Пожалуй, единственное, что роднило ее с братом, — это глаза. Глаза у нее были точно такие же, как у него, — синие и широко открытые. И еще — тот же характерный изгиб бровей. «Какие чудесные глаза, необыкновенно задумчивые», — подумал Потсон.— Мисс Ролланд, — произнес он, сделав шаг вперед и все еще комкая шляпу.— Да, это я, Генриетта Ролланд. Гримпстон сказал мне, что вы служили денщиком у Дэмиана? — С этими словами она грациозно направилась к нему и, подойдя, обхватила его дрожащие руки. Шляпа незаметно упала на пол.— Я намеревался встретиться с сэром Арчибальдом, мэм, но дворецкий настоял на том, чтобы вместо него я поговорил с вами.«Как это похоже на милого Гримпстона, — подумала Хэтти, — и как это предупредительно с его стороны». Она набрала в грудь побольше воздуха и приветливо улыбнулась:— Да, сейчас здесь вам не с кем переговорить, кроме меня. Присаживайтесь, Потсон. Я полагаю, мы с вами должны многое обсудить.Хэтти ни на секунду не задумалась о том, какие страдания должны неизбежно причинить ей слова денщика и какой болью в сердце отзовутся они при ее еще не утихшем торе. Она знала только одно — ей нужно выяснить, что произошло с Дэмианом в течение тех долгих месяцев после его внезапного отъезда из Лондона.Потсон, почувствовав себя свободнее, пристроился на краешке стула. То, о чем он собирался рассказать, было бы достаточно тяжело слышать сэру Арчибальду, и он плохо представлял себе, что будет с младшей сестрой мастера Дэмиана. «Вот проклятие», — подумал он, сознавая, что будет вынужден бередить еще не зажившие раны. Ведь именно эта мысль удерживала его от поездки сюда все летние месяцы после гибели мастера Дэмиана.— Я не приехал бы к вам, если б не это письмо!— Что вы хотите этим сказать? О каком письме вы говорите, Потсон?— Видите ли, сударыня, мастер Дэмиан и я были вместе в течение девяти месяцев. Все это время мы разъезжали между Испанией и Италией, так как в нашу задачу входила доставка депеш генералам. Потом мы отвозили почту обратно и все в этом роде. Я успел хорошо узнать мастера Дэмиана и хочу вам сказать, что он всегда вел себя как настоящий джентльмен. Вы понимаете, сударыня, что я не имею в виду накрахмаленные воротнички, которых он никогда не носил. Я говорю о нем как о человеке. Не я один относился с большой любовью к вашему брату. Он пользовался уважением у всех офицеров. Он знал, как их развеселить, и это у него хорошо получалось. Генералы тоже полностью полагались на него. Помнится, генерал Брукс всегда посылал за мастером Дэмианом. Всегда.Хэтти проглотила комок, не вовремя вставший в горле. Но о каком же письме все-таки идет речь? Она была готова запастись терпением и ждать.— У мастера Дэмиана на все случаи жизни были припасены шутки. Похоже, он никогда не думал о том, что ему принесет следующий день. А ведь некоторые из тех депеш, которые он развозил, должен вам сказать, касались далеко не погоды. Я много и часто думал о нем. В самом деле, сударыня, много.— И что же, Потсон?— Иногда мне казалось, что с мастером Дэмианом происходит что-то неладное. Однажды, когда я ожидал увидеть его за картой — ему нужно было разметить маршрут для доставки каких-то важных документов, — я застал его в комнате, одного в кромешной тьме. И знаете, он пребывал в таком мрачном раздумье, что я не знал, как к нему подступиться. Я только осмелился поинтересоваться, не беспокоит ли его что-то. Вместо ответа он только улыбнулся мне. Это была очень печальная улыбка, мисс Ролланд. Потом он сказал мне то, что я и ожидал услышать: ну, чтобы я не расстраивался из-за него и все такое. Он принялся уверять меня, что у него нет никаких оснований огорчаться, прямо так и сказал — решительно никаких. Конечно, он говорил это для того, чтобы я ушел и оставил его наедине с собственными мыслями.Потсон немного помолчал.— Совсем незадолго до битвы при Ватерлоо, в первых числах июня того года, он получил приказ переправить принца Оранского в Брюссель, в безопасное место. Тогда я сказал ему то, что всем нам уже было хорошо известно, а именно — о приближении страшной бойни. Потом стало известно, что его собираются прикомандировать к генералу Дрейксону, человеку совсем другого склада, из ставки принца. Я помню, он так хорошо описал вояку, что я живо представил себе старого джентльмена с его колючими бакенбардами и совершенно негнущейся спиной. Затем — все это было при мне — мастеру Дэмиану было приказано возглавить лобовую кавалерийскую атаку. Это должно было произойти в разгар знаменитого сражения. Он не позволил мне отправиться вместе с ним, сударыня. Только похлопал меня по плечу и посмотрел на меня со своей грустной улыбкой. Я никогда не забуду, как он сказал: «Я убежден, Потсон, что теперь участь моя предрешена и жизнь близка к завершению. Похоже, дружище, я стану тем самым барашком, которого отдали на заклание». Это были его последние слова, сударыня. Больше я с ним не встречался.Потсон увидел, как побледнело лицо молодой леди. Оно казалось еще белее по контрасту с черной одеждой. Лежавшие на коленях руки задрожали. Но она не вскрикнула, не зарыдала, не издала ни единого звука. Напротив, хладнокровно спросила:— О каком письме вы говорили?— Так вот, сударыня, у меня еще долго не выходили из головы слова, которые мастер Дэмиан сказал перед отъездом. Позже, когда я начал собирать его личные вещи для отправки родным, я нашел у него в чемодане сложенную четвертушку бумаги. Она лежала за подкладкой. Я прочитал это послание, сударыня. Извините меня, но я не мог удержаться.— Позвольте мне взглянуть на него, Потсон.Хэтти развернула четвертушку бумаги и начала медленно читать письмо. Потом она оторвала глаза от него, посмотрела куда-то поверх плеча Потсона, снова опустила голову и перечитала письмо еще раз. В нем были следующие строки:«Любовь моя, я до сих пор не могу поверить, что тебя вырвали из моих объятий.Ах, Дэмиан, если б только наступили прежние времена и мы с тобой могли быть вместе. Если бы у меня была хоть какая-то надежда на то, что ты сможешь вернуться ко мне. Но ты должен понять меня: сейчас у меня нет иного выхода. Я не знаю, как поведет себя лорд Оберлон, но в любом случае ты должен знать, что я больше не вольна распоряжаться собой. Теперь моя судьба в его руках.Может быть, Бог его покарает, и он будет мучиться в аду за содеянное.Я же никогда не забуду тебя, мой дорогой.Прощаюсь с тобой.Любящая тебя Элизабет».Хэтти выпрямилась и, аккуратно сложив письмо, посмотрела Потсону прямо в глаза:— Вы поступили правильно, передав это письмо мне. Ваш поступок заслуживает самых высоких похвал.
Мисс Уортингтон нашла несколько странным то, что ее подопечная провела почти час в обществе денщика. Но это была лишь мимолетная мысль. Однако и позже она не успела ничего толком обдумать, потому что не прошло и двенадцати часов, как ее закружил вихрь совсем иных забот. С того момента тихую молодую леди, целыми днями просиживавшую с безучастным видом у камина или пропадавшую на прогулках, словно подменили. Мисс Уортингтон не узнавала свою подопечную, ту самую Генриетту, которую еще сегодня, после завтрака, она тщетно пыталась вытащить в Пантеон-Базар.В конце концов мисс Уортингтон решила, что ее настойчивые усилия не прошли даром: ей удалось наконец привести Генриетту в чувство. Как истая христианка, она также верила, что вымолила для бедной девочки Божью милость, в качестве коей, кстати, рассматривала и весьма своевременный визит денщика покойного капитана Дэмиана Ролланда. По ее убеждению, это обстоятельство в какой-то мере помогло Генриетте обрести прежнее душевное равновесие. Увидев столь разительные перемены, мисс Уортингтон с необычайной готовностью вызвалась помочь своей подопечной сменить часть черной одежды на темно-серую. Она собственноручно отнесла на чердак ее черную вуаль и еще кое-какие мелочи, сложив их в старый сундук, оставшийся от покойной бабушки Хэтти.Через несколько дней мисс Уортингтон получила то самое жалостливое письмо, в котором сестра просила ее срочно выехать в Кент. В полнейшем недоумении и смятении смотрела она на улыбавшуюся подобно невинному младенцу Генриетту. И тогда душу мисс Уортингтон начали раздирать сомнения: она не могла решить, где она теперь была нужнее. Хотя Генриетта с невероятным гостеприимством упрашивала ее остаться, но все же не преминула заметить, что чисто по-человечески разделяет ее чувства и понимает, что значит исполнение долга, которое в подобных обстоятельствах могут испытывать люди по отношению к своей собственной семье.Двумя днями позже мисс Друзилла Уортингтон все-таки покинула Лондон. Она была очень довольна тем, что успешно выполнила свою миссию, в чем ее твердо заверила Хэтти. Ни тогда, ни позднее и вообще никогда в жизни наивной добропорядочной леди не было суждено узнать, что «исцелившаяся» Генриетта просто-напросто умирала от желания поскорее избавиться от нее.Через три дня после отъезда мисс Уортингтон в Лондоне впервые появился лорд Гарри Монтейт. Глава 4 — Томпсон-стрит? Это просто замечательно, Потсон. Оттуда же рукой подать до Сент-Джеймса. Так что нам не придется сильно беспокоиться из-за расходов на экипажи. Во сколько, вы говорите, нам обойдутся меблированные комнаты?Потсон недовольно пробурчал цену, втайне надеясь, что названная сумма раз и навсегда положит конец безумным планам мисс Хэтти. К его разочарованию, она продолжала сиять улыбкой. Правда, он тотчас вспомнил, как вскоре после их знакомства, когда он по ее вызову повторно прибыл на Гросвенор-сквер, она, можно сказать, насильно вложила в его несчастную голову свой дерзкий план. В тот роковой день ему казалось, что он вот-вот попадет в дом для умалишенных, но через некоторое время он успокоился и решил, что впредь не будет удивляться никаким другим предложениям с ее стороны.— Конечно, первым делом нужно присмотреть мне что-то из одежды, — сказала Хэтти, посмеиваясь, словно не замечая его растерянности. — В то же время у нас должен быть достаточный запас средств для моего успешного вступления в респектабельное общество. Какое счастье, что Дэмиан решил научить меня пикету и фаро. Как будто заранее знал. Могу сказать без преувеличения, Потсон, что при везении за карточным столом мы с вами будем жить самым роскошным образом.— Ох, госпожа, что вы говорите. Это сумасбродный план. Не были вы мужчиной и никогда им не станете, как ни крутись. Ни один человек, если только он в своем уме, никогда не примет вас за мужчину. — Для вящей убедительности Потсон критическим взглядом окинул ее фигуру от груди до бедер.В ответ Хэтти добродушно засмеялась:— Не беспокойтесь, Потсон. На этот счет у меня есть кое-какие соображения. Я подготовила для вас список всех вещей, которые я хотела бы иметь, с указанием размеров и цветов. Вот здесь записаны все данные о брюках, жилетах и фраках. К сожалению, о трикотажных панталонах, которые сейчас в такой моде, не может быть и речи. У меня нет ни малейшего желания рисковать.— Так и быть, мисс. Допустим, нам с вами удастся одеть вас под молодого джентльмена. Но ведь, кроме этого, нужно еще знать, как подступиться к маркизу де Оберлону. Я слышал, что это сильный человек. Все признают его превосходство. Вот вы все время говорите, что должны отомстить ему за вашего брата, — но как, мисс Хэтти? Как вы собираетесь справиться с таким грозным противником?Лицо Хэтти помрачнело.— Разве я уже не говорила вам, Потсон? Помимо того, что Дэмиан научил меня играть в карты, он позаботился о том, чтобы сделать из меня первоклассного стрелка. Что касается фехтования, то здесь, конечно, мне придется брать уроки. Я уже навела кое-какие справки. Очень осторожно, разумеется. И уже очень скоро я начну заниматься с синьором Бертиоли. Но все-таки я рассчитываю свести счеты с маркизом при помощи пистолета.Потсон чувствовал себя так, будто после ее слов в эти минуты у него и впрямь появляются седые волосы. Он даже потянул себя за них. Его так и подмывало выругаться, но он удержался, сознавая, что как-никак имеет дело с леди, хотя и собирающейся облачиться в мужской наряд. Но совсем молчать он не мог: хотелось сделать еще одну, последнюю попытку.— Господи! Ну что же это такое? Ведь это сущая бессмыслица, мисс Хэтти: не сможете вы копировать поведение джентльмена. И вообще это страшный грех — перед Богом и естеством. Такое кощунство, что и помыслить страшно. Может быть, то, что вы намерены делать, даже противозаконно.— Довольно, Потсон. Вы опоздали. Пора уже оставить эти жалкие доводы. Я приняла окончательное решение. Теперь решайте вы. Или вы будете помогать мне, или я просто подыщу себе кого-то другого.Хэтти старалась держаться намного увереннее, чем чувствовала себя на самом деле. Когда наконец Потсон согласно кивнул, от облегчения она чуть было не издала ликующий вопль.— Позвольте мне спросить вас еще об одной вещи, — робко сказал Потсон. — Я вот о чем, мисс Хэтти. Мастер Дэмиан, как я уже имел счастье рассказывать вам, всегда оставался истинным джентльменом. И с дамами он обращался так, как подобает джентльмену. Можете вы объяснить мне, зачем ему было обучать родную сестру таким не подходящим для леди занятиям?Она засмеялась:— От скуки, Потсон. Просто от скуки. К тому же, возможно, ему было немного жаль меня. У меня только что умерла мама. А сэр Арчибальд сразу же вернулся в Лондон, чтобы продолжать свою нескончаемую борьбу с вигами. Брат, как вам известно, в то время после ранения вернулся домой и должен был оставаться в поместье до полного выздоровления. Вот тогда он и решил заняться мной. Он подбадривал меня, Потсон. Говорил, что я способная ученица.— Понятно. Теперь я хочу предупредить вас кое о чем, мисс Хэтти. Вы должны иметь в виду, что я не смогу помогать вам одеваться. И это еще не все. Как вы собираетесь возвращаться в дом сэра Арчибальда в мужской одежде? Вряд ли это останется незамеченным.— Ну и ну, Потсон! Вы недооцениваете меня. Во время вашего следующего визита на Гросвенор-сквер я представлю вас моей горничной Милли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50