И Белинда к тому же становилась совершенно невозможной!
Дома, в Нью-Йорке, с ней тоже приходилось нелегко — она была властной, самоуверенной и резкой. Кто-то из знакомых мужчин как-то сказал Белинде — Аннабел сама слышала, — что «у нее мозги, как у мужчины». В его устах это был комплимент, и Аннабел призналась себе, что на нее он произвел впечатление, но Белинда в ответ лишь улыбнулась и с гордым видом заявила:
— Мужчины, похоже, этого не осознают, но на самом деле они понятия не имеют, что такое интеллект!
Аннабел подумала, что теперь, в этой Богом забытой глуши, Белинда стала еще более властной и безрассудной. Недавно у нее появилась привычка впадать в мрачное настроение, и она становилась колючей, как дикобраз. С ней просто невозможно было разговаривать!
— Тут есть кто-нибудь?
Звук мужского голоса у входа в палатку заставил ее мгновенно вскочить на ноги.
— Да? — нерешительно отозвалась она. — Кто там?
— Чет Хартер, мэм. Могу я войти?
Чет Хартер? О да! Франтоватый парень со зловещим, испещренным оспой лицом, которого она видела в Дайе.
Аннабел поднесла руку к волосам. Наверное, у нее смешной вид, но внутри палатки довольно темно. Следует ли впускать его? Ведь она здесь одна. А почему бы и нет? Ей было скучно, хоть вой!
— Войдите, мистер Хартер, — ровным голосом сказала она и быстро присела на край койки, красиво расправив юбку.
Клапан палатки отодвинулся, и вошел Хартер. Аннабел с интересом начала разглядывать его. Он был привлекателен — завораживающей зловещей красотой, которая одновременно пугает и притягивает к себе. Ее сердце учащенно забилось.
Она встала, опустив голову, а затем робко посмотрела ему в глаза — этот трюк она всегда считала чрезвычайно эффективным для привлечения внимания мужчин.
— Какая приятная неожиданность, мистер Хартер! Что привело вас в Доусон?
Он склонился к ней, возможно, чуть ближе, чем следовало, и приятные мурашки пробежали по спине Аннабел. Да он еще и дерзок!
— У меня здесь дела, и мне только что попалась на глаза вывеска вашей сестры. Я подумал, что тут вряд ли есть еще один фотограф по фамилии Ли, и поэтому решил выяснить, действительно ли это вы с сестрой. Чрезвычайно рад убедиться, что не ошибся.
— Я тоже очень рада вас видеть, — бойко ответила она. — Должна вам признаться, здесь ужасно скучно, и мне приятно видеть знакомое лицо. Вы надолго в Доусон?
— Вероятно, пробуду здесь некоторое время. Вы, кажется, собирались куда-то уходить?
Аннабел весело рассмеялась и тряхнула головой, так что ее локоны подпрыгнули.
— Я уже выходила в город, если можно так выразиться.
Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Его улыбку нельзя было назвать приятной.
— Да, я знаю, что это неподходящее место для дамы, мисс Ли, — сказал он. — Но Доусон быстро растет, и здесь уже есть парочка портних и кондитерская. Можно сказать, что Доусон стоит на пороге цивилизации.
Аннабел рассмеялась и почувствовала, как у нее закружилась голова. Это были самые приятные минуты с начала этого несчастного путешествия! Ей так не хватало флирта, этой добродушной пикировки между мужчиной и женщиной, которая была неотъемлемой частью ее жизни в Нью-Йорке.
Она заметила, что он пристально смотрит на нее, и опустила глаза.
— У меня появилась идея, — сказал он. — Поскольку вы одеты для выхода… Что вы скажете, если я предложу вам отправиться в «Аврору» и пообедать? Еда там неплохая, несмотря на то что они дерут за нее непомерную цену.
Аннабел задрожала от радостного предвкушения. Но ведь Белинда придет в ярость, если она уйдет, ничего не сделав по дому.
— Даже не знаю. — Она встряхнула кудрями, а затем опустила глаза и снова подняла их, чтобы он имел возможность оценить длину ее ресниц и то, как красиво они лежат на ее щеках. — У меня много дел…
— О, я уверен, что дела могут подождать. Кроме того, такая милая девушка не должна работать в этот чудесный день. Пойдемте? Ваше общество доставит мне огромное удовольствие.
— Черт возьми, а почему бы и нет? — Она вскинула голову. — Беседа с цивилизованным человеком явно украсит мой день, и, кроме того, я не прочь немного перекусить. После прогулки у меня разыгрался аппетит.
— Великолепно! Тогда вперед!
— Я только оставлю записку Белинде.
Аннабел принялась рыться в шкатулке с письменными принадлежностями в поисках листа бумаги. Хартер прошел в глубь палатки и стал рассматривать разложенные на столе фотографии.
— Это снимки вашей сестры?
Аннабел, писавшая записку, слушала его вполуха.
— Да, их сделала Белинда.
— Они очень хороши, — задумчиво произнес Хартер. — Понимаете, я думал, что фотография для нее просто забава, но она разбирается в том, что делает. — Он взял один из снимков и стал внимательно разглядывать его. — Никогда не видел таких великолепных фотографий.
Аннабел сложила записку и рассмеялась:
— Скажите об этом Би! Это доставит ей удовольствие.
— Обязательно. — Он отвернулся от фотографий. — Ну, вы готовы? Пойдем?
Она радостно кивнула, впервые за несколько недель ощущая прилив сил. Как это волнующе!
— Всегда готова! — ответила она.
Он придержал перед ней клапан палатки, когда она выходила. Она с радостью приняла предложенную руку. Как приятно, когда с тобой вновь обращаются как с дамой, а Белинда может злиться сколько влезет. Аннабел знала, что предстоящее удовольствие стоит таких жертв.
Взглянув на соседнюю палатку, Аннабел убедилась, что Белинда занята съемками и не заметила ее ухода.
В кафе «Аврора» Чет Хартер распорядился отвести их в отдельный кабинет, и Аннабел, запоздало вспомнив о своей репутации, слабо запротестовала.
Хартер предупредительно повернулся к ней:
— Да, мисс Аннабел, в чем дело?
Аннабел стало немного не по себе. Неужели она ведет себя глупо, изображая наивную девушку? Но дома считалось неприличным обедать в таких кабинетах наедине с мужчиной.
— Я понимаю. Вас беспокоит отдельный кабинет. Но я просто хотел оградить вас от грубого общества, с которым мы можем столкнуться в общем зале. Но может, вы против?
— О нет. Все в порядке, — поспешно ответила она.
Хартер поверх ее головы кивнул официанту:
— Мы берем кабинет.
Аннабел почувствовала неловкость — она не привыкла к подобному ощущению и не любила его. На мгновение она засомневалась в разумности своего решения прийти сюда с этим человеком, но когда их отвели в маленький кабинет с бархатными занавесками и накрытым скатертью столом, эти мысли исчезли. Здесь было так изысканно — первая цивилизованная комната, которую она видела с тех пор, как они покинули Нью-Йорк. Аннабел вскрикнула от удовольствия и с размаху опустилась на диван, красная бархатная обивка которого гармонировала с занавесками.
— Как здесь красиво! — воскликнула она.
Хартер широко улыбнулся и потянулся за бутылкой вина, которую официант оставил в серебряном ведерке.
— Я рад, что вам понравилось, — сказал он, наполняя бокал густой темно-красной жидкостью. — Давайте выпьем немного вина, пока нам принесут еду.
Блюда были хорошо приготовлены, гораздо лучше, чем те, что подавались в большинстве заведений Доусона, и хотя Хартер ел с аппетитом, мысли его были заняты совсем не едой.
Он пребывал в прекрасном расположении духа и тайком разглядывал сидящую напротив молодую женщину. Разве мог кто-нибудь предположить, что ему так повезет в этом оторванном от цивилизации городе?
Да, это настоящая удача! Хартер надеялся, что палатка Ли пуста, и был немного разочарован, услышав ответивший на его оклик голос, но все обернулось чудесно. После того как он обнаружил снимок, сделанный Белиндой на тропе, не составило особого труда незаметно сунуть его в карман. Он не успел внимательно изучить фотографию, но, насколько он мог судить, там не было ничего, что могло быть поставлено ему в вину. Действительно, гора с плеч. А потом он обнаружил, что Аннабел отвечает на его ухаживания и что она даже красивее, чем он думал, — ему на самом деле сегодня везло!
Хартер взял бутылку и повернулся к Аннабел:
— Еще немного?
Ей-богу, она была лакомым кусочком — высокая грудь, тонкая талия. Большинство женщин здесь походили на рабочих лошадей или были настолько потасканными, что общение с ними не доставляло никакого удовольствия.
Аннабел хихикнула.
— Думаете, стоит? — произнесла она. — Я хочу сказать, что, кажется, совсем опьянела.
— Вы нисколько не пьяны, — ответил он, наполняя ее бокал до краев. — Всего капельку, чтобы не дать исчезнуть румянцу с ваших щечек. Прелестных щечек, должен вам сказать. — Он погладил ее.
Она опять засмеялась и покраснела.
— О, вы такой… такой… льстец! — Она залилась смехом. — О Боже!
Он рассмеялся вместе с ней:
— Давайте пересядем на диван, там нам будет удобнее.
— О, мне и так удобно…
Но Хартер уже подхватил ее под локоть и помог переместиться на обитый бархатом диван.
Он знал об Аннабел гораздо больше, чем она о нем. Он знал, например, что, несмотря на все ее кокетство, девушка неопытна. И хотя она была твердо уверена в своей власти над мужчинами и гордилась своей способностью укрощать их, Хартер не сомневался, что весь опыт Аннабел ограничивается юнцами ее возраста, неуверенными в себе и легко управляемыми. Тот факт, что она не представляла себе, что ее ждет, усиливал его удовольствие. Он любил девственниц. Он любил быть первым, подавлять и подчинять себе женщин, твердо веря, что так предначертано Богом: мужчина — хозяин, а женщина обязана служить ему.
Последний бокал вина начал действовать, и прекрасные глаза Аннабел остекленели. Хартер взял у нее бокал.
— Я чувствую себя немного… странно, — слабым голосом сказала она.
— Просто вы слишком взволнованны, вот и все. Все будет хорошо — вам только нужно прилечь. Давайте я расстегну ваш корсет, чтобы было легче дышать.
— Я… я…
Ее рука нерешительно поднялась, чтобы оттолкнуть его, но Хартер, шепча успокаивающие слова, начал сражаться с пуговицами на ее платье. Желание его все усиливалось. Глаза Аннабел были закрыты, и она, казалось, не сознавала, что происходит. Хартер увидел белую гладкую кожу над кружевами и лентами. Он осторожно раздвинул кружева и нащупал шнурки корсета. Боже, и как только женщины умудряются втиснуться во все это?
Наконец он добрался до мягких, женственных округлостей, несколько секунд любовался ими, а затем положил ладонь на правую грудь Аннабел, ощущая шелковистую гладкость кожи под своими огрубевшими пальцами и наслаждаясь ее теплом. Затем, уже не в силах справиться с желанием, он грубо сжал ее, и Аннабел вскрикнула.
Ее глаза открылись, и ужас, который он увидел в них, еще больше распалил его.
— Нет, нет! — крикнула она, преодолевая вызванное вином головокружение.
Она была пьяна, но уже понимала, что происходит. Он был доволен — именно это ему и нравилось.
Хартер грубо сдернул с нее юбку, порвав застежки, затем потянул вниз нижние юбки и кружевные панталоны, обнажив стройные ноги.
Его глаза жадно впились в треугольник вьющихся волос между бедер девушки. Теперь Аннабел плакала и слабо сопротивлялась, но Хартер был силен как бык.
Смеясь, он раздвинул ей ноги и уставился на ее лоно, одной рукой пытаясь расстегнуть брюки. Да сегодня у него действительно удачный день!
Глава 7
Легким и точным движением Белинда вставила рамку с пленкой в камеру.
Человек, позировавший ей, был типичным золотоискателем. Среднего роста, лет тридцати от роду, с густой бородой, он был одет в рабочую одежду — толстые штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги, линялую голубую рубашку и потрепанную черную шляпу с широкими полями. Он опирался на кирку, приняв соответствующую, по его мнению, позу: одна нога согнута, правая рука покоится на рукоятке кирки, левая протягивает к камере кошелек.
На его лице, прорезанном морщинами, была написана гордость. Белинда подумала о его оставшейся дома семье и о том, как они отреагируют на фотографию уехавшего в дальние края отца. Она надеялась, что он вернется домой победителем, сохранив все добытое им золото.
Белинда мягко нажала на рычажок камеры.
— Спасибо, мистер Джонсон. Фотографии будут готовы в понедельник.
— До свидания, мисс Ли, — кивнул старатель.
Он сошел с помоста, и его место тут же занял следующий.
— Я бы хотел сфотографироваться с ковшом для промывки золота, — робко попросил новый клиент.
— Тогда становитесь туда, к реке. — Она показала на нарисованную на заднике реку, и старатель неловко присел на корточки, делая вид, что моет золото.
Прежде чем вставить пленку, Белинда взглянула на небо. Из-за того, что летом солнце здесь практически не заходило, было трудно определить время по его положению, но Белинда решила, что сегодня это будет последний снимок.
— Отлично, — сказала она, — теперь не двигайтесь.
Белинда очень устала, гораздо сильнее, чем обычно. Она медленно собрала свое оборудование. Возможно, следует нанять помощника. Может, ей удастся привлечь к этой работе Чарли: он был ловок и сметлив и мог быстро научиться.
Белинда внесла все оборудование внутрь палатки, аккуратно поставив футляр с отснятыми пленками на рабочий стол. Она проявит их утром, чтобы освободить уик-энд для своей главной работы.
Белинда подошла к жилой палатке и неохотно откинула клапан. Ей не хотелось видеть Аннабел и слушать ее жалобы, но деваться ей было некуда. Она вскинула подбородок и вошла в палатку, готовая ко всему.
Внутри было темно и тихо. Неужели Аннабел ушла?
В тусклом свете, проникавшем сквозь пергаминовое окно, Белинда разглядела на койке сестры укрытую одеялами фигуру. Она что, спит?
Жаркая волна гнева захлестнула ее. Это очень похоже на Аннабел! В палатке по-прежнему беспорядок, а она спит, пробездельничав весь день!
Белинда сердито шагнула к койке, схватила одеяла и отбросила их в сторону.
Аннабел издала жалобный звук. Свет упал на ее распростертую фигуру, и Белинда ахнула. Платье сестры было изодрано, а лиф висел на одном плече.
— Аннабел! — окликнула Белинда. — Что с тобой?
Аннабел медленно повернулась к ней опухшим от слез лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38