— Прошу прощения за досадное происшествие, я не желал причинить вреда леди, но она…
— Нет, вы не поняли, — покачала головой Элизабет. — Э. Лоуренс — это я. Я наняла вас, мистер О'Брайен.
— Вы? — недоверчиво переспросил О'Брайен.
— Да. Этот завод принадлежит мне, и я пригласила управляющего, имеющего опыт в производстве пороха. Вы ведь проходили обучение на лучшем заводе во Франции, не так ли?
О'Брайен смотрел на нее так, будто на лбу у нее вырос рог. Если бы это было в первый раз, Элизабет, возможно, сочла бы это забавным, но известие о том, что Э. Лоуренс — женщина, вызывало недоумение у всех без исключения мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело. Ее бесило, что мужчины не хотели вести с ней дела только потому, что она принадлежала к женскому полу. О'Брайен взглянул на Джессопа, как будто ожидал от него подтверждения ее слов.
— Я обращаюсь к вам, сэр. Не вы ли тот самый мистер О'Брайен, которого мой поверенный нанял для управления моим заводом? — Элизабет повернулась к рабочим, чтобы дать ему время обдумать ответ. — Возвращайтесь на завод, — сказала она. — А тебя, Сэмсон, я жду у себя в конторе после обеда.
— Да, мэм.
Рабочие начали потихоньку расходиться, разочарованные, что им не удастся услышать разговор хозяйки с новым управляющим. Элизабет вновь повернулась к О'Брайену. Тот уже надел шляпу и выглядел весьма непринужденно. Он вовсе не походил на человека, опасающегося быть уволенным с работы, к которой он еще даже не успел приступить.
— Ну так что же, вы действительно тот человек, который мне нужен, или у вас нет никакого опыта, и это была просто уловка, чтобы за мой счет добраться до колоний?
— Прогони его, — снова сказал Джессоп. — Разве у тебя мало забот и без этого ирландца?
О'Брайен бросил на Джессопа испепеляющий взгляд.
— Я сама с этим справлюсь, Джессоп, — Элизабет выдавила вежливую улыбку. — Если ты проследишь за доставкой угля, я смогу разобраться с мистером О'Брайеном.
Джессоп хотел было что-то сказать, но передумал и просто махнул рукой.
— Прекрасно, можешь упрямиться, если хочешь. Я пойду навещу сестру. Увидимся вечером.
Элизабет подождала, пока он отойдет на достаточное расстояние, прежде чем возобновить разговор. Джессоп будет злиться на нее, но через несколько часов он остынет. Она вновь повернулась к человеку, ставшему виновником стольких несчастий.
— Итак, что вы скажете?
О'Брайен бросил взгляд в сторону удалявшегося Джессопа и снова посмотрел на Элизабет.
— Я буду с вами откровенен, потому что таков уж мой обычай. Я не хочу работать под началом у женщины, и если бы знал, то не принял бы этого предложения.
— С чего вы взяли, что вас уже приняли? Вы ударили меня, — Элизабет дотронулась до щеки.
— Это досадное недоразумение. Простите, но вы оказались у меня на пути. Женщине нечего делать там, где мужчины дерутся.
— Послушайте, я заплатила большие деньги, чтобы заполучить вас сюда, мне очень нужен хороший управляющий. Если у вас действительно есть опыт, я готова забыть об этом происшествии и давайте начнем все сначала. — Элизабет смотрела на этого мужчину, стараясь понять, что же есть в нем такое, от чего ей становится не по себе. — Я знаю, как заставить этот завод работать, но мне нужен кто-то, кто мог бы воплотить мои идеи в жизнь.
— Вот как. Но что именно вы знаете? — спросил он, скрестив руки на груди. Элизабет опустила глаза, смущенная его оценивающим взглядом. Другие рабочие не смели смотреть на нее подобным образом. Они воспринимали ее словно некое бесполое существо, обращаясь с ней не как с мужчиной, но и не так, как со своими женами и подружками. Даже Джессоп не смотрел на нее с таким выражением в глазах, как у этого незнакомца. Он разглядывал ее… будто мысленно раздевал. Осознав это, Элизабет покраснела.
— До своего приезда сюда я изучала в Англии химию, — она грациозно повела плечами. — Меня всегда интересовала эта наука. Многие, правда, считают, что женщинам вообще не пристало заниматься наукой, но тем не менее это так.
— Мне нужна работа, но я никогда не работал под началом у женщины, — сказал О'Брайен, со вздохом отводя взгляд.
— Вас не должна волновать моя принадлежность к женскому полу, мистер О'Брайен. Нас будут связывать только деловые отношения: вы будете выполнять работу, которую я вам поручу, а я буду платить вам деньги. Заставьте завод работать и приносить прибыль, и я щедро вознагражу вас.
Патрик в раздумье теребил усы. Он не ожидал такого оборота дел, возможно, он совершил ошибку. Майкл не сказал ему, что работодателем будет женщина. Патрик едва сдержал улыбку: судьба сыграла с ним шутку. Майкл О'Брайен умер на борту корабля по пути в колонии, где его ожидало место управляющего пороховым заводом. После смерти Майкла Патрик завладел его документами и теперь оказался на службе у заносчивой англичанки. Он не видел ничего плохого в том, чтобы занять место покойного, но как бы его намерение не повлекло непредвиденных последствий. Патрику ничего не стоило просто повернуться и уйти, но это был бы не лучший выход из положения. Ему очень нужна хорошая работа. Он поклялся изменить свою жизнь, и берега реки Брэндивайн казались вполне подходящим для его целей местом. Патрик взглянул на эту англичанку с шелковистыми черными волосами и острым язычком. Самонадеянная штучка. И умная, надо отдать ей должное.
— Что ж, я могу попробовать, — сказал он и услышал в ответ вздох облегчения.
— Попробуйте, мистер О'Брайен.
— Значит, мы договорились, миссис Э. Лоуренс. — Он протянул ей руку, чтобы скрепить сделку. — Могу я узнать, что значит Э.?
— Элизабет. — Ее рука слегка дрожала, когда он коснулся ее. О'Брайен не смог сдержать улыбки: выходит, она вовсе не такая недотрога, какой хочет казаться. Он всегда умел обходиться с женщинами, и ему было приятно убедиться, что богатые мало чем отличаются от простушек. Патрик задержал ее руку в своей на мгновение дольше, чем это было необходимо для рукопожатия. Элизабет кашлянула и опустила руку.
— Разрешите проводить вас к вашему дому. — Она двинулась вперед, уверенная, что он пойдет вслед за ней.
Патрик был удивлен, что она ходит без сопровождения. Видимо, она и вправду чувствует себя здесь хозяйкой. Что ж, быть может, это не так уж и плохо, коль скоро она действительно разбирается в химии и знает толк в изготовлении черного пороха.
— Насколько я понимаю, вы собираетесь вызвать сюда свою жену и детей, как только обоснуетесь, не правда ли?
— Да. Да, конечно. — Он на минуту замялся. — В том случае, если приму решение остаться тут навсегда.
Элизабет искоса взглянула на него. Они шли по дороге вдоль берега реки, от которой их отделял ряд каменных зданий. Кругом сновали рабочие.
— Я вижу, на заводе был взрыв.
— Да, год назад, почти день в день, — теперь Элизабет говорила значительно более мягким тоном.
— Как это произошло?
— Не знаю, — она покачала головой. — Это случилось всего через несколько недель после моего приезда сюда, так что детали мне неизвестны. Я разговаривала с владельцами пороховых заводов в Джерси и все равно не смогла понять причину. Взрыв произошел ночью, когда ни одна из мельниц не работала. Если бы завод работал, мы бы все потеряли.
Патрик кивнул, задумчиво осматривая окрестности.
— Хорошо, что здесь много гранита для построек. Какова будет толщина стен у склада, который вы восстанавливаете?
— Три фута там, где хранится порох в бочонках, а в тех помещениях, где в воздухе много пороховой пыли, толщина стен будет вдвое больше.
— Вы действительно кое-что смыслите в этом деле, — усмехнулся Патрик.
— Я же говорила — я знаю, что делаю.
— Я помню, что вы говорили, миссис, и все равно я под впечатлением, — он подмигнул ей.
— У нас с вами деловое соглашение, сэр, — нахмурилась Элизабет. — Так что оставьте свои ужимки.
— Тот джентльмен — ваш муж? — спросил Патрик, улыбаясь.
— Мой муж погиб.
— Во время взрыва? — О'Брайен замедлил шаг.
— Да, — ответила она, продолжая идти вперед. — Послушайте, мистер О'Брайен, у меня еще очень много дел. Я провожу вас до дома управляющего. Когда устроитесь, приходите в контору рядом с особняком. Там мы обсудим ваши дальнейшие обязанности.
Элизабет остановилась у двери небольшого двухэтажного каменного домика. Он догнал ее.
— Я знаю свои обязанности, я уже работал управляющим на заводе.
— Прекрасно, значит, мне не придется долго объяснять. — Элизабет открыла перед ним дверь и, прежде чем Патрик успел ответить, зашагала вниз по склону холма уверенными, широкими, почти мужскими шагами. Он тихонько присвистнул. Матерь Божья, он не побоялся рискнуть своей жизнью во имя Дела и поджег фитиль у бочонка с порохом на Дублинском мосту, но интуиция подсказывала ему, что эта благовоспитанная английская красотка опаснее, чем сотня пороховых бочек в летнюю грозу.
2
О'Шэй закрыл за собой деревянную дверь и привалился к ней спиной. «Майкл О'Брайен, Майкл О'Брайен, Майкл О'Брайен…» — твердил он себе, довольно чувствительно ударяясь затылком о дерево в такт словам. Теперь его зовут О'Брайен, и он должен запомнить это. Как он мог свалять дурака и сказать, что его имя Патрик? С этого момента Патрика О'Шэй больше не существует, его место займет Майкл О'Брайен. Майкл недовольно потер виски. Еще в юности в Ирландии он неоднократно влезал в разные передряги, но как бы эта не оказалась самой рискованной. Может быть, ему не стоило выдавать себя за своего покойного друга. Но кому это могло повредить? Уж, конечно, не бедняге Майклу, тело которого лежит сейчас на дне Атлантики, упокой Господь его душу. О'Брайен перекрестился.
Ну а миссис Э. Лоуренс это не повредит и подавно. У нее будет хороший управляющий, значительно лучше покойного Майкла О'Брайена.
О'Брайен отошел от двери и осмотрел свои новые владения. Дом был небольшой: две комнаты на первом этаже и, вероятно, две наверху, но по сравнению с той лачугой, в которой вырос Майкл, его братья и сестры, это был настоящий дворец. Их было одиннадцать человек в семье; жили они в крошечной хибарке и старались добыть себе пропитание, день-деньской копошась на клочке скудной земли. Все изменилось, когда Таррингтон присоединил их надел к своему загородному поместью.
Майкл провел рукой по губам: одно упоминание имени Таррингтона вызывало у него оскомину. Но все это осталось в прошлом, а он не принадлежал к тому типу людей, что любят вспоминать о былых несчастьях. Сегодня необычный день, он стал иным, новым человеком; теперь его судьба — в его собственных руках. В прошлом Майкл не раз ошибался, делал глупости, но отныне все будет по-другому. Ему выпал шанс, который дается только раз в жизни. Он будет работать и наладит производство на заводе этой англичанки. Завод начнет приносить прибыль. Майкл не станет попусту тратить свое жалованье и в конце концов сумеет купить участок земли на реке и построить там лучший пороховой завод в колониях. Пока это были только мечты бедняка, но О'Брайен был уверен, что сможет воплотить их в жизнь… В дверь постучали.
— Кто там? — спросил О'Брайен. Дверь распахнулась, и на пороге появился рабочий, перепачканный угольной пылью. Он стащил с головы шляпу и протянул Майклу небольшой кожаный кошелек.
— Здесь плата за полгода, хозяйка просила передать вам. Она говорит, что должна их вам, ведь вы приехали из самой Ирландии.
О'Брайен взял кошелек, и монеты тихо звякнули. Миссис Лиззи Лоуренс платила за его знания полновесной монетой. Она была достаточно умна и понимала, что хороших работников можно достать только за хорошие деньги.
— Спасибо.
Рабочий с интересом разглядывал помещение.
— Меня зовут Джонни. Джонни Ле Беннет. У вас тут очень мило, мистер О'Брайен.
Майкл окинул взглядом комнату, в которой они стояли. Стены ее были покрыты свежей штукатуркой, немногочисленную добротную мебель, без сомнения, перенесли сюда из особняка. Конечно, обстановка не шла ни в какое сравнение с той роскошью, которая царила в господском доме, но простому рабочему должна была показаться великолепной. О'Брайену раньше не приходилось жить в таком комфорте.
— Правда, Джонни, мне тоже нравится.
— Хозяйка говорит, что вы собираетесь вызвать сюда свою семью.
— Постараюсь с этим не спешить. — О'Брайен подмигнул Джонни. — Они будут только мешать мне весело проводить время. В вашей округе ведь найдется местечко для веселого времяпрепровождения?
— На том берегу реки есть таверна «Свиное ухо», — ухмыльнулся Джонни. — Там заправляет старушка Мэдди. У нее найдется все, что нужно настоящему мужчине: добрая выпивка, кости и красотки, чтобы скрасить вечерок. — Продолжая посмеиваться, он приподнял шляпу над головой. — Всего доброго, сэр. После того как вы надрали Сэмсону уши, все ждут не дождутся вас на заводе.
О'Брайен проводил рабочего взглядом и обернулся. У дальней стены залитой солнцем комнаты стояла высокая конторка. Бумага, перо и чернила, казалось, только его и ждут. О'Брайен медленно подошел к конторке и присел на краешек табуретки.
Он достал одну монетку из кошелька и взвесил ее в руке, чтобы убедиться, что хозяйка его не обманула. Этого хватит на порцию виски и ставку в игре в кости. Если ему повезет, он сможет следующие полгода оплачивать женщин и выпивку за счет своей игры. Довольный, он получше спрятал монетку.
О'Брайен размял пальцы, посыпал чернильного порошку в чернильницу и размешал его пером. Он помешивал жидкость не торопясь, наблюдая за тем, как она становится темнее и гуще. Наконец взял лист бумаги и поставил на нем дату. Посмотрел в окно, собираясь с мыслями, стараясь подыскать подходящие слова. Но что говорят, когда сообщают о смерти? Разве слова, написанные на этом клочке бумаги, смогут утешить вдову? Она не сумеет даже их прочесть, и, чтобы узнать содержание письма, ей придется обратиться за помощью в ближайшую усадьбу.
«Милая Салли», — в конце концов начал О'Брайен. Он вспомнил, какой она была в ту пору, когда они с Майклом только поженились, и это воспоминание вызвало у него грустную улыбку. У нее были золотисто-рыжие волосы, шелковистая кожа, усыпанная веснушками, и от звуков ее нежного смеха люди забывали все свои невзгоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35