https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/120x80/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А в том, что ее тело роскошно, он нисколько не сомневался. Питер вздохнул и вдруг почувствовал отвратительный запах, абсолютно не соответствующий его грезам. — Бог мой! Откуда эта вонь?
Габриэлла покраснела и поспешно спрятала ноги под сиденье, вспомнив, что угодила в какую-то грязную лужу, когда бежала от старого Уильяма. Но ее попытка ни к чему не привела. Мужчина уже обнаружил источник противного запаха, схватил девушку за ноги, сдернул туфли и выбросил их за окно.
— Фу! — брезгливо фыркнул он и отдал кучеру какое-то распоряжение.
— Куда вы меня везете! — требовательно спросила Габриэлла, возмущенная его бесцеремонностью. Он улыбнулся и пропел:
— В Le Ciel, милая. В Le Ciel!
Габрнэлла застыла. Двенадцать лет, прожитых во французской деревне, исключали ошибку. Он везет ее… на небеса!
Глава 3
«Небеса», как оказалось, располагались в большом кирпичном здании, к дверям которого вела — коротенькая аллея. Это все, что Габриэлла успела заметить, пока похититель за руку тащил ее к дому. Они миновали двойные двери и по крутой лестнице поднялись наверх. Несмотря на поздний час/вся прислуга была в сборе и, судя по тому, как почтительно лакеи обращались к своему господину, Габриэлла поняла, что от этих людей она не дождется ни сочувствия, ни помощи. Затем они прошли по коридору, увешанному гобеленами, изображающими охотничьи сцены, и оказались в просторной комнате.
Девушка была в отчаянии. По пути она пыталась запомнить повороты, которые они делали, но их было так много, что у нее в голове все смешалось. Налево, направо, на половину лестничного пролета вверх, потом снова налево… или направо?
— Да, эта чудесно подойдет, — кивнул незнакомец слуге. — Принеси нам шампанского и пришли кого-нибудь развести огонь в камине. Леди необходимо согреться.
Лакей поклонился и вышел, притворив за собой дверь. Габриэллу охватила тихая паника. Не было никаких сомнений в том, что ей придется остаться с незнакомым мужчиной наедине.
— Куда вы меня привезли? — испуганно спросила она. — Что это за место?
Мужчина медлил с ответом, но Габриэлла поняла, где они находятся, прежде чем он заговорил.
Комната была богато, но безвкусно убрана. У одной стены находился огромный мраморный камин с медной решеткой, а возле другой стоял обитый бархатом диванчик, родной брат того дивана, который украшал будуар матери.
Центр комнаты занимал стол, покрытый дорогой скатертью и уставленный фарфоровыми и серебряными безделушками. Те же шелковые шторы и бархатные драпировки… Все было ясно — они в притоне.
— Это в некотором роде ресторан, — заговорил наконец мужчина. — Частное заведение, где можно хорошо поесть и развлечься… в стороне от чужих глаз.
— Я не голодна, — отрезала Габриэлла.
— Да, я помню: какао, пирожные, — усмехаясь, проговорил незнакомец.
— Если вы сейчас же не отвезете меня домой, — она сделала шаг к двери, — я доберусь сама.
— Что? Пешком? Без туфель? — он в притворном ужасе закрыл лицо руками. — Ну уж нет! Я джентльмен и никогда не прощу себе того, что отправил леди ночью домой одну.
Мужчина направился к ней, Габриэлла попятилась, наткнулась на камин и остановилась. Аккуратно поправив медную решетку, она повернулась и вызывающе посмотрела на своего похитителя. Он , оказался выше, чем она предполагала, а его широкие плечи говорили о значительной физической силе. На незнакомце был черный фрак, и узкие брюки с атласной окантовкой и атласный же жилет цвета слоновой кости. Из-под жилета виднелась белая батистовая рубашка и галстук, заколотый изящной бриллиантовой булавкой.
— Кто вы? — с трудом выдавила Габриэлла. — Чего вы хотите от меня? — Я сказала вам правду, что же вам еще нужно? Вы хотите услышать о том, как этот порочный премьер-министр воспользовался мной на кухонном столе среди какао и сладостей, а его жена и дворецкий в ужасе наблюдали за этой сценой? Но ничего подобного не было! И даже если вы заставите меня сказать что-либо подобное, это :все равно не будет правдой, — голос ее дрожал от волнения. — Я не могу обвинять человека в том, чему не была свидетелем, независимо от того, какие преступления он совершал против других.
Слова девушки заставили Питера насторожиться. Ее волнение и горячность были либо хорошо отрепетированы, либо… искренни. Секунду спустя он встряхнулся, и от его сомнении не осталось и — следа. Ну, конечно, это все игра! Она же профессионалка, специалистка по изображению добродетели и порядочности. Однако, она, похоже, стремится , к лучшей жизни, а это может стать ключом, открывающим двери, к дальнейшему сотрудничеству. Немного поразмыслив, Питер решил сменить тактику.
— Ты спрашивала, кто я, — он мило улыбнулся, по опыту зная, что ничто не оказывает на честолюбивых молодых особ такого сильного воздействия, как звучание громкого титула. — Полагаю, мне действительно пора представиться. Питер Сент-Джеймс, шестой граф Сэндборн, — он галантно поклонился. — К вашим услугам.
Питер поймал ее руку, чтобы запечатлеть поцелуй на ладони, и вдруг уловил слабый, но очень знакомый запах. Он застыл и снова сосредоточенно вдохнул. Пирожные! Боже милосердный, ее рука пахла пирожными, теми самыми — в шоколадной глазури. Питер быстро схватил вторую руку, понюхал и обнаружил, что она пахнет так же. Глаза его изумленно округлились. Теперь уже нельзя было не признать того факта, что старик, действительно, кормил девчонку пирожными. А если это так, то его предположения о ночных похождениях юной красотки разлетаются в пух и прах. Возможно и то, что сэр Уильям на этот раз отказался от своих сексуальных забав и все полчаса пичкал бедняжку лицемерной галиматьей.
Граф Сэндборн пришел в ярость. Подумать только, он потратил целый вечер и добрую половину ночи на то, чтобы поймать старого лиса за хвост, и вот теперь все его усилия сведены на нет одним лишь запахом шоколадных пирожных! Было от чего прийти в ярость.
Габриэлла отклонилась назад и посмотрела на графа, как на сумасшедшего.
— Что вы делаете? — недоуменно спросила она, пытаясь освободить руки.
— Знакомлюсь с тобой, — коротко ответил он, а про себя подумал: «Валяю дурака».
Раздражение Питера постепенно улеглось, он отпустил руки девушки и с интересом посмотрел на нее. Ее волосы, прежде висевшие мокрыми прядями, начали подсыхать, и оказалось, что они очень красивы. А в бездонных голубых глазах можно было утонуть…
Внезапно граф понял, что хочет знать об этой девушке все.
— Если ты не можешь назвать мне имя своего жениха, тогда назови свое, — предложил он. Она заколебалась, и Питер наугад назвал ей несколько имен: — Полли? Мод? А может быть, Лиззи?
— Габриэлла.
— В самом деле? — он улыбнулся, и от этой улыбки Габриэлле стало не по себе. Она подумала, что подобной улыбкой мужчины удостаивают аппетитный бифштекс, прежде чем вонзить в него вилку и нож. — Какое романтичное имя, — продолжал между тем граф. — Скажи, Габриэлла, что такая честная и добродетельная девушка, как ты, делала ночью на Хей-маркете?
Тон, которым он произнес слова «честная» и «добродетельная», покоробил ее, но она все же решила ответить.
— Заблудилась… промокла… Я попала в беду, — сказала Габриэлла и, призвав на помощь все свое самообладание, добавила: — Полагаю, мне следует поблагодарить вас, сэр, за то, что вы назвали мне имена двух моих похитителей. По крайней мере, я теперь буду знать, против кого выдвигать обвинения.
Несколько мгновений Питер озадаченно смотрел на нее, а потом весело расхохотался. Его смех снял возникшее между ними напряжение, и у обоих в глазах заплясали веселые искорки.
Веселье прервал вежливый стук в дверь, и в комнату вошли слуги. Один нес угольное ведро, а второй — ведерко со льдом для шампанского. При виде распахнутой двери сердце Габриэллы бешено забилось, но здравый смысл остудил ее горячечный порыв. Куда бы она пошла, не имея ни денег, ни туфель и не зная даже, как отсюда выбраться.
Лакеи быстро и умело сделали свое дело и тихо удалились, оставив им холодное шампанское и жаркий огонь.
Габриэлла подошла к камину и, протянув к нему руки, почувствовала, как тепло волнами растекается по телу. Прошло несколько полных блаженства минут, прежде чем она ощутила легкое прикосновение к затылку. Резко повернувшись, Габриэлла быстро проверила пуговицы на спине и обнаружила, что две верхних расстегнуты.
— Я подумал, что ты захочешь снять с себя мокрую одежду, чтобы просушить ее, — заботливо и чуть виновато проговорил Питер. — Если ты подхватишь смертельную простуду в моей компании, я себе этого никогда не прощу.
Габриэлла отшатнулась и судорожно сжала руки в кулачки. Второй раз за сегодняшнюю ночь мужчина пытается снять с нее одежду. Два похищения и два обольщения… Боже, что же еще ей придется пережить, прежде чем, наконец, настанет утро.
— Благодарю вас, но я предпочитаю держать свою одежду при себе, — с трудом сдерживая волнение, проговорила она. — А если я умру от воспаления легких, то моя смерть будет, действительно, на вашей совести, — она прищурилась и добавила: — Если, конечно, у вас есть совесть.
— О, она у меня есть, — ничуть не обидевшись, ответил Питер. — Правда, я уже много лет не получал от нее известий, но это лишь потому, что не позволяю ей вмешиваться в свои дела.
С этими словами граф пододвинул к камину кресло и усадил в него Габриэллу. Затем он опустился на одно колено рядом с ней и потянул вверх край платья, обнажив насквозь промокшие нижние юбки и икры девушки. Габриэлла ахнула и попыталась опустить подол платья. Между ними завязалась странная борьба, и Питер в конце концов отступил.
— Послушай, Габриэлла, или как там твое настоящее имя, не будь занудой. Ты ведешь себя так, будто до сих пор ни один мужчина не видел твоих ног.
— Во-первых, Габриэлла — мое настоящее имя, — краснея от возмущения и стыда, заявила она. — А во-вторых, до сих пор ни один мужчина не видел моих ног.
Отчаянные обстоятельства взывали к отчаянным мерам. Габриэлла призвала на помощь всю свою смелость и решимость, наконец, сказать этому наглецу правду.
— Раз уж вам так интересно знать, что я делала ночью на Хей-маркете, — выпалила она, — так слушайте: я повздорила с матерью и выскочила из дома, не захватив с собой ни денег, ни даже перчаток. Я шла и шла… пока не поняла, что заблудилась. Начался дождь, и я спряталась в каком-то сарае. Тут появился тот старый джентльмен, которого вы называете премьер-министром, и он втащил меня в карету, привез к себе домой и прочитал проповедь о нравственном образе жизни. Воспользовавшись случаем, я убежала, но, как выяснилось, только для того, чтобы быть похищенной вторично, на этот раз вами. Вы тоже приняли меня за уличную женщину и вот уже несколько часов обвиняете во всех смертных грехах, — Габриэлла перевела дух. — Может быть, это звучит смешно и даже глупо, но это правда. Та самая правда, которой вы так добивались. А теперь, прошу вас, отвезите меня, пожалуйста, домой.
Он поймал ее взгляд и опять поразился глубине ее голубых глаз. Было что-то интригующее в таком странном сочетании хрупкости и самообладания. Одну минуту она казалась напуганной девчонкой, а уже в следующую была самоуверенной девушкой с претензией на благородство. Но не менее поразительным было сочетание свежести и чувственности, которые она излучала. Легкие шаги, покачивания бедер, движения плеч несли в себе обещание изумительного наслаждения, и в то же время эти соблазны явно не были умышленными. Все в ней было так просто, естественно и… реально, как запах шоколадных пирожных, который нельзя подделать. Повинуясь секундному порыву, Питер снова поднес руку Габриэллы к своему лицу и вдохнул. Запах стал слабее, но он все-таки был. Пирожные.
— Ты чудесно пахнешь, — промурлыкал он, и его рука, скользнув по запястью, двинулась вверх, к плечу. — Ты вся словно в облаке роз, м-мм, и этот слабый запах лимона в волосах…
Габриэлла с удивлением и плохо скрываемым ужасом наблюдала за его романтическими авансами. Пожалуй, это было худшее из всего того, что ей пришлось пережить за сегодняшнюю ночь. Питер Сент-Джеймс, кажется, твердо намерен выступить в роли соблазнителя, но ведь это погубит все ее планы! О каком замужестве тогда может идти речь? Габриэлла замерла, и тут ей в голову пришла гениальная мысль. Разговор! Может быть, ей удастся вовлечь его в разговор и тем самым хоть на время обезопасить себя.
— Граф Сэнд… как? — спросила она, откинувшись на спинку кресла и таким образом увеличив расстояние между ними на несколько дюймов. — Назовите мне еще раз ваше имя, милорд.
— Сэндборн, — ответил он и потянулся рукой к ее щеке. — Удачливая девочка.
Подцепить премьер-министра и графа за одну ночь удается не каждой, — пробормотал он.
— Значит, вы настоящий граф? — продолжала заговаривать ему зубы Габриэлла. — Я имею в виду мантию и лист в палате лордов, — услышав в ответ что-то невразумительное, она живо воскликнула: — Ну, тогда вы наверняка очень занятой человек. Ведь у вас есть дома и собственное имение, а может быть, и охотничьи угодья. Я права?
— Права, — сказал он, приподнимая голову. Этот интерес к титулу и богатству вызвал улыбку торжества на его губах. — У меня все есть, милая. Вся положенная графу роскошь. И дома, и экипажи… имение, банковские счета, фамильные драгоценности…
— Как мило! — воскликнула Габриэлла. — Полагаю вы много путешествуете? Зиму проводите на юге Франции, ну и тому подобное.
— Да, но не часто, — пробубнил он, расстегнул манжет ее платья и приподнял рукав вверх. — Не люблю пропускать парламентских сессий.
— А может быть, дело в том, что вам просто не хочется надолго разлучаться с женой и детьми? — лукаво спросила она.
— У меня нет жены и, соответственно, нет детей, — ответил Питер, покрывая поцелуями обнаженную руку девушки.
— Очень жаль, — совершенно искренне сказала она. Габриэлла надеялась, что упоминание о жене и детях может отвлечь графа от его похотливых планов. — Ну ничего, у вас еще есть время на то, чтобы обзавестись семьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47


А-П

П-Я