные одежды зимми. Фактически Израиль для арабов символизирует изоляцию, ненависть и презрение, подавившие некогда общины зимми. Восприятие Израиля арабским миром возрождает традиционное поведение умма относительно зимми, которыми сегодня могут быть израильтяне, а завтра – марониты или какая-либо другая национальная общность, подвергающаяся атакам джихада. Более того – сама терминология, использующаяся при нападках на Израиль, – «нечестность», «высокомерие», «наказание», – совершенно традиционна и всегда применялась в тех случаях, когда нужно было обвинить непослушных зимми, боровшихся за свою свободу и человеческое достоинство.
РАЗЖИГАНИЕ НЕНАВИСТИ
Как было показано, ненависть является составной частью джихада, так как если бы ее не было, к харби относились бы как к равным. Захват американского посольства в Тегеране в 1979 году продемонстрировал всю глубину той ненависти, сознательно, ради достижения политических целей подогревавшейся средствами массовой информации. Огромные деньги расходуются ради распространения и выражения ненависти к Израилю; «антисионизм» проник в систему образования, он пропитал культуру. И сегодня на международных форумах весь мир может быть свидетелем и проявлений закоренелой ненависти к мятежным зимми, проецируемой на государство Израиль.
СТЕРЕОТИП ЗИММИ В СОВРЕМЕННОМ АРАБСКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ
СТЕРЕОТИП И СТАТУС ЗИММИ
Коли условия существования зимми производны от специфических юридических установлений, состоящих из множества правил, то стереотип зимми относится к области массового сознания. Этот стереотип тоже показывает положение зимми, но как отраженное в сознании умма. Суммирование основных факторов, влияющих на положение зимми, даст возможность обрисовать стереотип их восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31