Даже сейчас его нервы были натянуты, как корабельные канаты. И все же Макс знал, что перешел все границы. Он не имел права просить ее оставить в беде лучшую подругу. И теперь обязан извиниться перед Каро за то, что попросил ее остаться с Хоком, хотя вряд ли она выслушает его.Макс до боли стиснул зубы. Хуже всего, что в глубине души он знал: Каро права. Бывают минуты, когда случается рисковать, как бы высока ни была цена. Но ему придется напоминать себе об этом, пока все не закончится и Каро не окажется в безопасности.Более того, для того чтобы сегодня все прошло как по маслу, он обязан сыграть свою роль до конца.Вынуждая себя прислушиваться к разговору с хозяином, Макс с трудом сдерживался, чтобы не взглянуть на карманные часы. И все же он считал минуты до того мгновения, как сможет удалиться к себе и приказать привести Каро. Глава 16 Было уже совсем поздно, когда ужин закончился и слуга проводил гостей в их покои. Проходя по тихим темным коридорам, Макс заключил, что почти все в доме уже спят и это придется очень кстати, когда настанет пора побега.В комнате Макса уже сидел Сантос Верра, делавший вид, что явился выполнять обязанности камердинера. Райдер, заглянув в свою комнату, вернулся к ним.– Эта дверь, – пробормотал Верра, показывая на дальнюю стену, – ведет во внешний двор.Макс и Райдер вышли наружу, заявив, что хотят выкурить по сигаре, на самом же деле – оценить высоту стен и проверить, насколько легко можно перебраться на другую сторону, после чего вернулись и стали ожидать Каро.Она появилась только через полчаса. Глаза девушки сияли. Без слов было ясно, что она видела Изабеллу. И что новости – лучше некуда.Верра расплылся в широкой улыбке.– Сеньора здорова?– Да, – облегченно улыбнулась Каро, – и ей не терпится поскорее выпорхнуть на свободу.Понизив голос, чтобы ничьи любопытные уши их не подслушали, Каро изложила подробности встречи и заявила, что Изабелла уверена в полном успехе.– Тогда все идет по плану, – кивнул Макс. – Сантос, в конюшнях все готово?– Да. Порох хранится там в ожидании Райдера. А я буду спать вместе с лошадьми, пока не настанет время их одурманить.– Кажется, Сафул нас не подозревает, – добавил Райдер. – Лейтон очаровал нашего хозяина настолько, что тот забыл об осторожности.Макс мог бы опровергнуть последнее замечание, возразив, что именно Алекс нес на себе бремя всей беседы с вождем, но просто сказал:– Хорошо, что догадались захватить винтовки самой новейшей марки. Райдер и Верра, вы оба знаете, что делать?– Разумеется.Они сверили время по часам, и немного погодя Райдер и Верра ушли.Когда за ними закрылась дверь, Макс подступил к Каро, неотрывно глядя ей в глаза. Они впервые остались наедине с той ночи, когда так жестоко поссорились.Должно быть, она ничуть не смягчилась, потому что лицо мгновенно стало холодным и замкнутым.– Я счастлив, что леди Изабелла здорова, – пробормотал он в тишине комнаты.– Я тоже. Скорее бы закончилась эта ночь.И, словно ей не терпелось поскорее избавиться от Макса, Каро шагнула к выходу. Она уже положила ладонь на ручку двери, когда он снова заговорил:– Тебе пока нельзя уходить.Каро замерла, но не обернулась.– Почему это? – вызывающе выпалила она.– Потому что это может возбудить подозрения Сафула. Если мы хотим довести игру до конца, ты должна пробыть со мной несколько часов. Он считает, что я пожелал насладиться своей наложницей, а на это нужно время.Каро расправила плечи, выпрямилась и сухо обронила:– Хорошо. Я остаюсь.Не глядя на Макса, она принялась бродить по комнате. Время от времени до него доносился звон изысканных золотых и серебряных украшений на ее шее и запястьях.Макс подошел к низкому столику и налил себе чашу инжирной водки.– Я хотел бы также, чтобы ты держалась поближе ко мне, ради тебя же самой, – небрежно добавил он. – Слишком похотливо поглядывал на тебя Сафул, и я боюсь, что он вполне может воспользоваться правом хозяина и потребовать наложницу себе.Каро приостановилась и бросила на него подозрительный взгляд.– Нужно отдать должное Сафулу, у него превосходный вкус в отношении женщин, – добавил Макс.– Мне ни к чему твои пустые комплименты.– О нет, они вовсе не пустые, моя прелестная ведьмочка. Твою таинственную притягательность, способен по достоинству оценить любой здоровый мужчина с горячей кровью. Поверь мне, Сафул хочет тебя.Каро презрительно качнула головой и снова принялась метаться по комнате. Но Макс хорошо помнил, какими плотоядными глазами оглядывал ее берберский вождь. Жажда обладания терзала его: первобытный мужской инстинкт, побуждающий самца драться за самку, безумная потребность поставить на ней свое тавро.– Я еще не успел извиниться за прошлую ночь, – выдавил он, наконец.Она уничтожила его взглядом.– Значит, ты признаешь, что был не прав, когда просил меня предать свою подругу.– Вряд ли такой уж грех – волноваться за тебя.– Грех, когда при этом приходится жертвовать своими принципами, – объявила Каро.Макс сдержал невольную улыбку.– Верно. Но чем я могу загладить свою вину? Как добиться, чтобы ты меня простила?– Освобождение Изабеллы, – отрезала она. – И неподдельная искренность с твоей стороны. Ты, похоже, ничуть не раскаиваешься.На самом деле он раскаивался, а вот она вовсе не намеревалась смягчиться.Он глотнул спиртного, не переставая наблюдать ее хаотические метания по комнате, отмечая, как грациозно колышутся ее бедра под свободным одеянием. И почувствовал, как твердеет плоть.– Намереваешься всю ночь бегать по комнате?– Да. Вряд ли я смогу уснуть.– Кто говорит о сне? Я знаю куда более приятный способ провести время, – заверил он, многозначительно поглядывая на кровать. Обычно арабы спали на циновках из крашеного тростника, покрытых коврами, но эта кровать была типично берберской: высотой около двух футов, сплетенная из канатов и накрытая шелковыми покрывалами и яркими шелковыми подушками.– Ты это серьезно? – язвительно осведомилась Каро.– Абсолютно. Ждать придется долго. А мои ласки отвлекут тебя от тревожных мыслей.– Заверяю, что не нуждаюсь в развлечениях.– Возможно, нуждаюсь я.– В данный момент твои желания и нужды меня совершенно не интересуют.Макс ответил медленной дразнящей улыбкой.– Но я твой господин и повелитель. Или ты забыла? Тебя привели сюда, чтобы ублажать меня. Думаю, прежде всего ты должна меня раздеть.Каро ответила презрительным взглядом.– Ты вполне способен раздеться сам.– Но это будет далеко не так приятно.В ее глазах полыхнуло пламя. Макс вспомнил, как Сафул сказал, что предпочитает пылких любовниц. И теперь, когда ее глаза буквально метали искры, он ощутил, как растет его желание и тяжелеют чресла.Однако Каро, отказываясь поддаться на его уловки, подошла к окну, открыла ставню и выглянула в темный двор.Ее пренебрежение было откровенным вызовом, пославшим по телу Макса огненное вожделение.Он хотел ее. Хотел затеряться в ее неистовой сладости, во вкусе и запахе, в ощущении ее кожи. Хотел, чтобы она вздрагивала, сжимая его затвердевшую плоть, хотел чувствовать конвульсии ее экстаза, когда он взорвется в ней.Но сильнее всего он хотел той физической близости, которую может дать только страсть. Ласкать Каро, глубоко вонзаться, соединяться с ней самым интимным из возможных способов, заверить ее, что она тепла, жива и в безопасности. И вероятно, их слияние даже позволит ему забыть тревожное осознание того, что эта ночь может стать последней.Макс спокойно обошел комнату, туша масляные светильники, пока не остался один, отбрасывавший приглушенный золотистый свет. Сел на кровать, чтобы снять сапоги, тут же встал и сбросил одежду. Судя по напрягшейся спине, Каро прекрасно знала, что он делает.Он подошел к ней.Она не шевелилась, пока он закрывал ставню, отсекая приток холодного ночного воздуха. Теперь они одни. Совсем одни. И никто им не помешает. И когда он прижался губами к ее волосам, она оцепенела. Но Макс обнял ее за талию, притянул к себе и сжал теплые холмики под шелковой тканью. Когда он нашел тугие камешки ее сосков, золотые марокканские украшения, задетые его пальцем, зазвенели.– Мы так давно не были вместе, ангел, – хрипло пробормотал он.Каро вздрогнула, и он понял, что она испытывает то же исступленное желание, которое уже давно терзало его.– Тосковала ли ты по мне так же сильно, как я – по тебе.– Н-нет, вовсе нет, – не слишком убедительно выдавила она.– Почему же ты так тяжело дышишь? Почему твои соски так тверды и остры?Она не ответила.– Думаю, ты хочешь этого не меньше меня.– Макс…– Я знаю твое тело, Каро. Знаю, как свести тебя с ума.Он медленно поднял подол ее одеяния до бедер, обнажая мягкие изгибы ягодиц, и прижался к ним напряженным фаллосом, давая ей ощутить его яростное возбуждение. Каро задохнулась – очевидное доказательство ее желания.Он продолжал говорить, тихо, гортанно, прижимая свое тяжелое копье к ложбинке между ее ягодицами.– Позволь свести тебя с ума, милая. Позволь ласкать тебя языком, руками, моим жаром. Я покрою поцелуями твою прелестную шелковистую кожу, заставлю тебя гореть от одного прикосновения…Искры раскаленного желания пролетели между ними, когда Макс стал гладить темные локоны, венчающие ее бедра, заставляя Каро инстинктивно выгнуться и положить голову ему на плечо. Она искренне пыталась противиться ему, но тихий стон говорил яснее всяких слов, что она уступит.Держа одну руку между ее бедер, он повернул ее спиной к стене. Каро смотрела на него, нервно облизывая губы. Жест был настолько эротичным, что он невольно вспомнил, как эти самые сочные губы ласкают его, берут его жадную плоть, сосут и возбуждают, как Макс ее учил.Голод, неутоленный и примитивный, терзал обоих. Но наряду с голодом он ощущал настоятельную потребность подарить ей наслаждение, овладеть, доставить радость. Так, чтобы она извивалась под ним, страстно моля о том, что ему не терпелось ей дать.И Макса обуяло такое желание, что он боялся взорваться от одного прикосновения к ней. И все же вынудил себя не торопиться. Когда он закончит возбуждать Каро, она сама будет молить наполнить ее.Он поймал одно из ожерелий, которые она носила, – нить резных серебряных шариков, и, к очевидному удивлению Каро, поспешно его снял. Подняв ее одеяния еще выше, чтобы обнажить трепещущий белый живот, он провел нитью шариков по ее коже, между бедрами и услышал сдавленный крик Каро.Но Макс встал на одно колено, вдыхая ее запах, чувствуя, как пульсируют чресла, возбужденный эротическим зрелищем: сверкающие серебряные шарики, спрятавшиеся в завитках ее женственности, касающиеся влажных розовых лепестков ее лона.Легко лаская эти лепестки, он шепотом попросил ее раздвинуть ноги. Ее тело, спелое и совершенное, открылось его жаркому взгляду. Не отрывая глаз, он медленно провел ожерельем по впадинке между лепестками, заставив ее вздрогнуть.– Не смей шевелиться, – велел он, снова проводя ожерельем по разгоряченной плоти.Она дернулась от прохладного скользящего поцелуя бусин.– Я велел тебе стоять смирно, – рассердился Макс.– Не знаю… смогу ли.– Ты должна. Сначала я ублажу тебя, а потом войду глубже глубокого и услышу твои стоны.Его чувственное предупреждение окатило Каро волной желания, отозвавшегося пульсацией между ног.Ей хотелось протестовать, но не было ни сил, ни желания оттолкнуть его. Каждый нерв в ее теле был сосредоточен на чарующем скольжении серебряных бусин, дразнящих и возбуждающих ее. Внизу живота копилась знакомая сладостная тяжесть.Когда Макс помедлил, чтобы навить на пальцы конец ожерелья, она удивленно взглянула на него, не понимая, что он задумал. И очнулась, только когда большая резная бусина скользнула между створками розовой раковины. Ее словно молнией пронзило.Каро охнула.– Что ты делаешь? – выдохнула она.– Удовлетворяю твое страстное желание чувственного блаженства.За первой бусиной последовала вторая, утонувшая в скользких глубинах.– Нет у меня никаких желаний, – солгала она.– Будут. Обязательно. Даю тебе в этом слово.Каро не могла отрицать правдивость его предсказания. Пульсация между ног становилась все сильнее. Воспламененная, теряющая голову, она и не думала сопротивляться. И когда Макс преспокойно протолкнул в ее лоно еще несколько бусин, она вздрогнула от шокирующего восторга.– И как тебе это? – дерзко поинтересовался он.Но она была слишком возбуждена, чтобы ответить. Чувствовала, как холодный металл постепенно согревается в теле, как внутренние мышцы беспомощно сжимаются вокруг серебряных шариков, заключенных в ней. Потом Макс мягко, безжалостно, медленно заставил ее вобрать еще несколько дюймов ожерелья, пока не достиг конца.Каро пыталась оставаться неподвижной, ибо малейшее движение будоражило спрятанные шарики, но ничего не могла с собой поделать.– Что я приказывал? – процедил Макс, когда ее бедра дернулись. – Ты должна повиноваться мне, иначе твое желание так и останется неудовлетворенным.Каро, стиснув зубы, прислонилась к стене и оперлась на нее ладонями. Какое счастье, что ей есть за что держаться! Потому что Макс так же медленно стал вытаскивать нить, вытягивая по одной бусине.Ее трясло от возбуждения. Каждая интимная ласка лишала разума.– Ты вся горишь, верно? – издевался Макс. – Но я могу сделать так, что ты запылаешь.Она уже пылала. Умопомрачительное возбуждение овладело ею, заставляя таять, слабеть, шататься на подгибающихся ногах.– Ты кажешься расстроенной, ангел мой. Думаю, ты нуждаешься в утешении.Каро на мгновение подумала, что он решил пожалеть ее. Но Макс подался вперед, и жар его дыхания опалил ее. Каро дрожала от дерзкой близости.С бесконечной нежностью он провел языком по набухшей изюминке ее желания и вытащил очередную бусину.Пытка была поистине сладостной. Медленное скольжение ожерелья по влажной чувствительной плоти. Ласки его губ, вбирающих набухший бутон. Неторопливое поглаживание языком. Ощущение было ошеломляющим.Еще секунда – и она окончательно потеряла разум. Слишком слабая, чтобы устоять на ногах, Каро беспомощно схватилась за плечи Макса, продолжавшего ласкать ее губами и языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41