Чудилось ему, что Суолла, связанная, лежит среди каменных глыб; быть может, ей заткнули рот кляпом, но она не ранена, потому что не стонет. А похититель притаился где-нибудь поблизости и караулит, готовый убить врага или обратиться в бегство, если шансы будут против него.
Дакуин ждал, припав ухом к земле, прислушиваясь к малейшему шороху. Глаза его были широко раскрыты.
Он лежал неподвижно, словно лев, подстерегающий добычу. С детства умел он владеть собой и подавлять нетерпение. Он знал, что рано или поздно напряженное ожидание истомит дикаря, терзаемого суеверным страхом и голодом.
Действительно, похититель первым потерял терпение. Когда злоба его угасла, он испугался. Если кто-то его преследует, то не лучше ли бежать в темноте и увести девушку, а не дожидаться рассвета? По мере того как возрастал страх, росло и нетерпение. Наконец он не выдержал и подполз к Суолле, развязал ее, вынул кляп изо рта и даже протянул ей тыкву с водой.
Потом он заставил ее подняться на ноги и потащил за собой. Вдруг подле него раздался голос, дрожащий от злобы. Дикарь оглянулся, увидел врага и сломя голову помчался по склону. Тьма поглотила его.
Дакуин захохотал, а Суолла прижалась к нему, смеясь и плача.
— Я не убил его, — сказал Дакуин. — Почему я его не убил?
— Все равно, — сквозь слезы прошептала Суолла. — Пусть живет.
— Да, нужно беречь стрелы. Мы пойдем домой. Будем идти всю ночь.
Он тронулся в обратный путь. Она следовала за ним, с трудом передвигая ноги. Когда они подошли к пруду, где видела она накануне жираф, загорелась заря.
Суолла опустилась на землю и сказала Дакуину, что хочет отдохнуть, а он пусть идет дальше один. Тогда только заметил он, что веки Суоллы распухли, а лицо и шея исцарапаны. Он заскрежетал зубами.
— Если бы я знал, что он тебя обидел, я бы его убил.
— Принеси мне поесть, — попросила она.
Пока он охотился, она разложила костер. Вскоре Дакуин вернулся и принес цесарку.
Тогда она сказала ему, что видела накануне антилоп. Дакуин решил послать ее вперед; пусть она объявит женщинам, что он, Дакуин, принесет мяса. Они обрадуются, похвалят Суоллу и не будут сплетничать о ней у водоема.
Так и случилось. Но Дакуин вместо антилопы убил двумя стрелами гну. Одна стрела вонзилась в шею, другая — между ребер. Все хвалили Суоллу, но еще больше похвал пришлось на долю Дакуина.
Глава XVIII
БАОБАБ
Кроме мяса, бушмены ели не только коренья и травы, но и дикие плоды. В этом пустынном краю росли дыни «тсама», маслянистые бобы, сочные дикие фиги «марула», коричневые, как картофель, а также кафирские сливы, дикие апельсины и всевозможные сорта ягод — красные ягоды «мумнум», ягоды черные или покрытые пушком.
Когда созревали плоды, птицы и обезьяны устраивали пиршества, и к плодовым деревьям приходили слоны и человек. Слон оказывал предпочтение «маруле», антилопы с удовольствием жевали кожуру диких апельсинов, а павиан угощался красными кафирскими сливами. Красноклювые лесные голуби и попугаи слетались к фиговым деревьям. Что же касается человека, то любимым его лакомством были огромные плоды баобаба. С плода нужно было срезать верхушку, затем наполнить его водой и оставить настояться до утра: получался вкусный прохладительный напиток.
Напиток этот был известен дикарям задолго до того, как химики открыли свойство кремортартара — вещества, содержащегося в зернышках плода.
К деревьям баобабов с незапамятных времен стекались охотники и павианы. Но лучшими знатоками диких ягод и плодов были, конечно, бушмены, первые ботаники. Основной их пищей являлись мясо, плоды и мед. Однако нет никаких данных, указывающих на то, что бушмен умел приготовлять напиток из меда или варить пиво из кафирских слив, но когда его познакомили с алкоголем, он быстро пристрастился к крепким напиткам.
Баобаб является одним из самых больших деревьев в мире. Много тысяч лет живут некоторые баобабы. Каждое такое дерево видит смену многих поколений охотников и становится как бы вехой в истории целого народа. Старики рассказывают о нем детям, вокруг него сплетаются легенды.
Кару знал одно такое дерево. Дед Кару родился в дупле баобаба. Старые баобабы подгнивают в течение многих веков, и в стволе, у корней, образуется настоящая пещера.
Кару на всю жизнь запомнил вкус освежающего напитка, и когда поспели дикие фиги, он решил отправиться в дальний путь за плодами баобаба. Трава была высокая — выше человеческого роста, в ней всегда могли спрятаться путешественники. Кару хотел взять с собой Дакуина и молодого бушмена Крага. В пути предстояло им пробыть несколько месяцев, так как баобабы любят влагу и растут значительно севернее.
— Ступай, — сказал старый вождь, выслушав Кару. — Трава хорошая, мяса много, трех охотников мы можем отпустить. Но ты сам искал покоя и мира, а теперь хочешь вернуться в страну войны.
Но Кару на собственном опыте убедился, что мир и покой не имеют определенного места, их семена заложены в самом человеке.
Дело в том, что Куикен оказалась женщиной сварливой и невоздержанной на язык, и бедняга Кару мечтал отдохнуть от домашнего очага. Никакие опасности его не страшили, а старого вождя он соблазнил чудесным напитком молодости, который приготовляется из плодов баобаба.
— Ты думаешь, что эти плоды избавят меня от боли в спине и суставах? — осведомился старик.
Кару был в этом уверен. Он вспомнил, как его дед лазил по деревьям, хотя волосы его были белы, — белы, как зерна чудесного плода. Подобно многим старым философам, вождь соблазнился мечтой о юности и разрешил Кару отправиться в путь. Три путешественника ушли поздней ночью, тайком, так как опасались, что весь поселок пожелает принять участие в экспедиции.
Бушмены, оставшиеся дома, занимались своими повседневными делами и вскоре забыли об ушедших. Но Суолла, вспоминая о Дакуине, грустила и поджидала его, а Куикен ворчала, потому что с уходом Кару истощились в ее кладовке запасы свежего мяса.
Путешественники держали путь на северо-восток, пересекли страну песков и джунгли, миновали край холмов и через две недели подошли к горной цепи, прорезанной рекой. Перевалив через горный хребет, они очутились по ту сторону барьера и увидели зеленую равнину, пересеченную полноводной рекой. У подножия хребта земля была пропитана водой, сбегающей с гор, и влажная почва питала корни высоких деревьев, в том числе и баобабов, напоминающих по форме бутылку и выбрасывающих ветви из вершины ствола.
Казалось, равнина эта была житницей страны. На тучных пастбищах паслись антилопы, гну и куду; попугаи перелетали c ветки на ветку.
Но где-то поблизости обитали кафиры.
Желая осмотреть местность, Кару стал подниматься на холм, но вдруг остановился и воскликнул:
— Я почуял запах кафиров!
— Да, кафиров, скота и собак! — подхватили его спутники.
Избегая проложенных троп, они вошли в узкое ущелье, густо поросшее колючими кустами. Дальше ущелье разветвлялось, и один из проходов вывел их на склон горы. Отсюда открывался вид на горные террасы, широкую равнину и песчаные берега реки.
Долго смотрели бушмены на эту плодоносную равнину и не могли оторвать от нее глаз, словно читали увлекательную книгу. У подножия горы, где росли высокие деревья, виднелись краали для скота, обнесенные прочной изгородью, а подле краалей ютились хижины. Но, видимо, не все племя обитало в этих хижинах: широкая тропинка вела от краалей к плоской террасе на склоне горы. По этой тропинке проходили люди, большей частью женщины, рослые и стройные. Они несли сосуды с водой и громко разговаривали на языке кафиров.
Кару решил, что у подножия горы находится источник, и сюда приходят за водой жены вождя и его индуны, которые живут на горной террасе. Чтобы разглядеть их жилища, бушмены избрали другой наблюдательный пункт на склоне холма и увидели крепость племени бауэна.
Эти люди построили дома из камня. Они расчистили террасу на склоне горы, имевшую в длину около семи километров, а в ширину — до двухсот шагов, и обнесли ее каменной оградой. В одном конце террасы расположены были каменные дома, крытые травой, а в другом — высилась естественная крепость — круглая скала, также обнесенная оградой. Вокруг скалы и около каменных домов виднелись хижины, напоминавшие ульи. Несколько гигантских баобабов росли вдоль изгороди, отбрасывая густую тень на дома и хижины. Жалобно мычали телята, призывая матерей, мирно пасшихся внизу, в долине.
— Сейчас мир, — пробормотал Кару. — Когда бауэна ведут войну, они загоняют свои стада в крааль, обнесенный каменной стеной. А сейчас они едят, спят и говорят о своих стадах.
— Мы будем есть мясо коровы, — сказал Дакуин. — Я слышал, что оно вкуснее, чем мясо антилопы.
— Птица не ест, когда на нее смотрит мамба , — возразил Кару. — Мы не будем стрелять ни в коров, ни в антилоп. Если бауэна увидят раненое животное, они узнают, что пришел бушмен. Мы притаимся, как кролики, и никто нас не увидит.
— Если шакал находит гнездо куропатки, он не прячется, — возразил Краг, презиравший осторожность.
— Я видел кафиров, у которых отняли их стадо. Они беснуются, как львица, потерявшая детенышей. Мы не тронем коров.
Кару повел молодых людей назад, в ущелье. Дакуин, замыкавший шествие, должен был по приказу Кару заметать следы. Они свернули с проложенной зверями тропы, долго пробирались сквозь заросли и наконец подошли к гигантскому баобабу; диаметр дерева равнялся трем метрам. На земле валялись камни, покрытые лишаями, гнилые палки и кожура плодов. По-видимому, павианы знали об этом дереве, но бауэна сюда не приходили: старый баобаб находился слишком далеко от поселка.
Кару заглянул в дупло и поворошил палкой труху. Убедившись, что змей нет, он вошел в пустой ствол дерева и очутился как бы в большой пещере с деревянными сводами. Краг и Дакуин последовали за ним и помогли ему очистить будущее их жилище от гниющих листьев и хвороста. Затем Кару уселся и достал гадальные кости, а молодые люди отправились искать воду. У входа в ущелье под нависшей каменной глыбой они нашли холодный источник, а на обратном пути наткнулись на куду, дремавшего в кустах, но не тронули его, помня наказ Кару, человека мудрого и осторожного. Дальше увидели они леопарда, лежавшего на толстом суку дерева. Пятнистая кошка смотрела на них большими желтыми глазами, и они ускорили шаги.
Между тем Кару жег в дупле пахучие травы; по его словам, дым должен был прогнать ядовитых змей и насекомых. Юноши с любопытством бродили вокруг баобаба: такого большого дерева они никогда еще не видели. В огромном дупле все трое могли стоять и лежать. Затем они влезли на верхушку и стали сбрасывать на землю большие тяжелые плоды. С трех плодов Кару срезал сверху кожуру и наполнил их водой, а четвертый плод разрезал пополам и показал юношам зерна, соединенные между собой волокнами, которые были прикреплены к внутренней стороне кожуры. Один конец зерна был твердый и коричневый, другой — мягкий и белый.
Дакуин и Краг взяли в рот по одному зернышку и тут же их выплюнули: зерна оказались очень кислыми. Однако обезьянам они, по-видимому, нравились. Впоследствии Дакуину не раз случалось наблюдать, как павианы, взобравшись на баобаб, визжали и гримасничали, отнимая друг у друга плоды. За неимением ножа павиан отдирал кожуру зубами, доставал волосатыми черными пальцами зерна и с удовольствием их поедал.
Утром трое бушменов выпили воду, настоянную на зернах баобаба, и, посмотрев друг на друга, причмокнули губами и ухмыльнулись. Новый напиток, кислый и освежающий, очень им понравился. Потом они ушли в чащу леса и до отвала наелись ягод и диких фиг.
Быстро летело время. Каждый день поднимались они на склон холма и часами смотрели на зеленую равнину и поселок кафиров. Видели они женщин, ходивших за водой, видели пастухов, скот и дичь, видели стариков и величественных воинов. Заинтересованные новой для них жизнью, они запоминали каждую мелочь, так что впоследствии могли поделиться всеми своими впечатлениями.
Но с каждым днем возрастала потребность в мясе; наконец молодые люди расставили в лесу силки для цесарок и зайцев. Возвращаясь к своему жилищу в стволе баобаба, они увидели валявшиеся на земле внутренности дикой свиньи. Сразу догадались бушмены, что леопард выпотрошил свою добычу и спрятал мясо в ветвях одного из деревьев. Дакуин влез на дерево марула и, торжествуя, сбросил на землю тушу свиньи.
В тот вечер они устроили пир, съели по огромному куску мяса и запили его водой, настоянной на зернах баобаба. Кару утверждал, что напиток этот не только предохраняет от лихорадки, но и удесятеряет силы человека. Ночь они провели спокойно, но перед рассветом Кару проснулся, разбудил юношей и заявил, что нужно как можно скорее отсюда бежать. Кафиры могли заметить дым от костра, разведенного накануне вечером. Все трое принялись за работу, засыпали пол пещеры листьями и скрыли все следы своего пребывания. Затем, взяв свое оружие, они ушли и спрятались в чаще леса, неподалеку от баобаба.
Когда рассеялся предрассветный туман, кафиры вошли в ущелье. Об этом бушмены узнали по полету птиц и тревоге, поднявшейся среди животных. Из зарослей они могли видеть баобаб. Вскоре показалось несколько воинов-кафиров. Перебегая от дерева к дереву, они прокрались к баобабу и стали бросать ассегаи в дупло. Но дупло оказалось пустым. Воины стали кричать и жестикулировать. Затем один из них выступил вперед и повторил то, что он, по-видимому, уже много раз рассказывал.
Накануне он отправился искать мед и вошел в ущелье. Подойдя к источнику, чтобы напиться, он вдруг отскочил, словно его ужалила иниоко: на влажной земле он увидел след ноги — очень маленькой ноги, походившей на ногу ребенка. Но дети никогда не заходят в ущелье, так как оно слишком далеко от поселка. Тогда он внимательно осмотрелся по сторонам и увидел силки на тропе, по которой цесарки ходят к водоему. Никто из племени бауэна не делает таких силков. Он показал их воинам, и те с ним согласились. Спрятавшись в кустах, он стал караулить и вскоре увидел маленького коричневого человечка, пробиравшегося в зарослях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18