Кто знает, может, на этот раз больше повезет и акулы подоспеют до того, как Салери спасут матросы? Эмили была готова отрезать собственную руку и швырнуть ее в воду вслед за Ники, чтобы привлечь и разжечь аппетит морских хищников.Эта мысль ужасно ей понравилась, Эмили усмехнулась и тут же поймала пытливый взгляд Николаса, изучавшего спутницу в зеркальце. Оставалось надеяться, что он не умеет читать мысли на расстоянии, не сумеет проникнуть в ее кровожадные планы и принять меры предосторожности.— Как ты думаешь, козочка, что мне надеть сегодня к ужину: шелковый пиджак или из тонкой шерсти? — спросил Николас.— Ну, конечно же, шелковый, он тебе больше к лицу и лучше гармонирует с цветом кожи, — посоветовала Эмили.— Черт! — выругался Ники. — Послушай, а загар еще не заметен? — Он приподнял голову, критически осмотрел себя в зеркале. — Понимаешь, на солнце проступает природная смуглость кожи, а мне это ни к чему. — Салери смахнул полотенце, застегнул рубашку и аккуратно повязал галстук.«Вот схватить бы за оба конца да затянуть потуже, чтобы захрипел и засучил ножками», — немного пофантазировала Эмили, глядя на галстук.— Долгое пребывание на сильном солнце оказывает крайне неблаготворное воздействие на кожный покров, — наставительно заметил Николас, передернув плечами. — Загорев, я стану выглядеть таким же глубоким стариком, как Джастин.Прикрыв глаза, Эмили представила бронзовую мускулистую фигуру Джастина, крохотные светлые морщинки в углах его глаз, когда он смеется; мысленно провела кончиком языка по его губам и запустила руки глубоко в длинные волосы с выгоревшими на жарком солнце серебристыми прядями. Одолела истома, потянуло назад к возлюбленному. Эмили поспешно открыла глаза и сказала:— Тебе ли волноваться за свою внешность, Ники! Что бы ты ни делал, выглядеть стариком тебе не грозит.Комплименты действовали на Николаса безотказно. Он перестал корчить гримасы перед зеркалом, заулыбался и приосанился. Теперь Эмили получила возможность вернуться к чтению, а заодно можно было вдоволь понежиться на солнце.Клиппер легко разрезал узким носом бирюзовые волны, разбегавшиеся белыми барашками. Джастин стоял на баке, поставив ногу на бухту каната и чуть подавшись вперед, позой своей как бы понуждая судно мчаться быстрее. Над головой трещали огромные полотнища парусов, надутых сильным ветром. Штурман заверил, что корабль идет с хорошей скоростью и к вечеру достигнет Северного острова.За несколько недель плавания тело Джастина приобрело бронзовый оттенок, и солнце высветило серебряные нити в темных прядях длинных волос. Голый по пояс, в потертых брюках, облегавших бедра и ноги, как вторая кожа, с болтавшейся в ухе золотой серьгой, которую решено было восстановить на время морского похода, и длинноствольным пистолетом, торчавшим из-за пояса, герцог был точной копией удалого пирата, каким он изображается в детских книжках.Броская внешность соответствовала внутреннему настрою, будто вернулась далекая молодость, когда безрассудный искатель приключений отправился попытать счастья в Новой Зеландии; кровь снова весело бежала по жилам. Спасибо Эмили, это она вытащила его из гроба мертвых эмоций, в котором Джастин чуть было не похоронил себя, и вернула к жизни. А теперь надо во что бы то ни стало найти девушку. Ведь он дал клятву Дэвиду позаботиться о его дочери, значит, обязан сдержать свое слово любой ценой, даже ценой собственной жизни.Главным для него сейчас было известие, что Эмили жива. Джастин проследил Ники до Мельбурна, где путники пересели на другой пароход, и все пытался понять, почему бывший компаньон решил сделать крюк и навестить Северный остров, хотя, казалось бы, прямой смысл был держать путь на Южный остров, где им построен дворец, купленный на грязные деньги, обагренные кровью Дэвида.Подставив лицо яркому солнцу и теплому ветру, вконец растрепавшему длинные волосы, Джастин жадно вдыхал солоноватый воздух, пробуя его на язык, как лакомство. Незабываемое ощущение жарких солнечных лучей и неповторимый вкус морских брызг на губах хранились в памяти и помогали выжить долгими холодными ночами в Лондоне, когда хотелось выть от тоски. Еще согревали воспоминания о коротком, слишком коротком периоде, когда выпало счастье любить и быть любимым, воспоминания об Эмили.Джастин открыл глаза, и в душе шевельнулась слабая надежда. Все обойдется, все будет хорошо. Главное, не отчаиваться и идти вперед, только вперед, не оглядываясь.Под звучные шлепки волн, нещадно колотивших шлюпку, Джастин и Пенфелд дружно налегали на весла. Ранее люди герцога взошли на борт небольшого пароходика, прибывшего из Мельбурна и бросившего якорь у западного побережья Северного острова. Команда судна сообщила, что пассажиры, мужчина и женщина, сошли на берег незадолго до захода солнца.Некоторое время Джастин правил вдоль побережья, стараясь отойти подальше от якорной стоянки и высадиться в неприметном месте. Он постоянно оглядывался и беспокойно рыскал глазами по берегу, пытаясь разглядеть в зарослях Эмили. Подал знак Пенфелду сушить весла, сделал последний сильный гребок, и шлюпка уткнулась носом в песок. Учащенно забилось сердце, когда увидел знакомый холм, увенчанный деревянным крестом над могилой Дэвида. Пенфелд снял шляпу и прижал к груди в знак уважения к погибшему другу своего господина.Шлюпку вытащили на берег и укрыли в ложбине между двумя песчаными дюнами. Пенфелд молча вынул из кожаного футляра ружье; судя по всему, с оружием он умел обращаться.— Оставайся здесь, — велел Джастин. — Что бы ты ни услышал, сиди и не рыпайся. Ты мой главный резерв и надежда. Если случится беда, твоя задача забрать Эмили и доставить ее в безопасное место. Все понял?— Но, сэр…— Это приказ, — строго помахал пальцем герцог перед носом слуги. — Если нарушишь его, я… я тебя уволю без рекомендательного письма.— Слушаюсь, сэр, — неохотно повиновался Пенфелд. Он уселся на песок, прислонившись спиной к горбинке дюны, ружье положил на сгиб руки.Джастин пошел вперед, укрываясь в тени песчаных холмов, а когда увидел открытый пляж, присел на корточки и затаился. В памяти всплыли картинки праздника, устроенного туземцами на другом пляже, но сейчас вокруг не было ни души. Предстояло выйти на открытое место, где его подстерегала смертельная угроза. Кто знает, что скрывается в густых зарослях, откуда отлично просматривается пляж, можно не спеша прицелиться и точно поразить мишень? Нелегко подавить чувство страха, но нельзя и выжидать неизвестно чего.В этот момент в хижине зажегся свет, напомнив трагическую ночь гибели Дэвида: тогда вот так же издали стал виден свет фонаря в палатке. Но на этот раз Джастин дал себе слово не прятаться и не медлить. На этот раз опаздывать нельзя, промедление смерти подобно; замешкаешься — снова потеряешь любимого человека.Герцог вскочил и понесся по пляжу. В лицо били холодные морские брызги, во все стороны летели из-под ног комки мокрого песка, уводила вдаль лента пляжа, сверкающая под луной. Внезапно путь преградила длинная тень. Ники! На фоне темных зарослей он казался белым привидением в светлом костюме и широкополой панаме.Джастин замер на месте, зачарованно наблюдая за тем, как Ники грациозным жестом зажигает спичку и подносит ее к кончику сигареты. Потянуло приторно сладковатым ароматом, и стало ясно, что Салери курит не табак, предпочитая иное зелье.— Сигарету не желаешь? — лениво поинтересовался Ники, предлагая открытый золотой портсигар. — Помнится, в былые времена ты позволял себе побаловаться дымком.— Почему ты не захотел оставить нас в покое, Ники? Мы были счастливы вдвоем. Почему ты предпочел остаться, когда встретил нас?— Уйти и лишить себя удовольствия наблюдать за тем, как вы пожираете друг друга? — криво усмехнулся в ответ Ники. — Ты никогда не мог понять, чего я хочу. К примеру, у меня и в мыслях не было убивать тебя. Просто хотелось понаблюдать, как ты истекаешь кровью изнутри.— Где она? Что ты с ней сделал?— Ровным счетом ничего. — Ники глубоко затянулся, зло сверкнули глаза. — Пока ничего.Джастин выхватил из-за пояса пистолет и наставил на бывшего друга и компаньона. Рука не дрогнула.— Я хочу повидаться с ней.Ники положил портсигар в карман и нехотя поднял руки.— Пожалуйста, воздержись от стрельбы. Того и гляди попадешь, пойдет кровь, забрызгаешь костюм, а ты ведь знаешь, как тяжело отстирываются пятна крови, особенно когда имеешь дело с материалом из египетского хлопка.— Показывай дорогу.Ники опустил руки и с обезоруживающей улыбкой сказал:— Странно у тебя устроены мозги, работают только в одном направлении. Поставишь перед собой цель и тупо идешь к ней, не глядя по сторонам. На мой взгляд, весьма незавидное качество. Я же сказал: она в полной безопасности в данный момент… пока не наскучила мне.— Ах ты, грязная сволочь! — зарычал Джастин, угрожающе надвигаясь на Салери. Тот негромко рассмеялся.— Выходит, ты решил прибегнуть к насилию? Так я и думал, что этим закончится. Хотелось бы знать, что сказал бы твой драгоценный Дэвид, если бы прослышал, что его лучший друг все ночи проводит в постели с крошкой Клэр. Не думаю, что он имел в виду именно это, когда просил тебя позаботиться о своем дитятке. Остается надеяться, что ты неплохой наездник и теперь кобылка будет ходить подо мной смирно и выполнять любые команды с первого раза, без понуканий.Это был удар под ложечку. Джастин взревел, сунул за пояс пистолет и бросился на врага, сшибив его плечом. Сигарета прочертила тьму огоньком, противники сцепились и повалились в песок. Герцог нанес резкий удар по голове Ники и снова занес кулак, чтобы превратить лицо его в кровавое месиво, но тут до него дошло, что тот не оказывает никакого сопротивления. Прикрыв лицо ладонями, противник только жалобно хныкал и явно не пытался дать сдачи.Джастин оседлал Ники, схватил за лацканы пиджака, приподнял и сильно встряхнул.— Как ты мог это, сделать, сукин сын? Как ты мог пойти на это? Ведь мы были друзьями!Ники открыл лицо, и герцог ужаснулся при виде того, что враг плачет. Слезы лились ручьем, расчищая светлые дорожки среди песка и грязи на перепачканных щеках, но глаза сверкали дикой ненавистью.— Ты от рождения имел все и никогда не смог бы понять, как живут бедняки, — злобно прошипел Ники. — Тебе не приходилось рыться в сточных канавах Рима в поисках еды или завалявшейся монетки. Тебя не вынуждали продавать все, что есть, либо торговать собой.Ошеломленный горькими признаниями поверженного противника, Джастин присел на корточки.— У нас могло быть все, что ни пожелаешь, — продолжал Ники. — Ты и я могли быть счастливы, но ты отказался от титула и наследства. Отбросил, вышвырнул, как старую, ненужную вещь. Конечно! Мы гордые и независимые! Нам наплевать на деньги! И все потому, что ты не знал им цены. Все потому, что тебе никогда не приходилось корчиться в потных руках грязной свиньи из Сицилии, сцепив зубы, терпеливо сносить его приставания, и все это в надежде, что потом он швырнет кусок хлеба как плату за твои услуги.— Нет, я никогда не знал и не догадывался, — признался Джастин, отвернув лицо. — Клянусь, не знал!Он абсолютно не был готов к тому, что последовало. Резким ударом каблука в подбородок Ники отбросил противника, не дав ему опомниться, выхватил из-за пояса пистолет и направил на Джастина. Тот медленно встал на ноги. Салери поднял шляпу и нахлобучил на голову. Рука с пистолетом ходила ходуном.— Богатенький недоносок, ты все испортил, а если бы мы действовали совместно, нам было бы море по колено, все могло принадлежать нам!Внезапно послышался тихий вздох, едва перекрывший шелест ветра, и глазам непримиримых противников явилась Эмили. Свет луны играл на перламутровой рукоятке пистолета, выглядывавшей из ее узкой ладони. 35 «…и в этот момент ты поймешь: я могу обмануть даже смерть ради того, чтобы еще раз взглянуть на мою девочку…» При виде Эмили Джастин едва не разрыдался от счастья. Главное — жива, ничего страшного не случилось, да и выглядела она в этот момент на редкость красивой и желанной.Ники медленно опустил пистолет.Девушка сделала несколько шагов в сторону Джастина, сжимая оружие недрогнувшей рукой. Призрачный лунный свет сгладил черты лица, и, казалось, оно скрывается за непроницаемой фарфоровой маской, сквозь которую жарким пламенем просвечивают карие глаза.— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я пристрелю этого мерзавца, — процедила сквозь зубы девушка.Ники усмехнулся, отбросил пистолет, достал носовой платок и принялся тщательно вытирать ладонь, будто хотел стереть саму память о соприкосновении с оружием.— С удовольствием предоставляю тебе эту возможность, моя дорогая.— Все в порядке, любимая, — откликнулся Джастин. Он стоял с безвольно опущенными руками, не предпринимая попытки защищаться или бежать. — Я буду тебя любить, даже если ты убьешь меня.Эмили сделала еще шаг вперед, из-под пушистых ресниц по щеке скатилась одинокая слеза. Держа палец на спусковом крючке, тихо сказала:— Теперь, надеюсь, понятно, какие испытываешь чувства, когда умираешь за тысячи миль от родного дома от пули, выпущенной любимым человеком.— Ошибаешься, — возразил Джастин. — Я дома, и, если мне суждено умереть от пули, я бы предпочел, чтобы стреляла именно ты.— Поторопись, стреляй! — скомандовал Ники. — Иначе он убьет нас обоих, как убил твоего отца. Эта парочка меня просто с ума сводила. Вечно о чем-то шушукались, смеялись за моей спиной и не обращали на меня ни малейшего внимания, словно не считали достойным их компании. Ты бы рассказал нам, Джастин, что на самом деле произошло в ту ночь, — поддразнил он герцога. — Что это было? Ты действительно убил его, спасая от участи, которая хуже смерти, или просто поссорились два любовника?Без предупреждения Эмили нацелила пистолет на Ники и строго сказала:— Никому не позволю говорить о моем батюшке в таком духе.Раздался выстрел, и с головы Ники слетела панама. Он был настолько поражен случившимся, что даже не испугался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58