И тогда он убьет их и сделает это с превеликим удовольствием. 6 Сэр Гилберт Пул, новоиспеченный лорд Дакстон, допил вино и здоровой рукой со стуком опустил тяжелую металлическую кружку на грязный стол. Свирепое выражение его лица заставило здоровяка, стоявшего перед ним, испуганно попятиться.— Тупица! Думаешь, я приказал прекратить набеги просто так, по прихоти? Я велел сидеть тихо, так что ж, по-твоему, для этого не было самых серьезных причин? — В бешенстве он запустил кружкой в съежившегося собеседника. — Из-за твоей глупости и жадности дело может обернуться так, что для нас все будет кончено! Все!Не распрямляя угодливо согнутой спины, провинившийся исподлобья бросил настороженный взгляд на разъяренного господина:— Уж больно легкая была пожива. Гляньте только, сколько мы всего понавезли! Вино! А наряды какие! Вы их можете…— Это жалкие крохи по сравнению с тем, что мне требуется. Добыча ничтожная, золота — ни единой унции, а из-за вас путники побогаче станут еще осторожнее! И так-то не просто было устроить западню для того рыцаря, который совал нос куда не надо, — будь проклята его шкура! — а потом подкупить мэра, чтобы он не вздумал проводить дознание и поторопился с казнью. Когда поднимется крик о последнем нападении…— Н-н-никто ничего не узнает. Живых-то не осталось, — стало быть, и жаловаться никто не побежит, — запинаясь, оправдывался подручный. — Мы всех прикончили.При этих словах глаза сэра Гилберта сузились.— Всех? Ты уверен в этом?— А как же! — Бандит лгал без колебаний: приходилось спасать собственную шкуру.— Где трупы?— Мы их в реку побросали. Они сейчас, должно быть, уже полпути до моря проплыли.В комнате установилось напряженное молчание. Наконец, все еще не остывший сэр Гилберт встал и принялся мерить шагами комнату, потирая ноющую руку, плотно примотанную к боку. Повернувшись, он устремил на сообщника водянистые голубые глаза:— На сей раз ты получишь только половину обычной доли добычи. Вторую половину я заберу за твое ослушание: будет вам всем вперед наука. — И, как бы предупреждая возражения со стороны собеседника, он поднял длинный меч, лежащий на крышке высокого деревянного сундука, и сделал вид, что любуется закаленным клинком. — За последние месяцы мы оба неплохо поживились. Я нужен тебе, чтобы обращать в звонкую монету твои «товары», а ты мне — чтобы добывать их. Нам нет никакой нужды ссориться. — Он замолчал и холодно улыбнулся:— Ты согласен?Тот, к кому был обращен вопрос, открыл было рот для ответа, но тут его взгляд упал на зловещий клинок в руках сэра Гилберта. В освещаемой факелами комнате странный эбонитовый блеск поверхности редчайшего булата внушал невольный страх. Казалось, то был меч самого дьявола. Главарь разбойников сжал челюсти и посмотрел в холодные, выжидающие глаза сэра Гилберта.— Мне и в голову не приходило ссориться с вами, милорд, — неохотно протянул он, — но нельзя же слишком долго держать моих молодцов без дела. Они, чего доброго, взбунтуются, если заставить их вечно прятаться среди холмов.— Разве я сказал, что так будет продолжаться вечно? К этому времени в Данмоу уже повесили разбойников. С той стороны нам нечего опасаться. — Новоиспеченный лорд Дакстон еще раз покрутил мечом в воздухе, и свет заиграл на безупречных гранях. — Но теперь мы перенесем свои труды на те нивы, где еще не жали. — Он разразился злобным смехом и рассек воздух мечом. — Да, отныне мы будем поджидать богачей в других местах, подальше от наших краев.Когда его напарник покинул комнату, сэр Гилберт положил меч на стол и снова потер раненую руку. В скором времени у него отпадет нужда в услугах такого отребья, подумал он. Конечно, от этого скота и его дружков была польза, и немалая. С карманами, набитыми золотом, сам Гилберт беззаботно проводил время в Лондоне, пока нанятая им шайка, следуя его указаниям, разбойничала в сельских местностях Эссекса и Восточной Англии. Но теперь, когда его ненавистного родителя прибрал сатана и в замке Дакстон господином стал сам Гилберт, лишняя осторожность не помешает.Замечательно он тогда придумал — «поймать злодеев», державших в страхе всю округу. Он не только снискал горячую признательность у здешнего люда, но и отделался от других воров, не входивших в его шайку и бесчинствовавших по своему усмотрению.Черт возьми, благодарные горожане ползали у его ног, когда он приволок эту пару жалких подонков.Но самым упоительным было повергнуть в прах этого ублюдка, рыцаря-бастарда.Дьявольская улыбка искривила лицо лорда, когда его пальцы обхватили рукоять красавца-меча. Вот так-то, ликовал сэр Гилберт. Для того глупца все случившееся должно было послужить хорошим уроком: напрасно, ох напрасно посмел он унизить сэра Гилберта на турнирном поле! Выбить его из седла — да никакой бастард об этом и помыслить не должен! Чтобы какой-то безвестный, безземельный странствующий рыцарь сломал руку молодому лорду Дакстону на глазах у всей лондонской знати и ушел безнаказанным — не бывать такому во веки веков!Он-таки заставил молодчика расплатиться, торжествовал сэр Гилберт. Расплатиться сполна. Одной стрелой он убил двух зайцев, когда выдал этого человека за разбойника. Пара золотых монет — и толстяк-мэр, не задавая лишних вопросов, охотно согласился уладить дело ко всеобщему удовольствию при помощи виселицы. Что ж, сейчас самонадеянный выскочка осужден, повешен и гниет в какой-нибудь яме. Жаль только, что наглец так и не узнал, кому обязан столь бесславным концом. Это было бы чересчур рискованно.Сэр Гилберт громко расхохотался, и смех глухо прозвучал в пустынных покоях. Все встало на свои места. Этот глупец — кажется, его звали сэр Эрик — убран с дороги, власти успокоятся на радостях, что разбойники схвачены и казнены, а он отныне — лорд Дакстон, и, должно быть, пришло время развязаться со своей бандой головорезов. Теперь он может пользоваться доходами от поместья, как ему заблагорассудится. Осталось только обзавестись женой — богатой женой, разумеется. Тогда его положение упрочится раз и навсегда. Пусть супруга вынашивает ему наследников, а он будет наслаждаться жизнью при дворе.Он снова схватил меч и окинул его жадным оценивающим взглядом. Плохо, что этот меч ни с каким другим не спутаешь — слишком заметен. Сэр Гилберт с удовольствием воспользовался бы им в следующем турнире, но это может быть опасно, по крайней мере в Лондоне. Но в другом месте…С самодовольной улыбкой Гилберт поднял меч и вложил его в отделанные металлом кожаные ножны, висевшие на стене. Великолепное оружие, но главное, оно — символ его победы. Он снова наполнил кубок вином и выпил за свою удачу.
Ее мучили демоны. Безликая масса настигала ее и в жутком кошмаре рассыпалась на множество наводящих ужас лиц. Ее неумолимо преследовали, загоняли в нору, откуда не было выхода, и там ее приветствовали злобные пьяные морды. Вдали она слышала зовущий детский голос. Джайлс, с несказанной радостью подумала Розалинда. Но стоило ей обернуться, бледное личико брата расплывалось, а вместо него проступало искаженное болью лицо Клива.— Клив… — громко всхлипнула Розалинда, пытаясь дотянуться до него, потому что он звал ее. — Клив!Но когда она смогла дотронуться до него рукой, это был совсем не Клив. Черты таинственного лица были жестче, и хотя на нем играла ободряющая улыбка, Розалинда знала, что ближе подходить нельзя. Она повернулась, чтобы убежать, но этот некто снова возник перед ней, загораживая дорогу. От страха у Розалинды заколотилось сердце. она кинулась в другую сторону, но он снова был тут как тут.Теперь улыбка на лице стала шире, а ясные глаза были серьезны и наблюдали за ней со сверхъестественной прозорливостью. Люцифер, ужаснулась она, опрометью бросаясь прочь. Люцифер!Розалинда села рывком, очнувшись от страшного сна. Сердце едва не выпрыгивало из груди, каждая жилка была натянута, как струна, и все тело свело судорогой от пережитого ужаса. Она дико повела глазами, высматривая привидевшийся лик, ибо пара дьявольских глаз ее тревожного кошмара нагнала на Розалинду больше страха, чем все другие омерзительные морды, тянувшиеся к ней. Но вокруг царили тишина и спокойствие. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить расстроенные чувства. Увы, то, что она видела вокруг, напомнило ей, что действительность не лучше ее мучительного сна. Они по-прежнему прятались в руинах замка, Клив, спавший довольно мирным сном, был тем не менее тяжело ранен, и до родного дома предстояла долгая дорога.Розалинда разом вспомнила все и широко раскрыла глаза. Где он? Где тот человек, которого она отвоевала у смерти, который обязался сопровождать и защищать их до самого дома? Сон как ветром сдуло. Розалинда вскочила на ноги. Где Черный Меч?В густых предрассветных сумерках почти ничего не было видно. От костра осталось лишь несколько тлеющих угольков. Клив свернулся в клубок под плащом и дышал ровнее.Прикоснувшись к его лбу, Розалинда с огромным облегчением ощутила нормальное, здоровое тепло. Но то место у стены, где накануне расположился их ненадежный спутник — этот окаянный Черный Меч, — опустело. И только примятые листья указывали на то, что здесь раньше кто-то был.Он бросил их! Скорбь и разочарование больно сжали сердце. Ничто не смогло удержать его: ни их обручение, ни обещание награды — он их бросил. Сокрушенная полнейшей безнадежностью, Розалинда, шатаясь, прошла несколько шагов до входного проема и бессильно привалилась к бугристой стене. Что же ей делать? Разве они с Кливом сумеют благополучно добраться до Стенвуда? На глаза навернулись слезы — слезы бессилия, растерянности и неизбывного страха. Но тут же, рассердившись на свою слабость, Розалинда энергично стерла слезы маленьким кулачком. Обернувшись, она взглянула на Клива, изо всех сил стараясь сдержать сотрясавшую ее дрожь. Снова она потерпела неудачу, с горечью подумала Розалинда. Если бы она выбрала кого-то другого… Если бы она не настаивала на своей поездке к отцу… Если бы смогла вылечить Джайлса…Сплошные «если» Розалинда решительно тряхнула головой и вытерла последние слезинки. Какой смысл сожалеть о том, что могло бы случиться! Да и от слез мало прока, трезво напомнила она себе. Она снова бросила взгляд на спящего мальчика. Может быть, сегодня ему станет лучше, и они решат пуститься в дорогу. Если они будут пробираться лесами и идти ночью, то, возможна» счастье улыбнется им и они уцелеют. Может быть…Розалинда глубоко вздохнула, снова ощутив всю тяжесть свалившихся на них напастей. В потемках трудно чем-нибудь заниматься, но если не делать вообще ничего, то она снова начнет терзаться бесплодными опасениями. Надо взять себя в руки. Кливу нужны целебные отвары и еда. Сейчас она первым делом принесет воды и хвороста и приготовит что-нибудь поесть. А уж потом будет думать о возвращении домой.Настроившись на бодрый лад, Розалинда вышла за порог их убогого приюта, дав себе слово быть сильной и храброй ради Клива. Однако, нагибаясь за каждой веткой, она мысленно награждала самыми оскорбительными прозвищами! неблагодарного злодея, так предательски покинувшего их. Вот уж презренная тварь, кипятилась она, находя в гневе некую отдушину. Неблагодарный пес с сердцем змеи.По мере того как росло ее негодование, росла и кучка хвороста; веток и щепок уже вполне хватало для приличного костра. Потом Розалинда схватила кувшин и отправилась к колодцу, не переставая поносить бесчестного мерзавца, от всей души сожалея, что не оставила его качаться в петле вместе с двумя другими красавцами. Несомненно, он и есть главарь шайки, как предполагал тот старик на ярмарке. Какой же дважды проклятой дурой она оказалась, если хоть на миг возымела надежду, что подобный висельник может иметь малейшее понятие о благодарности!Розалинда ощущала прилив праведного гнева, откапывая в памяти самые страшные проклятия, какие ей только доводилось когда-либо слышать, чтобы обрушить их на негодяя. Хотя она никогда не сквернословила — и даже не могла уразуметь, зачем это людям надо, — теперь-то она их прекрасно понимала. Подходя к колодцу, Розалинда настолько отдалась мстительном мыслям, что почти споткнулась о предмет своего негодования, не сразу осознав, кто перед ней.— Боже милостивый! — воскликнула она, замерев на месте. При виде сцены, отрывшейся взору, глаза у нее стали круглыми. Разбойник, известный Розалинде под именем Черный Меч, по-видимому, совершенно не испытывал смущения — ни от неожиданного появления девушки, ни от ее ошеломленного вида. Он только на мгновение прервал свое занятие, кинув через плечо спокойный взгляд и продолжая скрести лицо острым лезвием кинжала.Вся злость, клокотавшая в душе Розалинды, мгновенно улетучилась. Он здесь, никуда не делся, зря она его ругала. Но теперь, наблюдая, как Черный Меч невозмутимо бреется, Розалинда ощутила, что ее бросило в жар. Это тоже от злости, подумала она. Еще бы не злиться: сначала она так из-за него перепугалась, а он, видите ли, умывается не торопясь и ничуть не смущен, что его застали в такой неподходящий момент. Он обнажен до пояса, а стоит на виду у леди как ни в чем не бывало! Горячая волна поднималась от шеи к лицу, заливая его ярким румянцем, а Розалинда как будто примерзла к месту.Зачерпнув в колодце воды, Черный Меч вытащил бадью и опрокинул ее на себя. Розалинда остолбенело наблюдала, как вода струится по его телу. Затем он поднял кусок мыльного корня, лежащий на камне у колодца, и принялся энергично намыливаться. А она стояла и просто смотрела на него.Что он силач с широкими плечами и могучей мускулатурой, Розалинда видела и вчера. Он большой и грозный на вид, оттого-то она и выбрала его. Однако она была застигнута врасплох, увидев перед собой столь совершенное воплощение чисто мужского начала. Он производил впечатление великолепного дикого зверя, наделенного первобытной мощью.Холодок пробежал по спине у Розалинды, и она невольно отступила, прижимая к груди глиняный кувшин. Но она не в силах была оторвать от него глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54