https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy/Vitra/s50/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она засмеялась.– Jamais! Никогда! (фр.).

Кроме того, я еще ни разу в жизни не ела выловленную собственными руками рыбу.Ее кудри выбились из сколотого шпильками узла, а щеки раскраснелись от волнения и холодного ветра. Ее не беспокоили пятна грязи на платье или прилипшие к шали ивовые листья. Она впервые ощутила себя полной сил после того злосчастного вечера.Они спорили, кому нести корзину, и всю дорогу поздравляли друг друга с удачным уловом.
Матильда сидела в гостиной, склонившись над вязаньем. Выслушав их хвастливые рассказы, она сообщила, что Розали ждет письмо.– Оно такое толстое, что мне пришлось заплатить за него шесть пенсов, – сказала Матильда и передала его племяннице.Герцогу было любезно предложено кресло, но он отказался.– Кстати, я вспомнил, что должен написать несколько писем. – Он улыбнулся, поклонился дамам и отправился в гостиницу, оставив им корзину с рыбой.– Думаю, что оно от Мери Гримальди, – заявила Розали, взглянув на почерк на конверте, нагнулась над скамеечкой и сломала печать. – Тут два письма! – воскликнула она, когда второй лист бумаги упал ей на подол. – От двух разных людей, и я никого из них не знаю.Она прочла более короткое.– Это от поверенного в делах некоего господина, который желает со мной встретиться, – сообщила девушка.– Надеюсь, что речь идет не об этом противном мистере Бекмане? – недовольным тоном осведомилась Матильда.Розали покачала головой.– Его фамилия Лемерсье, он написал другое письмо. Поверенный отдал оба Мери Гримальди, и она отправила их мне. Бедняжка, половина Лондона обивает ее порог с тех пор, как я уехала. Месье Лемерсье хотел встретиться со мной еще в прошлом году, когда впервые побывал в Англии. Теперь он просит, чтобы по возвращении в Лондон я увиделась с ним или его адвокатом. Он был знаком в Париже с моими родителями. – Посмотрев на листы бумаги, лежащие у нее на коленях, она пробормотала: – Этьен Лемерсье.– Ты его знала?– Его фамилия мне что-то говорит, но никак не могу вспомнить, что именно. Не думаю, что мне следует ему отвечать. Вернее, надеюсь, что не нужно. Я не желаю вступать в переписку с каждым французом, знавшим маму и отца и страдающим от mal du pays. От тоски по родине, – перевела она своей тетке.Розали продолжила чтение писем, и Матильда спросила ее:– Ну как, ты дала ответ на предложение герцога?– Мы об этом не говорили, – рассеянно отозвалась она.– Возьми себя в руки, Рози, и будь повнимательнее. Не обижай его своими капризами.– Конечно, я и не собираюсь. Если я откажу ему, то в вежливой и любезной форме. – Она наконец взглянула на Матильду и слегка вздохнула. – Ты по-прежнему считаешь, что мне следует согласиться?Матильда вновь принялась вязать.– Я, на твоем месте, не стала бы отклонять столь лестное предложение. Я бы с удовольствием провела Новый год в замке герцога. Полагаю, если ты так дорожишь своей карьерой, то несколько недель отдыха тебе не повредят.– Я дорожу ею больше, чем ты можешь себе представить, тетя Тильда. И в Лондоне я лучше проведу время. Джеймс д'Эгвилль сможет подготовить меня к участию в любом балете, даже самом трудном.– А вдруг ты вновь растянешь ногу, прежде чем добьешься своего? – зловеще предположила Матильда.– Если ты думаешь, что я брошу танцевать, – не сдержалась Розали, – то вольно или невольно обманываешь себя. Пока я этого делать не намерена. Я должна доказать д'Эгвиллю, Росси и Арману Вестрису, что у меня есть талант и я могу выступать в балетной труппе Оперы! – С этим словами она выбежала из комнаты, сжав в руках письма.Следующим утром Розали встала на рассвете и надела самую теплую тондо, прочную зимнюю обувь и две пары носков. Когда она вышла из дома, в каждом ее шаге угадывалась решимость испытать свои силы и поупражняться. Но не успела она добраться до середины Бибери, как у нее забилось сердце и заболели ноги.Дорога от центра вывела девушку к кладбищу, где были похоронены ее предки, а затем на поросшее травой поле. Здесь прогуливалась стайка серых гусей. Она кивнула молоденькой служанке, кормившей кур викария, и двинулась дальше, по Пекхорс-Лейн, к голубиному домику. Его назвали так потому, что с ним соседствовала средневековая голубятня. Розали остановилась и перевела дух. Над ее головой с печальными криками пролетели птицы.Никогда еще она не чувствовала себя настолько прикованной к земле и неспособной воспарить в танце. Ее грудная клетка отяжелела, она с трудом подняла ногу, показавшуюся ей свинцовой. Колени дрожали и плохо повиновались ей. Матильда считала опушку леса Ледихилл лучшим местом для прогулок, но Розали знала пока ей не стоит забираться так далеко. Когда-нибудь в другой раз... Она искала безопасное пристанище.Розали осмотрелась. Теперь она шла значительно медленнее. Колючая изгородь вдоль дороги и поваленное дерево на поляне не отличались красотой. «Они совсем не похожи на пейзажные зарисовки», – с грустью подумала она.Попытавшись поднять себе настроение, она принялась насвистывать мелодию балета о русалках, который постоянно шел на сцене Седлерз-Уэллз, но у нее не хватило ни энергии, ни смелости попробовать себя в bouree glissande и arabesgue в центре Хай-стрит. И дело было не в том, что ее могли заметить. Даже в этот ранний час мужчины уже сидели за ткацкими станками, открывали лавки или пилили дрова, а женщины были заняты бесчисленными домашними делами.Единственным человеком, встретившимся ей по пути, оказался герцог Солуэй. Он стоял на старом мосту через Коли и следил за неспешным течением.– Идите сюда и взгляните на водную полевку, – подозвал он Розали. Она присоединилась к нему, и он указал на маленького коричневого грызуна, который быстро бежал по упавшим листьям вдоль берега реки.– Так это просто небольшая крыса, – заметила она, когда зверек прошмыгнул в свою грязную нору.Розали увидела, что герцог не взял с собой ни удочки, ни бечевки, ни прочих рыболовных снастей, и спросила:– А почему вы сегодня не пошли ловить рыбу?– Потому что через час я собираюсь выехать в Шропшир.Удивленная словами Джерваса, она подняла на него недоумевающие глаза.– Я хотел бы остаться здесь подольше, но моя матушка ждет меня в Понтсбери завтра или через день, и я не должен подводить ее.Он, в свою очередь, пристально посмотрел на Розали и спросил, приняла ли она какое-нибудь решение.Ее так расстроила и обескуражила собственная слабость, что она решила поддаться искушению и откликнуться на его порыв.– Тетя Тильда просто умоляла меня согласиться, – проговорила она.– Мы с ней едва знакомы, но она показалась мне весьма здравомыслящей женщиной.– Но, – продолжила Розали, – мне самой это не по душе, и я предпочла бы отказаться.– Позвольте мне вас переубедить и показать вам привлекательную сторону моего предложения. В замке есть бальный зал, где вы могли бы упражняться в танцах. Слуги преданы нашей семье и будут почтительны с вами, как и с любой гостьей. Ниниан обещал не капризничать. И все же, если вам станет грустно или вы почувствуете себя неуютно и одиноко, то без труда сможете уехать. Срок и характер занятий будут целиком зависеть от вас.У нее не нашлось доводов для возражений. Она даже не могла припомнить, почему так упорно сопротивлялась прежде.– Если мне удастся узнать что-нибудь о месте в Опере или в каком-то другом театре, то я сразу уеду в Лондон.– Конечно. Это вполне понятно.Он достал кожаный бумажник из кармана пальто, вручил ей пять десятифунтовых банкнот, а когда она робко запротестовала, прервал ее, напомнив о прежнем обещании заплатить ей аванс.– Я предлагаю вам переночевать в Банбери. Это приблизительно в сорока милях отсюда и на полпути в Хабердин. А «Красный лев» – замечательная гостиница.Розали не могла до конца осознать, как ей повезло, и с изумлением взглянула на зажатые в руках банкноты. Пятьдесят фунтов – таких денег прежде она и не видела, на них можно легко прожить целых полгода.– Я привыкла ездить в почтовых каретах, – сказала она, и ее глаза расширились, когда он пересчитал и отдал ей еще немного денег. – Они дешевле фаэтонов.– А на это вы сможете доехать до Лондона. – Он улыбнулся ей и добавил: – Если Ниниан утомит вас своими выходками, вам удастся уехать без всяких проблем. Вдруг у вас возникнут осложнения (впрочем, я в этом сомневаюсь), как бы то ни было, дайте мне знать. Я написал вот здесь. – Он протянул ей лист бумаги. – Вот мой адрес в Шропшире, а также имя моего лондонского поверенного, которому известно, как меня отыскать. У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы?Стараясь не выронить полученные сокровища, Розали смущенно посмотрела на герцога.– Есть, и целая дюжина, только я не решаюсь их задать.– У вас нет причин для беспокойства, Розали. – Он дотронулся до ее щеки. – Вы пережили революцию и царство террора. В сравнении с ними учить моего племянника французскому языку – дело нетрудное.Он убрал бумажник и подал ей руку, сказав:– Позвольте мне проводить вас домой. Я должен попрощаться с другой мисс Лавгроув. И мне хотелось бы напоследок еще раз поглядеть на эти картины Греза.Розали провела его в небольшой, тихий сад за домом, и когда он откланялся ее тетушке, они проследовали в гостиную.Джервас внимательно осмотрел три картины, на двух из которых Розали была изображена полуобнаженной. Меж тем она ощущала, что к ней возвращается уверенность в собственных силах.– Должно быть, вы были послушной и терпеливой девочкой. Позировать художнику столь долго довольно обременительно, – заметил он. – Однажды и я попробовал и, могу признаться, порядком измучился.– Мне тоже пришлось нелегко, – откликнулась она. – Когда месье делал эскизы к «Ангелочку», нимб упал мне на глаза, а крылья были тяжелыми и давили на спину. Барашек в «Маленькой пастушке» кажется кротким и милым, разумеется, я имею в виду законченную картину, но от его копыт я была вся в синяках. А вот позировать для «Маленькой танцовщицы» было удовольствием, потому что на меня надели балетный костюм, и я представила себя на месте мамы.– Расскажите мне еще немного об «Озорнице», которую вы продали.– Это овальный портрет, написанный одновременно с «Ангелочком» и «Пастушкой». Я держала голову comme са Вот так (фр.).

– со смехом пояснила она и воспроизвела позу, – и на мне был алый плащ. Но, к сожалению, со своими светлыми волосами я мало походила на цыганку.– Мне трудно судить, пока я не увижу картины, но, на мой взгляд, вы действительно шаловливое дитя. – Его голос звучал как обычно, и сказанное им совсем не напоминало комплимент.Когда он ушел, Розали поднялась к себе в комнату и смотрела из Окна, как его дорожная карета тронулась в путь.Отъезд и расстояние изменят непринужденность их отношений, а быть может, и разрушат их, печально подумала она. Взяв деньги Джерваса, она признала его своим хозяином, работодателем и отныне не сможет относиться к нему иначе. В сущности, он никогда не был ее другом, и она твердо знала, что не станет ее любовником.Их темпераменты столь различны он спокоен и уравновешен, а она эмоциональна и переменчива. В ней нет ни утонченности, ни блеска богатства, к которым он привык в женщинах, к тому же она на редкость необразованна. Он герцог, в его жилах течет королевская кровь. А она простая танцовщица, ее платья расшиты поддельными драгоценностями, и прежде она общалась со знатными дамами и господами лишь на многочисленных маскарадах.Как бы великодушно он к ней ни относился, они навсегда останутся в разных мирах. И эту горькую истину ничто не способно изменить – даже приглашение провести несколько недель в его родовом замке. 8 Когда ты танцуешь, мне хочется, чтобы ты была морской волной и ничем иным на свете. Уильям Шекспир – Скажите, как правильнее перевести «эта женщина уродлива», – спросил лорд Свонборо у своей гувернантки. – Если вам не трудно, – добавил он с обаятельной улыбкой.Зная, каким навязчивым он порой бывает, Розали ответила просто и кратко:– La femme est laide.– И толста.– Elle est grosse aussi. – Розали хмуро взглянула на него. – Герцог направил меня сюда не для того, чтобы учить вас оскорбительным выражениям, милорд. Вы запомнили тот список новых слов, который я переписала для вас?– Да. – Ниниан откинул прядь темных кудрей, упавшую ему на лоб.Они прошли по западному крылу, миновав элегантно обставленные комнаты и великолепный бальный зал, украшенный лепными фризами и медальонами. Это была наиболее современная часть замка. Обилие мрамора, золота и светло-серых драпировок напоминало Розали о роскошных парижских дворцах.Быстро кивнув графу, она сказала:– Commencer, s'il vous plait Начинайте, пожалуйста (фр.).

.– Сейчас? – растерянно спросил он.– C'est obligatoir Это обязательно (фр.).

.Он принялся уныло перечислять выражения, заданные ему на прошлом занятии. Переводил Ниниан правильно. Попытки Розали выучить его основам французского языка далеко не всегда были такими успешными. Однако она сразу поняла, что ее подопечный способный мальчик, и не испытывала разочарования или отчаяния.По прибытии в замок Хабердин она стала регулярно советоваться с Джервасом Даффилдом. Вопреки ожиданиям, он не показался ей ни скучным, ни педантичным, но ее пугали его страсть к древним языкам и знакомство с самыми древними и темными периодами истории. Похоже, он отнесся к ней доброжелательно, в отличие от заурядного капеллана и провинциальных супругов – дворецкого и экономки, – и ей не составило труда получить от него необходимую помощь.Гувернер долго искал на полках классной комнаты и библиотеки подходящие учебники и наконец нашел французский разговорник для путешественников и пособие по грамматике, принадлежавшее ранее сестре графа, леди Миранде Певерел. Вооружившись этими книгами, а также собственным подержанным экземпляром трактата Жана Жоржа Новерра «Lettres sur la danse et les ballets» Записки о танце и балете (фр.).

, Розали приступила к своим обязанностям преподавательницы.Следуя совету мистера Даффилда, она начала заниматься с лордом Свонборо неформально и без жесткой установки. Замок с его множеством роскошных вещей сам по себе был способен пополнить словарный запас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30


А-П

П-Я