Я позвал камердинера, но его светлости нужен врач. – Алекс поправил очки и туже затянул пояс наброшенного впопыхах парчового халата.
– Его светлость? – вскричал Пибоди. – Герцог ранен? – Он помчался вверх по лестнице. Если герцог умрет, Пибоди потеряет работу.
– Этот сумасшедший напал на моего отца? – Увидев графа, леди Люсинда мгновенно оценила обстановку и упала в обморок прямо в объятия графа Карда, предварительно опустив на пол собаку. Когда граф ловил падающую леди Люсинду, он снова едва не вывихнул плечо и поспешил положить ее на пол, при этом нечаянно стукнув ее головой о залитый водой ковер. Граф подошел к Нелл. Голова брата покоилась у него на коленях. Алекс опустился на пол рядом с девушкой.
– Он дышит, – сказала Нелл. – Но глаз не открывает. Граф нащупал пульс Слоуна и кивнул. Затем потрогал его конечности.
– Переломов, кажется, нет, но ему лучше лежать до прихода хирурга.
– Если он будет лежать в чем мать родила, то умрет от холода.
– Не умрет, – изрекла тетя Хейзел и накрыла Филана своим зеленым бархатным халатом. Нелл отметила про себя, что Алекс даже не взглянул на полуголую дочь герцога.
Разбуженные переполохом, примчались слуги. Два новых лакея сбежали в страхе перед призраками, которые, по слухам, еженощно появлялись в Амбо-Коттедже. Алекс послан Стивза на конюшню, а кухарку – в кладовую за нюхательной солью.
– А для леди Люсинды прихватите ведро холодной воды. Мы обольем ее водой, и она придет в себя.
Услышав это, леди Люсинда сразу очнулась и приказала горничной помочь ей подняться на второй этаж, чтобы справиться о здоровье отца.
Алекс наклонился к Филану и поморщился, ощутив запах спиртного.
– По-моему, он навеселе. В подпитии, так сказать, – добавил граф, заметив недоумение на лице мадам Амбо.
– Хотите сказать, что он пьян? – удивленно переспросила Нелл.
– В стельку, – уточнил Алекс.
Нелл резко поднялась. Голова брата стукнулась о ковер. – Значит, он переполошил весь дом, нагнал на всех страху, чуть до смерти не напугал герцога, потому что напился до чертиков?
– Похоже, так и есть. Хирург скажет, не повредил ли он себе что-нибудь при падении с лестницы. Наверняка он весь в кровоподтеках, но ничего не сломал.
Филан застонал.
– Прости меня, сестричка, – произнес он и снова потерял сознание.
Глава 18
Никто не собирался покидать Амбо-Коттедж. Алекс хотел вернуться в гостиницу в деревне, чтобы освободить для Филана комнату, однако Нелл попросила его остаться. Ему не следовало соглашаться, ведь Нелл сделала это из вежливости, но она выглядела такой одинокой и потерянной, что граф Кард не мог ей отказать. Она одна справлялась со всеми делами. Велела выделить спальню Филану, снова наняла лакеев, сбежавших в ту злополучную ночь, приглашала врачей, организовывала уход и лечение и вела все хозяйство. Кард не мог не восхищаться стойкостью ее духа, однако видел в глазах девушки тревогу и готов был поклясться, что она осунулась и побледнела. К несчастью, Алекс ничем не мог ей помочь. Даже не мог ее обнять и поцеловать, чтобы она забыла обо всех своих невзгодах. Однако мысль об этом не давала Алексу покоя. Даже по ночам. В гостинице, где его не преследовал нежный запах ее розовой воды, ему удалось бы гораздо лучше отдохнуть, но он не мог оставить Нелл одну, стараясь не быть для нее большой обузой.
От леди Люсинды было мало толку, даже когда дело касалось ее собственного отца. Горничная доложила, что ее хозяйка страдает от расстройства нервов. Вдобавок ко всему леди Люсинда, очевидно, страдала еще и от приступов любопытства. Вид голого мистера Слоуна навел ее на мысль что для мужчины, помимо размеров его кошелька, имеют значение и другие его качества. Ее раздирало любопытство, как обстоят дела с этими качествами у других знакомых ей мужчин: например, у лорда Карда и даже у мистера Пибоди.
Но после некоторых раздумий и посещения библиотеки Амбо-Коттеджа, где леди Люсинда внимательно изучала альбомы по искусству, она пришла к выводу, что, как бы то ни было, в браке деньги и положение супруга в обществе все же важнее. Остальное может подождать. Поскольку лорд Кард, похоже, не питает к ней никаких чувств, после того, как у него появится наследник, он не станет возражать, где именно она будет удовлетворять свое… гм… любопытство. Наверняка, увидев ее, бледную, грациозно возлежащую на диване с влажной тряпкой на лбу, он преисполнится сострадания к ней, и все это натолкнет его на мысль о предложении руки и сердца. Она не потерпела поражения и не намерена сдаваться. Поэтому уезжать леди Люсинда не собиралась. Ее бедной горничной пришлось снова распаковывать и гладить все вещи, которые с таким трудом были разложены по чемоданам. Кроме того, ей приходилось носить чай, питательные отвары и тальк, чтобы улучшить цвет лица миледи. Когда Нелл не могла сидеть с гостьей, которой нездоровилось, она носила ей в комнату журналы мод, укрепляющие средства и холодные компрессы. Она считала это своим долгом, поскольку винила себя в недомогании леди Люсинды. Нелл очень сочувствовала… ее горничной. Однако Нелл не могла винить лорда Карда в том, что он держался как можно дальше от умирающего бриллианта. Лорд Кард хотел переехать в гостиницу, однако Нелл его не отпустила. С Алексом она чувствовала себя спокойнее.
Герцог был нетранспортабелен. У него болела голова. То ли от вина, толи от того, что он ударился о тумбочку. Трудно сказать. К тому же у него так сильно распухла нога, что он не мог надеть даже брюки, не говоря уже о чулках и туфлях.
– Не знаю, как молодежь, но я лично не привык путешествовать нагишом, – говорил он мадам Амбо, которая пыталась игрой в карты отвлечь герцога от его напастей.
Тетя Хейзел согласилась, что вся эта молодежь – отъявленные бездельники и лентяи. Но на самом деле она была рада, что наконец-то у нее появился партнер, которого можно увидеть и потрогать руками, а также надуть на пару шиллингов.
Мистер Пибоди, разумеется, не мог уехать без своих работодателей, а леди Хаверхилл – без своих кузенов.
Компаньонке леди Люсинды нравилось отдыхать от своих обыденных скучных обязанностей, которые были у нее в городе, – сидеть на неудобных стульях в бальном зале и пить чай – чашку за чашкой. Сейчас по крайней мере она сидела на диване, пила чай и читала захватывающие романы, которые мисс Слоун принесла для нее из публичной библиотеки. Рисование с натуры увлекало леди Хаверхилл не меньше помещения театра. К тому же местный викарий, который часто наведывался к ним в гости, привык говорить громко – так, чтобы было слышно на последних рядах в церкви. Может быть, он и зануда, но по крайней мере она слышит то, что он говорит. Ее не беспокоило, что она не может ничего разобрать из болтовни сэра Чонси. Этот негодяй хоть и писаный красавчик, но слишком беден и не представляет никакого интереса для леди Люсинды.
Филан уж точно не мог никуда уехать. Он даже двигался с трудом, хотя с удовольствием поглощал бульон, когда любящая заботливая сестра кормила его с ложечки. Горничная леди Люсинды тоже частенько приходила его покормить.
Филан ни с кем не разговаривал. То ли не мог, то ли не хотел. Конечности у него были целы, но покрыты кровоподтеками и ссадинами. Глаза у него были открыты, но он смотрел только прямо перед собой. То ли никого не видел, то ли не хотел видеть. Хирург поставил мистеру Слоуну диагноз «травматический ступор». Врачи заявили, что от потрясения он лишился дара речи, объяснив, что с неуравновешенными, легковозбудимыми больными такое случается. Из деликатности они не употребляли в присутствии Нелл слова «сумасшедший» или «психически больной».
– Я быстро заставлю этого мошенника заговорить! – угрожал его светлость, размахивая тростью. – Хотелось бы мне знать, что было на уме у этого типа, когда он прокрался сюда в кромешной тьме совершенно голый! Это по меньшей мере неприлично. Если мужчина не знает чувства меры, ему лучше не пить, – заявил герцог. – Представьте себе, что могло случиться, забреди он случайно в спальню моей невинной дочери!
В этот момент невинная дочь герцога представила, в какой степени обнаженной предстала бы перед незнакомцем, и подумала о том, запирает ли лорд Кард на ночь двери своей спальни.
– Уверена, как только Филан придет в себя, он все расскажет, – вступилась Нелл за брата. Оставалось только надеяться, что брат скоро заговорит с ней. Страшно подумать, что будет, если этого не случится. Нелл просто не вынесет этого. – Филан даже пытался извиниться за свой поступок. Я могу только присоединиться к его извинениям и глубоко сожалею о том, что с вами случилось, ваша светлость.
– Ну полно вам, милочка. Это не ваша вина. Родственников не выбирают, не так ли? У каждого есть своя семейная тайна, так сказать, скелет в шкафу. Разумеется, большинство людей стремятся прятать их подальше, чтобы они не пугали честной народ, но вы не виноваты. Да, кстати, вы можете приказать кухарке снова приготовить говяжьи почки? Или свиную отбивную и пирог с мясом? Я также не отказался бы от еще одной бутылочки того самого отличного портвейна, который на днях мне принес ваш слуга.
Прошло три дня. Ухаживая за больными гостями, Нелл сбилась с ног. Она осунулась, побледнела, а под глазами легли темные тени. Видя все это, Алекс стал настаивать на своем переезде в гостиницу. Они сидели за столом и завтракали – вдвоем, потому что были единственными, кто пришел в то утро в столовую. Все остальные потребовали, чтобы завтрак им принесли в комнату, тем самым добавляя работу и без того немногочисленной прислуге Амбо-Коттеджа.
– Каждый гость сейчас для вас обуза.
– Но вы и так редко здесь бываете, – возразила Нелл. Она не вправе вмешиваться вдела графа. И не его вина, что она нуждается в его обществе. Нелл старалась убедить себя, что вполне может довольствоваться воспоминаниями о том, каким мужественным он выглядел за завтраком в костюме для верховой езды или каким элегантным за ужином. Нелл искренне считала Алекса самым привлекательным, если не самым красивым мужчиной на свете.
Нелл опасалась, что, погрузившись в воспоминания, постепенно станет похожей на Филана: он не сводил глаз с портрета Лизбет, который Нелл принесла в его комнату, надеясь, что это выведет его из ступора. Она видела, как у Филана по щеке побежала слеза, но он не отвел взгляда от портрета.
Нелл может превратиться в спятившую старую деву, как тетя Хейзел, которая разговаривает с покойниками. Уж лучше Нелл будет вспоминать, как Алекс, притворяясь, будто читает газету, скармливал лакомые кусочки собаке леди Люсинды или как во время ужина играл в шарады с леди Хаверхилл. Наверное, ей не стоит больше проводить время в его обществе. Иначе она растеряет остатки здравомыслия и достоинства. Господи, а со временем потеряет голову, как леди Люсинда, которая по вечерам, крадучись, бродит по дому, в надежде встретить графа где-нибудь в темном коридоре. Нелл велела Редферну оставлять побольше зажженных свечей. А также распорядиться, чтобы больше лакеев дежурило ночью и чтобы как можно тщательнее охраняли хозяйские ключи от дома. Алекс взял еще один кусочек поджаренного хлеба и протянул Нелл. Она отказалась, тогда он пододвинул ей тарелку.
– Вы таете на глазах.
Нелл покачала головой:
– Утром я ела хлеб, когда его только что вынули из печки. – Как бы она ни старалась, у нее все равно никогда не будет такой роскошной фигуры, как у леди Люсинды.
Кард пододвинул к Нелл горшочек с вареньем.
– Я ездил к фермерам-арендаторам. Дела там действительно плохи. Я принял меры, чтобы исправить ситуацию.
– Я слышала. Софи Познер превозносит вас до небес за то, что вы все организовали, чтобы она могла отвезти на рынок гусей. Ее муж поправляется и теперь спокоен за свою семью: они не будут оставлены без средств к существованию. Они рады, что вы назначили управляющим землей того самого одноногого помощника, которого они вам рекомендовали.
– Дэн Хэзгроув, видимо, хорошо разбирается в делах и ориентируется в обстановке. Он сам, без моей подсказки, замечает, что нужно сделать в первую очередь. Пока я не выясню, что здесь случилось на самом деле, не смогу принимать долговременные решения. Не понимаю, зачем нужно было набирать новых фермеров, если вода отравлена, а земля стала бесплодной? Ответить на мой вопрос может только ваш брат.
– Мне тоже нужно с ним поговорить. Вы считаете, что он симулирует болезнь, чтобы избежать неприятных разговоров?
– По-моему, он прекрасно понимает, что я здесь. Всякий раз, когда я вхожу в его комнату, я вижу, что ему не по себе.
– Надеюсь, вы не примените к нему силу, как советует герцог?
– Разумеется, нет. Кстати, ваша тетушка предложила втыкать ему в ступни иголки, чтобы определить, притворяется он или нет. Филан почувствовал, когда хирург его ущипнул, и это дает мне основания сомневаться в том, что его ступор такой уж глубокий. Но я не стану действовать так, как советует герцог или ваша тетушка. Как вы можете так дурно обо мне думать, Нелл? Кузина Нелл, – добавил он, чтобы усыпить бдительность Редферна, когда дворецкий наливал ему в чашку кофе.
– Нет. Разумеется, нет. Но ваше терпение может иссякнуть.
– Да, Бог свидетель, я теряю терпение. Я говорил с констеблями, судьей и шерифом о несчастном случае с Лизбет. Большинства людей, задействованных в расследовании, либо уже нет в живых, либо они не помнят ничего такого, что не было бы указано в расследовании. И об этом мне тоже необходимо побеседовать с Филаном.
– Даже когда с ним было все в порядке, он никогда ни с ем не обсуждал случившуюся с Лизбет трагедию.
– Клянусь, он заговорит об этом, когда поправится.
У Нелл имелись на этот счет сомнения, но она решила держать их при себе. Алекса не испугает ни гнев Филана, ни о, что за этим последует. Поэтому, возможно, ему удастся заставить ее брата вспомнить о тех ужасных днях, когда произошло несчастье с Лизбет. А это станет новой пыткой для бедного Филана. Нелл подумала, что, вероятно, это вынужденная жестокость и без нее Алекс не сможет выполнить то, зачем сюда приехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41