В доме, подобном Кадору, как нельзя острее ощущаешь навязчивое присутствие прошлого, особенно когда нет ни души, чтобы напомнить тебе о настоящем.
Я читала в своей комнате, а потом решила выехать на прогулку, посмотреть на леса Хансонов, которыми они так гордились. Сейчас они занимали площадь, равную примерно половине нашей, что очень расстраивало Рольфа. Он как-то сказал:
— В один прекрасный день наши леса смогут соперничать с вашими!
Я вспомнила события той ужасной ночи. Я постоянно пыталась себя убедить в том, что глаза обманули меня и Рольфа там не было.
Занятая этими размышлениями, я бродила по комнатам, как вдруг у меня появилось чувство, что я не одна в доме. Я подошла к смотровой щели в алькове и взглянула вниз, в холл: длинный стол, за которым сидели солдаты Оливера Кромвеля, которые пришли в поисках короля; оружие на стене, принадлежавшее предкам Кадорсонов; генеалогическое древо, распростершееся на стене… все, что я видела много раз. И все-таки было безошибочное чувство, что в доме кто-то есть.
И вдруг я увидела его. Крадучись, он вышел из-за ширмы, с любопытством глядя по сторонам. Дигори? Что он делал в доме?
Некоторое время я смотрела на него. Он изучал семейное древо, потом подошел к стене и благоговейно прикоснулся к оружию. Повернувшись к столу, взял один из оловянных кубков, пристально его изучил, несколько мгновений стоял, неотрывно глядя на сводчатый потолок. Затем стал на цыпочках подниматься по лестнице.
Я появилась перед ним, когда он добрался до верхней площадке лестницы.
— Привет, Дигори, — сказала я.
Он молча смотрел на меня, и выражение ужаса застыло на его бледном лице. Затем он пробормотал смущенно:
— Почему ты не на ярмарке?
— Потому что я осталась дома. Конечно, у меня не было ни малейшего представления, что ты собираешься зайти в гости.
Он повернулся и уже собирался бежать вниз по лестнице, но я схватила его за руку:
— Но это неважно. Мне показалось, что тебе здесь очень нравится?
— Я не хотел сделать ничего плохого.
— Я этого и не говорю. А ты почему не на ярмарке?
Он посмотрел презрительно.
— Ты предпочел посетить Кадор? — спросила я. — Он и в самом деле тебе нравится?
— Он совсем неплох.
— Я помню, в лесу ты часто спрашивал меня о нем.
Ты хотел посмотреть на него?
Я увидела, как тень пробежала по его лицу, и упрекнула себя. Возможно, сейчас он вспомнил о своей бабушке.
Я ласково сказала:
— Я рада, что тебе нравится мой дом, Дигори. Ты правильно сделал, что пришел. Я проведу тебя по всему дому и все покажу.
Он подозрительно посмотрел на меня.
— Все в порядке, — заверила я его. — Ты же знаешь, что я — твой друг… и Джекко тоже.
Он немного успокоился.
— Тебе нравится работать в конюшне? — спросила я.
Он пожал плечами.
Я вспомнила птицу, которую нашел Джекко. Она выпала из гнезда, и мы ее выкармливали. Какое-то время казалось, что она чувствует себя хорошо, потом вдруг она стала бить крыльями о решетку клетки. Я выпустила ее на волю. Дигори напомнил мне эту птицу: он был в безопасности, его хорошо кормили, но он не был свободен.
— Я покажу тебе дом, — повторила я.
Он старался скрыть возбуждение, но не смог справиться со своими чувствами.
— Пойдем, — сказала я. — Мы начнем снизу и поднимемся на самый верх. Внизу находится тюрьма. Ты хочешь ее посмотреть?
Мы прошли через кухонные помещения и спустились по небольшой винтовой лестнице.
— Внизу очень холодно. Миссис Пенлок хранит здесь продукты.
Мы проходили мимо полок, на которых стояли кувшины и бутыли, и, пройдя по узкому коридору, оказались перед железной решеткой тюрьмы.
— Можешь заглянуть внутрь, — сказала я.
— Там никого нет, — произнес Дигори разочарованно.
— Конечно, нет. В наше время люди не сажают своих противников за решетку.
— Некоторых не мешало бы, — жестко возразил он, и опять я увидела, что он вспомнил о той страшной ночи.
— Не в наши дни, — настаивала я твердо и подумала: «Я была не права, что привела его сюда».
— Давай поднимемся наверх, — сказала я. — Здесь холодно.
Мы вернулись через кухню, мимо печей, которые служили на протяжении веков, минуя вертела, огромные котлы, помещения прачечных, и вошли в большой холл.
Я рассказывала Дигори о войнах, которые сотрясали страну, и о том, какую роль в них играли мои предки. Я отвела его в столовую и объяснила, о чем повествуют гобелены на стенах. Он внимательно слушал, что удивило меня. Я рассказывала ему о войне Алой и Белой розы и о Великом Восстании, об этом противостоянии аристократов и пуритан, которое разделило страну. Я чувствовала себя мисс Кастер, которая дает урок истории, но Дигори был весь внимание.
Я показала ему смотровое отверстие, которое произвело на него особое впечатление; он долго стоял, глядя сначала в холл, потом в церковь. Я отвела его наверх, в башни, и мы прогуливались по зубчатой стене. Я никогда бы не поверила, что дом способен произвести на него такое впечатление Но это и в самом деле был удивительный дом, потому что всегда старались не разрушить его первозданный вид. Когда я говорила с Дигори, у меня было такое чувство, возможно, словно мы совершаем путешествие во времени, благодаря тому, что мы были одни в доме.
Дигори не имел никакого образования; думаю, он никогда не слышал о событиях, о которых я рассказывала, но они производили на него огромное впечатление. Он то и дело прерывал меня настойчивыми вопросами.
Мы стояли некоторое время, глядя на море.
— Только представь, Дигори, оттуда Кадор выглядит почти таким же, как пять столетий назад. Не удивительно ли это?
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Тебя же тогда не было.
— Нет, конечно. Но он мало изменился.
Дигори посмотрел на меня и сказал:
— У тебя на лбу — поцелуй дьявола.
Я провела рукой по лбу, его рука оказалась рядом.
Он прикоснулся к моему виску рядом с левым глазом, и я поняла, что он имеет в виду. Это была небольшая родинка. Отец называл ее «пятнышком красоты».
— Что значит «поцелуй дьявола»? — спросила я.
— Говорят, что такой знак остается, когда дьявол поцелует тебя.
— Какая чепуха! Меня даже мужчина никогда не целовал.
— Он делает это ночью, когда ты спишь.
— Какая нелепая мысль! Это родинка. Отец говорит, что она привлекательна, причем здесь дьявол?
В глазах Дигори опять появилось ненавистное воспоминание:
— Люди говорят, что такие вещи бывают от дьявола.
Опять я сказала опрометчиво. Мне стало очень жаль его, и я положила руку на его плечо:
— Послушай, Дигори. Мы должны забыть все, что с этим связано, это прошло. Это было жестоко, ужасно, но с этим покончено, и ничего уже нельзя исправить.
Он молчал, глядя вдаль, переживая все опять, — я была в этом уверена, — и я переживала это вместе с ним. Мне казалось даже, что я чувствую запах горелой соломы.
— Мы должны забыть, Дигори! Ты должен привыкнуть к жизни здесь. У тебя хорошая работа. Ферри добр к тебе, не так ли? Это ведь лучше… лучше, чем воровать рыбу. Тебя ведь могли поймать.
Он покачал головой.
— Да, Дигори, могли. Если тебе что-то не нравится, ты можешь сказать нам… мне или Джекко. Мы всегда поможем.
Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и снова напомнил мне птицу в клетке. Он прикоснулся к моему виску:
— Вот что я тебе скажу. Я избавлю тебя от поцелуя дьявола.
— О, Дигори, родинка меня не беспокоит. Мой отец говорит, что, когда я вырасту, она будет привлекать ко мне внимание.
Я поняла, что его желание вывести мою родинку было способом выразить мне благодарность за то, что я для него сделала. «Никогда не отвергай желание людей отплатить тебе благодарностью, — говорила мама. — Может быть, ты в этом и не нуждаешься, но этого требует их гордость. Прими это с благодарностью» Теперь я поняла, что она имела в виду.
— Хорошо, Дигори. Можешь вывести мою родинку. Мы вошли в башню и спустились в дом. Дигори то и дело останавливался и с удивлением разглядывал окружающее. Мне это было очень приятно: Дигори предстал передо мной совсем с другой стороны. Он, конечно, был необразован, но у него был вкус к прекрасному. Казалось, ему трудно оторваться от гобеленов, и я вновь и вновь рассказывала ему о войнах, которые послужили для них сюжетами.
Не знаю, как долго продолжалась экскурсия по дому, но время было уже на исходе. Исаак и миссис Пенлок должны были скоро вернуться. Я сказала об этом Дигори.
Выражение страха появилось на его лице. Сейчас он был полон желания убраться отсюда. Я вела его к главному входу, но ему не терпелось уйти тем же путем, каким пришел: через одно из открытых окон в кухне.
После его визита я почувствовала, что теперь лучше понимаю Дигори. Я решила рассказать об этом Джекко и предложить чаще наведываться к Дигори, чтобы он чувствовал себя в безопасности.
Но последствия нашего путешествия не заставили себя ждать и застали меня врасплох. Джекко и я поехали вместе с отцом. Джекко часто совершал объезды вместе с отцом, чтобы больше узнать об управлении хозяйством. Я была вольна их сопровождать, когда мне захочется. Меня интересовали люди, которые арендовали землю в наших владениях.
Когда мы вернулись в конюшню, нам навстречу торопливо вышел Джон Ферри.
— О, сэр Джейк! У нас неприятности. Этот мальчишка…
Слегка сжатые губы означали, что Дигори попал в какую-то неприятность.
— Что случилось? — спросил отец.
— Слэттери поймал его с поличным, сэр Джейк. У него был большой кусок говядины. Он запихивал мясо в сумку, когда его поймали. В этом нет никакого сомнения, сэр.
— С какой целью он воровал мясо? — спросил отец, — Его ведь здесь хорошо кормят, не так ли?
— Бывают воры по природе, сэр. Это становится их привычкой.
— Где сейчас мальчишка?
— У Слэттери, он собирается наказать его. Мы решили, что нужно, сообщить вам, чтобы вы знали, кого держите в доме.
Джекко и я с беспокойством посмотрели на отца.
Он сказал:
— Скорее, идем к Слэттери и выясним все.
Том Слэттери, мясник, краснолицый человек, похожий на те свиные туши, которые висели в его лавке, с той лишь разницей, что у них во рту торчали апельсины, а у него — гнилые зубы. На нем всегда был передник в синюю и белую полоску, обрызганный кровью. Он постоянно стоял у разделочной доски с тесаком в руках.
Мы оставили лошадей, привязав их к ограде у лавки, и вошли.
Дигори находился в заднем помещении лавки, безуспешно пытаясь скрыть страх. Мы удивились, увидев Люка Трегерна, егеря Хансона, сидящего в компании Слэттери.
— Добрый день, Слэттери, Трегерн, — сказал отец. — Что здесь произошло с моим мальчишкой?
— Добрый день, сэр Джейк, — сказал Слэттери. — Он просто вор. Я отвернулся всего лишь на минуту, и слышу крик. Счастье еще, что вошел мистер Трегерн. Он как раз увидел, как мальчишка кладет мясо в сумку и готов уже выскочить из лавки.
— Я поймал его с поличным, сэр Джейк, — сказал Люк Трегерн.
Он выглядел весьма самодовольно.
— Он ворует всю свою жизнь, — добавил Слэттери. — Скользкий, как угорь. Я так бы и не узнал никогда, что он был в моей лавке, если бы не мистер Трегерн.
— Я рад, что пришел вовремя, — сказал Люк Трегерн.
Дигори поднял умоляющие глаза на отца.
— Это правда? — спросил отец. — Ты действительно украл это мясо?
Дигори не ответил. Я не могла сдержаться:
— Зачем ты это сделал, безумный мальчишка? У тебя ведь достаточно еды.
Он не отвечал.
— Должна же быть какая-то причина? — спросил Джекко.
— Расскажи нам, почему ты украл мясо? — спросил отец. — Ты голоден? Если у тебя есть какая-то причина, ты должен нам сказать.
Какое-то время Дигори молчал, потом пальцем показал на меня:
— Это было для нее.
— Не понимаю…
— Это должно было быть секретное мясо. Чтобы никто не знал, откуда оно, иначе бы не подействовало.
— О чем он говорит? — спросил отец.
— Поцелуй дьявола. Ты же хотела, чтобы я помог, — пояснил Дигори.
Тогда я, наконец, поняла и прикоснулась к виску.
— Я, кажется, понимаю. Дигори хотел что-то для меня сделать. Он заметил это, — я показала на родинку, — и захотел меня от нее избавить. Для этого нужно было мясо, Дигори?
Он кивнул:
— Она будет расти, но я приложу варево и она исчезнет за два дня.
— Но почему ты его украл? Я могла взять немного мяса для тебя на кухне.
— Мясо должно быть секретным. Ты не должна знать, откуда оно.
Я умоляюще посмотрела на отца:
— Он хотел отплатить нам добром, Джекко и мне.
— Я никогда еще не слышал подобной ерунды, — сказал отец. — Видите, Слэттери, это детская игра.
Оставьте мальчика, я с ним разберусь. — Он положил на стол золотой соверен. — Возмещаю вам убытки.
Думаю, то, что было у мальчика в сумке, не нанесло вам большого урона. Я поговорю с мальчиком и дочерью. Не стоит придавать большого значения детским играм.
Мы вышли из лавки. Я заметила, что Люк Трегерн насмешливо посмотрел нам вслед, и у меня появилось чувство, что он явно разочарован исходом дела. Вероятно, он думал, что его должны были похвалить за ловкость.
Отец строго сказал Дигори:
— Никогда не бери ничего, что тебе не принадлежит, мальчик, иначе неприятностей не избежишь. А теперь возвращайся к работе.
Дигори побежал стремглав, и отец повернулся ко мне:
— Я не понимаю, как ты могла оказаться такой глупой? Он мог изуродовать тебя своим колдовским питьем.
— Я только подумала, что он хочет чем-нибудь отплатить нам, а мама говорит, что мы должны помнить о человеческой гордости и уважать ее.
— Думаю, она права, но этот сумасшедший должен быть осторожен. Люди и так настроены к нему враждебно. Они чувствуют вину за то, что случилось в ту ночь, но никто не хочет брать ответственность на себя.
Думаю, мама сказала бы тебе, что люди ненавидят быть виновными и стремятся оправдаться в собственных глазах. Если бы они смогли доказать, что внук мамаши Джинни — вор, это было бы для них хоть каким-то оправданьем. Поэтому, если ты имеешь хоть какое-то влияние на мальчика, скажи ему, чтобы был осторожен.
— Мы ему обязательно скажем, — заверил Джекко.
Я согласно кивнула.
Когда мы молоды и неиспорченны, мы верим в легкие решения. Волшебные сказки всегда хорошо заканчивались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42