Может, не заботится о том, чтобы регулярно проверять сообщения во время праздников. Наташа сказала ему, что не будет звонить до Нового года. Возможно, ей следует обратиться в полицию. И все-таки это была крайняя мера.
Адам сказал, что полиция ничего не станет предпринимать, поскольку у них с Бетани не было ничего серьезного; она имела полное право уйти. Но записка с намеком на самоубийство, если только Наташина догадка верна, может все изменить.
Наташа провела поиск в Интернете, хранилище всех знаний, и обнаружила на одной из страничек веб-сайта Министерства внутренних дел описание полицейской процедуры в отношении пропавших людей. Взрослые люди, которые исчезли без всякого принуждения, по собственной воле, подпадали под определение «неуязвимых». Дети и старики были включены в «группу риска». Но угроза самоубийства и риск психической неустойчивости взрослых также делали их «уязвимыми», причем с наибольшим приоритетом. В этих случаях следовало обратиться в больницы, провести детальное расследование, привлекая к нему друзей и родственников. Стражи порядка обязательно найдут Адама вне зависимости от того, где он проводит Рождество, чтобы задать ряд вопросов. Поэтому Наташа ни в коем случае не могла подать в официальный розыск, не поговорив для начала с ним. О подоплеке записки можно только догадываться, конкретно о самоубийстве там нет ни слова. И что мог Адам рассказать полиции? Он даже не знал настоящего имени девушки!
Полиция, естественно, стала бы копать дальше и смогла бы обнаружить причину, по которой Бетани скрывала свое настоящее имя. Наташа не была уверена в том, что имеет право вытянуть это странное дело на свет божий, не зная мотивов Бетани.
Нет. Она должна просто дождаться ответного звонка Адама. Постараться пока не думать об этом. Сказано – сделано.
Вернувшись домой, она не смогла удержаться от того, чтобы не пробежать глазами еще несколько страниц дневника, пока сушила волосы после душа. И невольно вскрикнула, когда обнаружила то, что искала. Упоминание о посещении родственников в Или. «Будьте уверены , воскресенья здесь тихие и благопристойные. Люди такие мелкие (и не только телосложением) и ограниченные».
Лишнее подтверждение тому, что отцом Дж. М. был Джон Маршалл, сведения о котором Наташа нашла в Интернете, семья которого происходила из Или и который похоронен здесь, в Сноузхилле.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В дверь постучали. С дневником в руке Наташа пошла открывать.
На пороге стояла Мэри, держа в руках красивую бутылку «Смирнофф», перевязанную подарочной ленточкой, и серебряный бокал с гравировкой.
– Просто зашла пожелать тебе веселого Рождества.
– Время пить кофе?
– Нет, но я бы выпила чашечку.
По пути в гостиную Мэри вынула из Наташиной руки дневник.
– Что это? Ну конечно, она и сейчас работает! Ты когда-нибудь делаешь паузы?
– Помнишь того парня, Адама, который позвонил, когда мы с вами ужинали? Он попросил меня воспользоваться этим, чтобы разыскать его подругу, которая исчезла. Дневник принадлежал одной из ее прародительниц.
Наташа часто обсуждала свои заказы с Мэри и не считала, что нарушает этим данное клиенту обещание сохранить подробности дела в тайне. Стойкости Мэри обычно хватало до конца исследований, и она всегда хранила информацию в секрете.
Мэри настояла на том, чтобы оставить школу, заявив, что ее оценки всегда были посредственными. Она сдала один-единственный экзамен по одной-единственной дисциплине – домоводству. Ее отец, плотник и фанат спорта, у которого не было времени на академические занятия, всегда внушал ей, что в жизни важнее всего иметь хорошие руки и уметь управляться с мячом. Несколько лет Мэри следовала его совету, играя в нетбол за Глочестершир, обучаясь парикмахерскому делу и в свободное время экспериментируя на кухне.
Она встретила Джеймса, вышла за него замуж, и они стали владельцами «Сноузхилл Армз». Мэри очень нравилось управлять пабом. Интерес к генеалогическим расследованиям проснулся, когда она узнала, что их с Джеймсом заведение построено на месте старого монастыря и по уверению местных жителей в нем живет привидение монаха в клобуке, которое бродит по пабу и по переулкам в окрестностях Мэйнора. С того момента, как Мэри поселилась в новом доме, ей раз шесть «посчастливилось» увидеть привидение, и уже это, по собственному ее утверждению, стимулировало интерес к истории.
Наташа считала, что разговоры о привидении преследовали другую цель – заставить новых хозяев продать заведение и уехать. За годы работы у нее сформировалось довольно прагматичное отношение к призракам. Она верила в них так же твердо, как и в Бога. Они были вполне сопоставимы, поскольку ей не довелось увидеть ни призраков, ни Всевышнего, несмотря на частые посещения кладбищ, склепов и мнимых домов с привидениями. Наташа не знала, как бы она справлялась со своей работой, если бы была так же чувствительна к подобным вещам, как Мэри, которая могла зайти в комнату и почувствовать присутствие в помещении «чего-то потустороннего».
– Современная пропавшая без вести, – сказала Мэри на этот раз. – Разве искать ее не дело полиции?
– Она на самом деле не пропала, просто ушла от своего любовника. Не думаю, что полиция захочет вмешиваться всякий раз, когда такое происходит с влюбленными.
– Однако звучит интригующе. Могу ли я чем-нибудь помочь?
– Я сбросила тебя со счетов на несколько ближайших месяцев.
– И не думай. Просто придется связать много пинеток и чепчиков, вот и все.
Неужели? На секунду Наташа представила, насколько она была бы рада сидеть у камина, прислушиваясь к ребенку, растущему внутри нее, рядом с преданным мужем, с удовольствием готовящим для нее чашку чая. Эта мысль ее потрясла. Возьми себя в руки.
– Так что там произошло? – поинтересовалась Мэри. – Разрыв случайной связи?
– Не совсем.
– Поскандалили?
– Что-то вроде этого.
– Тогда будь осторожна.
– Не беспокойся, я справлюсь, – Наташа еще крепче сцепила пальцы вокруг чашки. – Что ты имеешь в виду? Что может случиться?
– Сразу видно, что ты не смотришь телевизионные детективные шоу. Когда пропадает человек или кто-то умер при странных обстоятельствах, подозрение падает в первую очередь на человека, который поднял тревогу.
К своему ужасу Наташа поняла, что не может отнестись к сказанному с юмором. Она почувствовала беспокойство. Ей не следует выкладываться полностью, не нужно показывать Адаму найденную в дневнике записку. Она ему не доверяет.
– Так что этот Адам все-таки из себя представляет?
– Артистичный. Интересный. Парень из тех, о ком говорят: «В тихом омуте черти водятся». Но не мой типаж, – добавила она.
– Артистичный, интересный и полный псих, это уж точно. По-моему, абсолютно твой тип.
На часах почти десять. Если она не поторопится, то может опоздать на рождественский ужин с родителями и Эбби.
Наташа быстро оделась. Длинная черная бархатная юбка, черные сапоги на шнуровке, темно-красный корсаж на косточках. Она нетерпеливо провела щеткой по непослушным волосам и скрепила их на затылке серебряной заколкой. Несколько прядей выпали из прически, обрамляя лицо, но она торопливым движением вернула их на место.
Борис стремительно пронесся к двери, задев Наташину юбку и оставив на черной ткани полоски мерцающей медной шерсти.
– Я думаю, что сегодня ты можешь поехать со мной.
Она открыла свой «Санбим» и пропустила пса на заднее сиденье. Собакам, как правило, путь в гостиницу был закрыт, но Борис давно привык ждать хозяйку в машине, когда она брала его с собой в свои исследовательские путешествия.
В любую погоду и в любое время года и суток Чиппинг Кэмпден выглядел приветливо со своей главной, извилистой и широкой улицей, украшенной двумя рядами магазинов, домиков с остроконечными крышами и больших лавок торговцев шерстью. Наташа была согласна с тем, кто назвал эту улицу самой красивой улицей Великобритании. Величественная и впечатляющая, но совсем не надменная.
Время близилось к полудню, но город казался пустынным. Здесь совсем не было снега, только местами на тротуарах лежал иней.
В гостинице, напротив, было шумно. Ее выбрала Анна. Наташа знала, что Стивен предпочел бы остаться под древними балками «Лигон Армз», но Анна отдала предпочтение отелю «Котсволдс Хауз», с величественным парадным входом, изящной архитектурой английского ампира и знаменитой лестницей с витражами.
Увидев Стивена, она почувствовала прилив счастья. На голову выше окружающих, он выглядел здоровым и загорелым и был одет в слегка примятые хлопчатобумажные брюки и темную рубашку, резко выделяясь на общем фоне по-зимнему бледных английских лиц и форменной одежды. Он заключил ее в крепкие объятия.
– С Рождеством, дорогая.
Люди оглядывались, чтобы посмотреть на них. Стивену природа дала внешность, которая делала его «персоной номер один» в любом помещении. И раскатистый голос, который он и не пытался приглушить. Наташа вдохнула его крепкий запах – запах человека, проводящего много времени на открытом воздухе, смешанный с ароматом лосьона после бриться, горького кофе и пива. Когда этот запах касался ее ноздрей, Наташа снова видела себя маленькой девочкой, бегущей ему навстречу, когда он возвращался после долгих путешествий, взлетающей высоко над землей в его сильных руках.
– Веселого Рождества, – ответила Наташа.
В виде протеста, который сейчас казался ей жестоким, она престала называть его папой с тех пор, как узнала правду о своем рождении. Она поняла, что не может произносить это слово без чувства неловкости. Она была уверена в том, что он не станет возражать, если она назовет его по имени. Он обычно подписывал так свои письма и открытки? «Со всей моей бесконечной любовью к тебе, Стивен».
– Анна и Эбби спустятся, как только закончат прихорашиваться. – Он оглядел ее с головы до ног. – Восхитительна, как всегда.
Наташа почувствовала теплую волну удовольствия. У нее всегда возникало особое ощущение, когда она думала о том, что Стивен наблюдал за тем, как она росла, зная, что она чужая, а не часть его. Теперь, когда он делал ей комплименты или говорил, что любит ее, девушка не знала, как к этому относиться.
Он пробежал взглядом меню, отбросил его в сторону.
– Виски меня вполне удовлетворит. А ты не будешь возражать против водки с тоником?
Она усмехнулась:
– Не буду.
Они вместе подошли к стойке бара и сделали заказ.
– Проглоти-ка это, – сказал Стивен, прикасаясь к ее стакану своим, отчего стекло зазвенело. – Если мы выпьем быстренько, то сможем сделать еще по глоточку, прежде чем начнем вести себя пристойно.
– Ты когда-нибудь ведешь себя пристойно?
– Всегда. Это ты сбиваешь меня с пути истинного. Ты плохо на меня влияешь.
– Должна же я была у кого-то научиться таким гадостям...
– Рад, что научил тебя кое-чему полезному.
Она посмотрела на его ладонь, сжимавшую стакан. Она была грубой, мозолистой, с растрескавшимися ногтями. Наташа никогда не могла заставить себя доверять мужчинам с гладкими наманикюренными пальцами, постукивающими по клавиатуре.
Появилась Эбби, загорелая и хорошенькая. «Привет!» Она обняла Наташу, протянула ей открытку и подарок. Наташа сняла упаковочную бумагу и увидела книгу об обычаях аборигенов.
– Замечательная книга, спасибо, – Наташа поцеловала ее в щечку.
– Надеюсь, она тебе понравится.
Когда Наташа развернула открытку, Эбби добавила:
– Это тоже из Австралии.
На открытке был изображен карикатурный Санта-Клаус с санками, которые ему пришлось тащить по залитому солнцем песчаному пляжу. Как нелегко убедить австралийских детишек в своем существовании, когда на тебе такая неподходящая одежда и путешествуешь ты на транспорте, никак не соответствующем местному климату!
Рядом со Стивеном появилась Анна, как всегда безмятежная и прекрасная, одетая в облегающее темно-синее платье с шифоновой отделкой на плечах и тонким пояском на тонкой талии. Ее пепельные волосы были схвачены шарфом цвета сапфира. В своих плакавших по щетке сапогах, рядом с ней Наташа почувствовала себя неловко. Все так, как и раньше.
Когда она однажды пригласила родителей погостить в Садовом тупике, постоянные уборки и чистки пылесосом, устраиваемые Анной, сводили Наташу с ума, как и тогда, в детстве. Наташе и Абигаль никогда не разрешалось появляться перед матерью с малейшим пятнышком шоколада, краски или грязи на руках или лице. Нельзя сказать, что Анна проявляла чрезмерную строгость в воспитании, – она всегда была готова их обнять, рассказать сказку на ночь или помочь выполнить домашнее задание. Идеальная мама. Она стремилась во всем быть идеальной.
Замужество идеальной женщины по определению должно было быть идеальным. Наверное, поэтому Анна закрывала глаза на проделки Стивена и никогда не жаловалась, когда муж возвращался домой после шестинедельного путешествия и сразу прикладывался к бутылке. Может, так было, потому что она решила, что сама этого хотела. Или просто она любила его. Стивен притягивал к себе людей, как магнит, одной только силой своей личности. Раз оказавшись в сфере его влияния, трудно было вырваться на свободу.
Вот так, растешь и думаешь, что с твоими родителями все в полном порядке. Пока не увидишь другие семьи и не поймешь, что твоя семья странная. Тогда приходишь к выводу, что твоя семья нормальная, потому что странная. И этой мысли Наташа, благодаря роду своей деятельности, постоянно находила подтверждение.
Анна и Стивен подходили друг другу, хотя стороннему наблюдателю могло показаться, что они совершенно разные. Стивену нравились умные образованные женщины, однако в нем было что-то старомодное, некий сбивающий с толку двойной стандарт, заставлявший его, с одной стороны, гордиться Наташиной профессией и тут же в шутку заявлять, что он никогда не женился бы на такой дамочке, как она. Анна изучала историю, училась на дизайнера по интерьерам, потом работала хранителем музея. Она достигла определенных успехов в карьере, однако мать Анны, умершая пятнадцать лет назад, однажды сказала Наташе, что единственным стремлением ее дочери было иметь мужа и дом с большой кухней и садом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40