— Когда это случилось? Когда она убежала?Джо откашлялась:— В сентябре, дорогой. Эрик привез из Германии новый парусник отца, потом заскочил ненадолго к себе домой, а когда уехал, Джинкс поехала вместе с ним.— И вы не могли остановить ее? Сказать, чтоб она не делала этого?— Мы узнали об этом только тогда, когда было уже слишком поздно. Она уже уехала.В мамином голосе Киф услышал скрытую боль, но это было ничто по сравнению с его собственными чувствами… Джинкс и кузен Эрик — такой странный альянс. Этот старик, притворяющийся ребенком…— А Райль знает об этом? — Задав этот вопрос, он сразу понял, какую глупость спросил. Конечно же, Райль знает — ведь это произошло три месяца назад.Только Кифу не рассказали об этом.— Просто я хотел спросить, как Райль… как…Ему ответил Митч:— Райль в порядке. Он полностью окунулся в дела.Киф почувствовал себя так, как будто в живот ему налили расплавленного свинца. Джинкс никогда б не уехала, если бы ее не заставили это сделать.Карр приехал домой в Сочельник. Эдит была в своем новом зеленом шелковом платье, украшенном цветами и лентами. Волосы ее были завиты, и выглядела она так, как будто вот-вот должна была лопнуть от радости. Карр отрастил бороду и усы, и они придали ему солидность.— Расскажи мне о своих делах, скорее, — потребовала Эдит. Он усмехнулся:— Ну, благодаря отцу я научился многому. Сначала я укладывал в ряд поленья, потом стал направляющим за три доллара в день, а теперь работаю вальщиком.— Ты хорошо поработал, Карр, — сказал Митч.— Спасибо, сэр, стараюсь. — Глаза его выражали искреннее почтение.Киф с трудом мог поверить в то, что это его братец Карр. Он выглядел таким загорелым здоровяком с этой аккуратно подстриженной бородкой. Почему-то даже его глаза изменили цвет — они больше не казались желтыми. А потом Киф увидел, что ногти Карра все так же обкусаны. «Карр все такой же, — подумал Киф, — даже если он превратился в мужчину с невинными, ангелоподобными глазами».Киф подумал, что его вырвет, когда отец, очевидно одураченный Карром, сказал:— Ты так хорошо потрудился, Карр, что я подумываю о том, чтоб посадить тебя на паровоз. Похоже, ты умеешь делать практически все — и делать хорошо. Я очень ценю это качество в мужчине. Ты хочешь быть инженером-путейцем?— Да, сэр!— Отлично, тогда я посмотрю, что можно сделать в этом направлении, когда ты после Рождества поедешь на лесозаготовки.Киф увидел, как рука Карра неожиданно сжалась, но лицо его было по-прежнему безмятежным.— Благодарю вас, сэр, — сказал он.— Ну, а теперь, полагаю, мы все идем смотреть гимнастический зал. Попробуете мои штанги.Киф подумал, что отец в первый раз на его памяти попросил Карра пойти куда-нибудь с ним.Он заметил и еще одну перемену. Его мать очень постарела — выглядела какой-то уставшей и рассеянной, как будто мечтала о чем-то. Мама была не из тех, кто мечтает. Она всегда говорила, что в мире происходит слишком много всего, чтоб тратить время на пустые мечты.Теперь мама почти все время была дома, сначала Киф подумал, что из-за праздников. Но со временем он понял, что не праздники были причиной этому. Она передала большинство своих пациентов своему новому ассистенту, доктору Уоррену, кроме того, в больнице появился еще один врач. Теперь Джо было сорок три, но она всегда была такой активной, деятельной, что Киф никогда не считал ее старой. Неожиданно он заметил морщинки вокруг ее глаз. Смешливые лучики, как их обычно называл отец. Теперь они превратились в морщины. Роскошные ее волосы тронула седина.Утром в день Рождества Киф нашел ее сидящей в одиночестве на веранде. На ней была подаренная отцом кашемировая шаль, глаза устремлены на озеро, лицо ее было задумчивым, а руки спокойно лежали на коленях.— О чем ты думаешь, мама? Она грустно улыбнулась.— Вспоминаю, как в первый раз провела Рождество без отца и матери, думаю, не одиноко ли Джинкс, все ли с ней в порядке, был ли у нее рождественский ужин?— Что заставило ее убежать, мама? Ведь она не перестала любить нас, правда?— Нет, дорогой. Если уж говорить о любви, то Джинкс любит даже слишком сильно.— Тогда почему?— Наверное, Эрик был нужен ей больше, чем мы. По крайней мере, она так думала.— Ну, наверное, она в спешке ошиблась. Ведь она любит нас — тебя, и меня, и отца. Но никого она не любит так, как Райля. Это из-за нее Райль не приехал домой на Рождество? Из-за того, что здесь нет Джинкс, да, мама?— Ты задаешь мне такие вопросы, дорогой, на которые у меня нет ответов. — Она снова улыбнулась грустной улыбкой и похлопала по сиденью рядом. — Садись, расскажи мне о школе, — сказала она.Но когда он рассказывал ей о будущем, о том, как станет врачом и приедет работать в Глэд Хэнд, глаза ее снова блуждали, а когда он кончил рассказывать, она не заметила этого.Карр должен был вернуться на лесозаготовки на следующий после Рождества день, но сумел убедить отца, и тот задержал его еще на неделю.Киф подумал, что Карр невероятно мастерски манипулирует отцом, он помнил еще, как отец прорычал:— Пока я жив, ты не сумеешь запустить свои жадные руки в компанию Хэрроу!А ведь это было всего лишь пять месяцев назад, и вот уже он снова сумел завладеть вниманием отца!— Как хорошо, что ты снова с нами, Карр, — сказала как-то мать за ужином. — Сколько времени ты пробудешь с нами?— Это зависит от отца, — скромно улыбнулся Карр.— Может быть, потом он чаще будет дома, — значительно ухмыльнулась Эдит. Карр затих, и Киф понял, что случилось нечто нехорошее.— Каким это образом? — быстро спросил он. — Как Карр сможет чаще бывать дома?— Карр займется одним делом, — сказал Митч, — и, если оно получится, мы сможем видеть его чаще. Вероятно, об этом Эдит и говорила.Больше об этом не говорили, и, наверное, Киф так бы ничего и не узнал, если бы Райль наконец не приехал домой.Райль изменился. Киф сразу это увидел.Может быть, он чуть-чуть раздался в плечах. На нем были макинтош, черный галстук и начищенные туфли. И его бледно-золотые волосы больше не спадали, как раньше, на лоб.Но он изменился и в другом смысле — он уже не был таким смешливым, не шутил, забросил палитру и краски. И в голубых его глазах больше не было блеска.Но он по-прежнему был рад видеть Кифа и тряхнул его за плечи так же, как и в старые добрые времена.Он сел и рассказал Кифу о бизнесе Хэрроу, спросил о школе и по-настоящему выслушал его. Затем он дал ему несколько советов, в которых и правда был смысл, как-то:— В следующий раз, когда твой сосед по комнате начнет задирать тебя, хлопни его хорошенько по губам!Киф сразу представил себе Мелвина с открытым ртом и вышибленными зубами. Он рассмеялся.— Слушай, Киф, если ты не хочешь ехать обратно в Массачусетс, я поговорю с отцом об этом.— Нет, не надо. — Он взглянул на Райля, набираясь мужества, чтоб спросить его о Джинкс. Но Райль прикрыл глаза и замкнулся в себе. Момент был явно не подходящим для подобных вопросов, но Киф просто должен был знать правду! Он выпалил:— Она вышла за него замуж, Райль? Джинкс и кузен Эрик — они поженились?Райль и не посмотрел в его сторону и так долго не отвечал, что Киф уже подумал, что он и вовсе не ответит ему. Но наконец он сказал:— Нет, она не может быть замужем. Все они думают, что да, замужем, но она вернется, вот увидишь. Она приедет домой и будет в точности такой же, как и всегда.Киф так хотел, чтоб Джинкс приехала домой, чтобы Райль оказался прав. Но почему-то он не стал чувствовать себя лучше после того, как получил такой ответ.Только в конце этой недели, когда его каникулы уже почти промелькнули, ему удалось еще раз поговорить с Райлем с глазу на глаз.Тем утром отец, Райль и Карр надолго заперлись в библиотеке, и, устав их ждать, Киф пошел в конце концов в бильярдную, чтобы забросить в лузу несколько шаров. Он пробыл там совсем недолго, когда, смеясь, туда вошли Карр и Митч. Митч похлопывал Карра по плечу.— Хочешь поиграть с нами, Киф? — спросил отец.— Нет, спасибо, я как раз собирался уходить..Он нашел Райля в библиотеке: безутешный, тот смотрел в окно в сад.— Привет!Райль медленно повернулся к нему, и Киф поймал выражение глаз брата.— Эй, у тебя все в порядке? Райль поморгал, вздохнул и улыбнулся закрытым ртом.— Все о'кей, — сказал он, подражая отцу. — А что ты задумал, приятель? Хочешь покататься верхом в горах?— Конечно. Но сначала я хочу кое о чем спросить тебя.— Валяй, спрашивай.— Ну, никто мне ничего не рассказывает. Все пишут мне письма, но ничего не говорят в них.Глаза Райля скользнули от окна на Кифа.— Я буду писать тебе теперь, если хочешь. Извини, я как-то совсем упустил это из виду.— Это ничего. Ведь ты — ну, занят. Райль снова посмотрел в сад.— Так о чем же ты хотел узнать?— Я хочу узнать, что собирается делать Карр. Он пытается убедить в чем-то отца, и я хочу узнать, в чем.Райль как будто встревожился.— Отец думает, что Карр изменился, — настаивал Киф. — Но это не так. Он никогда не изменится.— Ну, лагерь номер десять превратился в довольно-таки оживленный городок. Они даже называют его Кэмптеном. И Карр подумал, что было бы неплохо построить железную дорогу, ведущую в Орегон и Калифорнию. Ты же знаешь, как отец относится к железным дорогам. Он говорит, что благодаря их строительству в стране появится много миллионеров.— Наверное, мне не нравится эта идея только потому, что она принадлежит Карру, — неопределенно сказал Киф. — Я не доверяю ему.Райль улыбнулся.— Отец умнее, чем десять таких Карров, и его не очень-то проведешь. В Кэмптене есть завод по переработке леса, а ты же знаешь, что в горах осталось еще много леса, да и к тому же еще и отличный ручей, чтоб сплавлять его. По мне, так тоже идея с железной дорогой хороша. Но если она не оправдает себя, то отец не станет связываться. Если отцу идея понравилась, то можно не сомневаться в том, что она хороша, даже если и подал ее Карр.— Да, наверное, ты прав. — Киф не очень-то был убежден в этом, но почувствовал себя лучше. Теперь он может спросить Райля о Джинкс, он скажет ему правду. Но не успел он задать ему вопрос, как в библиотеку ворвался отец, в руках он держал письмо.— Где ваша мать? — крикнул он. — Позвоните Пенфилду и скажите, чтобы он нашел вашу мать! Это письмо от Джинкс!Киф побежал к колокольчику, а Митч надорвал конверт. Глаза его жадно читали написанное.Внезапно улыбка его потухла, а голубые глаза помрачнели.— Она беременна, у Джинкс и Эрика будет ребенок. — Он взглянул на Райля.Райль побелел как полотно и схватился за ручку кресла, чтобы не упасть. ДЖИНКС Январь 1887 «Колдунья» поймала хороший свежий ветер, и команде был отдан приказ развернуть дополнительные паруса. Джинкс смотрела, как мужчины карабкаются по веревочным лестницам, и чувствовала, как ветер пронизывает ее насквозь. Ей нравилось глубоко вдыхать бодрящий морской воздух, и она жалела, что хоть ненадолго не может стать мужчиной.Эрик подошел сзади, и она прислонилась к нему и потерлась щекой о его бороду. Сегодня было довольно прохладно, и прежде чем выйти на палубу, она набросила на себя легкую шаль.Руки его скользнули ей под платье.— М-м-м-м. Отличное ощущение, — сказал он, и она почувствовала, как он навалился на ее бедро.— Ты грязный старик, — засмеялась она. Его пальцы нащупали ее соски и начали нежно массировать их.Он нежно покусал ей ухо.— М-м-м. На вкус тоже неплохо. — Его руки двинулись вниз к ее округлившемуся животу.— Я написал для тебя стихи, — сказал он.— Стихи? Для меня? — Она накрыла свои руки его руками и взглянула ему в глаза.С горящими глазами он начал читать: Я посвятил сии стихиДевчонке — лучшей из стихий,Которую я так хотелЗаманить в свою постель.Но, взяв ее к себе на борт,Я обнаружил вдруг, что тот,Кто был удачливей меня,Лишил уже девчонку сна! — Ах ты, дьявол! — засмеялась она. Но ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел боли в ее глазах.Не проходило и дня, чтоб она не думала о Райле. Ни дня, когда б она не вспомнила того, что произошло той июльской ночью и что он ее собственный брат, которого она никогда не должна видеть, чтобы не согрешить снова.Эрик хорошо относился к ней, и он нравился ей, но она не любила его. Ей нравились вещи, которые они делали в постели, потому что он был отличным любовником. Он знал, как раздразнить ее так, чтоб она себя не помнила от желания, и как потом удовлетворить ее. Но несмотря на все мастерство Эрика, несмотря на его доброту и заботу, он не был Райлем. Райль был всем для нее — Райль и ребенок, которого она носила.«О Боже, — молила она, — сделай так, чтобы ребенок не страдал из-за того, что мы согрешили. Не наказывай нас за то, что мы совершили неверный поступок по незнанию». МИТЧ Февраль — июнь 1887 Митч все пытался вспомнить, оглядываясь назад, с чего же все началось. Он решил, что с того, что Джинкс поехала в Миллтаун. Именно это было первым звеном в цепи событий, сделавших их несчастными. То июльское утро, когда Джо объявила, что она берет выходной.— Пусть с моими пациентами произойдет что угодно, но я проведу этот день с тобой.Она даже надела старые бриджи и куртку, которые были на ней в ту далекую зиму, когда они высадились в горах, где в первый раз любили друг друга.«Да, — подумал Митч, — именно тем июльским утром и начались их мучения, утром того дня, когда Джо выглядела такой же красавицей, как и четверть века назад, — точно такой же молодой и привлекательной в своих уютных бриджах и с веснушками на носу».И она сделала в то утро еще одну вещь, которая так нравилась ему, — распустила свои волосы так, что они прикрыли ее талию. Женщины обычно никогда не распускали свои волосы в общественных местах, и в последнее время Джо стала чересчур обращать внимание на условности. Но в то жаркое июльское утро она, сознавая, что это очень нравится ему, позволила своим рыже-золотым волосам свободно спадать на спину и флиртовала с ним как молодая девушка.Они поехали в горы, где он занялся своим делом, а потом отпустили лошадей домой.«Именно Джо, — вспомнил он, — предложила остановиться, чтобы быстро искупаться в пруду».— Помнишь, как мы частенько плавали в Литтл Блу? — засмеялась она. — Ты — в одной бухте, а я — в соседней. Сейчас нам уж не придется так делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33