– Поцелуй меня, Малкольм! – шептала в ответ Джейми. – Поцелуй прекрасную женщину!
Вся кровь шотландца бросилась ему в голову при звуках этого хрипловатого грудного голоса. С безумным рычанием он навалился на нее.
– Я хочу тебя, Джейми! Как я тебя хочу! – И он впился в ее губы требовательным, почти грубым поцелуем.
Жаркий язык его проник сквозь преграду губ и жадно ласкал ее рот. Джейми не могла, да и не хотела противиться: мимолетное смущение ее сменилось жгучей страстью, и она с жаром ответила на дерзкий поцелуй.
Малкольм знал, что это безумие, но остановиться не мог. Джейми выгнула спину, теснее прижимаясь к нему. Малкольм принялся покрывать поцелуями ее подбородок и нежную шею. О, как он ее хотел! Прямо здесь, в этой постели. Неважно, что она не девственница. Это не ее вина. Она считала, что Малкольм навеки потерян для нее; он привел ее в отчаяние, и именно он виновен в ее падении.
Пальцы его медленно заскользили вниз, к теплой округлой груди. Джейми вздрагивала от его прикосновений; из уст ее рвались тихие стоны, наполнявшие Малкольма гордостью.
Сейчас! Еще немного! Они сольются воедино, и Джейми станет его возлюбленной. Ничто на свете не разлучит их: теперь, что бы ни случилось, она будет принадлежать только ему.
Он потянул лиф ее платья вниз, обнажив груди, и прильнул губами к набухшему темно-розовому соску. Джейми застонала, вцепившись ему в волосы, и инстинктивно раздвинула ноги, обхватив ими его бедра.
Джейми сгорала на неведомом ей прежде огне, огне неистовой страсти. Ум ее был в смятении, а тело жаждало большего. Малкольм потянул вверх ее юбку – и у Джейми захватило дыхание. Рука его скользнула ей между ног и нащупала средоточие женственности – все закружилось у Джейми перед глазами, и она всерьез испугалась за свой рассудок.
Он поднял голову и взглянул ей прямо в глаза. Джейми положила ладонь ему на бедра и прижала к себе, чувствуя, как пульсирует под ее рукой то, что сулит неземные наслаждения. Малкольм – считает ее распутницей – ну и пусть! Как не похожа их любовная игра на грубые приставания Эдварда! Нет, Джейми твердо знала: все, что делает Малкольм, – правильно. Это не может быть грехом.
Малкольм глубоко вздохнул – таких чувств он еще не испытывал. Прекраснейшая женщина на свете лежала в его объятиях, и он чувствовал, что умрет, если не овладеет ею немедленно. Больше всего на свете он желал погрузиться в нее, вознести ее к вершинам немыслимого наслаждения и излить в нее семя. Он окинул жадным взглядом ее всю – припухшие губы, отяжелевшие груди, покрасневшие от соприкосновения с его небритыми щеками, – и желание его стало еще больше, хотя это и казалось совершенно невозможным.
– Если ты хочешь остановиться, Джейми, – прохрипел он из последних сил, – скажи об этом сейчас! Потому что потом будет поздно.
Все тело его было напряжено, как струна, а глаза не отрывались от ее лица. Вместо ответа Джейми приоткрыла рот для поцелуя.
С торжествующим стоном, похожим на рычание, Малкольм сорвал с нее одежду.
– Ты не видела свою хозяйку? – послышался сзади встревоженный голос Мэри.
От неожиданности Кадди уронила поднос, который несла в комнату больного: посуда разлетелась вдребезги, еда и питье расплескались по всему коридору. Один из пары стражников, торчавших неподалеку, фыркнул, но поспешил подавить смех, заметив, какой взгляд метнули на него обе женщины.
– Ох, какое несчастье! – громко воскликнула горничная и, опустившись на колени, принялась подбирать то, что еще можно было спасти.
– Кадди! – настойчиво повторила Мэри.
– Придется снова идти на кухню! – расстроенно качала головой горничная. – А все моя неуклюжесть!
– Кадди!!
Горничная выпрямилась и взглянула девушке в лицо.
– Да, госпожа?
– Где мистрис Джейми?
– Где? Гм… – Кадди смущенно обернулась в сторону закрытой двери, заляпанной пролитым темным пивом.
Мэри проследила за ее взглядом.
– Она там, с этим шотландцем? – нетерпеливо спросила она.
– А разве нет, госпожа? – тревожно спросила Кадди и бросила обвиняющий взгляд в сторону стражников. – Мистрис Мэри, я оставила ее здесь.
– Она там одна с мужчиной? – Мэри оглянулась вокруг. Помимо двух стражников у дверей, она заметила еще двух, прохлаждающихся в холле.
– Да что ж тут такого, госпожа?! – воскликнула Кадди, сразу успокоившись. – Бедняга едва способен рукой пошевелить, даром что болтает как здоровый! Мистрис Джейми послала меня на кухню. Я только сходила туда и обратно: она как раз меняла ему повязку на голове. Она, конечно, оставалась с ним наедине, но всего лишь на несколько минут!
Мэри молча подошла к двери и, не постучав, распахнула ее.
Кадди увидела, как Мэри зажала себе рот рукой, сдерживая крик, готовый сорваться с уст. Лицо девушки покрывала смертельная бледность.
Глава 16
Ужасные создания, лишь отдаленно похожие на людей, держали ее за руки и за ноги. Кэтрин пыталась вырваться, но тщетно. Она оказалась в ловушке.
Спереди, сзади, по сторонам – отовсюду скалились отвратительные мертвецы. На телах их, покрытых полуистлевшими лохмотьями, гноились страшные язвы. Кое-где кости насквозь протыкали сине-зеленую кожу. Словно голодные волки, мертвецы пожирали ее черными дырами пустых глазниц. Костлявые руки рвали на ней платье – подвенечное платье, вдруг поняла Кэтрин.
Напрасно она рвалась и металась, ища спасения, – бесплотные руки не отпускали ее. Издалека, словно из другого мира, донесся колокольный звон. Кэтрин хотела закричать, но вонючая полусгнившая ладонь зажала ей рот. Вдруг у ног ее разверзлась пропасть: оттуда медленно поднимался отвратительный огромный мертвец, ужаснее, чем сама Смерть, с набухшим, омерзительно вздутым куском изъязвленного мяса между ног…
Кэтрин села на кровати, в ужасе озираясь, не в силах прийти в себя после страшного сна. На столике у кровати горела свеча; над постелью склонилась темная фигура. Кэтрин уже открыла рот, чтобы закричать, но жесткая ладонь легла ей на губы. В лицо ей смотрели хищные серые глаза Эдварда; в них пылал знакомый похотливый огонек.
– Не узнала? – прошептал он, грубо опрокидывая ее обратно на кровать. Затем провел ладонью по ее лицу, смахивая капельки пота, и сунул руку в вырез рубашки, где виднелись полные груди.
Кэтрин скривила губы.
– Я уже не надеялась, что ты появишься.
– И начала без меня? – спросил он, сбрасывая с нее одеяло.
Кэтрин вскрикнула, когда он, задрав ей рубашку, сунул два пальца в ее влажную щель. Эдвард тут же начал ласкать средоточие ее женственности, и Кэтрин замурлыкала от удовольствия.
– Или, может быть, ты видела меня во сне? Потому что внутри у тебя мокро, словно в морской пучине. – Тон его был сухим и насмешливым, но Кэтрин не обратила на это внимания.
– О, Эдвард! – простонала она, наслаждаясь ощущениями, которые дарил он ей. – Мне приснился ужасный сон! На меня напали какие-то чудовища, хотели меня изнасиловать… брр! Как хорошо, что ты пришел!
– Пришел, но не вошел, дорогая.? – Схватив ее за руки, он резко подтянул ее к себе.
Кэтрин надула было губы, возмущенная такой грубостью, но прикусила язык, взглянув на Эдварда. Он стоял над ней – сильный, красивый, мрачный, словно палач над поверженной жертвой: угрюмость и жестокость его в глазах Кэтрин только добавляли ему притягательности.
– Что же ты медлишь? – Кэтрин потянулась к его камзолу, но Эдвард остановил ее руки.
– Развяжи, – приказал он, указывая взглядом на шнурки, сдерживавшие его возбужденное мужское естество, рвавшееся на волю.
– Недурная работа для будущей королевы, – улыбнулась Кэтрин и принялась развязывать шнур. – Но если бы ты знал, какой кошмар мне сейчас приснился! Даже вспомнить страшно!
Узел был развязан, и, застонав от возбуждения, Кэтрин принялась ласкать его твердый гладкий ствол, радуясь тому, что он становится все больше и все тверже под ее гибкими пальцами.
– Я приказала слугам не будить меня с утра, – прошептала она, вглядываясь ему в лицо. Но Эдвард отвернулся. – У нас впереди вся ночь!
– Не думаю, – коротко ответил Эдвард и вцепился в кружевной ворот ее рубашки. Кэтрин вздрогнула, в глазах ее мелькнул страх, который тут же сменился восторгом и стоном удовольствия. Эдвард рванул рубашку, и из прорехи показались освобожденные груди.
– Ты настоящий зверь! – прошептала Кэтрин, приподнимаясь на кровати и поднося пылающий сосок к его рту. – И мне это нравится!
Эдвард присосался к набухшему соску, вызвав у женщины восторженный вскрик – но тут же укусил его и больно сжал рукой другую грудь, заставив Кэтрин взвизгнуть.
– Вот как, новый Эдвард? – протянула она. – Хорошо, я тоже стану другой.
Зарывшись пальцами в его волосы и зарычав по-звериному, Кэтрин толкнула его голову вниз, туда, где желание пульсировало, ища выхода. О, как она хотела, чтобы он целовал ее там, пока не утихнет эта безумная жажда наслаждения. Но Эдвард, сжав ее запястья, заставил отпустить себя.
– Теперь твоя очередь, дорогая. – С этими словами он поставил ее на четвереньки на кровати. Кэтрин выгнула спину, как кошка, и потянулась губами к его стоящему торчком члену.
– И будь со мной поласковее, – тихо, но угрожающе произнес он.
Кэтрин обхватила член губами и начала игру. Эдвард, держа ее за волосы, водил ее голову взад-вперед. Ему вдруг вспомнилась Джейми; представилось, как он входит в ее девственное лоно, такое тугое, нежное, сжатое девичьей робостью. Почему он до сих пор этого не сделал? Но ради Джейми стоит подождать.
Как давно он не имел дела с девственницами! А ведь с ними – лучше всего: они узкие, тугие и облегают мужчину как перчатка. Как сейчас – рот Кэтрин.
Женщина попятилась, вопросительно скосив на него глаза: на лице ее отражалось неудержимое желание. Разумеется, Кэтрин не хочет, чтобы он кончал. Ее интересует только собственное удовольствие. Так вот, не дождется! Он повелительно дернул ее за волосы, приказывая продолжать.
В раздражении Кэтрин слегка прикусила нежную кожу на головке.
– Ласковее, милая! – приказал Эдвард. – Ласковее! Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно?
Кэтрин помотала головой в ответ. Держа ее одной рукой за волосы и направляя ее голову, другой рукой Эдвард принялся грубо мять ее полную грудь. Давление стало почти нестерпимым. «Как хорошо, – думал Эдвард. – Да, ртом у нее это получается гораздо лучше!»
Наконец он исторг семя, по-прежнему не отпуская Кэтрин, заставляя ее проглотить всю маслянистую влагу до последней капли.
Затем молча отступил и поправил одежду.
Кэтрин лежала на кровати, широко раскинув ноги. Глаза ее были закрыты, все тело изнывало от желания.
– Отлично, кузен! А теперь посмотрим, на что способен ты.
Ответа не было. Эдвард смотрел на нее с торжеством победителя; во взгляде его читалось ядовитое злорадство.
– Ты же не уйдешь?! – тревожно воскликнула Кэтрин.
Он пригладил волосы рукой и с нарочитой аккуратностью поправил перевязь с кинжалом.
– Ты отлично ублажила меня, Кэтрин. Продолжай в том же духе, и, может быть, я еще как-нибудь снизойду до тебя.
– Снизойдешь? – недоуменно повторила она.
Эдвард повернулся на каблуках и направился к дверям. Кэтрин вскочила с постели.
– Эдвард, ты не можешь так уйти! – У самой двери она схватила его за плечо. Эдвард медленно повернулся к ней. – Мы же только начали, дорогой, – проворковала она, стараясь придать голосу соблазнительную игривость.
– Как видишь, я уже кончил, – сухо ответил он.
– Но как же… А я?
– Позови кого-нибудь из стражников, – презрительно бросил Эдвард. – А можешь – и всех вместе.
Кэтрин подняла руку, чтобы ударить его, но Эдвард успел первым. От его тяжелой пощечины Кэтрин упала на колени.
– Ублюдок! – прошипела она, вытирая кровь. Не пытаясь встать, она смотрела, как он поправляет распахнувшийся камзол. – Издевайся над своей шотландской шлюхой, но со мной изволь…
– Нет, кузина. Со своей милой Джейми я никогда не поступлю так, как с тобой. Она прекрасна, и я безумно люблю ее. Я не стану лить семя ей в рот. Нет, я извергну его в ее девственное лоно, и она будет кричать от восторга и называть меня ласковыми именами.
Кэтрин медленно встала на ноги. Эдвард наблюдал за ней с холодной, бесчувственной усмешкой.
– Она моя, Кэтрин, и только моя. Она ждет меня.
А ты раздвигаешь ноги для любого, кто тебе подмигнет, и даже во сне грезишь о чудищах, готовых удовлетворить твои порочные желания.
Он повернулся и вышел, Кэтрин молча проводила его взглядом.
Глава 17
Мэри замерла на пороге с открытым ртом. Одно неверное движение, поняла она, – и шотландец мертв.
Полуобнаженный шотландец сидел на кровати: глаза его пылали яростью. Джейми приставила к его горлу нож. Мэри увидела, как лицо шотландца исказилось, словно от внезапного приступа боли. Очевидно, ему было трудно оставаться в сидячем положении.
– Опусти нож, чертовка! – прохрипел он.
– Не раньше, чем ты согласишься! – свирепо отвечала Джейми. – И дашь мне слово!
– Скорее ад замерзнет, чем я соглашусь с тобой хоть в чем-нибудь!
– Отлично, невежа! Ты сам виноват в своей смерти!
Мэри отчаянно завизжала. Джейми обернулась к ней: воспользовавшись этим, Малкольм с необычным для больного проворством вышиб у нее из руки нож, а затем, словно потеряв последние силы, повалился на кровать. Джейми, сжав кулаки, повернулась к дверям.
– А вы что здесь высматриваете?! – завопила она, глядя куда-то через плечо Мэри. – Убирайтесь отсюда, пока вас не позовут!
Отшатнувшись, Мэри наткнулась на одного из стражников: оказывается, все четверо собрались у двери, не желая пропустить бесплатное представление. От окрика Джейми они, потупившись, словно нашкодившие дети, поспешили разойтись по своим постам.
– Джейми! – в ужасе воскликнула Мэри. – Ты же едва не убила этого человека!
– Войди, Мэри, и закрой дверь. Незачем устраивать развлечения всему замку, – нетерпеливо проговорила Джейми, украдкой покосившись на Малкольма. Он лежал неподвижно, на лбу выступили капли пота, и Джейми встревоженно подумала, не повредил ли ему разыгранный спектакль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38