С ее пересохших губ сорвался тихий стон.
— Ты ведь хочешь довериться мне, — нашептывало ей смутное видение, — ты мечтаешь об этом так же, как и я.
Она хотела, он был прав, но Тэсс на горьком опыте научилась не доверять никому и ничему. В том числе и сну. В особенности сну.
— Скажи мне, Тэсс.
— Ух-ходи, — выдохнула она. — Слишком поздно! — Ее губы снова зашевелились, но Тэсс не издала ни звука. Она погружалась в темные волны.
— Назови мне его имя, — настойчиво требовал резкий голос из ее прошлого.
Но Тэсс уже почти ничего не слышала. Вздохнув, она отвернула голову, подтянув руку к зардевшейся щеке, и провалилась в сон.
Она спала.
«Черт бы побрал все это! Она снова провела меня», — подумал Рейвенхерст, вполголоса разразившись потоком ругательств. Схватив Тэсс за плечи, он яростно затряс ее:
— Проснись, черт побери!
Вдруг за дверью послышался шум, Рейвенхерст быстро наклонился и задул свечу. Дверь дрогнула, но высокий мужчина в черном уже проскользнул кокну. Отдернув занавески, он перекинул ногу через подоконник.
— Я вернусь, Тэсс Лейтон, — прошептал он в темноту. — Я вернусь ради Торпа и всех остальных, которых вы с твоим Лисом помогли убить.
В замке снаружи загрохотал ключ.
С сумрачным лицом лорд Рейвенхерст повернулся и захлопнул за собой окно, потом легко спрыгнул на крышу. Холодный порыв ветра взметнул его длинные волосы.
Над ним бешено забились занавески. Он оцепенел, увидев, как окно с шумом распахнулось. Сдержав проклятие, он прижался к холодной черепице крыши. Дьявол! Он не смог как следует запереть чертову задвижку.
— Здесь совсем холодно, — услышал он ворчливый женский голос. — Как, почему это окно открыто? — Голос сделался громче, ее свеча отбрасывала на занавески длинные тени. — Вот и свечку задуло. Могу поклясться, что я закрывала окно.
Дейн задержал дыхание. Он чувствовал, что женщина стоит прямо над ним, всматриваясь в темноту.
— Должно быть, старость приближается, — услышал он ее бормотание, и стеклянные створки захлопнулись с глухим стуком. Невидимые пальцы задернули занавески.
Его снова обступила темнота.
Потом он услышал отрывистый вздох горничной.
— Боже, мисс Тэсс… — Быстрые шаги направились к дивану. Рейвенхерст услышал звон разбившегося стакана и догадался, что женщина в панике смахнула его со стола. Он не двигался несколько томительных мгновений, охваченный леденящей, беспричинной яростью. В его потемневших синих глазах теплился огонь, угрожавший расплатой спящей в доме женщине.
На отдалении, за черными крышами Рая, ему была видна еле заметная извилистая серебристая лента Королевского военного канала, выходящего к побережью в Хайте. Вдали простирался Ла-Манш как угрюмое напоминание о приведшем его сюда отчаянном задании.
В следующий раз, поклялся себе Рейвенхерст, отсрочек не будет. В следующий раз он получит от Тэсс Лейтон то, что ему захочется.
То, что она задолжала ему.
Глава 4
Снаружи, на выступе окна Тэсс, важными, сочными голосами шумно ворковала пара голубей с распушенными хвостами. Наступил тот тихий прохладный предрассветный час, когда просыпается природа. Беспокойно ворочаясь, Тэсс с трудом возвращалась к действительности.
Она со вздохом накрыла лицо подушкой. Перед ее закрытыми глазами замелькали смутные образы, бледные обрывки воспоминаний, будоражившие пробуждающийся рассудок. Она медленно села в кровати, прижав ладони к ноющим вискам.
Это не помогло. Как она ни пыталась, ничего не могла вспомнить. Тэсс лишь ощущала томительное чувство тревоги и сожаления. И все же…
Она сосредоточенно наморщила бледный лоб. Нет, прошлая ночь была какой-то особенной. Прошлая ночь была — какой?
Более реальной? Более непреодолимой? Как будто она прикасалась к кому-то и кто-то прикасался к ней… Но как…
Неожиданно Тэсс сжалась, почувствовав на груди свежее дуновение. Нахмурившись, она опустила глаза, удивляясь, почему расстегнуты верхние пуговицы ее сорочки.
Что произошло этой ночью?
Она вздрогнула, захваченная мутным потоком воспоминаний. Ревущий ветер. Резкий стук окна. Знакомая мука. А потом… неистовая магия — непонятные слова, смуглые руки, неутолимое, безрассудное желание.
Он!
«Боже мой, неужели я схожу с ума?» — в отчаянии думала Тэсс, глядя, как мерцает и гаснет огарок свечи. Или же ее сны становятся страшнее? Она не двигалась, погруженная во тьму.
«Да, моя дорогая, сон, — услышала она ответ насмешливого голоса. — Но сон достаточно реальный, чтобы заставить тебя трепетать. Возможно, ты даже назовешь меня ночным кошмаром».
Тэсс с гневным криком швырнула подушку через комнату. Хватит мучений! Никакой мужчина — живой или воображаемый — не потревожит налаженную ею жизнь.
Она не может позволить прошлому преследовать ее. Не теперь, когда она заплатила за все сполна.
Тэсс жадными глазами взглянула в окно, силясь разглядеть первые признаки рассвета.
Нет, никто не остановит ее в достижении цели. Ее губы сжались в тонкую линию. Даже морской офицер, спящий сейчас на одной из мягких кроватей «Ангела», поклялась она себе.
Ее доля в контрабандных перевозках возродит Фарли и поможет оплатить последние отцовские долги. К тому же надо учесть расходы на кухонную плиту в гостинице, поскольку она не застрахована от случайностей в ее теперешнем состоянии. Только на прошлой неделе дважды ломались дымовые заслонки, наполняя кухню дымом и уничтожив все труды повара.
Да, мрачно поклялась себе Тэсс, она откажется от плаща и маски, только когда освободится от этих гнетущих долгов, и ни секундой раньше! В особенности теперь, когда она взяла на себя роль Джека и ее прибыль еще больше возрастет.
Она отказывалась принимать во внимание то, что риск тоже намного увеличится.
Первые косые лучи солнца упали на пол, когда Рейвенхерст сел на кровати и сбросил с себя смятое постельное белье. Пробормотав проклятие, он поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел кокну, совершенно не обращая внимания на свою наготу. Комната была достаточно комфортабельной. Простыни чистые и постель мягкая. Тогда почему он метался и ворочался всю ночь, не в силах заснуть?
С мрачным проклятием он отдернул тонкие белые кружевные занавески с окна и стал всматриваться в тихий городок, серый в клочьях утреннего тумана.
Это потому, что Тэсс Лейтон все еще волновала его, даже через столько лет. Приходилось признать правду, бессмысленно отрицать очевидное.
У него перед глазами промелькнуло видение ее прекрасного обнаженного тела, и Рейвенхерст внезапно почувствовал сильное возбуждение. Чертыхаясь, он закрыл глаза и запустил пальцы в волосы.
Черт! Неудивительно, что он за всю ночь не сомкнул глаз! Он был так близок к цели! Еще несколько минут — и он бы узнал имя негодяя. Всего несколько минут — и он заполучил бы Тэсс.
Нахмурившись, Рейвенхерст поднял бриджи и рубашку с пола, куда он бросил их прошлой ночью, отказываясь прислушаться к насмешливому голосу где-то в глубине сознания, голосу, который вопрошал, какая из этих двух вещей важнее для него.
— Ой, мисс, они разворошили все постели и свалили в кучу все ваше постельное белье! — К Тэсс, спустившейся вниз полчаса спустя, подлетела розовощекая горничная по имени Нелл. — Ни одну комнату не пропустили! Мне бы добраться до этой свиньи, королевского офицера, я бы научила его уму-разуму!
Опий все еще затуманивал ее рассудок, и Тэсс с трудом стряхивала с себя остатки сна. Но при виде огромной груды грязного, измятого постельного белья, сваленной в вестибюле, она быстро пробудилась.
Итак, это были игры Хоукинза! Кипя от ярости, Тэсс ставилась на изгаженные простыни. Его люди были очень исполнительны: каждый дюйм простыней был заляпан грязью.
Прекрасно, если мерзавец хочет войны, он ее получит!
— Уберите это, Летти, Нелл, — произнесла Тэсс сквозь стиснутые зубы, — боюсь, потом придется выстирать эти жалкие тряпки. И если вы увидите где-нибудь Эймоса Хоукинза, проследите, чтобы его проводили в мой кабинет, — мрачно добавила она.
Но Тэсс вскоре поняла, что ее муки далеко не кончились. Зайдя в кухню несколькими минутами спустя, она увидела, что Эдуард, пухлый и темпераментный французский повар, ломает руки над противнем закопченных дымом пирожных.
Как только измученный толстяк увидел ее, он остановил поток французских ругательств и воздел руки к потолку:
— С ней покончено, с этой проклятой печью! С меня хватит, мадемуазель Тэсс, хотя мне и неприятно говорить об этом. Нет и еще раз нет! Она пережаривает моих нежных маринованных голубей самым безжалостным образом. Она заглатывает мои пирожные и выплевывает их сожженными! Она дьявол, ваша английская печь, и я не могу больше с ней сражаться!
Тэсс подавила вздох разочарования. Война Эдуарда с полуразвалившейся печкой бушевала с тех пор, как он прибыл в «Ангел» два года назад. Нервный и неуживчивый, он был тем не менее лучшим поваром во всей Южной Англии, и Тэсс хорошо понимала, что именно его шедевры привлекали в «Ангел» многих богатых путешественников.
Даже сам управляющий принца Уэльского объявил, что отдает должное прекрасной кухне, которую он имел удовольствие попробовать в гостинице во время недавнего визита. Он намекнул, что может вознаградить Тэсс, если она освободит изменчивого повара от службы у нее. К счастью, француз отказался от этого предложения.
Теперь получается, что, помедли она, повар уйдет.
Распрямив плечи, Тэсс сочувственно улыбнулась.
— Бедный Эдуард, — попыталась она успокоить француза, — что на сей раз сотворило это чудовище?
— Хорошо, что вы спрашиваете. Смотрите сюда! — Он поднял испачканный мукой указательный палец, укоризненно показывая на печь.
Нахмурившись, Тэсс разглядывала старинную открытую печь, в которой и теперь от задней решетки тянулась тонкая струйка дыма.
— Что на этот раз не в порядке? Опять застрял колпак дымовой трубы?
— Застрял? — фыркнул шеф. — Он прилип намертво! Я вытянул руку, чтобы повернуть заслонки, и он обдал грязью меня и моих фаршированных голубей. А мои чудесные пирожные… — Он осекся и закрыл лицо, слишком расстроенный, чтобы говорить дальше.
Тэсс наклонилась, чтобы рассмотреть закопченную печь, потом стала всматриваться в потолок. Осторожно она потянула за цепи, открывающие дымоходы в печи. Никакого движения!
— Кажется, нет никаких…
Неожиданно на голову Тэсс обрушился поток сажи. Отчаянно закашлявшись, она отступила назад от печи, натолкнувшись на вертевшегося поблизости повара.
— Может быть, теперь вы поймете, что мне приходится выносить здесь, в этой развалившейся кухне, — выпалил француз, сунув ей в руку смоченную в воде ткань.
В этот момент из противоположного угла комнаты раздался пронзительный крик:
— Бросить якорь по правому борту! Впереди каменистая отмель!
— Тише, Максимилиан, — шикнула Тэсс на большого изумрудно-красного ара, топчущегося на жерди у окна.
— И эта птица! — воскликнул Эдуард. — Я многое готов терпеть, мадемуазель, из-за доброты вашего сердца. Но что до этого, — угрожающе произнес он, направляясь в сторону яркого попугая, — я приготовлю из него прекрасный tarte de perroquet и очень скоро!
Тэсс торопливо встала между разгневанным поваром и верещащим Максимилианом.
— Перестаньте, Эдуард. Это не поможет решить нашу проблему. Может, вы покажете мне, в чем именно состоит сложность. Насколько я помню, в прошлый раз мы прекрасно справились с этим.
Круглый маленький француз фыркнул:
— Только потому, что ваш месье Хобхаус настоящий гений по части починок. Но на этот раз даже ему не справиться с этой чертовой, печью!
— Бить сбор! — закричал Максимилиан, топорща перья и разовая щеки. — Вражеские корабли по правому борту!
В следующее мгновение дверь кухни с шумом распахнулась, и в комнату заглянул высокий светловолосый джентльмен в изумрудно зеленом атласном жилете.
— Вот вы где, — произнес он в некотором замешательстве, смотря взглядом зеленых глаз на испачканное сажей лицо Тэсс. — Похоже, Хобхаус не знает о том, что с вами приключилось, дорогая моя. Признаюсь, не ожидал увидеть вас здесь. — Светловолосый мужчина укоризненно улыбнулся; его яркий жилет сверкал в лучах падающего из окна солнечного света.
Лорд Леннокс, как всегда, безупречен, смущенно отметила про себя Тэсс, прекрасно понимая, насколько сомнительно должна она выглядеть по сравнению с ним. Постаравшись незаметно вытереть щеки, она взглянула па вошедшего.
— Как приятно видеть вас, милорд. Но когда же вы вернулись? Насколько я помню, вы должны были оставаться в Лондоне еще месяц.
Его яркие глаза потемнели.
— Смею ли я надеяться, что это означает, что вам меня недоставало?
— Можете думать все, что вам заблагорассудится, милорд, — с улыбкой отвечала Тэсс, — а сейчас я должна уйти и заняться починкой этого сооружения, поскольку боюсь, что похожа на грязного мальчишку.
Прохладные пальцы слегка прикоснулись к ее вспыхнувшим щекам.
— Вы выглядите, моя милая Тэсс, обворожительно — покрытые сажей щеки и прочее. Как обычно! Я помню, что обещал держаться в стороне и дать вам время на обдумывание, но хочу предупредить: я намерен надоедать вам, пока вы не примете мое предложение.
Тэсс сжалась, почувствовав неестественную тишину, воцарившуюся на кухне. Неожиданно она ощутила на спине взгляды четырех пар глаз.
Эдуард звоном серебряной посуды вернул свою команду к их обязанностям.
— Быстрее! — прикрикнул он на троицу таращивших глаза кухонных прислужниц. — Пирожные — или то, что от них осталось, — Хобхаусу! Все остальные подносы — в кофейную комнату! Поспешите!
— Думаю, милорд, нам следует поговорить об этом в другое время, — спокойно заметила Тэсс.
За спиной она услышала приглушенный смешок, который решительно проигнорировала. Уголком глаза она заметила, как Эдуард подталкивает кухонных работниц к двери. Наконец они с лордом Ленноксом остались одни.
Нахмурившись, граф изучал ее бледное лицо.
— Вы плохо спали, — пробормотал он, наморщив широкий лоб, — у вас круги под глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58