Фредерика вздохнула.
– Ох, Милли, не знаю, что и сказать! Пожалуй, случилось ужасное. – Мисс Милликен насторожилась, но Фредерика этого не заметила и продолжала: – Лорд Сибрук и я… мы, кажется, стали друзьями.
Мисс Милликен мгновенно расслабилась. Улыбнувшись, сказала:
– Ничего ужасного я в этом не вижу. Между прочим, разве не ты как-то говорила, что дружба с будущим мужем – предел твоих желаний?
– Я… Ах, ну да! Что-то такое говорила, – ответила Фредерика неопределенно.
Она давно уже поняла, что ей хочется стать для лорда Сибрука более чем другом. Однако пока еще была не готова признаться в этом Милли.
– И тем не менее я не хочу, чтобы Томас думал, будто я безропотная овечка, – заявила Фредерика после непродолжительной паузы. – Какое-то время я все-таки останусь мисс Черристоун. Возможно, мое пребывание в доме лорда Сибрука позволит постепенно свести на нет суды-пересуды. Когда наступит подходящий момент, тут-то я и объявлю, кто я есть на самом деле!
Мисс Милликен тщетно старалась отговорить подругу от новой затеи.
– Но когда станет известно, что ты жила под одной крышей с ним, твоя репутация окажется навеки погубленной – неважно, выйдешь ты за него замуж или нет, – привела она убедительный аргумент. – Прошу тебя, не возвращайся! Напиши ему письмо, прямо сейчас. Открой всю правду.
Фредерика покачала головой. Нет, она этого не сделает, поскольку письмо ничего иного, кроме презрения к ней, у лорда Сибрука не вызовет! Уж если не суждено завоевать его любовь, то, по крайней мере, она может рассчитывать на его дружеское расположение. Кроме всего прочего, выдавая себя за мисс Черристоун, она, возможно, выяснит, какие чувства он испытывает к ней сейчас и, если удастся, каковы перспективы в этом плане на будущее.
– Милли, обещаю покинуть дом лорда Сибрука накануне приезда в Лондон мисс Честертон. А сейчас пора возвращаться, хотя бы ради Кристабель.
Мисс Милликен сдалась.
– Хорошо, Фредерика, будь по-твоему! Однако твой план действий я бы мудрым не назвала. Если поразмыслить, тут есть доля и моей вины, поскольку идея внедрить шпиона в окружение лорда Сибрука принадлежит мне.
Фредерика чмокнула своего тайного советчика в щеку.
– Милли, не переживай по пустякам. Еще не все потеряно, более того – все будет хорошо! Ты должна твердо знать: твои уроки, если угодно, наставления не прошли бесследно – я такая, какой ты хотела всегда меня видеть: благоразумная, целеустремленная и собранная.
Гейвин не знал – то ли огорчаться, то ли радоваться. После целой недели хитромудрых расспросов, намеков, полунамеков в местах как самых рафинированных, так и непритязательных он не откопал ничего, что могло бы хоть сколько-нибудь прояснить политические пристрастия покойного графа.
Лорд Сибрук с того самого момента, когда Фредерика задала щекотливый вопрос, почти не сомневался, что катастрофические убытки объясняются дядюшкиной симпатией к Бонапарту. С похожей ситуацией он не раз сталкивался за время службы в Военном министерстве, где ему неоднократно поручали расследование таких случаев. Однако теперь тактические приемы, весьма успешные в недавнем прошлом, связи, знакомства не помогли обнаружить ничего, что подтвердило бы его предположение.
– Благодарю вас, Франсуа, – сказал лорд Сибрук чернявому мужчине, на которого возлагал особые надежды.
Со своим прежним информатором он встретился, естественно, не случайно, в одном клубе – более чем скромном, но зато хорошо известном в кругах, тяготеющих к политической интриге.
– Это вам, как обещано! – лорд Сибрук протянул через стол гинею, завернутую в банкноту достоинством в один фунт. – Если что нащупаете, знаете, как связаться со мной.
– Out , m ' sieu , – поддакнул француз. – Но я думать, так не случаться. Если ваш oncle ставить на корсиканца, то он был хитрый самый в Англии, – продолжал осведомитель на ломаном английском. – Думаю, вы ничего найти совсем.
Гейвин еще раньше сообщил Франсуа, что хотелось бы скрыть любой след, оставленный дядей, ввиду предстоящей женитьбы. Долго объяснял французу: мол, конечно, трудно понять, но на самом деле он не против разоблачения предателя и даже собирался возместить ущерб, нанесенный дядей отечеству, в пределах своих возможностей, но вот оказалось, что сделать это никак не может. Гейвин был с Франсуа предельно откровенен, зная, что француз-информатор – единственный, кто способен отыскать доказательства.
– Возможно, вы правы, – заметил лорд Сибрук, – Должно быть, мой источник информации пользовался непроверенными данными.
– Слухи, m ' sieu , слухи! Один из десяти, как правило, иметь под собой основание. – Франсуа понимающе кивнул, а кончики его нафабренных усов забавно дрогнули. – Всегда к вашим услугам!
Опуская гинею в кармашек, он улыбнулся и взглянул на лорда Сибрука с хитрованским прищуром.
В грубошерстном коричневом сюртуке и таких же панталонах лорд Сибрук почти не выделялся из толпы, пока шагал к своему экипажу, предусмотрительно ожидавшему его в километре от места встречи. Хотя Франсуа и знал о наличии у него графского титула, никому другому и в голову не могло прийти, что лорд – так сказать, образец избранного общества – разгуливает в одном из самых плебейских районов Лондона. Оглянувшись по сторонам, он быстро вскочил в свой старенький экипаж, облезлый и, конечно, без герба, в котором разъезжал, когда еще не был графом.
По дороге он решил заехать в контору солиситора. Стянув с себя затрапезный наряд, облачился в щегольской, отчего сразу принял респектабельный вид. Галстук не стал завязывать, а подождал, пока экипаж остановится. Разглядывая свое отражение в зеркале на стенке кареты, он пришел к выводу, что выглядит подходяще. Почти полугодовой перерыв в практике подобных превращений не сказался на его умении изменять внешность. Это открытие его чрезвычайно обрадовало.
И тем не менее, подумал он, бывают случаи, когда талант просеивать слухи, добывая крупицы нужных сведений, решительно путает карты. Пока он собирая информацию о дяде Эдмунде, услышал о себе такое, что просто уши вянут! Чего опасался более всего, то и получилось. Кумбес даром времени не терял. В Лондоне все только и говорят о его незаконнорожденном ребенке. Знакомые сомнительного пошиба смакуют подробности, будто это анекдот, от которого хоть стой, хоть падай! Все эти побасенки не стоят и выеденного яйца, размышлял лорд Сибрук. Удочерит Кристабель, и перестанут скалить зубы! Перестали бы, если бы не одно «но»… Лорд Сибрук поморщился. Оказывается, Черри – его сожительница. Сделал ей ребеночка и теперь обеих прячет чуть ли не на чердаке. Ну и мразь этот Кумбес! Стоило тогда вытрясти из мерзавца всю душу, чтобы закаялся всуе упоминать имя мисс Черристоун. Надо было вообще перекроить ему морду! Ну вот, додумался, нечего сказать… Да его самого морально уничтожили бы в два счета! Высший свет осудил бы непременно. Граф Сибрукский, защищая честь служанки, сцепился с лакеем, как вам это нравится?
Гейвин задумался. Все дело в том, что он воспринимает мисс Черристоун не как служанку, а как свою ровню, если уж говорить о социальном статусе. Может, она даже и выше его! Одета, как и подобает служанке, соблюдает дистанцию. Но умна, черт возьми! Врожденное благородство, деликатность… Настоящая леди.
Лорд Сибрук не видел никаких оснований возводить между мисс Черристоун и собой какие-либо барьеры. Во всяком случае, в мыслях.
Он сделал все возможное, чтобы как-то приглушить обе сплетни, однако сознавал, что пресечь их в корне не в состоянии. В нем поселилась надежда, что брак Эмити с Питером не выдумка, а факт, и, как никогда прежде, Гейвин желал, чтобы предположение Черри подтвердилось. Если появится возможность заявить о том, что Кристабель его племянница, размышлял он, мгновенно прекратятся всякие слухи.
Солиситор сообщил, что его новый управляющий мистер Трент ожидается со дня на день в Лондоне, вместе со всеми бухгалтерскими книгами и ценными бумагами, которые необходимо подвергнуть тщательному анализу. Не особо надеясь на успех, он все же считал, что начинать нужно отсюда, поскольку все другие попытки что-либо выяснить закончились пока безрезультатно.
Придется просить Черри подключиться к этой работе, поскольку она, похоже, прекрасно разбирается в сложных приходо-расходных премудростях…
Выйдя из конторы, Гейвин домой не поехал, а решил заглянуть в Уайт-клуб. Перекусить, пропустить рюмочку-другую в обстановке, вызывающей исключительно положительные эмоции, – просто бальзам на душу!
Лорд Сибрук чувствовал себя не в своей тарелке: общение с лондонским дном давало себя знать. Всю неделю таскался по злачным местам в поисках информации. Интересно, что подумала бы мисс Черристоун, доведись ей каким-то чудом увидеть его в один из тех тягомотных дней? Он улыбнулся.
Войдя в фойе фешенебельного клуба, лорд Сибрук с удовольствием втянул в себя воздух, как бы насыщенный утонченным ароматом декора, благополучия, принадлежности к избранным мира сего. Хотелось душевного отдохновения, комфортного одиночества. Не удостоив вниманием джентльменов за столиком в эркере зала – хотя в другое время, в ином настроении обязательно присоединился бы к их компании, – он прошествовал в самый дальний угол. Лорд Сибрук не успел еще стянуть перчатки, когда услышал за спиной радостный возглас, обращенный к нему:
– Сибрук! Прямо-таки дьявольское везение, что встретил вас. – Сэр Томас довольно бесцеремонно хлопнул его ладонью по плечу и уселся напротив. – А я сюда прямо из информационного агентства. Распорядился дать объявление в газетах о помолвке. Еду и думаю, хорошо бы вас повстречать, а то начнутся поздравления, а вы не в курсе.
Граф одарил будущего шурина вымученной улыбкой.
– Рад видеть вас, сэр Томас! Надо понимать, ваша сестра одобрила помолвку? – задал он вопрос, вызвавший ощущение тоскливой неотвратимости, словно ему грозит тюрьма, откуда вряд ли удастся когда-либо выйти.
– Более-менее, – сказал сэр Томас, отводя взгляд. – Известие, конечно, ошеломило ее, но моя сестра здравомыслящая особа. Преимущества брака с вами для нее очевидны, к тому же, думаю, нет никаких резонов дожидаться лучшего.
Трогательно! Худшие опасения подтвердились, подумал Гейвин. Сестрица – либо прелесть какая дурочка, либо ужас какая дура! Нет, в самом деле, разве утонченная, умная леди способна дать согласие на брак с мужчиной, которого в буквальном смысле в глаза не видела?
– И когда же я смогу лицезреть свою невесту? – спросил он, стараясь не обращать внимания на леденящий холодок под ложечкой.
– Пока не знаю, но надеюсь, что она появится в Лондоне к концу сезона непременно.
Томас до сих пор не имел от сестры никаких известий и начал уже подумывать, что вообще не получит письма. Собственно, только поэтому он поспешил дать объявление в газетах о помолвке, полагая, что она узнает об этом и поймет: бракосочетание состоится в запланированные сроки. Поглядывая на лорда Сибрука, сэр Томас чувствовал себя все более уверенно. Тот, как всегда, производил впечатление человека надежного и респектабельного. Вряд ли Фредди удастся отыскать что-либо, дискредитирующее графа, подумал он.
– Сибрук, дружище! – воскликнул в этот самый момент джентльмен, входя в зал. Томас сразу же узнал лорда Гарвея. – Тысячу лет тебя не видел!
Лорд Сибрук встал, вышел из-за стола. Приятели обменялись рукопожатием.
– Рад видеть тебя, Барри! Что твоя семейная жизнь? Все еще пребываешь в блаженном состоянии? Долго ли пробудешь в Лондоне?
Гарвей покачал головой.
– Пару недель, может, чуть больше. Элизабет скоро родит. Хочет, чтобы наш первенец появился на свет в поместье. – Его лицо озарила горделивая улыбка. – Раз уж заговорили о наследнике, не могу удержаться, чтобы не коснуться одного сногсшибательного известия, которым меня сегодня огорошили.
– А ты поменьше придавай значения молве, – поспешил высказаться лорд Сибрук. – Например, я слышал от одного надежного человека, что слухи подтверждаются из расчета один к десяти. Ты знаком с сэром Томасом Честертоном?
Оказалось, что Гарвея когда-то знакомили с молодым человеком, но он заметил, что рад познакомиться поближе. Церемония обмена любезностями позволила отвлечь внимание от предыдущей темы, а спустя пару минут кто-то окликнул его. Посыпались вопросы о герцоге Рейвнхемском, ближайшем соседе лорда Гарвея. Когда тот, извинившись, ушел, лорд Сибрук возобновил разговор с молодым Честертоном:
– Сэр Томас, вы уже отужинали?
Между тем посетителей в Уайт-клубе значительно прибавилось, и лорд Сибрук стал нервничать. В любой момент мог появиться кто-либо из его друзей, до кого, как и до Гарвея, уже докатилась сплетня, и, обратись тот к нему за разъяснением, он был просто обязан либо подтвердить ее, либо опровергнуть.
– Нет еще, – ответил сэр Томас.
– У меня превосходный повар. Не желаете составить компанию?
Если до Томаса дошел слух о Кристабель, пусть узнает подробности, как говорится, из первых рук. Это раз. И два: если Честертона этот факт, предположим, повергнет в состояние шока, то есть еще время забрать обратно текст объявления о помолвке, которое завтра утром должно появиться в газетах.
Хотя Фредерика сделала все, что было в ее силах, дабы убедить мисс Милликен в необходимости довести начатое до конца, она сознавала, что вряд ли удастся найти выход из весьма щекотливого положения, в которое попала по собственному желанию. С момента, когда она отказалась от намерения искать доказательства непорядочности лорда Сибрука, возникли новые проблемы. Нужно было во что бы то ни стало закончить поиски доказательства легитимности племянницы лорда Сибрука, докопаться до причины таинственного исчезновения состояния его дяди и – самое главное – разобраться, какие чувства испытывает он к ней и каково его отношение к помолвке.
Если лорд Сибрук к ней неравнодушен, тогда и помолвка должна быть ему в тягость, справедливо рассуждала Фредерика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28