— Его голос дрогнул. — Но безопасных мест больше нет, и идти некуда.
Мейтсон наклонился к Скотту, сидевшему по другую сторону от Хаккетта.
— Кстати, — прошептал он, — мне показалось, что вы не веруете в Иисуса?
Лингвист заерзал.
— В данный момент я готов к любой дискуссии.
Священник наклонился к видеотелефону и нажал кнопку.
— Мы присоединимся сегодня к службе, которую проводит сейчас в Ватикане отец Макрэк.
Скотт резко вскинул голову.
— Фергюс?
Он был далеко от экрана, и его не услышали.
Фергюс — на экране были видны его хорошо освещенные плечи и голова — пристально вгляделся в собрание.
— Леди и джентльмены. Позвольте мне пригласить вас всех в часовню Мак-Мердо. Я благодарю власти, позволившие католической церкви принять участие в сегодняшней службе. Через минуту мы склоним головы в молитве и попросим Господа…
Сара наклонилась к Скотту и прошептала:
— Я только что подумала… Какой сегодня день?
— Пятница, — ответил после недолгой паузы лингвист.
— Страстная пятница, — добавила, тоже шепотом, Новэмбер. — День смерти Иисуса. А в воскресенье мы все воскреснем.
Скотт не смог скрыть удивления. Неделя выдалась такая суматошная, что он совсем забыл о Пасхе. Все вдруг поднялись и, следуя указаниям Фергюса, открыли сборники церковных гимнов. Помещение наполнили звуки органной музыки, и в этот самый момент будильник в часах Хаккетта тревожно пискнул.
— Время, — сказал он и присоединился к поющим.
— Пребудь со мной…

Солнце
Гелий получил свое название от имени греческого бога Солнца, Гелиоса.
В центре солнечного ядра, диаметр которого составляет 320 000 километров, под невообразимым давлением, огромное количество разогретого до 14 миллионов градусов по Цельсию водорода превращалось в ходе термоядерных реакций в гелий.
Окружающий ядро радиоактивный слой водорода всегда готов поставить необходимое топливо. И именно там, в самых глубинах солнечного сердца, случилась беда, положившая начало целой цепи событий.
Дело в том, что ядро Солнца вращается вокруг своей оси быстрее, чем окружающий его слой водорода. И сдерживающие массивное тело щупальца магнетической силы уже растянулись, переплелись и напряглись.
Реагируя на магнитную интерференцию снизу, восходящие и нисходящие потоки конвекционной зоны в находящемся выше слое радиоактивного водорода тоже начали меняться. На поверхности ядра стали появляться огромные пузыри, в дватри раза превосходящие размером Землю. А поскольку само ядро продолжало вращаться, эти пузыри начали выполнять роль лопастей в блендере, перемешивая внутреннюю массу солнца и тем самым нарушая сложившееся равновесие.
Одни участки конвекционной зоны оставались ненормально горячими, другие быстро остывали. Конвейерный пояс конвекции лопался, распадался. А в фотосферу и корону полетели сравнительно холодные массы плазмы.
Первые появились в 40-х широтах — относительно холодные темные пятна, известные как тень, и окружающие их более светлые — полутень. Вместе взятые они получили название солнечных пятен. Они виднелись уже по всей поверхности Солнца, там, где температура упала до 7200 градусов по Цельсию. Что касается самих солнечных пятен, то они еще холоднее — до 2000 градусов.
Некоторые из них были маленькие, до 1500 километров в поперечнике. У других этот показатель достигал 5000 километров. Однако напряжение их магнитного поля колебалось от 100 до 4000 гауссов по сравнению с 0, 5 гаусса на Земле.
Сейчас солнечные пятна собирались вместе, стягиваясь постепенно к солнечному экватору. Из-за этого нарушалось естественное восприятие солнечного света, а само оно как будто мигало.
Магнитное поле и гравитация, видимый свет и ядерные силы, все они были вовлечены в семейный спор, как живущие вместе братья и сестры. Спор перешел в ссору, которая шла как на видимом, так и на невидимом уровне. Как цари природы, они стучали кулаками и потрясали свой дом, не замечая, что их ярость разрушает космос.

Сохо-3
На гало-орбите, в полутора миллионах километров над Землей, в точке, где уравновешивают друг друга силы притяжения Солнца и Земли, батареи двадцати одного телескопа и многочисленных сенсоров, размещенных на борту разведывательного спутника «Солар гелиосферик-3», внезапно активировались, уловив всплеск активности на поверхности находящейся на расстоянии девяноста двух миллионов миль от них звезды.
Появившиеся вдоль восточного края солнечные пятна выглядели необычайно темными и крупными, каждое из них в триста раз превышало размеры Земли. И между ними, то растягиваясь, то свиваясь в петли, прыгали, точно попавшие в бутылку мухи, щупальца сверхраскаленной плазмы. В какой-то момент звезда стала похожа на огненный шар, болтающийся на ниточке галактических весов.
Ошибки быть не могло — знаки прочили беду. Как трубы герольдов, возвещающие о начале гонки на колесницах.
Солнце находилось на грани взрыва.
После того как оно повернулось, стало ясно, что речь идет не об одной, а о восьми вспышках. Сначала внутри солнечных пятен стали видны пятнышки поменьше и поярче, потом, распространяясь со скоростью лесного пожара, они разрослись, охватив сотни тысяч квадратных миль. И вдруг начали выстреливать, выбрасывая в пространство миллионы тонн вещества. Само же Солнце, словно захваченное врасплох, как будто дрогнуло…
А на самом деле оно испустило еще одну гравитационную волну.
ИНИЦИАЦИЯ ПРОТОКОЛА БЕЗОПАСНОСТИ НОМЕР ОДИН
Такая команда была загружена в компьютеры спутника несколько дней назад. Теперь благодаря бортовым ионным двигателям «Сохо-3» мог оставаться на гало-орбите каждый раз, когда его приборы фиксировали гравитационную пульсацию.
Тот факт, что спутник зафиксировал выброс, означал, что гравитационная волна, распространяющаяся со скоростью света, прошла через него.
Спутник уже сбился с орбиты. Он должен был срочно вернуться на место. Восстановить связь. Передать предупреждение.
Самая быстрая из ранее отмеченных ударных волн распространялась со скоростью два миллиона миль в час.
Эти доселе невиданные волны преодолевали за то же время десять миллионов километров.
До подхода первой оставалось чуть более девяти часов.
И она была огромная.

Распространение
Их называли продольными волнами, волнами давления или Р-волнами. Именно их первыми обнаруживали сейсмографы, когда начиналось землетрясение.
Включившиеся по всей планете мониторы сравнения и подтверждения синтетической сейсмограммы подали звуковой сигнал тревоги, сообщая о самом худшем сценарии развития событий при глобальной сейсмической катастрофе. Поступающая отовсюду действительная информация соответствовала теоретическим расчетам.
Планета Земля вляпалась в дерьмо по самые уши. Как ни греби — не выберешься.
Собранные за весь двадцатый век статистические данные говорили о том, что если свести воедино силу всех подземных толчков, то менее чем за час такого землетрясения на планете погибнет два миллиона человек.
Сейсмическая активность последних трех дней продолжалась пятнадцать минут и уже стоила жизни пятистам тысячам.
В данный момент двадцать один процент земной поверхности испытывал на себе силу подземных толчков и их последствий. Семь процентов этих землетрясений приходилось на перенаселенные области. Из восьми миллиардов обитателей Земли девятьсот миллионов жили в городах, расположенных в сейсмически опасных областях.
В Сан-Франциско разлом земной поверхности сопровождался резким звуком, напоминающим ружейный выстрел. Земля просто раскололась — бум! — и ушла вниз на пятьдесят футов.
В течение следующих тридцати секунд лопнули магистральные водопроводы, взорвались газопроводы, стекла треснули и разлетелись во все стороны, осыпая осколками разбегающихся туристов. По всему городу вспыхнули пожары, а пожарные вдруг обнаружили, что у них нет воды. Эстакады рухнули. Прохождение сейсмической волны отозвалось резонансом в зданиях определенной высоты, и они, содрогнувшись, развалились.
Через полминуты от большей части района залива Сан-ФранЦиско остались только воспоминания, а пронесшийся по руинам необычайный силы ветер превратил пожары в бушующие огненные бури.
В Национальной лаборатории по изучению торнадо в Нормане, штат Оклахома, сигнализация сработала одновременно за всеми столами, как будто компьютеры превратились в игровые автоматы, выдавшие джек-пот. Только выдали они не серебряные доллары, а сообщения о мощных торнадо, обрушившихся на все штаты Среднего Запада, причем ширина некоторых смерчей достигала мили.
В Новой Зеландии зашевелилась гора Руапеху, добавив себя во все возрастающий список внезапно пробудившихся вулканов. Но в отличие от других, где дело ограничилось сходом нескольких лавин, здесь грохотнуло так, что звук был слышен на расстоянии трех тысяч миль. Нечто похожее произошло в 1883 году, когда вулкан Кракатау похоронил целый остров. Выброшенная в воздух пыль распространилась на сто шестьдесят миль во все стороны и превратила день в ночь.
На станции Мак-Мердо люди приготовились к тому, что их вот-вот затопит вода, собравшаяся в огромном ледяном резервуаре у основания Эребуса.
Но потоп так и не наступил.
Как будто их молитвы были услышаны. Беда прошла стороной, и у Скотта появилась возможность поговорить со своим старым другом, Фергюсом.

24 ЧАСА
Мы живем в упорядоченной Вселенной. Каждую ночь по небу кружат звезды. Каждый год повторяются сезоны. В природе не существует двух абсолютно одинаковых снежинок, но все они следуют одной и той же симметрии. Определенной модели подчинены полосы у зебр и тигров, пятна у леопардов и гиен. Океанские волны при всем их многообразии схожи с песчаными дюнами пустынь… С помощью математических методов… мы открыли великую тайну: структуры и модели природы есть не только предмет восхищения, они являются важным ключом к пониманию законов, управляющих природными процессами.
Йен Стюарт, «Числа природы», 1995 г.
Встреча
— Никогда бы не подумал, что снова увижу тебя в церкви.
— Мир меняется, — бесстрастно ответил Скотт, и голос его эхом раскатился по опустевшей часовне. — Ты отыскал меня даже здесь. Что-то случилось, Фергюс? Меня хотят восстановить в университете?
Фергюс смущенно улыбнулся. Скотт передвинул стул поближе к алтарю, на котором стоял видеотелефон.
— Нет, о восстановлении речь не идет.
— Тогда что? — Лицо священника омрачилось, как будто на него наползло облако. — Ты знаешь об Атлантиде, верно?
— Да, — признался Фергюс, бросив нервный взгляд через плечо. — Знаю. Мой босс… хочет, чтобы Атлантида была уничтожена. Любой ценой. Считает, что сведения об Атлантиде окажут нежелательный эффект на состояние общества. Дестабилизируют политическую опору.
— Бог хочет уничтожить Атлантиду? — усмехнулся Скотт. — Он сам тебе об этом сказал?
— Не Бог, — сердито бросил священник, — а Папа. И сейчас не самое подходящее время для шуток. Твоя жизнь в опасности, Ричард. И опасность очень серьезная. Папа договорился с Соединенными Штатами. Я имею в виду, насчет Атлантиды.
Скотт рассмеялся.
— Фергюс, ты — параноик.
— Он думает, что открытие древней продвинутой цивилизации выставит в нелепом виде все христианство. И папа не одинок, он уже встречался с другими религиозными лидерами.
Теперь нахмурился уже Скотт.
— Тогда то, что я делаю, вдвойне правильно. И ты это знаешь.
— Ричард, пойми, главное сейчас то, что твоя жизнь под угрозой. Ты даже не представляешь, что вас ждет в Атлантиде.
Скотт скрестил руки.
— Ну так просвети меня.
На экране появилось что-то незнакомое.
— Ты ведь слышал о мифическом големе?

3.14 ночи
Удивительно, как помогает умственной концентрации недостаток времени. Только использование нанотехнологий позволяло объяснить внезапное появление в туннеле Гизы смертоносной для Дугласа руки.
Представленная Фергюсом видеоинформация из Пини-Пини наводила на самые мрачные мысли. В Атлантиде им предстояло встретиться с машинами, превосходящими все нынешние технические возможности и при этом созданными рукой древнего человека. Похоже, современному человеку предстояло не столько многому учиться, сколько многое открывать заново.
Вернувшись в лабораторию, Скотт внимательно изучил выгравированные на «лице» голема знаки. Знаки из Атлантиды. Тот факт, что они обнаружились на лице злобного мстителя, уверенности не добавлял.
— И как работают эти нано? — спросила Сара. — Как я понимаю, они напоминают маленьких роботов, верно? Но что служит источником энергии? Может, у них на спине крошечные батарейки? Или что?
— Когда Дрекслер выдвинул свою теорию, — объяснил Мейтсон, — он предположил, что нано питаются звуковой энергией. Проходящие между ними звуковые волны переносят энергию, образуя нечто вроде звуковой сети, не требующей никаких проводов и обходящейся лишь передатчиками и приемниками звука.
— Если так, то как они становятся единым существом? — недоуменно поинтересовался Скотт. — Одним целым?
— В том-то все и дело. Они не образуют единого целого. То, что получается, представляет собой не существо, не вещь, не организм, а нанорой.
— Так они существуют по отдельности?
— Их тысячи, но, взаимодействуя, они способны становиться любой вещью, любым существом. Сотни тысяч, миллионы, объединяясь, ведут себя как единое целое.
— Неужели такое возможно?
— Конечно, возможно! — возбужденно перебил его Хаккетт. — Что такое, по-вашему, медуза?
— Разве медуза не единое целое? — удивилась Новэмбер.
— Медуза — это армия, время от времени отправляющаяся на войну.
— Но как? — спросила Сара. — Для того чтобы действовать как единое целое, нужно очень быстро обмениваться информацией. Миллионы отдельных частей просто не в состоянии достичь необходимой координации. Такой организм — или механизм — обязательно развалится.
— Медузы же не разваливаются, — возразил Хаккетт. — Такое явление называется биологической синхронизацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66