- Вы все время лжете!
- Нет, я не лгу!
- Вам так хочется стать шестой?
- Что вам сказать? Я ничего не знаю.
- В этом купе было шесть человек. Остаетесь вы одна. Другие тоже ничего не знали. Их уничтожили потому, что они ничего не знали. На этот счет мы согласны с вами. Тогда скажите то, чего вы не знаете.
Она отрицательно мотала головой. Малле полистал розовую папку и бросил в корзину рядом с собой.
- Желаю удачи,- сказал Грацци.- Продолжай.
Он вышел из-за стола с ощущением тошноты. От усталости или от отвращения.
- Ну, как она там? - спросил Таркэн.
- Через час-два расколется. До полудня.
Грацци сел в кресло перед столом, положив ногу на ногу" с записной книжкой в руках.
В утренних газетах писали об убийствах Кабура, Элианы Даррес и Риволани. В своем 38-м автобусе Грацци заметил, что пассажиры оглядывались на здание филиала "Прожив", в котором работал Кабур.
- Новости поступают со всех сторон. Два дня назад все они могли быть использованы. Но теперь...
- Итак, что тебе стало известно?
- Во-первых, "Прожин". В субботу кто-то позвонил на коммутатор, чтобы узнать адрес Кабура. Мужской голос. Утверждал, что является их клиентом и готовит список для отправки рождественских подарков. Вероятно, именно таким образом он и нашел бедолагу.
Грацци отмечал галочками ответы в своем блокноте.
- Затем Риволани. У него были долги.
- У меня тоже,- сказал Таркэн.
- Даррэс. Во время обыска у нее в квартире обнаружили выписки из банковских счетов, но не саму чековую книжку.
- Ну и что? Вероятно, кончилась, и она не успела получить новую. А ты что думаешь?
- Досадно то, что я где-то видел эту книжку.
- Где же?
- У нее дома, когда подобрал ее сумочку в лифте. Кажется, я положил потом сумочку где-то в комнате.
- Ребята не Отдела опознаний не впервые что-то теряют. Тупицы! Остается позвонить в банк.
- Звонили. Жан-Луи говорит, что у нее на счету 200 или 300 тысяч и все в порядке, кажется.
- Тогда оставь меня в покое с твоими домыслами. Мы только запутаемся. В любом случае он в наших руках.
Спустя 45 минут, что-то около 10 часов, позвонили из Марселя: никаких следов Роже Трамони в Приморских Альпах. Отель, в котором ежегодно останавливался официант, находился в Пюже-Тенье. Прочесали все пансионы такого рода в департаменте.
Приметы Трамони были направлены в отделения полиции: среднего роста, 37 лет, волосы густые, шатен. По мнению Таркэна, этот человек и получил 700 тысяч франков на улице Круаде-Пети-Шан.
- Никаких следов новых купюр,- сказал Грацци. Номера купюр были сообщены им накануне, в 5 часов.
Теперь они уже известны всем - 14 купюр по пятьсот новых франков.
- Даже если нам подфартит, раньше, чем через день-два они не появятся в обращении. Это - псих. Возможно, он и не станет их менять,- сказал Таркэн.
- Мы вызвали из Авиньона мать маленькой Бомба, чтобы она приехала для опознания дочери. В конторе, где та работала со вчерашнего утра, никто не хочет этим заниматься. Ее почти не знали. К тому же этот подлец так изувечил ее, что и мать родная не узнает.
- Дальше, Грацци.
- Она убежала из конторы около 4 часов, как сумасшедшая, неизвестно почему. Об этой малышке, к несчастью, мы ничего не знаем. Ни друзей, ни знакомых в Париже. Документов при ней не было, как и у Кабура. Только фотографии в комнате. Ее обнаружили около десяти вечера. Габер наконец-то напал на ее след, но опоздал минут на 15. Ее убили в 9 или 9.15 вечера. Появись Жан-Луп чуть раньше - и она бы осталась жива. Таксист запомнил пальто. Ему кажется, девушка была очень красива. Тот отвез ее вместе с парнем на улицу Бак. О последнем - ничего не известно.
- Что еще?
- Ничего. Ничего существенного. В баре Марселя хозяева говорят, что Роже Трамони был из тех, кто увлекается игрой, не участвуя в ней. Он принимал ставки на бегах и отмечал, кто сколько выигрывает. Записывал номера всех проданных лотерейных билетов. Когда кто-нибудь выигрывал десять тысяч франков, говорил: "Это я мог бы выиграть. Деньги уплыли у меня из-под носа".
Грацци закрыл книжечку, заметив, что для этого есть определение.
- Знаю,- сказал патрон.- Мазохизм.
У него самого в это утро было помятое лицо мазохиста. Грацци встал с места, сказал: ладно, когда его возьмут, он сам им займется, а так как патрон не среагировал, спросил:
- Что вас беспокоит, печень или что другое?
- Пушка,- сказал Таркэн.- Красотка, задушенная в поезде, и пистолет 45 калибра с подпиленными пулями не вяжутся друг с другом. И еще одна вещь: как мог он быстрее нас найти тех, кто ему мешал?
В 11 часов 30 минут ощущение близкой победы проникло в коридор и комнаты инспекторов, а через внутренний телефон - в кабинет патрона, от патрона к главному начальнику, затем к следователю Фрегару. Это было торжество без всплесков, без громкого смеха, без грубых шуток, потому что вскоре, за несколько минут до двенадцати, от оптимизма не осталось и следа, лишь одна горечь, о которой каждый предпочел бы забыть. С точки зрения Таркэна, который, логически мысля, всегда полагал, что любое дело об убийстве включает убийцу, жертву и свидетелей, вообще не осталось никакой надежды
В 11 часов 20 минут контролеры с "Марсельца" вспомнили человека, похожего на Роже Трамони. Он стоял в проходе поезда.
В 11.30 кассиры с улицы Круа-де-Пети-Шан признали по фотографии человека, который предъявил выигрышные билеты к оплате, официанта из бара. Значит, это был он. И находился в Париже. Теперь оставалось лишь искать его по отелям, провести обычную проверку документов.
- Он не мог уехать из Парижа вчера до 10 или 11 часов вечера из-за малышки. Но ведь у нас есть еще Гароди. Она наверняка имеет для него такое же значение, как и остальные. Он захочет убить и ее тоже. Значит, он еще здесь.
Такое же впечатление было у всех, кроме, быть может, Таркэна, который думал о пистолете, и у Жан-Лупа, который был занят лишь своей головоломкой, в который раз рассеянно допрашивая жену электронщика.
В 11 часов 40 минут позвонили из администрации на ипподроме. Четырнадцать купюр обнаружены в кассах Венсенна после воскресных заездов.
- Этот псих - себе на уме,- сказал Таркэн. Он мог бы обменять деньги в магазинах, но тогда на него обратили бы внимание. Риск быть схваченным возрос бы в четырнадцать раз. А вот скачки - это прорва. Он жаден и сделал четырнадцать ставок по 500 франков. Во время дневных заездов открыты десятки касс. Так что надо лишь переходить из одной в другую. Да и народу столько, что никто не обратит внимания.
Кстати, кассиры совсем не помнили такого человека. Малле пошелестел списком номеров новых купюр и бросил его в корзину патрона.
В этот момент в кабинет вошел Парди, держа в руках дубленку. Лицо его было мрачным и бесстрастным несколько более, чем обычно. Было 11 часов 46 минут.
- Я нашел его,- сказал он.
- Трамони?
- Да.
- Где?
- В Сене. Его выловили вчера вечером. Он попал к Буало, как и Кабур. Буало говорит, что он сыт по горло и сбит с толку.
Улыбка застыла в уголках губ Грацци. Странное дело, но он чувствовал, как эта улыбка начала исчезать, испаряться, превратившись в глупую, немного кислую гримасу.
- Ты что, сдурел или как? - спросил патрон Парди.
- Нисколько,- ответил Тино Росси.- Я сам его видел на столе патологоанатома. Дырка в голове, как и у остальных.
- Когда? - заорал Таркэн.
- Не кричите. Мы по уши в дерьме, это ясно. Смерть наступила в субботу, в первой половине дня. В Сене пробыл с вечера того же дня. Попал туда у набережной Рапе. Когда всплыл, его заметила девочка.
В 11.48, когда Таркэн зажег сигарету, усевшись в кресле, как боксер, получивший уже достаточное число ударов по голове, когда Грацци верил еще в возможность ошибки и в совпадение, вспоминая шутки Парди бог знает о чем, вошел Аллуайо в сопровождении Габера, тот с неизменной головоломкой в руках.
- Она раскололась. Извините, патрон, я только поднял руку для оплеухи. Клянусь, я не тронул ее.
Таркэн даже сразу не понял, о ком речь.
- Гароди, понятно? - спросил Аллуайо.- Ее не было в поезде.
- Что такое?
- Так вот. Место было куплено, но она им не воспользовалась. Уехала, оказывается, дневным накануне. Грязная история. Достаточно посмотреть на нее, и все становится ясно. Ее муж в пятницу ишачил. Вместо того чтобы сесть в вечерний, она поехала дневным, чтобы встретиться в Париже с одним типом, тоже электронщиком. У меня есть адрес. Она провела с ним ночь в отеле, где тот живет, на улице Гей-Люссак. В субботу утром он отвез ее на вокзал. Она купила перронный билет и вышла вместе с пассажирами из "Марсельца", свежая, как роза, расцеловавшись со свекровью, которая встречала ее.
Тишина, которая последовала за его рассказом, немного смутила Аллуайо, и он продолжал уже более вялым тоном:
- Она не могла сразу признаться, что ее не было в поезде, понимаете? Говорит, что получилось все очень глупо, что теперь все откроется и жизнь ее пропала. Говорит, что я не знаю ее свекрови. Плачет...
- Может, ты заткнешься?
Это сказал Грацци, стоявший около патрона с книжечкой в руках, не смея посмотреть в нее, не смея положить в карман, не смея привлечь к себе внимание каким-нибудь жестом.
Патрон пошевелился, сигарета у него погасла, он положил ладонь на руку Грацци, дружески похлопал, сказал: ладно, он пойдет писать донесение, не стоит переживать, раз промахнулись, ничего не поделаешь. Все равно мы сведем счеты с этим сукиным сыном.
- Остается в ближайшие дни так ходить по коридорам, чтобы на нас не обращали внимания. Расследование мы не бросаем. Просто будем незаметны. У нас было дело с убийцей, жертвой и свидетелями. Не осталось ни свидетелей, ни убийцы. А так как убитые не разговаривают, я буду вести себя точно так же. Мальчики, я ухожу.
Надевая у двери пальто, Таркэн сказал, что вернется к двум, тогда "соберем останки".
На пороге стоял посыльный, стараясь как-нибудь привлечь внимание Грацци. Но тщетно, потому что Грацци смотрел на патрона, а патрон ни на кого не смотрел.
- Господин Грацциано, - сказал полицейский, в зале ожидания вас спрашивает девушка по имени Бомба. Она говорит, что желает видеть только вас.
Грацци же слушал только патрона, который говорил! "Если эта бесстыдница не занимала полку, значит, на ней лежал еще кто-то, раз известно, что там кто-то был. Разве не логично?
Грацци машинально оттолкнул полицейского, который пытался обратить на себя его внимание, и, миновав Габера, который схватил его за рукав (что это с Габером?), запихнул в карман ненужную больше записную книжку
Он смотрел на лоснящееся лицо патрона, на его живот беременной женщины, на его маленькие, бегающие глаза.
И думал: "Почему сегодня он не вызывает у меня неприязни, почему я даже готов поверить, что он мне друг"? И сказал
полицейскому:
- Ладно, ладно, иду, я иду к ней.
СПАЛЬНОЕ МЕСТО № 000
- Грацци? Это Жуй. С тобой хотят говорить из Марселя.
- Что там такое?
- Да вот некто...
- Займись им. Я занят девочкой.
- Он хочет говорить только с тобой.
- Переключи его на себя, ладно?
- Жорж? Жуй у телефона. Что говорит человек из Марселя?
- Говорит, что вы дерьмо, это слышно отчетливее всего. Мне кажется, это мальчишка. Говорит, что у него нет денег для разговора. Хочет, чтобы Грацци вызвал его. Он ждет в баре Марселя. Говорит, Грацци поймет, в каком.
- Давай его мне.
- Он повесил трубку.
- Жуй? Это Грацци. Кто вызывал из Марселя?
- Мальчик. Хочет, чтобы ты связался с ним. Говорит, ты, мол, поймешь.
- Назвал себя?
- Если бы я стал записывать все имена детективов-любителей, которые звонят с самого утра, то у меня исписалась бы ручка.
- Давно звонил?
- Десять минут назад, ну, с четверть часа.
- Я с девочкой в кабинете патрона. Соединись с табачным баром и давай его мне. Потом свяжись с префектурой Мерселя, чтобы его не упустили, когда он повесит трубку. Затем разыщи Парди, чтобы он скорее нашел патрона.
- Ты серьезно?
- Делай, что тебе сказали.
- Вы Даниель?
- Да, вы меня хорошо слышите?
- Что вы делаете в Марселе?
- Это слишком долго объяснять. Где Бэмби? - Кто?
- Мадемуазель Бомба, Бенджамин Бомба. Я знаю, где вы можете ее найти.
- Да? Я тоже, представьте себе. Что вы делаете в этом баре?
- Вы знаете, где она?
- Она здесь.
- У вас?
- У меня. Перестаньте орать. Что вы делаете в этом баре?
- Слишком долго объяснять.
- У меня полно времени, дурила! За разговор платим мы. Я думал, вы вернулись в Ниццу.
- Вы знаете, кто я?
- Если бы не знал, значит, был бы глухой! В течение почти часа я только и слышу про ваши глупости.
- Как она?
- Прекрасно! Сидит передо мной по другую сторону стола, обхватив голову руками, и заливает слезами папки комиссара. Теперь с ней ничего не случится! Теперь вы, дурила, беспокоите меня. Так вы скажете, что вы делаете в Марселе?
- Я тут из-за забастовки.
- Какой такой забастовки?
- Железнодорожников, представьте себе.
- Сегодня что за день?
- Вторник, а что?
- Это я не вам говорю! Перестаньте орать! Ладно, забастовка. Значит, так, спокойно расскажите, что вы делаете в Марселе. Без крика.
- Я не кричу. Я в Марселе и не могу продолжать свой путь из-за забастовки.
- Поезд, на котором вы уехали вчера вечером, уже пять часов как прибыл в Ниццу. Вы что, смеетесь надо мной?
- Я приехал в Марсель другим поездом. Я вышел сначала в Дижоне.
- Почему?
- Вам все равно не понять.
- Да будете ли вы, черт вас возьми, отвечать на мои вопросы? Тогда поймете, в курсе ли я. Вы хотели ехать обратно?
- Она подумала, что я это сделаю?
- Да, она так подумала! Она так и подумала, когда при -шла домой. В комнате был свет. Только ждали ее не вы, а девчонка, которая принесла ей сумочку и которую отблагодарили за это пулей в череп! Игра окончена! Все именно так! Ясно вам?
- Они еще кого-то убили?
- Малышку Сандрину. Почему вы сказали "они"?
- Потому что их двое.
- Это вы и поняли вчера вечером, когда увидели свою подружку на вокзале?
- Тогда я еще ничего не понял.
- Тем не менее вы поняли, что убьют еще кого-то. Вы же так сказали!
- Этот кто-то был я сам! Я понял, что они ищут меня.
- Вы знали кто?
- Нет. Только прочитав утром в Марселе газету, я понял. Я должен был догадаться раньше, но тогда и вы тоже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20