В отличие от большинства присутствовавших в зале дам, одетых в платья с короткими оборками и боковыми турнюрами разнообразных размеров, миссис Паттон не украсила себя ни завитыми локонами, ни оборками, ни турнюрами: на ней были длинный, до бедер, камзол, подогнанный по фигуре, и голубая расклешенная юбка, собранная сзади в крупные складки. Но самое поразительное, что из-под отворотов камзола выглядывал жилет! Эта женщина носила жилет! Джемма внезапно ощутила себя помпезно разукрашенной рождественской елкой.
Обступившие миссис Паттон люди обсуждали какие-то экслибрисы и гарнитуру, о которых Джемма не имела ни малейшего понятия. Наконец невразумительная беседа закончилась, и миссис Паттон повернулась к Джемме.
– Мне уже давно хотелось познакомиться с вами, ваша светлость, – с лукавой улыбкой сказала она. – Я весьма наслышана о вашем мастерстве шахматистки.
– А я – о вашем, – с легким поклоном ответила герцогиня.
– Боюсь, мне до вас далеко. Филидор не дал мне ни одного шанса на победу, когда мы с ним сыграли в прошлом году здесь, в Лондоне. Но он рассказал мне о вас, причем отзывался о вашем мастерстве в таких превосходных выражениях, что я загорелась желанием видеть в вашем лице коллегу по Лондонскому шахматному клубу. Надеюсь, мне не придется уступать вам свое место там, и мы обе сможем стать единственными женщинами в избранной сотне.
– Должно быть, одна среди мужчин вы чувствуете себя неловко?
– Нет, я не испытываю никакого дискомфорта. Иногда, правда, члены клуба принимаются обсуждать что-то, мне неинтересное, например, достоинства какой-нибудь танцовщицы из оперы, тогда мне приходится приводить их в чувство. Я, к примеру, подаю реплику о том, как увеличивается женская грудь в период вскармливания детей, и этого бывает достаточно, чтобы напомнить джентльменам о моем присутствии.
– Поскольку я еще не вскармливала детей, мне придется вам только поддакивать.
– Уверена, вы найдете свой собственный способ воздействовать на чувствительные мужские сердца. Джентльмены действительно невероятно чувствительны, их очень легко сбить с толку. Разумеется, за шахматным столом я стараюсь не прибегать к подобным методам, но, знаете, иногда бывает очень трудно удержаться, чтобы не воспользоваться их слабостью.
– Я бы с удовольствием посмотрела, как вы приведете в замешательство моего мужа. Вам обязательно надо с ним сыграть, – заметила Джемма.
– Но герцог Бомон – политик, а политики – люди особой породы, – саркастически улыбнулась миссис Паттон. – Вряд ли он согласится сыграть с простой смертной. К тому же если утверждения газет о его занятости правдивы хотя бы наполовину, то у него просто не должно оставаться времени на шахматы.
– Я подумываю пригласить гостей к себе в имение на Рождество, – сообщила Джемма. – Надеюсь, тогда-то мне и представится случай самой сыграть с вами и увидеть, как вы разгромите моего мужа. Я поставлю на вашу победу.
– Большое спасибо за приглашение… – пробормотала миссис Паттон, похоже, собираясь ответить отказом.
– О, прошу вас, не отказывайтесь! – не дала ей договорить Джемма. – Конечно, до Рождества еще несколько месяцев, и если вы отвергнете мое предложение, я вас пойму. Но вы знаете, я лишь недавно вернулась из Парижа после восьмилетнего отсутствия и очень страдаю от нехватки партнеров по игре.
– Боже, а у меня сложилось впечатление, что вы просто монополизировали наши шахматы. Ваш двойной матч с мужем и герцогом Вильерсом стал поистине притчей во языцех.
– Но я еще никогда не играла с женщиной и, сознаюсь, просто умираю от любопытства.
– Представляю себе, в какую ловушку я угожу, если соглашусь, – улыбнулась миссис Паттон.
– Так что же вы решили?
– Видите ли, я никуда не езжу без своих детей. Ох, совсем забыла, и без мужа, конечно.
– Вы все будете желанными гостями в моем доме. С детьми Рождество встречать даже приятнее, так что ваше потомство станет украшением нашего праздника. На Крещение мы устроим роскошный вечер и положим по бобу в каждый кусочек пудинга.
– Сразу видно, что у вас пока нет детей, – ухмыльнулась миссис Паттон. – Да мои отпрыски устроят новое избиение младенцев, чтобы заполучить самый большой боб и стать Бобовым королем.
– В таком случае я сделаю так, что вы станете Гороховой Королевой, миссис Паттон, – с улыбкой пообещала Джемма. – Только приезжайте!
– От предложения сыграть в шахматы и стать, хоть и не совсем честно, королевой, трудно отказаться, – рассмеялась миссис Паттон. – Думаю, мой муж согласится на эту поездку, но если нет, то я завтра же сообщу вам об этом.
Восхищенная ее прямотой и полным отсутствием заискивания. Джемма склонилась перед новой знакомой в книксене, какого обычно удостаивала только равных себе, и сказала:
– Надеюсь на продолжение нашего знакомства.
Глава 30
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
20 ноября, десять часов утра
«Вы все еще сердитесь на меня за мою грубую выходку? А ведь это произошло несколько месяцев назад! Я по-прежнему привязан к постели, поэтому в отчаянии обращаюсь к Вам с просьбой приехать и почитать мне Библию. Использовать свой ум и очарование во благо ближнего – Ваш христианский долг. Уверен, присутствие божественного духа в Вашем лице окажет на меня поистине чудодейственное влияние. Мой лакей подождет вашего ответа».
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
«Вы самый странный и недобрый человек на свете, раз продолжаете издеваться надо мной. Советую Вам подумать, как отнесется к Вашему поведению наш небесный Спаситель.
P.S. Искренно сожалею о Вашем плохом самочувствии».
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
Половина двенадцатого
«Я совсем не желал Вас обидеть. Пожалуйста, поскорее приходите поговорить. Со мной никого нет, кроме дворецкого, камердинера и нескольких мышей, которые громко пищат по ночам».
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
«Ваше одиночество – воздаяние за неправедно прожитую жизнь».
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
Час пополудни
«Вы слишком добры, чтобы быть такой самодовольной резонеркой, какой хотите казаться. Увы, похоже, мне придется оставить этот мир не столько от болезни, сколько от банальной скуки. Остается добавить, что недостатка в досужих визитерах, горящих желанием заглянуть в мою спальню, нет».
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
«Примите их. Вы ничего не потеряете, а я могу многое приобрести».
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
Два тридцать пополудни
«Шарлотта, Вы сама жестокость! Не заставляйте меня искать утешения в этом убогом развлечении. Все мои визитеры с их неискренним сочувствием приходят просто поглазеть на умирающего, чтобы потом расписывать знакомым мою смертельную бледность, предсмертные вздохи и жалобы на судьбу. Убежден, ни у кого из них язык не повернется бросить мне в лицо, что я – надоедливый негодяй, как это сделали Вы».
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
«Невежливость одних не должна становиться причиной неудобства для других. Не говоря уже о том, что мой повторный визит к Вам окончательно погубил бы мою репутацию».
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
Девять дней спустя, 29 ноября, десять часов утра
«Я рискнула написать эту записку только потому, что получила печальную новость о Вашей кончине сегодня утром. Я так надеюсь, что эти слухи ошибочны, что не могу не написать Вам. Вдруг Вы действительно живы?»
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
«Я продолжаю жить главным образом назло судьбе и обстоятельствам. Слуга сказал, что меня уже три раза во всеуслышание объявляли мертвым и один раз даже «похоронили». Я боялся, что Вы больше не желаете меня знать. Это не так?»
От мисс Шарлотты Татлок герцогу Вильерсу
Одиннадцать часов утра
«Разумеется, я больше не желаю Вас знать, но на сердце останется камень, если я не воспользуюсь возможностью облегчить Ваш уход в мир иной, почитав Вам Библию».
От герцога Вильерса мисс Шарлотте Татлок
30 ноября десять часов утра
«Вчера после полудня у меня снова был жар, помешавший мне сразу ответить. Мой экипаж ждет, пожалуйста, не откладывайте свой визит надолго, так как, боюсь, лихорадка не оставит меня в покое. Не могли бы Вы, если это возможно, приехать немедленно?»
Глава 31
30 ноября
Флетч велел кучеру ехать в Гайд-парк – возвращаться домой не хотелось. Там его, как всегда, поджидала леди Флора со своим неизменным приветствием «ваша светлость», в которое она ухитрялась вкладывать всю силу своей неприязни. Хуже того, иногда теща называла его просто «герцог», как будто они закадычные друзья. Домашняя война изматывала Флетча. Иногда у него даже возникала мысль, что Поппи, которая, кстати, не сказала ему ни слова упрека по поводу натянутых отношений с леди Флорой, из мести уговорила мать переехать в их дом на столь длительное время. Что ж, если так, то месть оказалась чертовски удачной.
В парке герцог, не в силах больше оставаться в замкнутом пространстве, вышел из кареты на свежий воздух. День выдался пасмурный, моросил мелкий дождик, но герцог решил, что прогулка принесет ему облегчение. Он побрел по берегу Серпантина, глядя на испещренную рябью уныло-серую поверхность воды. Дождевые капли неприятно холодили щеки.
Неужели Поппи его не любила? Никогда? Значит, ее ужасная мамаша просто заставила бедняжку выйти за него замуж. Подумать только, его прелестная невеста не разделяла с ним то счастье, которое он испытал по время свадебной церемонии! Эта горькая правда, открывшаяся Флетчу, объясняла причины их неудачи в постели. Поппи не любила его, вот почему она не испытывала желания близости с ним.
Герцог почувствовал, что влага на щеках уже не холодит – капли дождя мгновенно нагревались на его пылавшем лице.
– Но я-то ее любил, – вслух произнес он, обращаясь к серой пелене дождя. – Любил всей душой!
То удивительное Рождество в Париже, когда они с Поппи полюбили друг друга, осталось в памяти Флетча как время ни с чем не сравнимого блаженства.
– Я любил ее, – повторил он. – Я… я…
Он осекся, не найдя в себе силы признаться, что любовь все еще жила в его сердце.
Ясно, что он был совершенно безразличен жене как мужчина. Иначе почему она потребовала, чтобы он завел любовницу?
Флетч шагал и шагал вперед, но облегчения не наступало, напротив, он помрачнел под стать пасмурному зимнему небу над головой – впервые он со всей ясностью осознал то, в чем раньше упорно отказывался признаться даже самому себе.
Проклятие! Пусть безответно, но он все еще любил Поппи.
Это означало, что он не выдержит в разлуке с ней целых пять лет, как она предложила. И вообще, он больше не мог по ночам лежать в постели без сна, думая о том, как Поппи проводит свои дни, с кем танцует. А эти ее натуралисты? Из всех обидных гадостей, которые наговорила ему леди Селби, слова о натуралистах уязвили Флетча сильнее всего.
К примеру, Поппи увлеклась этим доктором Лауденом – худосочным слабаком, резавшим ради своих исследований дохлых грызунов. Что в нем такого интересного?
А Флетч несколько лет вопреки своим истинным наклонностям тщательно следил за модой – только ради того, чтобы заинтересовать Поппи, понравиться ей. Но оказалось, ее привлекает совсем другое… Он снял шляпу и поднял лицо к небу – дождь тотчас забарабанил по щекам, лбу, глазам, намочил аккуратно взбитые букли, рубашку, обдал холодом пальцы.
«Я должен изменить свою жизнь, – решил Флетч, – стать таким, чтобы она могла мной восхищаться».
Любить его как мужчину Поппи уже не будет – что ж, Флетч смирился с этим. Он вспомнил презрение, с которым посмотрела на него жена, сравнивая его с профессором… Герцог и сам презирал себя не меньше.
Безусловно, со временем придет опыт, продолжал размышлять он, и их с Поппи неловкие соития изменятся в лучшую сторону, но, увы, неистовая страсть, бурлившая в его крови, обречена оставаться неудовлетворенной.
Тем не менее он был не способен на измену. Он не мог лечь в постель не только с куртизанкой, но даже с просто понравившейся женщиной. Правда заключалась в том, что он не желал обзаводиться любовницей.
Флетч опустил голову и вновь двинулся вперед, подставляя затылок под освежающие струйки дождя.
Он сможет существовать, не имея отношений с Поппи в постели.
Но его жизнь кончится, если любимая уйдет от него. Она должна вернуться домой. Он пообещает ей, что никогда больше не будет заходить в ее спальню, пока они не решат завести детей. И еще он пообещает перестать хандрить.
Он провел в унынии последние несколько лет – леди Флора, надо отдать ей должное, была одной из немногих, кто это заметил. Флетч хандрил, потому что жизнь складывалась совсем не так, как он рассчитывал. Пора, пора перестать вспоминать искусных в любви француженок и думать о том, какие желания могут испытывать другие женщины. Да пропади все это пропадом!
Монахи же обходятся без женщин, правда? Ему не нужен секс ради того, чтобы считать себя мужчиной. Ему нужна только Поппи. По какой-то странной, непонятной причине она стала ему необходима, как воздух, как утренняя чашка кофе.
Да, она ему нужна.
Флетч развернулся и пошел обратно к карете. Решено, он станет другим человеком, интересным не только покроем камзола или фасоном прически. Поппи будет им гордиться.
«Если уж говорить себе всю правду, – подумал герцог, – то я хочу не просто участвовать в жизни страны, но и стать одним из самых влиятельных членов палаты лордов, чьих суждений одни бы боялись, другие – с восторгом ждали. Словом, пойти по стопам отца».
И тогда придет время сделать Поппи очередной подарок – распрощаться с леди Флорой.
А там – кто знает? Может быть, еще до следующего Рождества Поппи согласится на уговоры и вернется в их дом…
А потом он умолит жену снова полюбить его, как тогда, в рождественском Париже, когда она смотрела на него так, словно в нем для нее заключался целый мир.
Когда она любила его.
Глава 32
Розовый салон в доме Бомонов
6 декабря
– Нет, раз у тебя такой замечательный муж, который вызвался сопровождать тебя в Оксфорд, то я не поеду с тобой, дорогая, – сказала Джемма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42