Виктория, очнись, — прошептал он, глядя, как слабо бьется пульс на ее нежной шее.
Осторожно — приподняв юбку, он снял с Виктории ботинки и подложил подушку под ее ноги в белых чулках.
Она принадлежала ему, вернее, ее тело принадлежало ему. Он положил руку на плоский живот Виктории, пытаясь уловить признаки новой жизни, той жизни, которая разрушила его счастливое супружество. Но их не было.
Сколько же месяцев должно пройти, чтобы беременность стала очевидной? Джейк нахмурился. По его расчетам, Виктория была уже на пятом месяце, а это большой срок. Правда, все женщины выглядят по-разному. У некоторых это более заметно, у других почти до самых родов скрыто от глаз. А может, все дело в одежде, может, она затягивается? Рука Джейка скользнула под толстый слой нижних юбок и не обнаружила там ничего, кроме тонкой нижней рубашки, прикрывавшей совсем не округлившуюся талию.
— Это ты, Джейк? — прошептала она чуть слышно.
— Да, милая. Ты потеряла сознание, но теперь все в порядке, — ответил Джейк, склонившись над женой.
— Мне показалось, ты хочешь убить меня, — ещё не оправившись от обморока, Виктория с трудом, подбирала слова.
Она сосредоточенно вгляделась в его лицо, но не нашла там и следа напугавшей ее всепоглощающей ненависти. Может быть, это только привиделось ей?
— Нет, никогда в жизни! — сердце Джейка судорожно сжалось.
Стена враждебности, которой Виктория отгородилась от него, рухнула. Жена лежала перед ним слабая и испуганная, она не успела собраться с силами. Прежде чем ее гнев обрел былую силу, Джейк припал губами к ее приоткрытому припухшему рту. Стон восторга вырвался из его горла. Его поцелуй становился все более страстным и глубоким. Руки Виктории обхватили его шею, а он еще крепче прижимал ее к себе.
Она так давно мечтала оказаться в его объятиях, так давно тосковала по близости с ним, что сейчас не в силах была сопротивляться. Его поцелуй был для нее как глоток воды для страдающего от жажды путника, а прикосновение его грубых ладоней — как кусок хлеба для голодного. Она застонала, когда его пальцы коснулись ее набухших сосков, а губы, оторвавшись от ее рта, припали к ее груди. Боль и восторг пронзили ее одновременно, как удар молнии. Ее груди были сейчас так чувствительны к каждому прикосновению, что даже тонкая ткань рубашки иногда казалась шершавой и грубой, но они так долго ждали ласки… Виктория не могла этого больше вынести и оттолкнула мужа.
— Ты делаешь мне больно! крикнула она.
— Больно? — Он поднял голову и взглянул на нее затуманенными страстью глазами.
— Да, грудь болит. Ты ведь знаешь, это ребенок.
Он резко откинулся назад. Ребенок. От этого никуда не скрыться. Ее беременность чувствовалась и в том, как изменилась ее грудь. Соски потемнели и набухли, голубые сосуды под белой кожей теперь проступали ярче, сами груди округлились и отяжелели.
Виктория соскочила с постели и принялась оправлять рубашку, блузку и Юбку, приводя себя в подобающий вид.
— Спасибо, что позаботился обо мне, — сказала она напряженным голосом.
Джейк тут же вспомнил первые слова, которые произнесла Виктория, придя в себя. Боже! Так это от него она бежала в страхе. Неужели он внушал ей такой ужас? Что же они делают друг с другом? Что за безумие овладело ими?
— Я никогда не причиню тебе вреда, — отчетливо произнес он, чеканя каждое слово, — я не хочу и никогда не хотел для тебя ничего дурного. И будь осторожна, когда ходишь по лестнице.
— Буду, — ответила Виктория и вышла из комнаты.
Джейк пребывал в постоянном беспокойстве. Он делал именно то, о чем кричала ему жена в момент их ужасного объяснения: он считал дни. Она была слишком худенькая для того срока, который он ей определил. Он пытался прикинуть, сколько времени могло ей понадобиться, чтобы почувствовать свою беременность. Месяц? Два? Он не знал точно, но в любом случае все признаки должны были быть уже налицо. Но если она ждала ребенка от него, если они зачали дитя в одну из первых ночей, то сейчас третий месяц. И тогда все сходится. Эта мысль заставила его похолодеть. Стоило только вспомнить, какие оскорбления он нанес жене, и его лоб покрывался испариной. Сомнение, однажды закравшееся в душу, уже не оставляло Джейка.
Однажды он улучил момент, когда Кармита осталась одна, и подошел к ней.
— Меня очень беспокоит сеньора, — сказал Джейк, внимательно следя за ее реакцией. — Она такая худенькая. Разве она не должна была пополнеть? Может, с ребенком что-то не в порядке?
Кармита всплеснула руками и усмехнулась:
— Все вы, молодые папаши, одинаковы. Всё-то вас пугает. Сеньора хворала и худела, но это уже проходит. Теперь по утрам ее почти не тошнит, скоро все будет хорошо.
— Но живот, он совсем плоский?
— А каким ему быть на третьем месяце, сеньор Джейк? Не меньше месяца еще пройдет, прежде чем вы что-то заметите.
Третий месяц! Он снова пересчитал дни. Количество, конечно, не изменилось. Это означало только одно — он отец ее ребенка, и жена была права. Но тогда что же она скрывала от него? Если не беременность, то что? И все эти разговоры том, что майор не спал с ней… Разве это не грубая ложь?
Кажется, всю правду он узнает не раньше, чем родится ребенок. Но уж одно-то он может выяснить… Приняв решение, Джейк решительно направился в жилище Анжелины Гарсиа.
Тут он вспомнил, что уже давно не встречал ее. Уж не уехала ли она с ранчо? Впрочем, вряд ли. Не пешком же она ушла? Конечно, попроси Виктория, и он немедленно отослал бы ее с ранчо. Но Виктория об этом и не заикнулась, а Джейку было просто жаль эту несчастную женщину.
Он постучал, и дверь тут же отворилась. На пороге стояла заспанная Анжелина с всклокоченными волосами. Он окинул взглядом её расплывшуюся фигуру и отступил, пораженный. Никаких сомнений не оставалось: Анжелина была беременна. Правда, повадки ее от этого совсем не изменились.
— Ба, кто это пожаловал, сам хозяин, — проворковала она. — Ну, я знала, что вы придете, давненько вас жду.
— А почему ты так решила? — спросил он ровным голосом, не свода с нее инквизиторского взгляда.
— Да потому, что кое-что могу сделать для своего хозяина, — хохотнула Анжелина, откинув голову назад.
— А чей ребенок? — Джейк кивнул на выпирающий живот женщины.
— Да кто ж его знает, — Анжелина пожала плечами, удивившись странному вопросу молодого хозяина.
— Мак-Лейн частенько заглядывал к тебе, правда?
— Да он без меня вообще не мог! — самодовольная улыбка скользнула по губам Анжелины. — Он явился ко мне сразу после свадьбы. Майор считал себя великим любовником, мужиком хоть куда, а на самом деле был пустым местом, и ничего больше. Когда он со мной спал, я и не чувствовала, что со мной мужчина.
Так значит, с тобой у него никаких проблем не было, — голос Джейка стал безжизненным. Анжелина расхохоталась прямо ему в лицо:
— Еще не родился мужик, у которого со мной будут проблемы. Со своей супружницей он не мог, а со мной спал! Известно, сеньора была так холодна, что у хозяина член не вставал! — выпалив это скороговоркой, Анжелина спохватилась, испугавшись: ведь сеньора была теперь женой Джейка.
— Откуда тебе это известно? — он почувствовал, что задыхается.
— Да он сам мне это сказал, — пробормотала Анжелина. — Я, конечно, никому ни словечка, а то бы он вышвырнул меня с ранчо, а может, и убил бы. Анжелина замолчала. Но Джейку было вполне достаточно сказанного. С мертвенно-бледным лицом он направился к дому.
Виктория говорила правду. Это был его ребенок. Господи, что же он наделал, что он наговорил жене! Вспоминая ее холодные глаза, он только теперь осознал, какая ненависть, какое бешенство должны были овладеть ею. Она заявила, что сразу после родов уедет вместе с ребенком. Теперь, зная всю правду, Джейк не сомневался, что она может так поступить. Она имела на это право. Он мог потерять и жену и ребенка, и некого винить, кроме самого себя.
Его ребенок! Конечно, его. Ведь он сразу понял, насколько невинной и неискушенной была Виктория. Он был ее первым и единственным мужчиной. Она до сих пор не простила его! А почему она должна была прощать eго ведь он по-прежнему настаивал, что она беременна от Мак-Лейна.
Нужно немедленно извиниться, нужно заставить ее забыть об этих ужасных неделях. Но стоило ему вспомнить холодный и высокомерный взгляд жены, как уверенность в успехе покидала его. Раньше ему я в голову не приходило, что ласковая и мягкая Виктория может быть такой непримиримой. И это вовсе не аристократическая спесь. Откладывать бессмысленно. Чем скорее он извинится, чем быстрее объяснится с женой, тем лучше.
Он обошел весь дом в поисках Виктории, пока наконец не обнаружил ее на заднем дворе, где она грелась в лучах осеннего солнца, защищенная стенами от малейшего дуновения ветра. На коленях у нее лежала тонкая белая рубашка, и она вся погрузилась в шитье. От этой трогательной картины у Джейка перехватило дыхание.
Виктория подняла на него глаза, взгляд которых казался спокойным и равнодушным. Джейк присел перед ней на корточки, обдумывая, какие слова подобрать для предстоящего объяснения. Он чувствовал, что ближайшие несколько минут могут оказать решающее влияние и на его жизнь, и на жизнь Виктории! Надо сказать все, как есть. Это единственный выход.
— Виктория, я был не прав. Прости меня. Я должен был верить тебе. Я знаю теперь, что ребенок мой.
Наступило молчание. Сердце Джейка, казалось, перестало биться. Виктория перекусила нитку и снова взглянула на мужа.
— В самом деле? Так почему же теперь ты в этом уверен? Два месяца назад ты был так же уверен в обратном.
Черт возьми, она не отступила ни на шаг, и у Джейка не было права винить ее в этом. Виктория имела полное право отомстить сейчас мужу. Он посмотрел на ее чуть порозовевшее на солнце, но все еще бледное лицо, на стройную фигуру, на упругие груди, и вдруг им овладело страстное желание увидеть, как будет расти их ребенок и как изменит он облик жены.
— Я знаю, я вел себя как последний подонок.
— Да, — спокойно согласилась она, — именно так. И все-таки, что заставило тебя изменить свое мнение?
— Но ты совсем-не изменилась…
— Разве это важно? Майор погиб всего за три дня, как вы взяли меня.
Джейк, взбешенный, вскочил на ноги. Как она могла бросить эту фразу ему в лицо? Как могла напомнить о Мак-Лейне, который не прикасался к ней? Раньше об этом не знал никто, кроме нее. Но теперь-то он тоже знает это. Странные существа эти женщины. Как она еще недавно умоляла его поверить ей, а теперь старается убедить, что ребенок не его. Инстинктивно он сжал кулаки.
— Проклятие! Майор не спал с тобой! Анжелина сказала, что он не мог! — выпалил Джейк.
Он тут же спохватился, но было уже поздно. Виктория вскинула голову, и посмотрела на мужа полными ненависти глазами.
— И я, по-видимому, должна быть счастлива, что ты веришь шлюхе больше, чем мне, твоей жене, — голос ее был ледяным. — Ты говорил обо мне со шлюхой?! Подавись ты своими извинениями и катись ко всем чертям, Джекоб Саррат!
Она вскочила на ноги, спешно укладывая шитье в корзину. На ее щеках выступили красные пятна.
— Успокойся, — Джейк пытался удержать ее, — не делай резких движений. Ты можешь потерять сознание.
— Не ваше дело, мистер Саррат. Ни до меня, ни до моего ребенка вам не должно быть никакого дела!
Глаза Джейка сузились. Виктория снова отталкивала его. Она позволяла себе обращаться с ним так, как никто другой бы не осмелился. Глядя ей вслед, когда она с высоко поднятой головой входила в дом, Джейк неожиданно уяснил себе одну простую и бесспорную вещь: он любил ее. Вначале, наверное, было только сильное физическое влечение, но постепенно оно переросло в любовь. Иначе как бы он смог примириться с мыслью, что она ждет ребенка от Мак-Лейна. Будь это любая другая женщина, он давно бы отослал ee в Санта-Фе, и она навсегда исчезла бы из его жизни. Правда, на другой он никогда бы не женился.
Только теперь Джейк осознал, что она для него значила, и испугался, оттого что мог потерять ее. Этого нельзя допустить. Он не даст ей уехать, даже если для этого придется ее запереть. Он уже потерял долгих три месяца из-за собственной глупости. Больше он не намерен терять ни минуты. Гремя сапогами, Джейк бросился за ней.
Виктория остановилась в столовой, чтобы поговорить с Эммой. Кармита накрывала на стол. Но Джейк не видел никого, кроме Виктории. Он решительным шагом пересек комнату и направился прямо к жене. Виктория взглянула на него и выронила корзинку, отступив на шаг назад. Эмма посмотрела на нее с удивлением, но обернувшись и увидев Джейка, в страхе отошла в сторону.
Подойдя к жене, Джейк подхватил ее на руки и понес к двери. Она вскрикнула и начала колотить его кулаками, а он сначала, как мог, уклонялся от ударов, а потом прижал ее руки к телу и приник к ее губам. Это был долгий и грубый поцелуй изголодавшегося мужчины. Казалось, он никогда не насытится.
Виктория высвободила голову и отвернулась.
— Немедленно поставь меня!
— Я тебя не поставлю, я тебя положу. В мою кровать! В нашу кровать. Там твое место! — выпалил Джейк и, не обращая никакого внимания на замерших с открытыми ртами Эмму и Кармиту, бросился вверх по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки. Она попыталась вырваться, но он только крепче прижимал ее к себе.
Ногой отворив дверь в спальню, он положил ее на постель. Виктория попробовала его укусить, но он только усмехнулся. Как в ту первую ночь, он удерживал ее руки одной своей рукой над головой и склонился над ней.
— Успокойся, — сказал он, — ты можешь причинить вред ребенку.
Волосы Виктории рассыпались по плечам, щеки горели, а глаза сверкали голубым пламенем.
— Какого черта! Что за дело тебе до ребенка!
— Что за выражения, милая?
На какое-то мгновение Виктории почти удалось вырваться, но Джейк быстро взял реванш. Теперь он придавил ее ноги своими, одной рукой удерживал ее руки, а другой расстегивал ее юбки и спускал их вниз по бедрам. Разъяренная Виктория впилась зубами в его мускулистое плечо, но он, освободившись, только рассмеялся. Его глаза смотрели на жену светло и весело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42