Глаза у нее были цвета неба над головой. В порыве сострадания Блэйк коснулся ее руки и тотчас поймал на себе неприветливый взгляд Ральфа Хорна. Как это ни странно, Блэйк почувствовал в этом молодом человеке соперника. Слуга был явно неприятен ему.К вновь прибывшим подошел священник Георг Стэйн. Поздоровавшись с графом и графиней, он спросил:— Ваша светлость, не соблаговолите ли сказать несколько слов над могилой почившего?Граф кивнул и начал:— Леди и джентльмены, я был знаком с сэром Томасом всю мою жизнь…Пока отец произносил надгробную речь, Блэйк принял решение. Приблизившись к леди Гудвин, он коснулся ее руки и зашептал:— Если вы почувствуете, что теряете силы и мужество, не бойтесь, обопритесь на меня.Она повернула голову в его сторону, и Блэйк заметил случайную слезинку на ее ресницах.— Я никогда не теряю мужества, — достойно ответила вдова.Было совершенно ясно, что никто из пришедших проводить сэра Томаса в последний путь не отправится в дом Гудвина, чтобы разделить горе вдовы. Именно это обстоятельство подвигло всю семью Хардингов пойти в дом покойного, чтобы хотя бы чуть-чуть поддержать леди Гудвин.Дверь дома открыл слуга, который был явно обескуражен прибытием визитеров. Леди Гудвин стояла в гостиной возле окна. Когда гости вошли в комнату, она повернулась, чтобы поприветствовать их. Графиня сделала шаг навстречу девушке и любезно сказала:— Я побеседую с поварихой, и мы решим, что из прохладительных напитков можно подать.Джон подошел к буфету, где сэр Томас хранил запасы спиртного.— Леди Гудвин, если не возражаете, я достану виски.Виолетта ничего не ответила. Не отрывая глаз, она смотрела на Блэйка.— Леди Гудвин… — напомнил о себе Джон. Блэйк подошел к девушке и взял ее руки в свои.Дома леди Гудвин была без перчаток. Ручки у Виолетты были маленькими и очень холодными.— Леди Гудвин, мой брат хотел бы немного выпить. Признаться, и я не прочь присоединиться к нему. Сдается мне, что все присутствующие не отказались бы прочистить горло. Не дадите ли вы нам ключи?— Я… — дрожащим голосом пробормотала Виолетта. — Не знаю, где он может быть, ведь я не пью.— Это довольно понятно, — улыбнулся Джон. — Как правило, леди не выпивают. Впрочем, и они иногда могут позволить себе стаканчик вина перед обедом или рюмочку шерри вечером.Виолетта подняла на говорящего непонимающие глаза.— А что, собственно, происходит? Что вы все тут делаете?Блэйк слегка обнял девушку за плечи и бережно усадил ее в кресло.— Видите ли, так принято. Друзья должны выразить свое сочувствие скорбящему.Ответ Блэйка сразил Виолетту наповал. Кончик носа у нее покраснел, а на глаза навернулись слезы. Пока граф и Джон занимались поисками злополучного ключа, Блэйк вынул из кармана свой носовой платок с вышитыми инициалами по полю и протянул его девушке.— Он слишком хорош, чтобы им пользоваться по прямому назначению.— Ерунда, — ответил Блэйк.Тогда Виолетта поднесла платок к прелестному носику и… шумно высморкалась. Блэйк сделал вид, что вовсе не заметил этой неловкости, а про себя отметил, что никогда доселе не испытывал к кому-либо столь нежных чувств и желания опекать.Мужчины были заняты поисками ключа.— Нашел! — воскликнул наконец Джон.— Ну слава Богу, — удовлетворенно заметил граф, с удовольствием наблюдая за тем, как из шкафчика достают бутылку шотландского виски.— Дайте мне два стакана виски, — распорядился Блэйк, который, сидя возле Виолетты, старался утешить девушку в ее неподдельном горе.— Блэйк, надеюсь, ты не собираешься поить девушку виски, — с удивлением произнесла Катарина.— Собираюсь, — ответил Блэйк и подал один из протянутых ему стаканов леди Гудвин. — Надеюсь, это вам поможет.Она замотала головой, отказываясь.— Вы же сами сказали, что леди не пьют ничего, кроме шерри и вина.— В каждом правиле есть свои исключения, — слегка улыбнулся Блэйк. — А поминки — это всегда исключение.Виолетта неожиданно резко вскочила с кресла и направилась к окну. Блэйк бросил беспомощный взгляд на брата. Джон сказал:— Думаю, ты сам нуждаешься в стаканчике виски больше, чем леди Гудвин.К Виолетте подошла Катарина:— Дорогая, не стесняйтесь. Сегодня такой день, что можно и поплакать. Не хотите ли вы подняться к себе? Не прикажете ли прислать к вам горничную?— Я не собираюсь плакать, — ответила Виолетта.Блэйк поднес к губам стаканчик виски и опустошил его до половины. После этого он определенно почувствовал себя лучше.В гостиную вошла графиня:— Скоро вы сможете подкрепиться чаем с сэндвичами.— Ради Бога, только не это, — прошептала Виолетта.— Вы не хотите, чтобы мы перекусили? — с удивлением переспросила графиня, но, проследив взглядом за взглядом Виолетты, она все поняла: возле дома остановилась коляска, из которой медленно вышла Джоанна Фелдстоун в сопровождении супруга.— Я не хочу видеть ее в этом доме, — расстроилась Виолетта.— Леди Гудвин, — как можно спокойнее сказала леди Катарина, — Джоанна Фелдстоун — дочь вашего покойного мужа. Она поступила совершенно правильно, что приехала разделить горе с вами.Виолетта с глазами, как два блюдца, повернулась к Блэйку и прошептала:— Она ненавидит меня. Она приехала учинить какую-нибудь неприятность.— Вам нечего бояться, — прошептал Блэйк, чтобы поддержать молодую и беззащитную вдову.В гостиную, широко улыбаясь, вошла Джоанна Фелдстоун:— Граф, графиня, как это мило с вашей стороны, что вы посетили наш дом.Сочувствия и соболезнования леди Джоанне были высказаны еще на кладбище, поэтому графиня коротко ответила:— Конечно. Мы посчитали своим долгом приехать сюда. Служба была достойна вашего батюшки.— Служба-то была хороша, — согласилась Джоанна, — но вот от нее мы не дождались никакой помощи. — И она бросила взгляд на Виолетту.Бедняжка едва дышала. Она была похожа на неподвижную фарфоровую куклу.— Вы палец о палец не ударили, чтобы помочь мне похоронить отца, — принялась обвинять ее Джоанна.— Джоанна, — одернул ее муж, истекая потом.— Но ведь она правда ничего не сделала, — стояла на своем Джоанна.— Леди Фелдстоун, выпейте-ка лучше с нами, — сухо предложил граф. — Это ослабит вашу боль и ваше раздражение. — Граф протянул женщине изрядную порцию виски.В душе Блэйк разразился аплодисментами. Когда отец говорил таким тоном, никто не в силах был ему противоречить. Джоанна приняла из рук графа стакан и сделала большой глоток обжигающего напитка. Она закашлялась, и граф несколько раз похлопал ее по спине. Братья переглянулись, оба внутренне благодарные отцу за то, что он осадил зловредную женщину.Откашлявшись, Джоанна уселась на стул прямо напротив Виолетты и завела неприятный разговор:— Ну что же… одно ясно: отец мертв. Теперь его душа отдыхает в объятиях Бога. А что касается последних шести месяцев, то он был очень нездоров, и физически и душевно.— Сэр Томас был в здравом уме, — заподозрив недоброе, ответила Виолетта.— Лучше бы уж вы, милочка, не перебивали меня! — взорвалась Джоанна. — Довольно я натерпелась от этой… этой… выскочки.— Я вовсе не… — начала выходить из себя Виолетта.— Я хочу, чтобы вы покинули мой дом! — закричала Джоанна. — Ступай на улицу, где он тебя подобрал, ты, девка!Покраснев от гнева, Блэйк встал между двумя женщинами, но, прежде чем он успел вымолвить хотя бы слово, его мать обняла Джоанну за плечи и с вынужденной улыбкой сказала:— Леди Джоанна, пожалуйста, успокойтесь. Мы должны вести себя достойно и уважать покойного.У Джоанны увлажнились глаза.— Уважать покойного? Я любила отца. Он был замечательным человеком. Но с тех пор как он женился на этой проститутке, жизнь моя стала невыносимой! Не знаю, как она это сделает, но я хочу, чтобы она покинула мой дом!— Леди Фелдстоун, — вмешался в разговор Блэйк, — я полагаю, что в этот трагический час вы и ваш супруг можете скорбеть об утрате где-нибудь в другом месте. Всего доброго!— Блэйк! — с удивлением произнесла графиня. Настала очередь вмешаться графу.— Леди Фелдстоун, вы вправе не любить леди Гудвин, но факты говорят сами за себя: она была женой сэра Томаса. Сыновей у сэра Томаса нет. Невозможно угадать, какие распоряжения оставил покойный, и пока завещание не будет вскрыто, леди Гудвин имеет полное право оставаться в доме, согласно законам нашего графства.— Так вы… на ее стороне? — не поверила своим ушам Джоанна.— В таких деликатных вопросах я не встаю ни на чью сторону, я просто придерживаюсь буквы закона.Блэйк взглянул на потрясенную Виолетту.— Все обойдется, — ободрил он ее.— Отец, — вмешался Джон, — может, отложив в сторону ненужные эмоции, нам следует вскрыть завещание покойного сэра Томаса и узнать его последнюю волю. Какой смысл в долгом ожидании? Он был благородным человеком, и я уверен, он сделал распоряжения как в пользу жены, так и дочери.Граф вздохнул и взглянул на каминные часы.— Леди Гудвин, знаете ли вы, где может находиться завещание вашего супруга? — спросил он, обращаясь к Виолетте.— Понятия не имею, — покачала головой девушка.Братья вышли из гостиной, решив начать поиски документа с библиотеки.Братья вошли в крошечное темное помещение. Джон тихо сказал младшему брату:— Все твои чувства написаны у тебя на лице. Я ведь говорил тебе, чтобы ты был осторожным.Блэйк нашел спички и засветил лампу.— Ты что… с ума сошел? О чем ты говоришь? Неужели его сострадание к девушке так заметно?— Ты, возможно, этого не замечаешь, но твои чувства к юной вдове очевидны для всех. А Джоанна Фелдстоун, несмотря на свое горе, все видит и все примечает.— Да… но она скорее ребенок, чем женщина. Ничего помимо простой симпатии я к ней не испытываю. Кроме того… она же в трауре. Я бы выразил сочувствие любому, будь он на ее месте.— Ночью ты не думал о ней как о ребенке, — резонно заметил Джон. — Возможно, она юна, но она вовсе не ребенок. Кроме того, я ясно вижу, к чему могут привести подобные выражения симпатии. И остальные это видят тоже.— Никуда мои симпатии не ведут, — огрызнулся Блэйк. По правде говоря, он еще не разобрался в своих чувствах.— Полагаю, ты обманываешь самого себя, — мудро заметил Джон.— Могу уверить тебя, — торжественно произнес Блэйк, — никому никаких неприятностей от моих чувств не будет.Братья принялись с усердием перебирать книги и бумаги, оставленные сэром Томасом на бюро. Несколько карандашей, книга о строении насекомых, несколько неиспользованных листков веленевой бумаги. Блэйк выдвинул ящичек и присвистнул:— Джон, я думаю, кто-то догадывался о том, что жизнь сэра Томаса подходит к концу.С этими словами Блэйк достал большой конверт, на котором черными чернилами было выведено:» Последняя воля и завещание сэра Томаса Гудвина, имеющего личные заслуги перед английской короной «. Глава 6 Виолетта стояла у окна. Она была ошеломлена случившимся. Много раз на своем недлинном веку она видела смерть. Но всегда это было иначе. Сэр Томас дал ей почти все, о чем она могла только мечтать. Он был так добр к ней. Но жизнь странная штука: в ней нет места справедливости, в ней есть место только тем, кто умеет бороться и выживать. Кроме того, она должна была быть готова к такому исходу: когда они познакомились, сэр Томас был достаточно пожилым человеком.Виолетта опасалась за себя и за свое будущее. Теперь, когда сэр Томас умер, что с ней будет? Правда, даже в роли его жены она никогда не чувствовала себя в полной безопасности. Теперь у нее и вовсе не было ни в чем уверенности. Ей начали чудиться грязные улицы Сент-Джилса. Она стала вспоминать свое голодное и нищее детство. За последние шесть месяцев ей почти удалось забыть, каково это быть бездомной, и ей очень не хотелось вновь начинать мытарства по жизни.Виолетта вытерла слезы рукавом. А что, если сэр Томас забыл упомянуть ее в своем завещании? Они состояли в браке всего каких-то шесть недолгих месяцев. Тогда Джоанна Фелдстоун, ни секунды не колеблясь, выставит ее за дверь, в этом Виолетта не сомневалась.Графиня подошла к девушке и нежно произнесла:— Мужайтесь, дорогая, все будет хорошо.Виолетта взглянула в лицо милой женщины. Что знает о жизни эта блестящая графиня? Разве она может понять ее, Виолетту? У графини есть все. У Виолетты есть только верный Ральф и этот дом, впрочем, возможно, что дома она уже лишена.Улыбаясь, в гостиную вошли братья. Виолетта затаила дыхание. В руках Блэйка был конверт, глаза его сверкали радостью.— Мы нашли его.С этими словами он подал конверт отцу. Граф сломал печать, вскрыл конверт, вынул документы и взглянул на титульный лист.— Согласно закону, завещание подписано священником и Хэрольдом Кипсоном и заверено нотариусами весьма солидной лондонской фирмы. Содержание завещания весьма просто. Сэр Томас Гудвин оставляет этот дом со всей мебелью и имуществом в наследство своей жене леди Виолетте Гудвин. Все денежные средства переходят его единственному ребенку, леди Джоанне Фелдстоун.Услышав это, Виолетта без сил опустилась в ближайшее кресло. Она почувствовала такое облегчение, что пот выступил по всему ее телу и нижнее белье прилипло к коже. Она вновь ожила. Теперь ее никто не выгонит из дома.— Так он оставил дом и имущество ей? — негодовала Джоанна. — Ей?!— Мне, — твердо ответила Виолетта.— Боюсь, что да, — подтвердил граф. — Я оставлю завещание у себя и прослежу, чтобы стряпчие оформили все необходимые документы.— Отец последние полгода был невменяемым, — взревела Джоанна. — Я это так не оставлю. Я все силы положу на то, чтобы вернуть себе этот дом, мой дом. Я сделаю все, чтобы выкинуть ее на улицу, туда, откуда она появилась.— Ступайте вон! — вскочив с кресла, закричала Виолетта. — Вы же слышали, что сказал граф. Это мой дом! Проваливай, старая жирная свинья!— Леди Гудвин, — попыталась урезонить ее графиня.Виолетта не обратила ровно никакого внимания на слова леди Сюзанны. Впервые за шесть месяцев она сказала своей падчерице то, что хотела, и как хорошо она при этом себя чувствовала!— Леди Фелдстоун, вы же слышали, что вам сказала леди Гудвин, — невежливо обратился к ней Блэйк.Джоанна медлила. Она перевела взгляд с Блэйка на Виолетту, потом оглядела всех присутствующих, резко поклонилась графу и графине и прошествовала к двери, сопровождаемая своим мужем бароном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44