Тем не менее Шарлотта обнаружила несколько портретов, на которых персонажи выглядели почти живыми; вероятно, эти холсты относились ко временам ее бабушек и дедушек. К своему большому удивлению, она узнала, что поразительно красивая юная леди, одетая в богато украшенный шелковый наряд с длинным лифом и пышными юбками, не кто иная, как леди Маргарет до замужества.Отвернувшись от картины, Шарлотта краем глаза заметила какое-то движение и подошла к окну.Потому, что называлось раньше цветником, неслась Дейзи с палкой в зубах, а перед ней бежал мальчуган в кепке; весело смеясь, он прыгал и скакал по всему заброшенному саду, время от времени оглядываясь. Собака повсюду следовала за ним, а когда малыш, остановившись, наклонился и дернул за конец палки, Дейзи зарычала и затрясла головой, не желая отдавать добычу. Мальчик снова дернул, кепка слетела у него с головы, и Шарлотта увидела густые светлые локоны.Ее охватило радостное возбуждение, и она чуть не вскрикнула, но вовремя удержалась: в галерее было полно слуг.С замирающем сердцем Шарлотта смотрела, как Пип играет с собакой Лиззи, с трудом удерживая себя оттого, чтобы тут же помчаться в сад.Ей ужасно хотелось подбежать к Пипу, взять в ладони его прелестное лицо и сказать: «Ах ты мой красавчик сыночек, как же ты потерялся так надолго?»Но ей пришлось сдержать свой порыв. У нее не было никакого права тревожить покой ребенка, и даже если это был ее сын, он больше ей не принадлежал. Отдав свое дитя, она потеряла на него все права, а значит, подойти к нему и начать задавать вопросы – все равно что сознательно напрашиваться на неприятности. Даже если Пип – ее сын, открыв свою тайну, она разрушит жизнь всех, кого любит.И все же Шарлотта так и не смогла убедить себя. Пробормотав несколько приказаний слугам, она вышла из галереи, с трудом удерживая себя оттого, чтобы не броситься бежать.Спускаясь по лестнице на первый этаж, она услышала голос мачехи.– Ты закончила заниматься галереей? – спросила ее Лиззи. Шарлотта сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, затем остановилась и посмотрела на Лиззи с обычной приветливой улыбкой.– Там осталось совсем немного, так что скоро все будет готово, – ответила она.– Теперь тебе, наверное, хочется быстрее отправиться домой и заняться приготовлением к вечеру?– Нет-нет, я не тороплюсь. А пока советую тебе заглянуть в галерею: после того как вымыли окна, проветрили и убрали вековой слой пыли, вид там стал просто восхитительный. Я ушла только потому, что мне захотелось прогуляться посаду…– Ах, дорогая, я бы тоже этого хотела! – Лиззи вздохнула. – Жаль, что у меня нет времени…– Уверена, мистер Карсингтон предпочел бы, чтобы ты больше гуляла по саду, а не занималась делами, – предположила Шарлотта.– Возможно, ты права. – Лиззи рассмеялась и, повернувшись, направилась к галерее. Уходя, она еще что-то сказала, но Шарлотта уже не слушала и только прибавила шагу.Вскоре через большие стеклянные двери оранжереи она вышла на террасу. Разросшийся кустарник закрывал вид на цветник, и Шарлотта поспешила пройти по заброшенной тропинке. Туда, откуда до нее доносился детский смех и отрывистый лай Дейзи.Раздвинув ветки, Шарлотта увидела Дейзи и игравшего с ней Пипа: он то протягивал ей палку, то прятал палку за спиной и пятился назад.Шарлотта собиралась задать Пипу несколько вопросов, но вдруг поняла, что она не в состоянии сейчас говорить: настолько сильным было волнение.Заметив Шарлотту, мальчик хотел приветствовать ее, и только тут он обнаружил, что кепка на его голове отсутствует. Он стал озираться по сторонам, пытаясь найти ее, но Шарлотта обнаружила кепку первой почти у себя под ногами и, нагнувшись, быстро подняла ее, а затем стала задумчиво вертеть в руках.Потом она перевела глаза на ребенка, словно спрашивая: «Ты мой?»Она уже собралась заговорить с мальчиком, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:– Это не ваша шляпа. Думаю, вам нужна вот эта. Шарлотта оглянулась и увидела Карсингтона, который небрежно держал в руках ее шляпку.– Леди Литби не желает, чтобы вы выходили на солнце без шляпы. Она послала к вам слугу, но я, обладая от природы неслыханным великодушием, решил принести вам шляпу лично. – Дариус перевел взгляд на кепку, которую Шарлотта все еще держала в руках. – Может быть, вы вернете Пипу его головной убор?Но Шарлотта все еще медлила. Продолжая держать кепку в руке, она разглядела, что с изнанки к кепке прилипла пара светлых волос, и погладила рукой грубую ткань. При этом ей казалось, что она гладит белокурую голову мальчика, как если бы он и вправду был ее сыном. Ах, если бы только она могла повернуть все вспять и изменить то, что изменить нельзя…– По-моему, леди Шарлотте очень понравилась твоя кепка, Пип, – весело заметил Карсингтон. – Бьюсь об заклад, у нее уже появились идеи, как ее можно обновить и переделать по последней моде.Шарлотта перевела взгляд на мальчика: его странные глаза по-прежнему ставили ее в тупик и ввергали в смятение; тем не менее она нашла в себе силы улыбнуться.– Да нет, я просто задумалась. – Она протянула кепку мальчику, и тот осторожно взял ее. – Мне нравится, как ты играешь с Дейзи, – проговорила Шарлотта непослушными губами.– Очень умная собачка, ваша светлость. – Мальчик сразу оживился. – Мистер Тайлер не велел мне подходить к ней близко, он говорит, что если бульдог схватит тебя, то ни за что не отпустит. Но ведь Дейзи совсем не такая, правда?– Дейзи – не комнатная собачка, – строго сказал Карсингтон. – Конечно, она еще молодая и поэтому добрее других бульдогов, но тем не менее дразнить ее или обижать я не рекомендую.Мальчик замер, а потом горячо воскликнул:– Что вы, мне бы и в голову такое не пришло! Мистер Уэлтон всегда говорил, что я и мухи не способен обидеть. Однажды я спросил его, что мне делать, если за мной побежит бешеная собака или я попаду в джунгли и на меня набросится дикое животное, а он ответил, что защищаться можно только в том случае, когда кто-то собирается на тебя напасть.Дариус рассмеялся:– Вижу, ты хорошо научился отстаивать свое мнение. Ладно, теперь можешь снова заниматься собакой. Можешь отвести ее на ферму: возможно, тогда вы сможете чем-нибудь помочь управляющему. Ну, например, на ферме завелись крысы, а за поимку одной такой твари я плачу полпенни.Глаза мальчика заблестели.– Конечно, сэр, благодарю вас, сэр. – Пип вежливо поклонился, потом обернулся к Шарлотте: – До свидания, ваша светлость. Пойдем, Дейзи, нам пора ловить крыс. – Мальчик стремглав бросился к ферме, и Дейзи побежала за ним.Шарлотта грустно посмотрела им вслед.– Надеюсь, Тайлер не накажет его за то, что он играет с собакой, – вздохнув, сказала она. – В такой прекрасный день очень трудно удержать детей взаперти. – Она медленно повернулась к Дариусу, от волнения ей было трудно говорить. – Вы, наверное, опять скажете, что я чересчур чувствительна и нерациональна. Только дети богатых родителей могут играть, наслаждаясь летними погожими деньками. Всем остальным приходится зарабатывать непосильным трудом на хлеб насущный.– Пожалуйста, не путайте меня с моим старшим братом, – обиделся Дариус. – Главный филантроп у нас в семье – Ратборн: это он всегда заступается за бедных и преступников. Лучше скажите, нужна вам шляпка или нет, а то от солнца у вас уже вся шея красная. Если вы не будете беречься, дело кончится тем, что вы покроетесь веснушками.Шарлотта взяла у него из рук шляпку и не спеша надела ее.– У меня не бывает веснушек, – равнодушно сказала она, завязывая ленточки под подбородком и не отрываясь глядя на Карсингтона. Его кожа тоже имела золотистый оттенок, но он уж точно никогда не покроется ни веснушками, ни противными красными пятнами. Неудивительно, что его любит множество женщин – разве можно остаться равнодушной к прекрасной иллюзии, которую он умело создает вокруг себя? Каждой захочется унестись в мечтах на маленький островок счастья и вечной любви, и тут уж ничего не поделаешь.Шарлотта с тоской смотрела в ту сторону, куда ушел мальчик, но его уже не было.– У вас нет причин горевать о плачевном положении бедного ребенка, – мягко сказал Дариус. – Вчера в Олтринхеме я встретил вашего отца, и во время нашего разговора речь случайно зашла о бульдоге. Мы оба сошлись на том, что собака слишком растолстела и разленилась, она чересчур апатична. Я упомянул о том, как Пип хорошо с ней ладит, и лорд Литби сказал, что Тай-леру будут доплачивать, если он позволит мальчику заниматься с собакой.Шарлотта с трудом оторвала взгляд от зарослей кустарника.– Да, но с завтрашнего дня мы не сможем так часто приезжать в Бичвуд: нам нужно готовиться к приезду гостей.– Ах да, парад женихов. – Дариус усмехнулся.– И вовсе нет…Шарлотта не стала продолжать. Слова Дариуса уже рисовали в ее воображении самые комичные картины, и от этого ей даже захотелось рассмеяться. Она живо представила важно расхаживающих самодовольных джентльменов, считающих себя бесконечно утонченными, а наделе недалеких и весьма заурядных. Сколько раз она все это наблюдала, сколько раз с трудом сдерживала смех, глядя на то, как они, важно выпятив грудь, слишком громко разговаривали и из кожи вон лезли, чтобы произвести благоприятное впечатление! Не лучше были и их дамы с ужасными манерами и непомерным аппетитом.Не выдержав, Шарлотта захихикала, и Дариус тоже улыбнулся. При этом улыбка смягчила его черты и на мгновение сделала похожим на другого человека, не такого циничного и не такого холодного, каким он обычно выглядел.– Ну вот, вы сами подтверждаете, что я прав, – уверенно заявил Дариус. – Это абсолютно то же самое, что делают с быками и конями, только в случае с людьми весь этот процесс сопровождают более замысловатые социальные ритуалы.– Скорее всего такая точка зрения – результат общения с моим отцом, – сказала Шарлотта. – Представляю, как все происходило. Наверное, сначала вы обсуждали с ним особенности разведения определенных пород свиней, а затем плавно перешли к разговору о наших гостях? Я права?– Ну, более-менее. – Дариус кивнул.– По крайней мере мне он обрисовал этот вопрос приблизительно так. Видите ли, папа ко всем вопросам применяет строго научный подход и решает проблему методически.– Да, и теперь он всерьез решил добиться цели и сбыть вас с рук.Шарлотта потупилась:– Думаю, одновременно он надеется сбыть с рук, как вы изволили выразиться, некоторых из моих кузин и убить одним выстрелом нескольких зайцев сразу. – Она невесело усмехнулась. – Тут уж ничего не поделаешь: когда папа что-то вбивает себе в голову, он отдается делу всей душой и готов горы свернуть.– Кузины приблизительно такого же возраста, как вы? – поинтересовался Дариус.– С чего вы взяли? Разумеется, нет. Таких древних невест не бывает. – Шарлотта энергично шла в направлении, противоположном тому, куда ушел Пип, и теперь Карсингтон с трудом поспевал за ней.– Бросьте, не такая уж вы древняя, – на ходу пытался он утешить Шарлотту. – Для вас еще не все потеряно.– Да, ну спасибо, так радостно узнать, что я еще не стою одной ногой в могиле.– Если подойти к вопросу объективно, – не сдержавшись, возразил Дариус, – в отношении репродуктивности, то есть возможности родить, женщину двадцати семи лет следует считать чудовищно старой. Вы стремительно приближаетесь к концу вашего оптимального репродуктивного периода, а мужчины обычно выбирают себе в жены молодых женщин, которые только-только достигли детородного возраста и у которых впереди много возможностей для рождения потомства.Шарлотта презрительно фыркнула:– Ну и что? Какие основания у моего отца так беспокоиться? Я же его дочь, а не сын и в любом случае не смогу унаследовать титул или основную часть его имущества. Поэтому для него все равно, произведу я на свет много сыновей или ни одного – мои дети все равно не продолжат его род.Тропинка привела их к одному из заросших прудов, который когда-то вместе с остальными водоемами служил украшением поместья. Шарлотта поискала поблизости следы ребенка или собаки, но тут же поняла, что это бесполезно – ферма находилась на слишком большом расстоянии отсюда.– Всем родителям, независимо от их социального положения, свойственно мечтать о внуках, – сказал Дариус задумчиво. – Наверное, человеческие существа, являясь смертными, желают убедиться, что после того, как они оставят этот мир, какая-то их частичка будет продолжать жить на земле. В любом случае родители хотят увидеть, что их дети пристроены.– Полагаю, ваши родители хотят того же самого, – холодно заметила Шарлотта. – Недаром, поняв, что вы не горите желанием жениться, они послали вас сюда заниматься усадьбой. По-моему, это разумное решение. Женить сына гораздо труднее, чем выдать замуж дочь: девушки не располагают достаточной свободой, чтобы понять, чего они на самом деле хотят и к чему стремится их душа. Они также не разбираются в мужчинах, поскольку их мнение основывается исключительно на внешних данных: на красоте и очаровании молодого человека, а также на величине состояния и общественном положении избранника.Поскольку Дариус молчал, Шарлотта стала наблюдать за насекомыми, летавшими над водой и вокруг деревьев. В тишине позднего утра жужжание насекомых и щебетание птиц звучало словно музыка, так что на одно мгновение Шарлотта даже вообразила, что находится сейчас в Бичвуде одна, как это бывало раньше. Из забытья ее вывел голос Карсингтона:– Хотя мне тяжело это признавать, но вы продолжаете меня удивлять, дорогая моя.Шарлотта повернула голову и посмотрела на него: Дариус разглядывал насекомых с куда более заинтересованным видом, чем сама она минуту назад. Хотя поля шляпы отбрасывали на его лицо тень, она только подчеркивала изящество четких линий. Шарлотта тут же вспомнила, как его щека касалась ее щеки, какими сильными были его руки, когда Дариус ее обнимал, и как спокойно ей было в его объятиях, и вдруг испытала острую тоску по его большим и надежным рукам. Ей захотелось касаться его руки, как касаются руки верного друга в трудные минуты жизни, в те чудесные мгновения взаимопонимания, когда друзьям не нужны слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32