Словно его жизнь была важна и ценна для нее. И сейчас Грегори осознал, что и она тоже стала для него чем-то большим, чем просто ключом к благополучию. Но он не смог сказать этого вслух. И потому проворчал:
— Ты вела себя глупо. Тебя могли вообще убить!
— Ах, вот как! Тогда ты точно не получил бы ничего от Майлза!
— Ты чертовски права! — Но ведь минуту назад он даже не вспомнил о Майлзе и его деньгах! Как эта женщина, которая лгала ему и использовала ради своих целей, сумела задеть в его душе какую-то струну?
— Надо было дать этому типу тебя пристрелить, — буркнула Виолетта. — А кстати, что это ты делал в банке?
Грегори отвел глаза и вновь принялся смачивать и отжимать полоску ткани.
— Я… должен был прикрыть твою спину, чтобы защитить свой капитал. Я стрелял в человека… Правда, к счастью, я попал в руку, и с ним все будет в порядке, но я никогда еще не опускался так низко! И знаешь, я думаю, что заслужил немного правды. Почему ты опять солгала мне? Все твои истории — ложь! Если хочешь знать, я не верю, что ты все это делаешь ради какого-то бандита по имени Тип. Думаю, ты его просто придумала.
— Ничего подобного! Ничего я не придумала! А если бы ты знал что-нибудь о любви, то не стал бы выяснять, зачем я это делаю! Но ты ни о ком не думаешь, кроме себя, ты даже не понимаешь…
— Зато я в другом кое-что понимаю!
Грегори поцеловал ее. Он был сердит. Сердит потому, что она настаивала на существовании этого бандита и рисковала из-за него жизнью.
Глава 9
Виолетта растерялась. Она начала сопротивляться, но прикосновение его губ зажгло что-то у нее внутри. Сердце заколотилось, но вовсе не от страха, а скорее от радостного возбуждения. Она ответила на его поцелуй, чтобы доказать себе и ему, что она вовсе не изнеженная девица, что ее тело и душа способны испытывать страсть. Вот только это будет не любовь, как у других женщин, ибо была уверена, что не способна любить. Зато ненавидеть она умеет и живет не ради самопожертвования и любви, а только ради ненависти.
Она позволила его языку проникнуть во влажную глубину ее рта. Грегори гладил ее плечи, и по спине Виолетты пробежала дрожь удовольствия. «Должно быть, это потому, что во мне течет дурная кровь. Я насквозь испорчена. Может быть, я заслужила наказание, — с тоской думала она. — Заслужила весь тот ужас и грязь, которые и были моей жизнью? «
Занятая мыслями о низменности и испорченности своей натуры, Виолетта не остановила Грегори, когда его поцелуй стал глубже, а объятия крепче. О нет, он не сделал ей больно. Может, чуть-чуть, когда задел раненое плечо… Его руки скользнули туда, где рубашка обрисовывала округлость ее груди.
Ладони Грегори наполнились. Он не сжимал ее грудь, оставляя синие пятна на нежной коже, но нежно ласкал чувствительный сосок сквозь тонкую ткань сорочки. Виолетта застонала. Соски ее напряглись, и впервые в жизни она ощутила желание.
— Ты прекрасна, — шептал Грегори. — Ты само совершенство.
Слова болью вонзились в сознание Виолетты. Она не совершенство. Она испорченная, использованная, грязная вещь. Однажды в разговоре с Лайлой Виолетта сравнила себя с гнилым яблоком: снаружи оно гладкое и блестящее, но внутри ничего нет, всю сердцевину съели черви.
— Не надо. — Виолетта отстранилась, и глаза ее наполнились слезами.
— Прости меня. — Грегори выглядел искренне расстроенным. — Я… увлекся. Я хотел показать тебе, что может почувствовать женщина. Ведь ты не испытывала ничего подобного со своим бандитом, правда?
— Ах, значит, вот что ты хотел сделать? Высмеять мои чувства! — А она-то решила, что он желает ее, что она ему небезразлична.
— Ну, сначала я так и хотел, но потом…
— Майлз был прав. Он всегда говорил, что бескорыстно ты даже пальцем не пошевелишь.
— Вот как ты заговорила? Ну уж если на то пошло, Майлз тоже может ошибаться — считал же он тебя воплощением невинности! Думаешь, я не понял, почему ты вчера позвала меня разделить с тобой постель? Господи, Виолетта, неужели ты готова ради Типа не только грабить банки, но и пожертвовать своей честью?
Не дослушав, Виолетта влепила ему пощечину.
— Не смей так говорить со мной!
Грегори опустил голову. Через несколько секунд он сказал каким-то чужим голосом:
— Прости меня. Как думаешь, ты сможешь держаться в седле?
Она и забыла — им ведь нужно бежать от погони, уехать из городка как можно дальше.
— Уверена, что смогу.
— Я приведу лошадей. Чемодан возле кровати. Ты найдешь в нем другую рубашку.
— Спасибо.
Не ответив, он вышел из хижины.
«Да, я, безусловно, умею обращаться с женщинами», — с досадой думал Грегори. Вот уже три дня они скакали почти без остановок, увеличивая расстояние между собой и последним банком. И все это время они с Виолеттой почти не разговаривали. Она больше не просила его спать рядом с ней. Вместо этого она ложилась поближе к набитым деньгами сумкам.
При желании Грегори мог бы легко украсть эти деньги. Но он понимал, что тогда Виолетта просто пойдет и ограбит еще один банк. И неизвестно, чем это закончится — может, чем-нибудь похуже раненого плеча.
Конечно, если он заберет деньги и уедет, ее судьба уже не должна будет его волновать. Соглашение с Майлзом будет аннулировано. И заботиться ему придется только о себе. Как раньше. Может быть, оставшись без денег и в одиночестве, Виолетта прислушается наконец к голосу здравого смысла и вернется к Майлзу?
Кого он хочет обмануть? Когда это Виолетта поступала так, как советовал ей здравый смысл?
Кроме того, Грегори не хотелось становиться изгоем. Если бы Виолетта согласилась вернуться домой, он получил бы долю в фирме, а потом и ее… Они вели бы благополучную жизнь достойных членов общества.
Но Виолетта определенно не собиралась становиться достойным членом общества.
Во время последнего привала, пока они подкрепляли силы вяленым мясом и хлебом, Грегори спросил:
— А этот твой… Тип. Чем он хочет заняться? Стать адвокатом? Писать грошовые книжонки? А может, он откроет курсы для бывших преступников и будет обучать их жить честно?
Она подняла глаза от тарелки только для того, чтобы бросить в его сторону презрительный взгляд, а затем молча отвернулась.
— О да, — продолжал издеваться Грегори, — перед ним откроются поистине блестящие перспективы. А ты… Все женщины города будут завидовать тебе. Весь свет общества кинется отыскивать отщепенцев и возвращать их на путь истинный. А может быть, даже станет модно жить в лачугах и одеваться в лохмотья! И чтобы под ногами путался выводок грязных сопливых детей…
— Побереги свое красноречие для другого случая, — отозвалась Виолетта. — Тебе не удастся уговорить меня отказаться от задуманного.
— Неужели то, что случилось в Лоуренсе, ничему тебя не научило?
— Ну почему же? — с готовностью ответила она. — Я извлекла из этого случая урок: в следующий раз я возьму два револьвера — один направлю на дверь, а другой — на кассира. И пристрелю любого, кто попробует мне помешать.
— Ах, вот как! Значит, будет и следующий раз?
— Это в какой-то мере зависит и от вас, мистер Клайн.
— Мистер Клайн? — Грегори невесело рассмеялся. — После всего, что мы пережили вместе, ты называешь меня так официально… И кстати, я не понял, что ты хочешь сказать.
— Я знаю — ты хотел бы заполучить эти деньги… Ну что ж, это было весьма близко к истине. Правда,
Виолетту он тоже охотно бы заполучил. И не только сиюминутно, потому что она красива и желанна. Нет, жизнь с ней обещала стать постоянным приключением… Если только ему удастся дожить до этого приключения и не сойти с ума…
— Расскажи мне о своей семье, — неожиданно попросила она.
— Почему ты спросила? — Вопрос застал Грегори врасплох.
— Просто мне любопытно. — Виолетта пожала плечами.
— О да, помню. Вчера ночью тебе тоже было любопытно. Но это была только уловка, чтобы заставить меня отойти от двери и освободить тебе путь к бегству. — От воспоминаний о прикосновениях ее рук Грегори бросило в жар.
— Уловка сработала, — хмыкнула Виолетта, хотя щеки ее и залил предательский румянец.
— Конечно! — язвительно подтвердил Грегори. — Мошенничество, ложь, воровство… Именно эти качества любой мужчина мечтает обнаружить в своей суженой.
— Можно подумать, что сам ты чист и невинен, — парировала Виолетта.
— Разумеется, — кивнул Грегори. Но Виолетта не оценила его шутку.
— Ты уходишь от ответа, — обиделась она.
— Я забыл, о чем ты говорила.
— Я просила тебя рассказать о своей семье. Грегори задумался. Не то чтобы он не гордился своей семьей, но и стыдиться ему было нечего.
— Обычная семья. Неплохо обеспеченная. Родители всегда были заняты только собой. И кстати, я не видел их с тех пор, как покинул колледж. — Грегори помедлил, но теперь было вполне естественным спросить: — А твоя семья?
Виолетта отвела взгляд в сторону.
— Обычная семья.
— Ты скучаешь по Бостону?
— Нет. — Она потянула себя за воротник рубашки, словно ей не хватало воздуха.
— Забавно, но ты говоришь совсем без акцента.
— Ты забыл, что я провела в Сент-Луисе три года?
— А почему три года назад ты ехала в Сент-Луис из Техаса?
— Я… я ездила туда навестить Лайлу.
— А почему…
— Почему мы обсуждаем мою жизнь? — рассердилась она. — Я просто хотела немного узнать о тебе. Неужели так трудно ответить?
— Я тоже хотел бы что-нибудь узнать о твоей жизни, — возразил Грегори.
— Я не поладила с отцом, — спокойно произнесла Виолетта, — и переехала жить к дяде Майлзу.
«Кажется, мы подошли к чему-то интересному», — подумал Грегори.
— Дай я догадаюсь. Вы поссорились из-за твоего кавалера?
— Можно и так сказать. — Виолетта невесело улыбнулась.
Грегори жил в обществе, где всегда повторялась одна и та же история.
— Твой отец хотел, чтобы ты вышла замуж за человека, который тебе не нравился. А ты взбунтовалась и сбежала.
— Да, я сбежала. — Виолетта встала и направилась к реке, чтобы вымыть посуду.
Подхватив свою тарелку, Грегори пошел следом.
— Значит, у Майлза история повторилась. Он не одобрил твой выбор, и ты опять ударилась в бега.
Они разбили лагерь у реки, и оба предвкушали вечернее купание. А пока Виолетта занялась посудой.
— Если бы я хотела довести Майлза до удара, то выбрала бы в качестве возлюбленного тебя.
— Еще не поздно. — Грегори с готовностью принял вызов. — Давай я отвезу тебя домой, и ты сможешь расстроить его до слез.
Виолетта улыбнулась, но вдруг снова стала серьезной.
— И ты женишься на мне после всего, что я сделала? — Грегори оценивающе смотрел на Виолетту. Ее глаза были синее неба над их головами. Светлые волосы шелковистыми волнами падали на плечи. Заходящее солнце золотило ее локоны.
Он не удержался от соблазна, протянул руку и коснулся ее волос.
— Что бы ты ни сделала, мы были вместе, помнишь? — негромко спросил он.
— А ты помнишь, что все, что мы делали вместе, я делала ради другого мужчины?
— Но не вчера ночью. Тогда были только ты и я. — Вспыхнув, она отстранилась.
— Если я помню правильно, ты пытался кое-чего добиться…
Грегори всегда считал честность скорее недостатком, чем достоинством, но сейчас он ответил совершенно искренне:
— Ты ведь знаешь, что я хочу тебя, Виолетта. Я никогда прежде так страстно не желал женщину.
Виолетта прекрасно знала, что то, чего так страстно желает Грегори, в действительности просто не существует. Он хочет жениться на порядочной девушке из хорошей семьи, которая по молодости и глупости влюбилась в человека не своего круга. Этот брак открыл бы ему дорогу в свет и в компанию Майлза. Но она не была той, на ком он собирался жениться. Такую, как она, Грегори не захочет… а если и захочет, то ненадолго.
— Твое желание аморально, — нахмурилась Виолетта, с удивлением ощущая жар, который поднимался внутри ее тела в ответ на его слова.
— Мои намерения вполне достойны джентльмена, — пожал он плечами.
«Надо прекратить этот разговор, пока он опять не поцеловал меня, — подумала Виолетта. — Пока я не позволила ему поцеловать меня».
— Сколько я тебя знаю, ты ни разу не вел себя как подобает джентльмену.
Удар достиг цели. Клайн нахмурился и отступил. Взъерошив волосы, он сердито произнес:
— Позволь узнать, с кем ты меня сравниваешь? С бандитом? С человеком, который втянул тебя бог знает в какую авантюру и уверен, что ради него ты будешь грабить банки и рисковать жизнью?
— Я никогда не говорила, что он чего-то хочет от меня… Я делаю то, что подсказывает мне сердце. То, что я считаю своим долгом.
— Я не могу понять, что тобой движет, — растерянно развел руками Грегори.
— И не поймешь. — Виолетта собрала посуду и пошла к стоянке.
Она была уверена, что Грегори много чего знает о вымогательстве и деньгах, а также о том, как отплатить обидчику… или не платить вовсе — что окажется выгоднее.
Но что он может знать о стыде, унижении, чувстве беспомощности? Он никогда не поймет, как жажда мести может выжечь душу, изгнав из сердца добро и любовь.
Виолетта предполагала, что ее братья уже стали членами какой-нибудь банды, а сестру отец вполне мог продать ради очередного ящика виски.
«Мы принадлежим к разным мирам, — думала Виолетта, глядя на Грегори. — Единственное, что нас объединяет, — это Майлз Трафтен».
— Ты можешь сказать, где мы находимся? — спросила она.
— Думаю, в нескольких днях пути от Индепенденса, — буркнул Клайн.
Посуда с грохотом посыпалась на землю из ослабевших пальцев Виолетты. Индепенденс? Это ведь там живет дьявол! Она тоже жила там, запертая в одной из клетушек грязного борделя. Ей стало нехорошо. Конечно, она знала, что рано или поздно достигнет этого места, но почему-то не хотела думать, что это случится так скоро.
Разум подсказывал, что месть надо отложить до того момента, когда она устроит судьбу братьев и сестры. Но ярость заглушила голос разума.
— Виолетта, что с тобой? — Грегори стоял рядом, с недоумением взирая на посуду у ее ног.
— Рука… иногда болит, — прошептала она.
— Дай я посмотрю. Возможно, в рану попала грязь и началось воспаление.
Но она уже пришла в себя и принялась собирать посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32