Или могла?
Нет, нет, она не должна этого делать, как бы ни хотелось ей признаться в собственных чувствах и услышать его признания. Прежде чем отдать Ноуэлу свое сердце, она должна каким-то образом попытаться убедить его отказаться от этого преследования. Ровене пришел в голову единственный способ добиться этого.
— Идем наверх, — прошептала она еле слышно.
Глава 15
Она торопливо подталкивала его к двери гостиной.
Ноуэл шел с ней как во сне, все еще находясь под гипнотическим воздействием ее вкуса, аромата, мягкости шелковистых волос и кожи. Держа его за руку, Ровена направилась к лестнице, а он следовал за ней, не в состоянии — да и не желая — сопротивляться.
Послышались голоса, и на лестничной площадке появились лорд и леди Хардвик, только что распрощавшиеся с последними гостями. Ровена отпустила руку Ноуэла, и он, без слов поняв ее, сосредоточил внимание на хозяевах дома.
— Милорд, миледи, — произнес он, — какой успех! — Собственный голос показался Ноуэлу каким-то неестественным.
— Так и было задумано, — согласилась леди Хардвик с улыбкой, ничего не заподозрив.
Однако Люк, окинувший постояльца понимающим взглядом, оказался более проницательным.
— Собираетесь на покой? Да, уже поздно. Полагаю, ваш слуга приготовил для вас ту же самую комнату, что и прежде.
— Я жажду поскорее оказаться в постели, — призналась леди Хардвик. — Идемте спать, а о сегодняшнем вечере поговорим завтра.
Ноуэл взглянул на Ровену, на лице которой застыла вежливая улыбка. Неужели она, как и он, была расстроена тем, что их прервали? Или ему это показалось?
Хотя он почти признался ей в любви, предложения все же не сделал. Она, судя по всему, его и не ожидала. Теперь, когда к Ноуэлу постепенно возвращалась способность мыслить, он вспомнил, что Ровена вообще не упоминала о собственных чувствах — по крайней мере, не выражала их в словесной форме. Он, несомненно, вложил другой смысл в ее приглашение. И как ему в голову пришло такое? Просто безумие!
Однако безумие, кажется, продолжалось. Когда они поднялись наверх и пожелали друг другу спокойной ночи, Ровена заглянула ему в глаза и беззвучно прошептала одними губами: «Позднее. Приходите ко мне».
Ноуэл едва заметно кивнул и, пожелав спокойной ночи хозяевам, убедился, что они не заметили безмолвного «разговора». Ровена вошла в комнату, Ноуэл скрылся за дверью своей спальни, а лорд и леди Хардвик прошли в угловые апартаменты в конце коридора.
Кемп, естественно, ждал его возвращения.
— Не желаете ли бренди перед тем, как лечь в постель, сэр? — спросил он, помогая Ноуэлу раздеться.
Единственное, чего желал Пакстон, так это остаться поскорее в одиночестве, чтобы как следует обдумать происходящее. Он был уверен, что Ровене известно, кто такой Мистер Р. Если он сейчас отправится к ней, то удастся ли убедить ее поделиться своей информацией? Или это всего лишь жалкий предлог сделать то, что ему все равно очень хотелось?
— Нет, Кемп, благодарю. Думаю, сегодня я буду хорошо спать и без бренди.
Слуга поклонился и ушел, а Ноуэл усмехнулся. Он был уверен, что, как бы ни развернулись дальнейшие события, уснуть этой ночью ему удастся не скоро.
— Достаточно, Матильда. Спасибо. — Ровена никогда в жизни так не нервничала. Однако она не могла бы сказать, чего опасалась больше: того ли, что Ноуэл придет к ней в комнату прежде, чем она успеет отослать горничную, или того, что он вообще не придет.
То, что он кивнул, означало — придет. А вдруг, оставшись один, передумает? Ей было трудно поверить, что она оказывает «отвлекающее» влияние на такого умного и решительного человека, как Ноуэл Пакстон, но и его слова, поступки, кажется, подтверждали, что так оно и было.
Матильда все еще копошилась в комнате — развешивала одежду, приводила в порядок туалетный столик, потом прикрутила фитиль масляной лампы на прикроватном столике. Ровена наконец потеряла терпение.
— Я сказала, что на сегодня достаточно, — сказала она резче, чем хотела бы. — Спокойной ночи, Матильда.
Горничная бросила на хозяйку удивленный взгляд, но ни о чем не спросила, а лишь присела в книксене.
— Спокойной ночи, мисс. Приятного сна.
Ровена знала, что у нее сегодня мало шансов провести спокойную ночь.
Она прислушалась к легким шагам Матильды, удаляющимся по коридору в направлении черной лестницы. Придет ли он? А если придет, то сможет ли она осуществить свой неслыханный план?
Стояла тишина, и Ровена постепенно расслабилась. Конечно, Ноуэл не придет. Ноуэл Пакстон — джентльмен, который соблюдает законы и не нарушает правил приличия. А она — леди, которой не подобает пытаться соблазнить мужчину, пусть даже ради такой благородной цели, как спасение от преследования закона Святого из Севен-Дайалса.
Она ведь преследует именно эту цель, не так ли?
Но теперь это в любом случае не имело значения. Ровена, несомненно, придала слишком большое значение тому, что он почти сказал. Вздохнув то ли с разочарованием, то ли с облегчением, она повернулась к постели и замерла на месте. Неужели шаги в коридоре? Нет, ей показалось. Но звук шагов раздался снова, а потом кто-то тихо поскребся в двери ее спальни.
С бешено бьющимся сердцем Ровена бросилась открывать дверь. На пороге стоял Ноуэл. Он был еще красивее, чем обычно: на нем были только брюки и сорочка с распахнутым воротом, открывающим треугольник горла и груди. Его волнистые волосы были влажными, как будто он уже вымылся, готовясь лечь спать. На мгновение ей показалось, что она может потерять сознание. Только этого не хватало!
— Я… я надеялась, что вы придете, — прошептала она и отступила в сторону, давая ему войти. Если она хотела должным образом воспользоваться этой возможностью, ей необходимо полностью владеть собой.
Тихо закрыв за собой дверь, Ноуэл, не отрывая взгляда от ее лица, шагнул в комнату.
— Я почти убедил себя в том, что все это мне почудилось или что я неправильно понял ваше приглашение. — В его словах звучала вопросительная нотка.
— Нет, вы все правильно поняли, — сказала девушка, надеясь, что он не заметит дрожь, начавшуюся где-то внутри и распространившуюся теперь на все тело. Она хотела задать такой же вопрос ему, но боялась, что ее подведет голос. И конечно, боялась его ответа. Поэтому Ровена лишь улыбнулась самой, как ей казалось, соблазнительной улыбкой.
Ноуэл перевел взгляд на ее губы, потом снова посмотрел в глаза, подошел на шаг ближе, и Ровена почувствовала тепло, которое излучало его тело.
— Вы уверены, что понимаете, о чем просите? Она была совсем не уверена в этом, однако решительно кивнула головой.
— Разумеется. Я, знаете ли, много читала.
— Это мне известно. — Он улыбнулся уголком губ. — Но есть вещи, о которых нельзя узнать из книг.
Он давал ей шанс передумать, и она, струсив, чуть не поддалась искушению воспользоваться им. Научившись бойко разбираться в политических интригах, она в действительности очень мало знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Впервые она пожалела, что в круг ее чтения не входили любовные романы.
— Значит, настало время дополнить теорию практикой, не так ли? — заставила она себя сказать и, подняв голову, заглянула ему в глаза.
— Как всегда, научный подход, — пробормотал Ноуэл, придвигаясь ближе, пока ткань тонкой сорочки не соприкоснулась с тонким ситцем ее ночной рубашки.
Ровена подняла лицо, чтобы он ее поцеловал. Он исполнил ее желание: его теплые упругие губы завладели ее губами. Он обнял ее, и дрожь прекратилась, уступив место потребности в чем-то таком, чего она не могла определить. Забыв о своих благородных планах, Ровена прижалась к Ноуэлу, желая быть еще ближе, желая… всего.
Низкий гортанный звук, изданный Ноуэлом, воспламенил ее еще сильнее, потому что свидетельствовал о том, что он желает ее так же сильно, как она его. Его поцелуй стал крепче, язык все глубже проникал в рот, и его движения приобрели ритмичность, еще сильнее возбуждая желание.
Прижавшись к Ноуэлу всем телом, Ровена наслаждалась ощущением его твердой груди, сильных рук, обнимавших ее, и напряженной мужской плоти, натянувшей брюки и прикасающейся к ее животу, что, несомненно, доказывало силу его желания.
Ее тело ждало большего, но она и понятия не имела, как удовлетворить это желание. Что ей делать дальше?
Ноуэл сделал это за нее. Не прерывая поцелуя, он на ощупь развязал ленточки на ее ночной рубашке. Потом его губы проделали поцелуями дорожку до ямочки под горлом, а пальцы тем временем развязывали вторую ленточку.
Судорожно глотнув воздух, Ровена запрокинула голову, предоставив ему полную свободу действий. Она и представить себе не могла, что существуют подобные ощущения, и теперь боялась лишь, как бы они не прекратились.
В голове промелькнула смутная мысль о том, что в соответствии с планом она, кажется, должна была соблазнить его. Уцепившись одной рукой за его плечо, чтобы не упасть, она принялась другой расстегивать пуговицы на его сорочке.
— Это одна из моих любимых сорочек, — шепнул он ей на ухо. — Позволь я тебе помогу, пока оторванные пуговицы не разлетелись по всей комнате. — В его голосе слышался еле сдерживаемый смех.
Она понимала, что должна была бы смутиться, однако смущения не чувствовала. Ровена лишь с нетерпением ждала продолжения. Судя по скорости, с которой он расстегивал свою сорочку, Ноуэл разделял ее нетерпение. Они снова обнялись.
Верхняя часть его торса была обнажена. И хотя ее груди были все еще прикрыты тонким ситцем рубашки, кожа над ними оставалась открытой и прикосновение к этим чувствительным участкам волос на его груди еще больше увеличило ее желание.
Руки Ноуэла помассировали ее спину, спустились на талию, потом еще ниже. Ровена положила руки на его плечи и, откинув назад полы расстегнутой сорочки, обнажила новые участки его груди. Он на мгновение убрал руки, но даже эта кратковременная утрата контакта заставила ее недовольно застонать.
— Ш-ш-ш, — прошептал он. Быстро сняв с себя сорочку, он уронил ее на пол и снова обнял Ровену.
Теперь ее руки имели полный доступ к верхней части его торса, и она в полной мере воспользовалась этой свободой, исследуя его бока, грудь, твердые мышцы спины, на которых то там, то здесь прощупывались тонкие рубцы от шрамов.
Тем временем сквозь тонкую ткань ночной рубашки его руки проводили собственное исследование. Они прошлись по узкой талии, скользнули вниз и, обхватив ягодицы, крепче прижали ее к его телу. Он собрал в кулак тонкую ткань рубашки. Ровена почувствовала, как подол поднимается вверх, обнажая щиколотки, потом бедра.
Мгновение спустя рубашка была поднята до талии, и Ровена остро ощутила, что нижняя часть ее тела полностью открыта его рукам и глазам. Ее же глаза были плотно зажмурены. Однако как только он прервал поцелуй, она сразу же их открыла и увидела, что он серьезно смотрит на нее.
— Можно? — тихо спросил Ноуэл.
Ровена понимала, что он просит разрешения снять с нее ночную рубашку — удалить последнюю преграду для его прикосновений. Опасаясь, что подведет голос, она молча кивнула.
Быстрым, плавным движением он поднял вверх тонкую ткань и, сняв с нее рубашку через голову, бросил ее на пол.
— А ты еще красивее, чем я себе представлял.
Красивая. Никто, даже мать, никогда раньше не называл ее красивой. Но он, кажется, не шутил. В его глазах читалось восхищение, даже благоговение. И все же Ровена едва поборола желание прикрыть свое тело от его взгляда. Вопреки ее воле к ней возвращалась способность мыслить здраво. Что она делает?
Ах да. Она собирается убедить его оставить Святого в покое. Для этого, согласно плану, ей следовало признаться в своих чувствах и полностью, во всех отношениях отдать себя. Может, уже пора попросить об этом? А вдруг, если она позволит Ноуэлу овладеть собой, скомпрометировать себя, спрашивать будет поздно? Но что, если она заговорит слишком рано?
Ноуэл снова наклонился, чтобы поцеловать ее, взяв в ладонь одну грудь. Все мысли покинули сознание Ровены, уступив место ощущениям. И она, ухватившись за его плечи, крепко прижалась к нему. Это было ни с чем не сравнимое ощущение!
Не выпуская его из рук, она сделала шаг назад, направляясь к кровати. Ровена понятия не имела, что нужно делать, когда они доберутся до постели, но надеялась, что это знает Ноуэл. По спине пробежал холодок страха — страха перед неизведанным, — но Ровена не обратила на это внимания. Она была твердо намерена познать тайну.
Ноуэл попытался предупредить ее.
— Ровена, ты должна быть абсолютно уверена, — пробормотал он. — Боюсь, что через мгновение я уже не смогу остановиться.
— Я уверена, — сказала она, взглянув в его горящие страстью глаза. — Но сначала пообещай мне, что ты прекратишь свое расследование деятельности Святого из Севен-Дайалса.
Ноуэла словно окатили холодной водой.
— Так, значит, в этом все дело? — спросил он, не скрывая разочарования. — Ты готова отдать себя в обмен на мое обещание? — Он не мог бы сказать, на кого злится больше — на нее или на себя. Одно было ясно: явившись сюда, он свалял дурака.
Ровена широко распахнула серые глаза. В них были отчаяние, страх и желание. Именно желание чуть было не расслабило его снова, но он заставил себя отодвинуться от нее, не обращая внимания на то, как соблазнительно ее обнаженное тело.
— Нет! То есть я надеялась, что… если ты неравнодушен ко мне, то, возможно, захочешь изменить свое решение… чтобы сделать мне приятное.
Ее слова лишь подтвердили догадку Ноуэла.
— Может быть, произведем обмен другого рода? Скажи мне, кто такой Мистер Р., и я подумаю о том, чтобы прекратить преследование Святого.
Девушка долго смотрела на него, потом быстро присела, схватила с пола ночную рубашку и прижала ее к себе, прикрыв груди. Казалось, это могло бы помочь ему охладить пыл, однако не тут-то было.
Она довольно долго молчала, потом сказала:
— Значит, в твои планы входило прийти сюда, чтобы получить от меня эту информацию? Которой я, конечно, не обладаю.
Ноуэл помедлил, потому что это действительно был тот повод, которым он пытался оправдать свое присутствие в ее спальне — хотя был уверен, что на самом деле причина заключается совсем в другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39