— Получишь такой же, если добудешь кольцо, которое месье де Шатобриан прячет у себя в шкатулке.На следующий день слуга принес кольцо, и король приказал своему ювелиру немедленно изготовить точную его копию. В тот же вечер дубликат лежал в шкатулке Жана де Лаваля.За обедом Франциск был необычно весел, шутил, смеялся, распевал песенку собственного сочинения и даже объявил конкурс на самую галантную историю. Пробило полночь, а двор все еще веселился.— Как бы мне хотелось, чтобы м-м де Шатобриан была среди нас, — сказал король Жану. — Я уверен, она будет жалеть, что не приехала, когда вы расскажете ей, как приятно можно проводить время при дворе французского короля. Не хотите ли вы еще раз попытаться уговорить ее?— Конечно, сир, — ответил Жан де Лаваль. Поднявшись к себе в комнату, он написал четвертое письмо, не сомневаясь, что результат будет тот же, что и после первых трех.— Дайте мне ваше письмо, — сказал король на другой день, — я поручу его отвезти одному из моих гонцов, это будет намного быстрее.Гонец получил от Жана пакет и вихрем умчался из Блуа, но за первым же поворотом остановился, вложил в пакет украденное кольцо и тем же вечером явился в Шатобриан.Увидев драгоценность, Франсуаза, послушная жена, наспех собрала свои вещи, уселась в носилки и отправилась в Блуа так быстро, как это было возможно. Дорога, очевидно, не очень ее утомила, и когда она прибыла в Блуа, красота ее не претерпела ни малейшего ущерба.Появление Франсуазы при дворе произвело эффект разорвавшейся бомбы. Жан де Лаваль едва не лишился сознания от бешенства, а все присутствующие при дворе впали в состояние какого-то невообразимого пере возбуждения, осознав, что король выиграл партию.А что касается Франциска I, который вышел навстречу выходившей из носилок Франсуазе, то он был просто ослеплен. «От носилок до постели всего один шаг», — подумал он.Однако события разворачивались не так быстро и просто, как бы хотелось, потому что если месье де Шатобриан был ревнив, то м-м де Шатобриан была очень хитра.Некоторые историки рассказывают, что Жан де Лаваль от ярости, что дал Франциску I перехитрить себя, внезапно покинул двор «из страха стать свидетелем своего позора».А Варийа, дав волю своему воображению, добавляет еще и такое: «Графиня, покинутая тем, кого больше других должна была волновать ее безопасность, поступила именно так, как и следовало ожидать от добродетели, ни разу еще не подвергавшейся испытанию, — после недолгого сопротивления уступила настояниям короля».В действительности же победа далась Франциску I не так легко, как нас уверяет историк.Как человек дальновидный, король начал с того, что решил задобрить мужа. Прежде всего он назначил его командиром особого королевского отряда, и этот подарок подействовал наилучшим образом. Жан де Лаваль был, конечно, ревнивцем, но в гораздо большей степени им владело честолюбие. И когда король обратился к нему со словами: «Следите внимательно за своими людьми, с этого момента вы отвечаете за их поведением», он понял, что в обмен на эту милость ему неплохо было бы закрыть глаза на поведение жены. Смирившись с ценой, в которую ему обошлась дарованная привилегия, де Лаваль с жаром принялся за отряд, командование которым ему было поручено. Успокоенный таким поведением графа, король занялся приручением братьев м-м де Шатобриан. трех довольно неотесанных пиренейцев, мало расположенных смириться с бесчестьем сестры. Сначала король «нейтрализовал» старшего, месье де Лотрека, сделав его губернатором Милана, что привело сестру в восторг. Вечером, после обеда, она пришла поблагодарить короля за ту большую заботу, которую он проявляет о ее семье. В один миг обращенный на Франциска I взор синих глаз смягчился, затем неожиданно, опустившись перед королем в почтительном реверансе, она попросила разрешения удалиться и покинула покои короля вместе с королевой Клод, чьей фрейлиной она недавно стала.Крайне смущенный и одновременно ободренный, король понял, что пора приступать к прямой атаке. На следующий день он послал с нарочным Франсуазе в подарок великолепную вышивку.Плутовка давно поняла, что Франциск I влюблен в нее. Она написала ему самое притворное, самое лукавое письмо, какое только можно вообразить:«Королю, моему повелителю. Сир, за щедрость, которую вам было угодно проявить, прислав мне в подарок вышивку, я ничем не могу достойно расплатиться, но хотела бы напомнить, что вы имеете очень преданных и заслуживающих самого полного доверия слуг в лице месье де Лотрека, месье де Шатобриана и моем, равно как и в лице всех членов нашей семьи, как настоящих, так и будущих, которые никогда не забудут ваших благодеяний и доброты, и именно это побуждает меня взяться за перо. Сама я могу только молить Всевышнего, чьим промыслов все мы живы, чтобы им представился случай со всей приятностью послужить вам. Ваша преданная и покорная подданная, и слуга Франсуаза де Фуа».Получив письмо, смысл которого так очевиден для любого мужчины его склада, прекрасно разбирающегося в женских хитростях, король понял, что Франсуаза согласна стать его любовницей.Это привело его не только в прекрасное настроение, но и обеспечило такой высокий уровень морального состояния, что он смог начать дипломатические переговоры, которые намеревался осуществить лично с послами папы, короля Испании и Генриха VIII Английского.* * *Обожаемый собственной женой, выбирающий для своих ночных бдений самых свежих и самых пылких из своих «маленьких разбойниц», любящий иногда под утро заявиться с друзьями в какой-нибудь притон, чтобы, пряча лицо под маской, поискать приключений, зная при этом, что скоро станет любовником женщины, которую желал больше всего на свете, король Франции воистину был человеком, удовлетворенным жизнью и счастливым.Вот почему его манера принимать послов была преисполнена редкостного величия. Раскованный, остроумный, уверенный в себе, Франциск I вел свои дела с таким искусством, что все вокруг были этим покорены. Эта любезная и суверенная дипломатия давала блестящие результаты: король помирился с папой, подписал договор о мире с королем Испании, обеспечил себе прекрасные отношения со Швейцарией и Венецией и откупил Турне у английского короля.Все это лишний раз доказывает, что только те правители, которые счастливы в любви, способны на великие деяния.Однако было бы неплохо, чтобы и переговоры с Франсуазой не затягивались так надолго. Франциск I, когда у него появлялось желание, предпочитал немедленно удовлетворять его. В таких случаях он старался отослать куда-нибудь Жана де Лаваля, который хотя и был очень занят своим отрядом, довольно много времени проводил при дворе. Королю нельзя отказать в воображении. Желая отослать месье де Шатобриана в его имение, но так, чтобы он этого не почувствовал, король решил обложить Бретань новыми налогами и попросил Жана де Лаваля взять на себя эту дополнительную обязанность в отношении бретонцев. Это позволяло одним выстрелом убить двух зайцев: удалить нежелательного свидетеля и одновременно пополнить королевскую казну, которая регулярно опустошалась бесконечными праздниками и похождениями монарха.Жан де Лаваль, обрадованный поручением, которое свидетельствовало, что король его уважает, отбыл из Блуа, ничего не подозревая, и после трех месяцев изнурительных препирательств добился удовлетворения королевских притязаний.Вот так и случилось, что целая провинция оказалась обременена налогами ради прекрасных и обожаемых глаз м-м де Шатобриан.В отсутствие мужа Франсуаза, добившаяся важных постов для него и братьев, подумала наконец и о себе и повела себя очень обходительно с королем.Франциск посылал ей стихи, которые сочинял ночью в тиши своей спальни. Она отвечала ему тоже в стихах, отличавшихся не меньшим изяществом.То, чего так страстно король добивался в течение трех лет, кажется, вот-вот должно было произойти, и «с сердцем, открытым навстречу счастливому будущему», как написал историк, Франциск I повез на Рождественские праздники весь свой двор в Коньяк. В повозках, направлявшихся к югу через Шательро и Рюфек находились все, кого он по-разному, но все-таки любил: его жена Клод, его неутолимое желание м-м де Шатобриан. его сестра Маргарита де Валуа, его фаворит адмирал Гуфье де Бониве, а также самые грациозные создания Луарской долины, его «маленькие разбойницы». Весь этот шумный и многочисленный двор, стремившийся во всем подражать своему государю, в конце концов превратился, по свидетельству очевидцев, «в настоящий лупанарий». Там то и дело «запускали руку под юбку», находясь при этом в полном душевном здравии, что приводит в изумление нынешних психоаналитиков.Франциск I обожал подобные вольности и относился с большим недоверием к людям добродетельным, которых, посмеиваясь, называл лицемерами. Особенно безжалостной была его ирония в отношении тех, чье целомудрие было подлинным, и потому некоторые стыдливые от природы придворные с большими для себя мучениями пытались изобразить развратников, только чтобы понравиться королю.«В те времена, рассказывает Соваль, не иметь любовницы значило уклоняться от своих обязанностей. Король желал знать имя любовницы каждого из придворных, ходатайствовал за мужчин, еще чаще давал рекомендации дамам и делал все, чтобы парочки встречались. Но и это еще не все. Если он наталкивался где-нибудь на такую парочку, он желал знать, о чем они между собой говорят, и когда эти разговоры казались так долго. Далекий от мысли побыстрее затащить Франсуазу к себе в постель, он готов был предпринять все что угодно, лишь бы она уступила ему по собственной воле.А между тем шел 1519 год.11 января неожиданно скончался Максимилиан Австрийский, оставив вакантным имперский трон. Франциск I тут же выставил свою кандидатуру против Генриха VIII (который, впрочем, вскоре отказался от этого намерения) и нового короля Испании Карла.В течение многих недель он грезил о короне, которая позволила бы ему восстановить империю Карла Великого, стать властелином Европы, повелителем мира и, конечно же, покорить прекрасную м-м де Шатобриан. Разве смогла бы она тогда отказать самому красивому, самому могущественному и самому молодому суверену на земле?Увы! На этот трон под именем Карла Пятого был избран испанский король, и Франциску I пришлось пережить крушение своей мечты.М-м де Шатобриан знала об этих надеждах короля, и когда ей стали известны результаты выборов, она явилась к нему, полная сочувствия и нежности, и прижалась к своему «дорогому, горячо любимому государю», почувствовав, как ему тяжело.Через два часа после этого в одной из комнат Амбуазского замка Франциск I, не став императором, по крайней мере стал счастливейшим из мужчин…Очень быстро о победе короля узнал весь Фонтенбло, где тогда пребывал французский двор. Если простой народ, доброе сердце которого было известно, от души радовался, воображая, как хорошо их государю в объятиях такой красивой дамы, то многие знатные господа стали жертвами сильнейших уколов ревности. Придворные отчаянно завидовали королю, а «маленькие разбойницы» просто ненавидели женщину, которая оттеснила их на задний план и собиралась получить титул официальной фаворитки, о чем каждая из них втайне мечтала.А что же королева? Кроткая королева Клод сразу поняла, что теперь у нее появилась настоящая соперница. Но она не выказывала никакого недовольства, не пыталась затеять скандал, полагая за лучшее сохранять на лице улыбку, оставаться любезной и любящей, какой была раньше. Такое поведение очень нравилось королю, который просто не выносил никаких семейных сцен, превращавших адюльтер в пытку.Испытывая чувство благодарности, Франциск I искал способ выразить королеве Клод свое удовлетворение. Немного поколебавшись, какой бы сделать ей за это подарок, он в конце концов решил, что ничто не доставит доброй женщине большего удовольствия, чем ребенок. И тогда он явился к ней в спальню и с чувством долга выполнил все необходимое, чтобы этот ребенок у нее появился.Через девять месяцев Клод, все еще в восхищении от его посещения, произвела на свет принцессу Мадлен.* * *Получив титул официальной любовницы, м-м де Шатобриан стала сопровождать Франциска I всюду, куда бы он ни отправлялся. Ее видели во всех городах Франции, где, следуя королевской фантазии, останавливался похожий на табор двор.Но в 1520 году, мечтая сколотить против империи Карла Пятого прочный англо-французский блок, Франциск I объявил, что собирается устроить торжественную встречу с английским королем Генрихом VIII где-то между Гином и Ардром в провинции Артуа, И тут весь двор начал ломать голову, возьмет ли король на эту официальную встречу свою фаворитку.Пока плотники, столяры, суконщики, портные, ювелиры лихорадочно трудились над устройством лагеря, в котором должна произойти встреча, самые знатные сеньоры и дамы вели между собой разговоры только о м-м де Шатобриан.Одни считали, что в данном случае король Франции не может допустить; чтобы его сопровождала наложница. Другие напоминали, что король Генрих VIII известен как большой любитель женщин и что присутствие фаворитки вряд ли его шокирует. Были и такие, по мнению которых англичанин сочтет себя даже польщенным тем, что его принимают как близкого друга, от которого не скрывают своих причуд.Судя по всему, именно этого мнения придерживался и Франциск I, потому что однажды июньским утром он отправился из Парижа в Артуа в сопровождении двух пышно разукрашенных носилок, в одной из которых была королева, в другой — Франсуаза, счастливая и страшно довольная всем происходящим.После четырехдневного путешествия королевский кортеж достиг обширной равнины, на которой уже были установлены триста шатров из затканной золотом и серебром материи. Весь этот лагерь представлял собой грандиозное зрелище. Настоящие дворцы, только из ткани, образовали целый сказочный город, который точно из-под земли вырос.Между этими воздушными сооружениями прохаживались французские сеньоры, которые, желая поразить Генриха VIII, разоделись так пышно, что, по словам историка, несли «у себя на плечах свои мельницы, леса и луга».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43