Быстро подняв железный трап, я наклонился и громко крикнул!
— Скорей, товарищи! Баркер, полезай первый! Долли, помоги доктору. Спешите, друзья мои! Каждая минута может стоить нам жизни!
Могу себе представить удивление моих бедных товарищей, ослепленных внезапным светом и пораженных моим отчаянным голосом.
Однако они не растерялись и с криками радости кинулись к лестнице.
— Ура! Капитан жив и здоров! — вопил зычный голос Питера. — Ура! На приступ! Не робей, ребята, вперед!
Через пять минут мы все пятеро стояли в первом подземелье у накрепко запертого железного трапа, и доктор Грэй спрашивал меня голосом, слегка дрожащим от жестокой боли в раненой ноге:
— Что дальше, капитан?
— Прежде всего надо овладеть вторым выходом! — быстро ответил я и сейчас же обратился с вопросом к итальянцу. — Скажите мне, Бенно Ренато, да только говорите правду ради мисс Целесты! — С радостью заметив, как вспыхнуло лицо молодого человека при этом имени, я поспешил прибавить. — Мы — друзья молодых француженок и хотим спасти их, так же как и мистрисс Кчерни. Помогите же нам ради них и ради себя самого, Бенно Ренато!
— Я все готов сделать для вас и для миледи! — отвечал итальянец с очевидной искренностью.
— Так скажите нам, какой вход важнее? Этот или тот другой — верхний?
— Главный вход на площади важнее, — не колеблясь, отвечал Ренато, — он укреплен особенно старательно, через него губернатор постарается пробраться сюда!
— Ладно, мы сами с зубами! Попробуем защищаться! На то и щука в море, чтоб карась не дремал, как говорил мой покойный отец! — пробурчал Питер Блэй, с удивительной быстротой задвигая запасные засовы опускной двери.
Только выйдя из первой подземной залы в длинный извилистый коридор с бесчисленными дверями по обеим его сторонам, услышали товарищи отчаянные крики запертых негодяев и поняли, в какое опасное положение, в какое удивительное жилище забросила нас судьба. Несмотря на отчаянные обстоятельства, они не могли удержаться от восклицаний удивления и от любопытных взглядов, пока я наскоро спрашивал у доктора Грэя о состоянии его ноги.
Он отвечал; весело улыбаясь, хотя я и заметил, что каждый шаг причинял ему страдание.
— Не обращайте на это внимание, капитан, — решительно заявил он. — Я вижу и понимаю, что нам некогда нежничать. Укажите мне, куда идти, и, поверьте, я не отстану от вас и, в случае нужды, сумею отбиться от разбойников не хуже, чем от «морского черта»!
— С Божьей помощью мы победим их, доктор! — отвечал я, указывая товарищам дорогу. — Этот коридор ведет в комнаты мисс Руфь, которую надо оградить прежде всего. Поручаю это вам, доктор, и вам, Долли! Мы же, остальные, постараемся овладеть главной лестницей. Ее защищают 4 часовых. Нас трое: как видите, партия почти равная!
Партия оказалась даже совершенно равной, но только не у главного входа, а в том же полутемном коридоре. Увлеченный и ошеломленный необычайностью обстановки, а отчасти и первым успехом, я совершенно забыл о разбойниках, оставленных в машинном зале. Как ни громко шумели рычаги воздушного насоса, как ни звучно стонало море над нашими головами, но крики и стук негодяев, запертых в большом зале, все-таки привлекли внимание их товарищей. Внезапно выскочив из своего логовища, они появились перед нами, полуобнаженные, растрепанные, покрытые грязью и копотью, вдвойне ужасные своей отвратительной наружностью. Впереди всех шел гигантский немец, очевидно, пьяный, окликнувший нас хриплым голосом:
— Какой тут черт шумит? — Что вы за люди? Как сюда попали?
— А вот сейчас увидишь! — отвечал я, быстрым движением подымая руку, вооруженную заранее приготовленным кастетом. Разбойник понял мое намерение и кинулся на меня. Но я успел схватить его правую руку и свернуть ее тем самым приемом, который так не понравился желтому Дену. Он еще не опомнился от боли, как мой кастет уже ударил о его висок. С диким криком свалился гигант, давая мне возможность поспешить на помощь кому-либо из товарищей, защищающихся от других разбойников. Я оглянулся. Питер Блэй уже справился со своим противником, старавшимся раздробить ему голову большим топором. Ловко увернувшись от удара, наш ирландец всадил свой охотничий нож в грудь негодяя, который испустил дух, не успев даже вскрикнуть. Одному Долли Вендту приходилось худо, так как он имел дело с ловким и сильным разбойником, вооруженным тяжелой полосой железа, которая удерживала в почтительном отдалении короткий нож бедного юноши.
— Держись, Долли, я сейчас помогу тебе! — крикнул я смелому юноше, ловко увертывающемуся от страшных ударов противника. Но не успел я еще сделать шага ему в помощь, как Сэт Баркер как-то умудрился проскользнуть между врагами и, внезапно очутившись сзади разбойника, схватить его за горло так крепко, что тот выронил свое оружие, захрипел и свалился на неподвижные тела своих товарищей. Мы вышли победителями из первой битвы.
— Семь да три — десять! — с торжеством считал я выбывших из строя врагов. Разгоряченный сражением, побуждаемый страшной опасностью,, я не мог чувствовать жалости к убитым.
— Осталось всего четыре, друзья мои. Наши шансы уравновешены. Скорей к главному выходу, там решится наша судьба!
— О, сударь, — воскликнул молодой итальянец, глядевший неподвижно на короткое, но страшное побоище, — не ходите туда! Верхний вход оберегают вооруженные. У вас же нет ружей. Без ружей вам ни за что не справиться с караульными!
— Никто, как Бог, голубчик Ренато! — отвечал я. — Ты видишь, Он за нас покуда. Веди же нас к верхнему входу, а там что Бог даст!
— Вот эта дверь ведет к галерее, кончающейся такой же лестницей, как и нижняя, — объяснял нам дорогой итальянец, — но, ради Бога, капитан, подумайте! Ведь там двое часовых, да двое на другом посту, недалеко оттуда. И у всех есть ружья!
— Поздно думать, друг мой! — сказал я решительно, отворяя железную дверь и делая знак Питеру и Баркеру следовать за мной. Доктор Грэй и Долли Вендт остались на площадке перед железной дверью, ведущей в комнаты мисс Руфь, с приказанием наблюдать за итальянцем и убить его при малейшей попытке к измене.
Передо мной открылась небольшая круглая пещера, освещенная только слабым отблеском какого-то тусклого света, мелькающего где-то вдали. Я сообразил, что это виднелся свет в конце коридора, примыкающего к пещере, и смело пошел вперед, оставив Питера и Баркера дожидаться меня на месте. С револьвером в руке, осторожно продвигался я по темному и узкому проходу, круто подымающемуся кверху. И тут только стало мне ясно, почему шум нашей борьбы с разбойниками и дикие крики их запертых товарищей не привлекли внимания часовых. Рев моря над моей головой усиливался ежеминутно и мог о заглушить, пожалуй, даже целый ружейный залп. Было ясно, что темный ход вел к поверхности моря, т. е. к той площадке, о которой говорила мне мисс Руфь. слабый свет приближался, не делаясь ярче. Я понял, что видел клочок ночного неба. И точно, вскоре я наткнулся на узкую и высокую железную лестницу, оканчивающуюся такой же подъемной дверью, как и та, сквозь которую мы вошли в подводный замок. Этот трап был откинут, и сквозь его четырехугольное отверстие я ясно мог видеть свод неба из-под мрачного покрова свинцовых туч, ярко горящую одинокую звездочку. Вид этой блестящей точки наполнил мою душу новой надеждой и горячей благодарностью к Создателю, сохранившему нас среди стольких опасностей. Не для того же спасал Он меня до сих пор, чтобы в последнюю минуту позволить погибнуть защитникам правого дела! С удвоенным мужеством начал я подыматься по ступеням железной лестницы, сообразив, что караульные должны были стоять снаружи, на скале, оберегая вход от нападения внешних, а не внутренних врагов. И я не ошибся, так как скоро расслышал звук шагов, гулко отдающихся от скалистого фунта. Еще осторожнее стал я подвигаться вверх по узкой лестнице, держась левой рукой за перила, правой же сжимая рукоятку револьвера. Еще 20 ступеней, — и свежий ночной воздух пахнул мне в лицо. Голова моя уже находилась на уровне поверхности земли. Едва дыша, поднялся я еще на одну ступеньку и остановился без движения. Прямо передо мной, к счастью, лицом к морю, медленно прогуливались двое часовых, с ружьями на плечах. Внимательно глядели они вдаль, на южную сторону острова, где должно было находиться погибающее судно. Насколько я мог судить, площадка была невелика и, должно быть, возвышалась крутым обрывом над бешено шумевшими волнами. Быстро решившись, я начал подкрадываться к ближайшему караульному. Нас отделяло шагов пять, не более, когда он внезапно обернулся.
— Кто это? Что надо? — удивленно проговорил он на ломаном английском языке и не успел докончить вопроса. Выстрел из револьвера ответил ему. Он закатался, сделал несколько шагов назад и вдруг оборвался и исчез. Громкий всплеск воды показал мне, его бездыханное тело упало в море. Второй часовой услышал звук выстрела. В два прыжка очутился он возле меня, и, очевидно, принимая меня за одного из шайки, начал быстро говорить что-то на непонятном мне языке. Видя его оружие, я понял невозможность терять время на объяснения и попробовал вырвать его у него из рук. Тут и он понял, что имеет дело не с сообщником, и, выпустив из рук оружие выхватил из-за пояса громадный нож и кинулся на меня. Боясь привлечь внимание других часовых, которые, по словам Бенно Ренато, должны были находиться где-нибудь поблизости, я не посмел вторым выстрелом покончить с негодяем, не смел также и вступить в рукопашную, не зная места, на котором находился, но опасность которого доказало мне падение моего первого врага. Поэтому я отступил к входу в подземелье и, упершись ногой в железную дверь твердо ожидал нападения. С диким криком подскочил ко мне разбойник, высоко взмахнув ножом, но я избежал удара, быстро пригнувшись к земле... Затем я, в свою очередь, замахнулся ружьем, оставшимся у меня в руке. Раздался глухой неприятный треск пробитой кости, слабый стон и вторичный всплеск воды. Второй часовой исчез в волнах, как и первый. Бог сберег меня еще раз. Не решаясь ступить ни шагу вперед, в опасной темноте, я спустился вниз и захлопнул за собою железную дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Которая доказывает, что злодеи предвидят все, кроме того, что должно погубить их впоследствии.
Через пять минут мы все, в том числе и молодой итальянец, очевидно, искренно желающий услужить друзьям хорошенькой француженки, покорившей его сердце, стояли на площадке, на которой так недавно еще мерно прохаживались часовые мистера Кчерни. Не без опасения вышли мы на поверхность, предупрежденные Бенно Ренато о существовании двух караульных у другого входа, предназначенного специально для подчиненных губернатора.
— Они также вооружены ружьями, — боязливо говорил Бенно Ренато, — дальнобойными ружьями, капитан, которые бьют на тысячу шагов, и даже больше. Они легко могут перестрелять вас всех поодиночке, когда вы будете выходить из подземелья. Позвольте мне, по крайней мере, выйти первому. Меня они знают, и, быть может, мне удастся отвлечь их внимание. Я же буду рад доказать свою преданность добрым хорошим людям, пришедшим освободить невинных женщин, и заслужить ваше доверие, капитан Бэгг!
Осторожно вышли мы на площадку вслед за ним и принялись внимательно оглядываться.
— О, капитан! — воскликнул вдруг Бенно Ренато в безумном восторге. — Пресвятая Дева сделала для вас истинное чудо! Оба часовых исчезли. Они, наверно, уплыли в своей лодке, чтобы принять участие в грабеже бедного погибающего судна. Теперь мы можем быть спокойны, капитан, совершенно спокойны! — повторил итальянец нараспев, смешивая английские слова с итальянскими и прыгая от радости на одном месте.
Мы скоро поняли справедливость его слов, ознакомившись с местностью. На расстоянии нескольких десятков шагов от скалистого утеса, на котором мы стояли, начинались группы подводных камней, из которых некоторые выступали наружу во время отлива. Эти-то подводные камни и были причиной тех гибельных бурунов, в которых разбилось уже столько несчастных судов. К счастью, крутой выступ юго-западного берега отчасти закрывал то место, где в данную минуту находилась шайка мистера Кчерни, так что она не могла бы заметить нас даже в менее темную ночь. По другую сторону нашей высокой площадки, но значительно ниже ее, тянулся темный горный кряж, соединяющий скалистую оконечность мыса с материком. Этот горный кряж почти сплошь покрывался водой сильных приливов. Только, в одном месте, на расстоянии приблизительно тысячи шагов от нас, находилась небольшая возвышенность почти на такой же высоте, как и наша площадка. Здесь-то и находился второй вход в «подводный замок». Существование третьего хода, по которому провел нас доктор Грэй, не было никому известно, в этом я уже успел убедиться. По объяснению Бенно Ренато, у второго входа всегда стояли двое часовых, так же как и на нашей площадке. Куда они исчезли, нетрудно было догадаться. Услышав сигнал боевого колокола и увидев гибнущее большое судно, жадные разбойники пожелали принять участие в выгодном грабеже и, воспользовавшись лодкой, оставленной в их распоряжении, Уплыли вслед за товарищами. Это спасло нас истинно чудесным образом.
— Скажите мне, Бенно Ренато, — обратился я к итальянцу, — здесь, наверно, должно оставаться оружие. Не могли же они забрать с собой все ружья!
Он не сразу понял мой вопрос и не сразу смог ответить мне. Не без труда разобрал я, наконец, значение его восторженных жестов и восклицаний.
— О да, капитан Бэгг, здесь ружей куча! Два! Три! Сорок! Сто и более! — говорил он на своем ломаном языке. — И все хорошие ружья, бьют далеко-далеко. Да что ружья! Здесь есть оружие лучше этого. Я сам слышал, как «губернатор» говорил своему любимцу боцману, что сам черт, — суеверный итальянец набожно перекрестился, произнося это слово, — сам черт не сможет пробраться в замок, пока это оружие стоит у этого входа. Я мирный человек и не понимаю толк в ружьях, но вы — моряки, значит, военные люди, вы, наверно, сумеете управиться с этим оружием Вот оно здесь, осмотрите сами, капитан Бэгг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29