Не обращая внимания на злобный взгляд Оскара, она направилась к двери.
Она чувствовала у себя на плече его руку.
— Открой дверь, но избавься от них. Нам с тобой еще надо поговорить.
Сдержав злой ответ, Илейн отодвинула задвижку и распахнула тяжелую деревянную дверь. В проеме стоял тот, кого она совсем не ожидала.
Она репетировала тысячи фраз на тот случай, когда встретится с ним снова, но сейчас ни одна из них не приходила на ум. Вместо того она стояла и смотрела на неотразимые черты его лица.
— Привет, Илейн, — сказал он. — Нам надо поговорить.
— И все? «Привет, Илейн, нам надо поговорить»?
— Да. Именно так. — Он распахнул дверь, и хотя она могла воспользоваться помощью нахального юнца, она сама начала закрывать дверь перед носом Рена. Но Рен задержал дверь ботинком и шагнул в квартиру.
— Вам нужно помощь, мисс Старр? — спросил Оскар.
— Вижу, ты не одна, — сказал Рен. Зная, что он о ней думает, Илейн нашла слова, которые он вряд ли стерпит. Она разберется с Оскаром Витингтоном позже — без помощи Рена.
— Да, — сказала она, дерзко вскинув голову. — Я с клиентом. Надо же девушке зарабатывать себе на жизнь. А теперь, может, ты уйдешь?
Рен улыбнулся губами, но не глазами. Он посмотрел на дерзкого юнца, стоявшего, широко расставив ноги, посреди комнаты. Он не знал, какую игру вела Илейн, но он еще поиграет, хотя бы некоторое время.
— Как скажете, мисс Старр. — Рен приподнял шляпу и попятился к двери, которую тихо прикрыл за собой.
Илейн слушала удалявшиеся шаги, и ее сжигала злость. Как плохо он о ней думает. Как легко поверил в самое худшее. Она почти забыла про Оскара Витингтона, но тут он обнял ее за талию и прижался грудью к ее спине.
— Я знал, что понравился вам, мисс Старр. Я сделал вывод по тому, что вы были так добры со мной, ну и все такое. Он поцеловал ее в шею, крепко держа руки, потом повернул ее к себе лицом.
Вся злость, которую она испытывала к Рену, всю ярость к сильной половине человечества Илейн перенесла на Оскара Витингтона. Она бросилась на него, она молотила крохотными кулачками по его груди и пинала его ногами. Если бы у нее было оружие, она, возможно, убила бы его.
Со своего места под лестницей Рен хорошо видел Илейн в окне. Он видел, как ее обхватил нахальный парень, и ее старания освободиться из объятий. Чем бы парень там ни занимался, Рену было ясно, что того не приглашали. Он ругал Илейн и ее гордость. Почему она не попросила помочь? Она поймет, что была не права, если парень немного помучит ее прежде, чем он вернется. Но потом Рену представилось, как руки юноши мнут полные груди Илейн, и он бросил глупые мысли. Шагая через две ступеньки, он повернул ручку и распахнул дверь.
Оскар прижимал Илейн к груди, его голова почти скрылась в пышных волосах девушки. Он так крепко держал оба запястья, что ее попытки освободиться не имели ни малейшего успеха. Оскар был опьянен близостью женского тела и, когда случайно поднял голову, то с удивлением увидел, что приходивший ранее мужчина снова стоит здесь с искаженным от ярости лицом. Оскар резко отпустил девушку, она потеряла равновесие и почти упала на пол.
Парень видел, как к нему решительно приближается незнакомец. До удара он казался Оскару ненормальным. Но после хорошего Удара в челюсть и последовавшей комбинации левой-правой, он осознал свое поведение. Рен схватил непрошеного гостя за шиворот и за пояс брюк и выбросил в дверь. Шум падения большого тела слышен был долго, потом донесся стон, и Илейн, прижав дрожащие руки к груди, бросилась к двери.
Рен пошел вслед за ней.
— Не волнуйся, с ним будет все в порядке. Он чертовски большой, чтоб как следует удариться.
Оскар сидел внизу, вытянув перед собой ноги и потирая подбородок. Мрачно взглянув на Рена, он потряс головой, встал и скрылся в темноте.
Илейн оперлась на дверной косяк и облегченно вздохнула. Повернувшись, она увидела глядевшего на нее Рена, его полные нежности глаза.
Почему, Господи, он смотрит на нее так?
— Неужели ты действительно думала, что от меня так легко избавиться, а? — мягко произнес он.
Она была так рада, что освободилась от Оскара Витингтона. Но соблазнительный тон Рена вызвал в ней бурю негодования.
— Не думай, что тебе удастся остаться здесь, как прошлой ночью. Ты всего лишь богатый клиент, — уколола она. — Можешь ждать своей очереди, как все остальные.
Он снисходительно улыбнулся уголками губ.
— Значит, я должен стоять в очереди, да? Ты не окажешь снисхождения даже мужчине, который выручил тебя в опасной ситуации?
Злость Илейн перешла все границы. Схватив изящную вазу, она собралась запустить ее в эту с издевкой улыбающуюся физиономию. Но вдруг вспомнила глаза Сэди Андерсон, когда та дарила ей эту милую вещищу. Дрожащей рукой Илейн поставила вазу на стол.
— Теперь, после того как ты выкинул одного из клиентов, — начала она, — ты оказал бы неоценимую услугу, если бы и сам ушел.
— Я не уйду, пока не поговорю с тобой.
— Тогда устраивайся поудобнее, потому что я не собираюсь ни сейчас, ни позже разговаривать с тобой, я считаю тебя низким, презренным типом. Ты не любишь меня. Ты думаешь, что я… — она умолкла, — шлюха, — прошептала Илейн, и слезы полились, застилая глаза.
Рен приблизился, и хотя она отталкивала его, прижал девушку к себе.
— Илейн, пожалуйста, выслушай меня. Она освободилась, и ее голос задрожал от ярости:
— Уходи отсюда. Ты причиняешь только боль. Тебе не нужно было приходить сюда. Пусть бы все шло, как раньше.
Рен сжал челюсти, его глаза потемнели, и он сам начал заводиться.
— Ты выслушаешь меня, или мне придется привязать тебя к кровати, — пригрозил он, почувствовав возбуждение от одной мысли об этом.
— Может, это будет самый лучший выход. Он сделал к ней угрожающий шаг, и Илейн отступила.
— Хорошо, — согласилась она, немного нервничая. — Я послушаю, что ты хочешь сказать. Но только потому, что ты не оставляешь мне выбора.
— Да, не оставляю, — подтвердил он, оглядывая ее с ног до головы. Пока она боролась с юнцом, из ее волос выпали гребни, и пышные локоны рассыпались по плечам. В любых других обстоятельствах он бы схватил ее и безумно целовал до тех пор, пока, как прошлой ночью, не разжег бы огонь в ее теле.
Но вместо этого он взял ее холодные пальцы в свои теплые ладони и повел к диванчику.
— Садись, — приказал Рен.
Илейн вздернула подбородок, но подчинилась.
— Первое: я знаю, что ты не шлюха.
— Не знаешь. Ты только что собрался… воспользоваться мной. Одной ночи тебе не хватило. Ты только…
— Черт возьми тебя, Лейни, ты успокоишься? — Он сжал ей пальцы. — Мне ничего так не хочется, как снова заняться с тобой любовью, — начал он, — но не потому, что считаю тебя шлюхой. Прошлой ночью я видел, как от тебя уходил Вилли Дженкинс, видел, как он тебе передавал деньги. Я знаю, что происходит на верхних этажах в заведениях Чейза Камерона.
Он остановился, чтоб собраться с духом и рассказать ей правду.
— Я считаю, что надо избавиться от своих выдумок — «И своей ревности», — добавил он про себя.
Она пристально посмотрела на него, пытаясь понять выражение его лица.
— Ну, и я, думаю, искал предлог, чтоб снова оказаться с тобой. Я ужасно хотел тебя. — Он откашлялся, добавив хрипло: — И до сих пор хочу.
В первый раз с той ночи ее взгляд потеплел.
— Сегодня я встретил Вилли Дженкинса, — продолжал Рен. — Он рассказал мне правду, рассказал, что произошло в твоей комнате вечером. Извини, Илейн. Мне так жаль. Я должен был больше верить тебе. Я должен был тебе доверять.
Похоже, эти слова ослабили ее сопротивление.
— О, Рен, — прошептала Илейн, и он почувствовал ее прерывистое дыхание. Погрузив лицо в ее волосы, он поцеловал ее шею, а потом коснулся губ. Как только его язык скользнул в теплоту ее рта, Илейн задрожала и прижалась к нему грудью.
Застонав, Рен заставил себя отодвинуться. Илейн выпрямилась.
— Извини, я… мы не должны были это делать. Я знаю, что ты женат, и я…
— Я не женат, Илейн.
Ее сердце учащенно забилось.
— Не женат? Но я думала, что свадьба назначена на двадцать третье мая. — Эту дату она никогда не забудет.
— Джакоб Стэнхоуп отложил свадьбу, когда я вовремя не вернулся из Кейсервилля.
Слезы счастья застилали ей глаза. Обвив руками его шею, она прижалась щекой к его щеке и услышала, как он застонал. Осторожно он снял с себя ее руки и отодвинулся.
— Свадьба всего лишь отложена. Я пришел сюда, чтоб сказать именно это.
Голубые глаза, напряженно смотревшие на нее, молили о понимании, но Илейн ничего подобного не испытывала.
— Ты собираешься пройти через это? — спросила она с надрывом, ее мозг отказывался понимать эти слова. Он был свободен.
Он занимался с ней любовью так, как никто не умел, как никому не удалось бы, и все же он собирался жениться на другой. «Господи, — просила она. — Пусть это будет неправда».
— Я должен жениться на ней, Илейн. меня нет выбора.
По щекам текли слезы, но теперь ее ярость не знала границ, она слышала только его слова.
Илейн вскочила, прижав к груди кулачки.
— Ты… бессердечный лживый ублюдок! Как ты посмел вернуться! Как ты смеешь пользоваться мной как проституткой! — Она отодвинулась от него. На этот раз, схватив прекрасную вазу Сэди Андерсон, она видела только небесно-голубые глаза и жесткие черты лица красавца Рена Дэниэлса, и она хотела разбить это лицо. Рука, державшая гладкую поверхность стекла, задрожала, и Илейн изо всей силы швырнула вазу.
— Убирайся отсюда!
Рен увернулся, и ваза упала на пол, разлетевшись на тысячи мелких кусочков.
— Убирайся! — повторила Илейн. — Если ты когда-нибудь вернешься, я застрелю тебя! — Она оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что можно бросить, но он в два шага настиг ее, схватил ее запястье и прижал к себе.
— Послушай, Илейн, я пришел не для того, чтоб воспользоваться тобой. Но когда снова увидел, я… — Он отвернулся. — В самом начале я согласился жениться на Мелиссе Стэнхоуп, потому что хотел власти и положения, хотел войти в общество. Но с тех пор я и сам преуспел и обнаружил, что теперь это не так важно. — Кончиком пальца он вытер повисшие у нее на ресницах слезинки. — Но я не понимал, насколько не важно, до тех пор, дока не встретил тебя.
Золотисто-карие глаза строго смотрели на него, но во взгляде не было уверенности.
— Тогда почему ты все равно женишься?
— У меня обязательства перед Джакобом.
Я дал слово. Ты больше, чем другие, знаешь, почему надо сдержать слово.
Он твердо посмотрел ей в глаза, снова воодушевляясь. Почему она не хочет понять? Она говорила то же самое о своей помолвке с Чаком Даусоном. И если бы Даусон не обошелся с ней так жестоко, Рен знал наверняка, что она вышла бы замуж.
— Обязательства? — повторила она. — А разве обязательства перед Мелиссой позволяют проводить время в постели другой женщины?
Илейн судорожно вздохнула. Кровь стучала в ушах оттого, что Рен говорил о Мелиссе Стэнхоуп. Ей хотелось наказать его, причинить ему боль, такую же, какую причинил ей он. Сцепив зубы, она замахнулась и ударила изо всей силы. Рен поймал ее руку.
— Я предупреждал, Илейн, больше так не делай. — Он притянул ее к себе и крепко прижал. Его взгляд был угрожающим, будто он собирался ее убить.
— Будь ты проклят! — ругалась Илейн, тщетно пытаясь освободиться. — Убирайся ко всем чертям.
Ему ничего не стоило держать ее, но она чувствовала, как возрастает его ярость. Его глаза внимательно рассматривали ее, останавливались на нежной груди, вздымавшейся под закрытым платьем. Даже через толстую материю юбки она чувствовала, как к прижимается его твердое орудие.
Запустив пальцы в ее волосы, Рен грубо запрокинул ее голову. Мучительно застонав, он овладел ее ртом. Поцелуй был неистовым, собственническим, казалось, он никогда не кончится.
Ноги Илейн ослабли. Она покачнулась только благодаря рукам Рена, подхвативши! ее, не упала. Она чувствовала его руки под коленями, потом он поднял ее и быстро понес к железной кровати в другой комнате. Неумело повертев пуговицы на платье, он бросил их и рванул плотную материю.
— Я куплю тебе другое, — пробормотал он ей на ухо. Жар его ладоней опалил все тело. И хотя Илейн хотелось сопротивляться, попытки были слабыми и бесполезными. Он стащил платье с плеч, освобождая ее тело для своих рук и глаз. Хлопчатобумажные бретельки сорочки упали, а потом, как по волшебству, платье сползло до бедер. Илейн почувствовала горячие губы на своих плечах, шее, за ушами. Она принадлежала ему вся, этого нельзя было отрицать. Он владел ее телом и душой.
Его объятия становились крепче, безумнее. Они пьянили и отвечали всем ее чувствам. Как только его руки коснулись ее груди, соски стали твердыми и потянулись к нему, умоляя продолжать. Она задохнулась, когда Рен наклонил голову и его рот коснулся трепещущих вершин. Густые пряди его темных волнистых волос ласкали ее кожу, и она погрузила руки в эту шелковистую волну.
Рен тысячу раз обещал себе, что устоит, не возьмет ее, как бы ни хотелось этого ему или им обоим, но он снова оказался мужчиной, забывшим обо всем, кроме любви. Как бы ему ни хотелось все изменить, эта ночь будет для них последней.
Приступ отчаяния почти ослепил его. Какой жестокой бывает жизнь! Он навис над Илейн, его ствол уперся в ее сокровенный треугольник. Двигаясь между ее бедер цвета слоновой кости, Рен старался избавиться от этой боли, перенеся все внимание лишь на жаркую плоть под ним.
Золотистые глаза, высокая грудь, тоненькая талия и округлые бедра ждали его собственной горячей плоти. Он думал о женщине, которую любил и которую утром собирался покинуть.
Боль вновь пронзила его, когда он трезво оценил слово «любовь»: он навсегда оставит свою любовь в далеком шахтерском городе. Он оставит ее в руках такого человека, как Чейз Камерон.
Рен ворвался в нее, как безумный, с каждым толчком он заявлял на нее права, он хотел показать, что она принадлежит только ему. Наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Он хотел, чтобы она принадлежала ему вечно. Крепко сжимая Илейн, он дал волю растущей в нем мучительной боли, позволил бушевавшей в нем неистовой страсти унести себя в глубины беспамятства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42