Ничтожная скорость, с какой он только и был способен передвигаться в своем ослабленном состоянии, была мучительна как для Уорика, так и для самого короля. За два дня отряд сумел продвинуться лишь на четыре мили. К концу этого срока Гай де Бошан, несмотря на протесты короля, соорудил конные носилки и убедил короля Эдуарда пересесть в них. На третий день добрались до Баре-бай-Сэндз, откуда уже виднелся залив Солуэй-Ферт, а за ним лежала Шотландия.
Боли у короля стали такими сильными, что он не мог двигаться дальше. Уорик вдруг перестал страдать от прежнего нетерпения, оно сменилось горячим сочувствием к старому боевому товарищу. Граф на руках перенес короля из повозки в большой каменный дом, где для него приготовили постель. Королевские лекари и валлийские знахари Уорика только качали головами – они ничего не могли больше сделать для короля-воина. Эдуард призвал священника и своих писцов, чтобы приготовиться к смерти. Он продиктовал завещание и письма своим близким.
Когда прибыл отряд принца Эдуарда, Уорик сообщил ему:
– Ваш отец умирает и хочет отдать вам последние распоряжения.
Наследник английского трона опустился на колени рядом с кроватью отца, и все присутствующие услышали королевский приказ:
– Сотня английских рыцарей должка отправиться в крестовый поход и взять с собой мое сердце. – Эдуард Плантагенет пристально посмотрел в глаза сыну. – Пьер Гавестон не должен возвращаться в Англию без разрешения парламента. – Король задыхался. – Прикажи нести мои кости впереди армии. Я в любом случае буду вести ее к победе. – Таков был последний приказ короля.
Принц Эдуард вгляделся в мертвое лицо отца.
– Теперь я – Эдуард Второй, король Англии. – В голосе принца звучало удивление.
Молодой король тут же приказал всем возвращаться в Карлайл. Там тело старого короля приготовили к путешествию. Духовенство постановило, что король должен лежать в величественном кафедральном соборе славного города Йорка – самом большом соборе Англии. Молодой король Эдуард вместе со свитой будет сопровождать прах своего отца на юг.
В ночь перед отъездом Рикард де Бошан разыскал отца.
– Эдуард не собирается исполнять последнюю волю покойного короля. По прибытии в Йорк он планирует тотчас скакать в Лондон, чтобы как можно быстрее насладиться приобретенной властью над подданными. У него нет намерения возглавить армию и привести ее к победе. Им владеет старое предубеждение, что король может поступать как хочет.
– Молодой дурачок не понимает, что король – всего-навсего представитель владетельных баронов. И эти бароны были и останутся главной силой в парламенте, нравится это Эдуарду или нет. – Уорик вспомнил о Джори и подумал, что известие о смерти Плантагенета огорчит ее. – Когда окажешься в Уорикшире, пошли весточку леди Марджори.
– Могу я сообщить ей, когда тебя стоит ждать назад, отец?
Уорик покачал головой:
– У меня есть дело. – Гай обнял сына. – Поезжай с Богом, Рикард.
Наступила ночь. Гай де Бошан въехал в небольшую еловую рощу и спешился на поляне. Привязал Цезаря, задал ему овса и улегся спать прямо на землю. Вместо обычных лат на нем была кольчуга, подаренная Линксом де Варенном. Ни меча, ни боевого топора. Все вооружение графа составлял заткнутый за пояс охотничий нож. Чтобы отрезать голову Роберту Брюсу, большего не требовалось.
Брюс был коронован, но англичане удерживали все замки на шотландской границе, и до нынешнего момента у Брюса не было никаких шансов отбить эти крепости и стать настоящим правителем. Смерть Эдуарда Плантагенета все меняла. Женственный юнец, которому теперь принадлежал трон, не представлял опасности для закаленных в боях шотландцев. Теперь из-за каждого куста будет торчать стальной шлем, и в конце концов Роберт Брюс сумеет одержать победу и отвоевать независимость Шотландии. Уорик знал: есть только один путь остановить такое развитие событий.
На рассвете он напоил Цезаря в ближайшем ручье и сам сунул голову в воду, чтобы освежить мысли и вернуть себе бодрость. Откинул назад влажные волосы, перевязал их бечевкой. За два дня Уорик покрыл более шестидесяти миль, теперь до Дугласа оставалось совсем немного. Граф вскочил на коня и проехал оставшиеся несколько миль. Над заливом Дуглас висел туман, отчего вся местность выглядела особенно мрачно, словно бы подтверждая закрепившееся за крепостью прозвище – Зловещий замок. План Гая был прост. В Дамфрисе хитрость удалась. Если Брюс сейчас в Дугласе, а Гай надеялся, что это так и есть, то уловка сработает еще раз.
Уорик натянул поводья у ворот и сообщил стражнику, что у него послание к сэру Джеймсу Дугласу. Одинокого всадника, по виду – кельта, впустили во внутренний двор. Путешественник спрыгнул с коня и уверенными шагами направился в замок с торчащими над ним серыми башнями. Дворецкий спросил, какое у него дело. Гай снова повторил, что имеет послание к сэру Джеймсу Дугласу, и вскоре Черный Дуглас уже спускался по каменным ступеням из своих жилых покоев.
– Сэр Джеймс, у меня письмо к Роберту Брюсу, – обратился к хозяину Гай.
– С чего вы взяли, что я смогу доставить известия этому вашему Брюсу?
Уорик поднял руку, призывая хозяина замка к вниманию.
– Давайте возьмем быка за рога. Я сам доставлю ему послание.
– Кто вы такой и от кого это важное послание?
– Я Гай де Бошан, граф Уорик, а послание исходит от Линкса де Варенна.
– Проклятый англичанин! – вскричал Черный Дуглас, хватаясь за кинжал.
– Проклятый француз, – невозмутимо поправил его Уорик.
– Все в порядке, Джеймс, – раздался с галереи властный голос. – Наш знаменитый грешник многим рисковал, чтобы найти меня.
Жизнь научила Уорика, что лучше всего срабатывает именно простой план. Он ударит Брюса ножом в сердце, а когда хозяин захочет прийти своему королю на помощь, схватит Черного Дугласа и воспользуется им как щитом и заложником, чтобы выбраться из Зловещего замка.
Роберт Брюс спускался по каменным ступеням, а Гай тем временем призывал себя к терпению – пусть жертва подойдет ближе.
Глава 27
Джори выглянула из окна башни и заметила всадника, въехавшего во двор Уорикского замка. Глубоко втянув воздух, она бросилась вниз с отчаянно бьющимся сердцем, но все же, ради дитя в своем чреве, старалась ступать аккуратнее – теперь все время приходилось соблюдать осторожность.
Достигнув двери, Джори узнала в приехавшем Рикарда де Бошана. Сердце ее сжалось от страха.
– Отец? – только и смогла произнести она.
– Отец в добром здравии, – тотчас успокоил ее Рикард.
Джори испустила вздох облегчения и заметила, как расширились глаза Рикарда, когда он увидел ее нынешнее положение.
– Вы ждете ребенка, – с удивлением проговорил он.
– Да… Разве твой отец тебе не сказал? – с тревогой спросила Джори. – Рикард, ты всегда будешь первым в его сердце.
– Леди Марджори, в сердце моего отца много любви, всем хватит. Я не испытываю страха, что кто-то сумеет меня вытеснить, – с улыбкой заверил ее Рикард. – Пойдемте наверх. У меня есть новости. – И он направился следом за Джори, готовый подхватить ее, если она оступится.
Усадив графиню в кресло, Рикард заговорил:
– Я знаю, что вас должно огорчить мое известие: король Эдуард мертв.
Джори тут же подумала о Роберте Брюсе и о войне, которую вел Эдуард Плантагенет.
– Он пал в бою?
– Нет. Король был болен. Он умер, не доехав до Шотландии.
– Значит, принц Эдуард стал королем? – Джори с трудом могла себе это представить.
– Да, мы сопровождали в Йорк гроб его отца. Теперь его тело покоится в соборе, а скоро будет перевезено в Вестминстерское аббатство для погребения. Принц Эдуард, то есть король Эдуард, сейчас направляется в Лондон. Отец попросил меня сообщить вам эти новости.
– Благодарю вас, Рикард. Моя подруга принцесса Джоанна всегда утверждала, что ее брат не станет воевать. Означает ли это, что кампания по усмирению Шотландии отменяется? – Джори не могла скрыть надежду, которая начала расцветать в ее сердце.
– Граф Пембрук и армия все еще в походе. Однако, леди Марджори, новый король предпочитает направлять их действия издали, – с презрением в голосе проговорил Рикард.
– Гай находится в Йорке со старым королем?
– Нет. Я оставил его в Карлайле. Отец сказал, что у него еще есть дело.
Джори побледнела. В этот момент кто-то постучал в дверь. Графиня попросила Рикарда открыть.
Юная Кэтрин Мортимер отчаянно покраснела, когда дверь покоев леди Марджори неожиданно открыл Рикард де Бошан. Заикаясь от волнения, она заговорила:
– Сэр Рикард… Когда… То есть каким образом… Что…
– Кэтрин! – Рикард был удивлен не меньше молодой леди. – Я и не знал, что вы гостите в Уорике.
– Кэтрин любезно согласилась стать моей фрейлиной.
– Чудесная новость! – обратился Рикард к Джори. – Брат Кэтрин Роджер – мой добрый друг. Мы все сейчас в Кенилуорте. Знай он, что вы сейчас в Уорике, он поехал бы со мной.
Джори переводила взгляд со статного молодого рыцаря на зардевшуюся девицу.
– Если вы можете остаться, Рикард, то я прикажу приготовить вашу прежнюю комнату.
Рикард взял Кэтрин за руку и втянул ее в комнату.
– Уверяю вас, леди, если бы я мог остаться, то сделал бы это с огромным удовольствием. Но я должен сопровождать короля, который на полной скорости мчится в Лондон. – Рикард поцеловал руку Кэтрин, затем подошел к Джори и поднес ее пальцы к своим губам. – Аи revoir. К моему глубочайшему сожалению, я должен ехать. Кэтрин, поручаю вам всемерно заботиться о преданной жене моего отца.
Джори догадалась, что этой паре хотелось бы несколько минут поговорить наедине.
– Кэтрин, отправляйтесь вместе с Рикардом к Берку и распорядитесь, чтобы нашему рыцарю подали лучшего уорикского эля. Ему надо утолить жажду.
Оставшись одна, Джори прошептала:
– Гай, пожалуйста, не убивай Роберта Брюса. В этом нет нужды. Мое сердце принадлежит тебе одному.
– У вас для меня новости? – Роберт Брюс спустился по ступеням замка Дуглас.
Уорик не сводил глаз с приближающего к нему мужчины. Его поразил контраст между этим двадцатитрехлетним кельтским воином и его ровесником – жалким подобием короля, который сейчас правил Англией. Брюс отличался особенной шириной плеч. Все его тело состояло из сухожилий и рельефных мускулов. «О Господи, Джори, ты умеешь выбрать мужчину!»
В ушах Гая де Бошана словно бы зазвучал голос Линкса де Варенна: «Брюс, граф Каррик, законный король Шотландии». Сейчас, глядя на приближающегося кельта, Уорик инстинктивно понял, что в этих словах кроется истина. «Лишь один удар кинжала отделяет этого человека от его предназначения».
– Эдуард Плантагенет умер, – сообщил Уорик, отмечая, как вспыхнули глаза Брюса. Однако, кроме честолюбивого удовлетворения, там отразилось и искреннее сожаление.
– Да, Уорик, такого воина мы уже не увидим.
– Печально, но это правда.
– Вы близкий друг Линкса де Варенна?
– Мы больше, чем друзья. Леди Марджори теперь графиня Уорик.
Роберт Брюс был явно удивлен.
– Повезло вам, Уорик. Я завидую. – Его губы изогнулись в усмешке. – Я боготворил Джори. Она – самая благородная женщина, каких я когда-либо встречал. Это она предложила мне жениться на Элизабет де Бург, дочери графа Ольстера. А это был верный путь получить его поддержку в моей борьбе за трон.
Слушая эти признания, Уорик постепенно осознавал, что между Джори и Брюсом никогда не было настоящей любви. Главную роль в его жизни играло честолюбие. Истинной и единственной любовью Брюса была Шотландия. «Он понятия не имеет, что оставил Джори беременной. Она ему не сказала, потому что хотела, чтобы он исполнил свое предназначение. Вот насколько она бескорыстна!»
Гая терзали противоречивые чувства. Он явился, чтобы убить Роберта Брюса, однако инстинкт говорил ему, что Джори никогда не простит поступка, который она расценит как акт предательства.
«Тебе был послан редчайший, повторный шанс на счастье. Не упусти его, Уорик!»
– Я подчинился приказу Эдуарда Плантагенета и с оружием выступил в поход на Шотландию, – напрямик заявил Гай. – Если мы сможем достичь понимания, я клянусь увести своих людей домой в Англию и никогда не возвращаться. – Гай де Бошан рассчитывал, что Роберт Брюс будет, как всегда, следовать своей выгоде.
– Понимания? В чем?
– Марджори принадлежит мне, Шотландия – тебе.
– Договорились. – Мужчины обменялись рукопожатием. На лице Роберта Брюса расплывалась довольная усмешка. – Кости мертвого отца страшат меня больше, чем его живой сын.
– Только что вернулся лорд Уорик, миледи. Джори медленно выдохнула воздух.
– Благодарю, Берк. Его рыцари с ним? – с тревогой спросила она.
Прошел месяц с тех пор, как Рикард де Бошан привез ей известие о смерти короля Эдуарда, и Джори казалось, что с тех самых пор она затаила дыхание, ожидая возвращения мужа.
– Да, миледи. Думаю, их терзает жажда. Мне следует поспешить в зал, иначе Мэг окажется там раньше меня.
Управляющий вышел, Джори хотела броситься следом, но внезапно смутилась, вспомнив о своей изменившейся внешности. Она носила ребенка уже восемь месяцев и в последние восемь недель уже не могла скрывать свою беременность под просторными струящимися одеждами. Живот выпирал вверх, и Джори, словно бы защищая дитя, часто обнимала его руками.
Вернувшись к себе, Джори надела бархатное платье глубокого янтарного оттенка с низким вырезом, открывавшим полную высокую грудь. Из украшений она выбрала черную ониксовую брошь в форме любимой собаки Гая – волкодава Брута. Кэтрин расчесала ей волосы, скрепила их у виска заколкой из черного янтаря.
На лестнице раздались шаги. Джори облизала вдруг пересохшие губы, а Кэтрин поспешно отступила в дальний угол. Дверь распахнулась, и в проеме появился Уорик. Он казался выше, смуглее и значительно мощнее, чем прежде. Джори с усилием сглотнула. «Он видит только мой живот».
– Сделайте мне честь, миледи, поужинайте со мной.
Она смогла лишь молча кивнуть.
Уорик провел рукой по небритому подбородку.
– Я зайду за тобой через полчаса, cheri.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38