Вероятно, мне следует представиться. Я сэр Рейф… Рейф Годсол.
Кейт отметила, что молодой рыцарь сначала представился неофициально — это, конечно же, свидетельствовало о его бесцеремонности. Что ж, подобное поведение нисколько ее не удивило — удивило совсем другое: у нее вдруг возникло ощущение, что она уже когда-то слышала это имя… Вот только где и когда? Вспомнить так и не удалось.
Снова нахмурившись, Кэтрин проговорила:
— Что ж, минута истекла. Теперь отойдите в сторону и позвольте мне выйти.
Он усмехнулся, и в полутьме сверкнули его зубы.
— Куда вы так спешите? Останьтесь, миледи, и побеседуйте со мной немного. Я хочу получше узнать вас.
Кейт в раздражении передернула плечами. Неужели он полагает, что она так глупа? Леди Адела строжайшим образом предупреждала ее: не следует беседовать с мужчинами в уединенных местах, поскольку это ведет только к греху.
— Отойдите в сторону — или я закричу, — заявила Кейт. Ее бывшая свекровь утверждала, что такая угроза является самым действенным средством в подобных случаях.
Рейф рассмеялся:
— В этом нет необходимости, миледи. Я действительно хочу только поговорить.
Кейт поджала губы. Обещание подобного человека ничего не стоило. Ведь этот Рейф Годсол был заносчивым, на редкость бесцеремонным и обладал дурными манерами. Чтобы прибавить веса своей угрозе, она сделала глубокий вдох. Разумеется, Кэтрин не собиралась кричать — ведь в таком случае ее бы обнаружили с мужчиной в столь уединенном месте… Рейф только хмыкнул, а затем обнял ее и привлек к себе. Кейт затаила дыхание. Потом, упершись ладонями ему в грудь, попыталась отстраниться, но он еще крепче обнял ее. «О… этот Годсол — ужасный человек!» — подумала Кейт. Она решила, что все-таки лучше закричать, но тут его губы прижались к ее губам, и Кэтрин замерла, ощутив сладость этого поцелуя. От молодого рыцаря пахло свежестью, и Кейт, упиравшаяся ладонями в грудь Годсола, ощущала биение его сердца. А губы его казались теплыми и мягкими… Ее глаза закрылись сами собой. Она никогда не испытывала ничего подобного, целуясь с Ричардом. В следующий момент губы Годсола сместились чуть выше, и Кейт тотчас же забыла о том, что собиралась покинуть Рейфа. И музыка в зале, и танцоры, и разыскивающий ее отец — все это вдруг куда-то исчезло, осталось только удивительно приятное ощущение… Ладони ее скользнули по тунике молодого рыцаря, и она обвила руками его шею. А Рейф, по-прежнему прижимая Кейт к груди, принялся покрывать поцелуями ее лицо. Временами он чуть отстранялся, но лишь затем, чтобы перевести дух и продолжить ласки. Но даже сейчас, держа в объятиях такую прелестную женщину, Рейф думал о том, что, возможно, совершил величайшую в жизни глупость — ведь он затащил за драпировку дочь своего злейшего врага. Стоило Кейт только крикнуть — и он навсегда лишился бы возможности увести ее от отца. Рейф сомневался, что смог бы остаться на свадебных торжествах, если бы лорд Бэгот обнаружил, что его дочь уединилась с ним в нише. Возможно, ему даже пришлось бы расстаться с жизнью после такого разоблачения. Конечно, он не смог бы увлечь леди де Фрейзни в нишу, если бы она сразу опознала в нем одного из Годсолов. Когда же Рейф понял, что она не знает его, он решил представиться ей в укромном месте. Он не надеялся, что можно заставить ее отказаться от ненависти к его семье, однако все-таки решился на такой поступок. К его величайшему удивлению, Кэтрин де Фрейзни, урожденная Добни, даже бровью не повела, узнав, с кем имеет дело. Она только оскорбилась из-за его предложения поговорить — очевидно, полагала, что он намерен овладеть ею силой! О Господи, как она его напугала, когда приготовилась закричать… Только поэтому он и поцеловал ее. Охваченный паникой, он решил, что это единственный способ предотвратить ее крик. Но сейчас Рейф целовал ее уже по иной причине. Этот поцелуй, который, по-видимому, был второй большой глупостью, совершенной им, и который мог стоить ему жизни, оказался приятным отклонением от его планов. Кейт Добни просто таяла в его объятиях, однако, помимо пьянящего чувства от прикосновения ее грудей, он испытывал некоторое замешательство. Да, она настолько расчувствовалась, что даже обняла его за шею. Но теперь, когда ей следовало бы поощрительно ласкать его, она просто прижималась к нему, то есть вела себя совсем не так, как ведут себя опытные женщины, хорошо знакомые с любовными ласками.
И тут Рейф, не в силах более сдерживаться, крепко прижался к ней бедрами и тотчас же невольно содрогнулся — теперь он уже до предела возбудился. Кейт же тихонько вскрикнула и, приподнявшись на цыпочках, еще крепче обняла его за шею. Рейф застонал. Она явно желала его так же, как он ее. Взяв ее лицо в ладони, он снова принялся покрывать его поцелуями. И Кейт, немного помедлив, стала отвечать на его ласки. Сердце бешено колотилось. Он подумал о том, что, будь его воля, в это же мгновение покинул бы замок вместе с Кэтрин. Теперь Годсол уже не сомневался: чем скорее он женится на дочери своего врага, тем лучше будет для них обоих.
Глава 4
— Кэтрин! — раздался из-за портьеры голос лорда Бэгота, настолько громкий, что даже музыка не могла его заглушить.
Услышав зов отца, Кэтрин вздрогнула и, словно очнувшись, открыла глаза. «О Боже, что же я делаю? Зачем целую этого незнакомца?» Почувствовав изменение в ее настроении, Рейф отстранился и пристально посмотрел ей в глаза. Затем снова взял лицо в ладони, и Кейт тотчас же забыла о том, что перед ней незнакомец и что от разоблачения их отделяет только портьера. Глаза ее опять закрылись, и она не стала противиться, когда Рейф вновь принялся целовать ее.
— Кэтрин! Ради Бога, где ты?! — Голос отца звучал совсем рядом.
Сделав над собой усилие, Кейт отстранилась от Рей-фа. О Господи, ведь отец может застать ее наедине с мужчиной! Ей вспомнилось пророчество леди Аделы — та говорила, что она примет смерть от руки своего отца. Рейф тут же сделал шаг вперед и заслонил ее — на случай, если портьера вдруг приоткроется. Затем, покосившись на Кейт, тихо прошептал:
— Молчи…
Как будто ее надо было предупреждать! Дрожа от страха, Кейт прижалась к Рейфу, моля Бога смилостивиться над ней. «Но может быть, это тщетная мольба? — подумала она. — Ведь Бог не оказывает милости тем женщинам, которые беспечно ступили на путь порока…»
Кейт чувствовала, как бьется сердце Рейфа, и слышала его учащенное дыхание. Тут стихла музыка в зале, и музыканты разразились громкими криками. Танцоры же и зрители одобрительно зааплодировали и затопали ногами.
— Кэтрин! Кэтрин де Фрейзни! Где ты?! — снова раздался голос отца, но на сей раз он звучал тише — похоже, лорд Бэгот отдалился от ниши.
Кейт с облегчением вздохнула. Может быть, Бог более великодушен, чем она думала? Теперь ей оставалось только выскользнуть из ниши — выскользнуть так, чтобы никто ее не заметил. Кейт взглянула на Рейфа.
— Отпустите меня, — прошептала она.
— Увы, не могу… — Рейф тихо рассмеялся. — Клянусь, миледи, я едва ли переживу расставание с вами. От ваших поцелуев я ослабел, как ребенок.
Кейт вспыхнула. И тут же мысленно поклялась, что подобное никогда не повторится. Потупившись, она пробормотала:
— Это были не мои, а ваши поцелуи. Это вы целовали меня, а я всего лишь…
— Возможно, я начал, — перебил Рейф. — Но мне кажется, что именно вы заставили нас обоих пылать. — Он снова засмеялся.
Кейт нахмурилась и с вызовом взглянула на него.
— Не желаю вас больше слушать, — заявила она. — Отойдите, я хочу выйти отсюда. Только… Подождите здесь какое-то время, не выходите сразу за мной, — добавила она на всякий случай.
Рейф кивнул:
— Разумеется, миледи. — Он отступил в сторону и поднял вверх руки, как бы давая понять, что у него нет намерения удерживать Кейт.
Она снова нахмурилась; ей почему-то казалось, что Годсол насмехается над ней. И тотчас же вспомнились слова Эмис о том, что она, Кейт, слишком наивна. Уязвленная, Кэтрин вскинула подбородок и шагнула к портьере. С величайшей осторожностью она выглянула из ниши и посмотрела в ту сторону, откуда в последний раз доносился голос ее отца. Лорд Бэгот стоял спиной к ней, причем находился довольно далеко от ниши. Кейт с облегчением вздохнула.
— Ах, вот ты где! А я думала, ты сквозь землю провалилась! — воскликнула Эмис, стоявшая в нескольких шагах от Кейт.
Вскрикнув от неожиданности, Кэтрин выскользнула из ниши и подошла к подруге. Эмис раскраснелась от танцев, и из-под ее шляпки выбилось несколько каштановых прядей. Она с удивлением посмотрела на подругу.
— Ты можешь потерять свою шляпу, Кейт. Она вот-вот слетит у тебя с головы. Что с тобой случилось?
Кейт поправила свой головной убор. Она прекрасно понимала: если Эмис сейчас увидит Рейфа, ничто не спасет ее и останется только признаться, что она, Кэтрин, — легкомысленная женщина. Значит, следовало немедленно что-то предпринять.
— Эмис пойдем за стол. Ты поможешь мне закрепить шляпу. — Кэтрин взяла подругу под руку, чтобы увести ее подальше от ниши.
Леди Эмис последовала за Кейт, но в последний момент все же взглянула на драпировку — и глаза ее расширились, а рот приоткрылся: она увидела выскользнувшего Рейфа. Тот сразу же заметил женщин и подошел к ним.
— Рад вас видеть, леди де ла Бирс, — обратился молодой рыцарь к Эмис с легким поклоном — так, будто ничего особенного не произошло.
Кейт поняла, что ее дружбе с Эмис пришел конец. Ни одна порядочная леди не будет поддерживать отношения с распущенной женщиной.
Эмис повернулась к Кейт и в испуге взглянула на нее.
— Ты была там с ним?! — воскликнула она и с беспокойством покосилась на лорда Бэгота. Увидев, что отец Кейт стоит к ним спиной, она с облегчением вздохнула и пробормотала: — Кейт, ты в своем уме? По-моему, не совсем.
— Почему же? — осведомилась Кейт.
«Неужели распущенность равносильна безумию?» — подумала она.
Кэтрин в смущении взглянула на Рейфа. Когда их взгляды встретились, он едва заметно улыбнулся. Неизвестно почему, но эта улыбка развеселила Кейт, и она подумала, что, возможно, Эмис права, потому что только безумием можно объяснить то, что произошло между нею и Годсолом. И казалось, это безумие продолжало преследовать ее, так как она вдруг поняла, что не отказалась бы снова поцеловать Рейфа. Эта мысль ошеломила Кейт. Но нет, она вовсе не сумасшедшая. Она — предательница! Рейф был не тем мужчиной, которого она любила. Кейт посмотрела туда, где за столом по-прежнему, сидел сэр Уэрин. И ее тотчас же охватило жгучее чувство вины. Разумеется, ей следовало целовать Уэрина, а не этого… незнакомца. Боже, Уэрин никогда не простит ее, если узнает, что она позволила другому мужчине то, в чем постоянно отказывала ему. Ей следовало позаботиться о том, чтобы даже намек на ее дурное поведение не достиг ушей возлюбленного, И она снова повернулась к подруге.
— Эмис, это вовсе не то, что ты думаешь, — Кейт смущенно посмотрела на леди Эмис. — Этот рыцарь просто помог мне, когда я едва не упала во время танца, и он привел меня в эту нишу, чтобы я немного успокоилась. Но я сочла это место… слишком интимным и покинула его. Наверное, в это время и сбилась моя шляпа, — закончила она. И тотчас же осознала, что ее объяснение в большей степени открывало истину, чем скрывало ее.
Немного помедлив, Кейт продолжала:
— То есть я хотела сказать, что моя шляпа сбилась набок, когда я споткнулась во время танца. — Она посмотрела на Рейфа, надеясь, что он тоже что-нибудь скажет в ее поддержку.
Однако он смотрел на нее с выражением крайнего изумления. Кейт почувствовала раздражение. Впредь, прежде чем допустить, чтобы мужчина прикоснулся к ней, она непременно убедится, что он не слабоумный.
— О, это моя вина! — воскликнула Эмис с явным сожалением. — Поверь, Кейт, я не хотела причинить тебе неприятности. Однако… Когда я поняла, что ты не знаешь, кто этот мужчина, я решила немного подразнить твоего отца. Я не думала, что ты подойдешь к нему или что он… — Она осеклась и посмотрела на Рейфа. Затем, откашлявшись, снова повернулась к Кейт: — Или вы оба… — Леди Эмис опять сделала паузу, потом пробормотала: — О Господи, Кейт, ты же Добни и должна держаться как можно дальше от него. Ведь он — Годсол!
Услышав во второй раз это имя, Кейт снова задумалась. Годсол… Рейф Годсол… И тут она вспомнила то время, когда маленькой девочкой стояла у могилы Бэготов. Ее дядя, его сын и двое из братьев лежали мертвые с восковыми лицами. Они погибли во время нападения на Годсолов, когда пытались вернуть то, что принадлежало им по праву. В ее детской памяти не осталось образа матери. Кейт редко вспоминала о ней, а когда это случалось, она представала перед ней в облике леди Аделы. А вот отец запечатлелся очень отчетливо. Отец тогда стоял на коленях в часовне, и тело его сотрясали рыдания — ведь он потерял тех, кого любил. Словно очнувшись от ужасного сна, Кейт посмотрела на мужчину, которого только что целовала. Его губы были плотно сжаты, а глаза потускнели.
— Годсол, — повторила Кейт негромко, но так, чтобы он мог услышать ее голос. — Значит, вы Годсол, один из тех, кто убил моего дядю и моих братьев.
Пожав плечами, он проговорил:
— Да, я сэр Рейф Годсол, младший сын сэра Иоанна Годсола, так же как вы — Кейт Добни, дочь лорда Хэмфри Бэгота, убившего моего отца. А прадед вашего отца похитил нашу наследницу и присвоил земли.
Кейт в ужасе смотрела на стоявшего перед ней мужчину. Проклятие! Она целовала одного из злейших врагов отца. Нет, она не только целовалась с ним, но и наслажда-. лась его близостью, желала продлить ее. Это хуже, чем быть распутницей. Хуже, чем потерять любовь Уэрина. Если отец узнает о ее поступке, он перережет ей горло.
— Кэтрин! — снова раздался голос лорда Бэгота.
Страх, словно острый кинжал, пронзил сердце Кейт. Она поспешила к отцу, стремясь удалиться от Рейфа Годсола как можно дальше.
— Иду! Я здесь, милорд! — прокричала она, приближаясь к своему родителю.
Глава 5
Услышав крик лорда Бэгота, Рейф решил, что не стоит рисковать, и отступил на несколько шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34