Тяжёлая рыба выпала из ослабевших рук.Рыбак, покорно терпевший удары императора, теперь вскочил с колен и попытался удрать. Но преторианцы, прячущиеся в соседней рощице, уже спешили к цезарю. Схватив незадачливого рыбака, солдаты скрутили ему руки, заставив вскрикнуть от невыносимой боли.Нервный припадок постепенно оставлял Тиберия. Увидев верных солдат, он обрёл утерянную смелость.— Бейте презренного наглеца! — завизжал он.Один из преторианцев наомашь ударил рыбака по лицу, пока другие держали его за руки. Сильным был удар обученного солдата. Струйка крови потекла по подбородку бедняги и запачкала серую тунику.— Что я сделал плохого? — едва слышно взмолился он. — Всего лишь хотел поднести императору в дар рыбу…— Бейте его рыбой! — исступлённо кричал Тиберий.Солдат подобрал злосчастную рыбу. И сосредоточенно хлестнул рыбака по лицу, как это прежде делал император. Но удар преторианца оказался намного твёрже слабых, беспорядочных ударов Тиберия. Движения тщательно выверены, словно солдат держал в руках привычную плеть.— Признавайся! Ты хотел извести нашего славного императора, подсунув ему отравленную рыбу? — строго спрашивал у рыбака подоспевший центурион.— Нет! Клянусь всеми богами, — жалобно стонал он. — Я поднёс рыбу в подарок с добрыми намерениями, — и, получив очередной склизкий удар, заплакал: — Хорошо, что спрута, изловленного вместе с рыбой, я решил оставить в лодке!— А! Так был ещё и спрут! — встрепенулся Тиберий. — Не бойся: я тебя и спрутом отхлещу по морде! Где твоя лодка?Рыбак, сплёвывая кровь, промычал что-то и указал в сторону обрыва. Преторианцы поволокли его к краю площадки. Тиберий, любопытствуя, побрёл следом. Он осторожно подошёл к обрыву и, вытянув тощую шею, заглянул в пропасть. Скала казалась почти отвесной.— По этой дороге ты забрался сюда? — удивлённо спросил он, оборачиваясь к избитому рыбаку.— Да, — прохрипел он.— Возможно ли это? — усомнился Тиберий, разглядывая неприступную, поросшую негустым кустарником скалу.— Да, — кивнул рыбак. — Я поднимался по тому уступу. Затем, держась за ветки, поставил ноги на тот плоский широкий камень… — узловатый, загорелый до черноты палец уверенно указывал трудную, резко извивающуюся, почти незаметную тропку.Тиберий тяжело задышал. Поманил пальцем центуриона.— Как могло случиться?! — гаркнул он, сильно дёрнув за ухо начальника центурии. — Почему этот доступ на остров не охраняется должным способом?!— Прости, цезарь! — горячо оправдывался он. — Но ни один из преторианцев не сумел подняться по этой дороге. И потому мы посчитали её козьей тропкой.— Ни один?! — задохнулся от ярости Тиберий. — Неужели мои солдаты глупее невежественной черни? Где твоя лодка? — резко обернулся он к рыбаку.— Там, между камнями.Тиберий ещё раз заглянул в пропасть. Жалкая утлая лодчонка танцевала на волнах прибоя, привязанная к острой каменной глыбе, торчащей из прибрежного песка.— Спрут там?Рыбак покорно кивнул головой.— Лезь за спрутом! — жёстко приказал Тиберий центуриону.Тот, оценив опасную тропку, заметил:— Не лучше ли приблизиться к лодке окружным путём? Получится намного быстрее.— Лезь этой дорогой! — рассердился цезарь. — Коль глупый рыбак сумел пройти здесь — то сумеешь и ты, облечённый моим доверием! — и Тиберий кисло улыбнулся, пронизывая центуриона блеклым болотистым взглядом.Смуглое обветренное лицо центуриона посерьёзнело. Сдвинув густые чёрные брови, он сосредоточенно затянул ремешки, скрепляющие две половинки кожаного панциря с медными бляхами. Надел на кудрявую темноволосую голову шлем с султаном из красного конского волоса, одолженный у одного из подчинённых солдат. Приготовился.Осторожно нащупывая путь ногой, обутой в калигу, он полез вниз. Затаив дыхание, император и преторианцы следили за опасным спуском. Натужно дыша, центурион опускался ниже и ниже, обдирая до крови ладони. Красное лицо с волевыми чертами часто обращалось вверх, к императору. Центурион надеялся, что Тиберий опомнится и повелит ему возвращаться. Но император, поддерживаемый солдатами под руки, смотрел на него с нескрываемой змеиной усмешкой.«Добраться! Добраться до конца! — настойчиво приказывал себе центурион. — Взять проклятого омара и вернуться назад! По этой же скале?!» Он крепко сцепил зубы, готовые жалко скривиться в нервном рыдании.Поздно! Центурион не сумел устоять против отчаяния! Да и немногие сумели бы на его месте. Предательская слеза замутнила острое зрение. Слишком слабым оказался очередной куст, за который ухватилась дрожащая рука. Вырвалось с корнем злополучное растение. И центурион, потеряв равновесие, полетел вниз. Он сумел проползти лишь четверть пути.Вздрогнули наверху преторианцы, наблюдая падение командира. Предсмертный крик его распугал белых чаек. Центурион ударился головой о прибрежные камни и замер, продолжая крепко сжимать в правой руке вырванный с корнем куст. Кровь вытекла из-под разбитого вдребезги затылка и расплылась алым пятном по жёлтому береговому песку.— Жаль… — разочарованно пробормотал император. — Теперь лезь ты! — Велел он ближестоящему преторианцу.Не посмев прекословить, солдат полез в пропасть, только что убившую его начальника. Тиберий устало оттащился к беседке и прилёг на скамью.— Все желают моей смерти! Никто не любит меня! — плаксиво жаловался он.Преторианец послушно спускался по крутой козьей тропке. Сотоварищи следили за ним со страхом. «Пусть он не сорвётся!» — молился каждый в своём сердце. Ведь если убьётся этот — Тиберий пошлёт другого, кого-нибудь из оставшихся!Он не сорвался. Благополучно достиг жёлтого песка, непрестанно омываемого пенными волнами. Преторианцу стало страшно, когда он обернулся и поглядел на оскалившегося мертвеца. «Если с несчастного снимут посмертную маску — можно лепить её на щиты вместо уродливой Горгоны», — невесело усмехнулся он. Солдат привык насмехаться над смертью. Сделал это и сейчас, по привычке. Но горечь и страх не уменьшились.Следуя древнему обычаю, он захватил полную горсть песка и посыпал лицо покойника. Иначе мстительный дух, не найдя успокоения, будет блуждать безлунными ночами по этим местам.Преторианец подошёл к жалкой рыбацкой лодке с заплатаным парусом. Спрут валялся на дне, сказочно переливаясь серым и розовым перламутром. Круглые присоски на концах щупальцев были размером с большую золотую монету.«Как нести его? — задумался солдат. — Сунуть за пазуху этакую мерзость?»Скривившись от отвращения, преторианец внимательно осмотрелся. Помедлив немного, подошёл к мёртвому центуриону и осторожно снял с его шеи длинный белый шарф. Старательно завернув спрута в шёлковое полотнище, преторианец связал свободные концы и навесил себе на шею, как нищий — узелок. И, призвав на помощь могущественных богов, полез наверх.Почти теряя сознание, преторианец выбрался из пропасти. Товарищи подбадривали его. Когда грязная взъерошенная голова показалась над краем обрыва, солдаты втащили наверх друга, готового в последнее мгновение упасть вниз. Не веря в спасение, преторианец повалился на траву и заплакал слезами облегчения.Тиберию поднесли спрута. Император хладнокровно оглядел морскую тварь и улыбнулся:— Замечательно! Теперь отхлещите подлого плебея спрутом!Комедия истязания возобновилась. Преторианцы старательно лупили несчастного рыбака спрутом до тех пор, пока не поотваливались хлипкие щупальца. Тиберий равнодушно наблюдал.— Жаль, что спрут слишком быстро пришёл в негодность! — досадливо заметил он. — Ну что же! Отпустите его! Пусть идёт.Несчастный рыбак, обретя свободу, на четвереньках пополз к обрыву. Он всхлипывал и жалобно подвывал, проклиная то мгновение, когда вздумал поднести подарок цезарю. Ведь он надеялся получить в обмен благосклонную улыбку и несколько медных ассов!— Помогите ему! — насмешливо крикнул Тиберий солдатам. — Длинный спуск утомит беднягу ещё сильнее. Столкните его вниз: так он быстрее доберётся до своей лодки!Преторианцы послушно исполнили приказ императора. Раздался короткий крик — и мгновение спустя внизу лежало уже два покойника. Птицы, жадные до поживы, слетались к телам, внимательно посматривая на выпученные остекленевшие глаза мертвецов. С моря, идя по следу кровавых ручейков, кривобоко ползли серо-зеленые крабы с клещами разных размеров.— Храброго центуриона подобрать и достойно похоронить! — распорядился Тиберий. — Он верно служил мне, и я искренне скорблю о его смерти. Рыбака отвезти подальше в море и выбросить на корм муренам! — и, завидя растерзанных рыбину и спрута, добавил: — Эту падаль бросьте собакам.И с надрывным вздохом побрёл к вилле, тяжело опираясь на позолоченную палицу. LXVI Неуверенно стучал императорский посох о розовый гравий аллеи. Мягкие кожаные сандалии, шаркая, поднимали пыль. Тиберий бормотал себе под нос, упрямо глядя на дорогу:— Все хотят убить меня!.. Все желают моей смерти!..Под ноги императору попался червяк, жирный, розовый. Он переползал аллею, следуя от одной кучи навоза к другой. Завидев его, Тиберий остановился.— Все они подлые, как червяки! — рассмеялся он. — Раздавить, раздавить!..И Тиберий запрыгал в безумном припадке, стараясь растоптать червяка. Несчастный червяк давно превратился в мокрое место, а император все ещё хрипел и задыхался. Подоспевшие преторианцы подхватили его под руки и попытались успокоить.— Убирайтесь прочь, — обиженно заявил Тиберий.— Мы беспокоимся о твоём драгоценном здоровье, цезарь, — вразнобой отвечали солдаты.— Я ещё силён! — нахмурился Тиберий. — Я всех раздавлю!И, презрительно оттолкнув солдат, он хмуро потащился дальше. Преторианцы следовали за императором, не спуская с него озабоченных глаз. Тиберий время от времени оборачивался и поглядывал на рыбину и омара.— Зачем отдавать собакам? — неожиданно заявил он. — Собаки и так прожорливы, как сенаторы. Хватит с них того, что имеют! Покормлю-ка лучше мою любимую змею!И, повернув направо, он двинулся к зверинцу, где в золочёной клетке проживала африканская пятнистая змея.— Где моя дорогая Драконица? — радостно закричал Тиберий, приближаясь к клетке. — Я принёс ей вкусное угощение!Увидев императора, раб, надзирающий за животными, испуганно повалился на землю.— Прости меня, цезарь! — горько заплакал он.— Что случилось? — Тиберий нахмурил брови.Раб судорожно рыдал, валяясь в пыли. Тиберий слабо пнул его сандалией и подошёл к золотой клетке. И хрипло вскрикнул: мёртвая змея валялась брюхом вверх, и крупные рыжие муравьи сновали по чешуйчатой коже. Муравьи успели выесть один глаз животного и коричнево-оранжевой кучей кишели на втором.— Какое горе! — пришибленно зарыдал Тиберий. — Муравьи убили Драконицу! И меня тоже скоро убьют!Император схватился за сердце и, хрипя, повалился на землю. Он выгибался в страшном припадке — уже не в припадке бешенства, а в настоящем, сердечном.Испуганные преторианцы наскоро соорудили носилки из ветвей, прикрытых плащами. И поспешно потащили умирающего императора к вилле.— Лекаря, лекаря! Цезарю плохо! — громко кричал солдат, бегущий впереди носилок.Этот крик донёсся до Калигулы и Макрона, спокойно беседующих на террасе. Гай рывком прыгнул к перилам и, сильно перегнувшись, всмотрелся в неподвижное тело Тиберия, проплывавшее на носилках как раз под ним.— Тиберий умирает, Тиберий умирает!.. — растерянно повторял он.Макрон изумился, заметив крупные слезы, текущие по щекам Калигулы, и жалкое, испуганное выражение его лица. Префект претория с силой дёрнул Гая назад и прижал к себе, обхватив за грудь сильными мускулистыми руками.— Этого ты ждёшь, не так ли? — горячо прошептал он в ухо молодому человеку.Калигула отчаянно закивал головой.— Тиберий составил завещание в пользу Гемелла. Нужно было прикончить его раньше… — простонал он сквозь зубы.Макрон по-солдатски выругался и кулаком закрыл рот Калигуле.— Молчи! — прошипел он. — Ты погубишь нас!К счастью, никто не обратил на них внимания. Слуги и рабы суетливо сбегались к императору. Неожиданно Макрон ощутил противную липкость на ладони, все ещё закрывающей рот Гая. Он перевёл взгляд на Калигулу и с брезгливым ужасом заметил пену, появившуюся на губах императорского внука. Он забился в непроизвольных судорогах и повалился на мозаичный пол. Испуганный Макрон не сумел удержать корчащееся тело.«Это — падучая болезнь, бич рода Юлиев! — с суеверным ужасом осознал он. — Даже великий Гай Юлий Цезарь страдал ею!» Спохватившись, Макрон оторвал от тоги длинную полосу, скрутил в жгут и ловко всунул в рот Калигуле. Чтобы тот случайно не откусил себе язык.Затем, стоя на коленях у бесконтрольного тела Гая, громко заорал:— Помогите внуку императора! Ему плохо!Но никто не откликнулся на зов Макрона. Все спешили к Тиберию.Макрон отчаянно огляделся по сторонам и заметил лекаря Харикла. Срочно разбуженный, он спешил к императору, на ходу оправляя тунику. Макрон вскочил и бросился за Хариклом. Догнал его уже на ступенях и схватил за подол туники.Харикл, задыхаясь, обернулся.— Пусти меня! Императору плохо! — делая страшное лицо, проговорил он.Макрон не отпускал лекаря.— Помоги Гаю Цезарю! — взмолился он. — У него падучая!Харикл нетерпеливо оглянулся на бившегося в судороге Калигулу.— Мой долг — помочь императору! — заявил он, выдирая край туники из цепких лап Макрона. — Оставь меня, или я закричу!— А если завтра императором станет он? — гневно спросил префект, указывая на Гая.— Значит, я помогу ему завтра! — лукаво усмехнулся Харикл и, вырвавшись из рук Макрона, поспешил к императору.— Ты проживёшь столько же, сколько Тиберий. Не больше! Я об этом позабочусь! — сквозь зубы пробормотал Макрон, сверкнув тёмными глазами.Он вернулся к Калигуле. Гай уже пришёл в себя и теперь сидел на полу, отплёвываясь и удивлённо вытаскивая изо рта мокрый обрывок тоги.— Что со мной было? — спросил он, обращая к Макрону непонимающий взгляд.— Ничего страшного. Небольшой припадок, — поспешил успокоить его Макрон.Он тяжело опустился на пол рядом с Гаем и ласково прижал к плечу рыжую растрёпанную голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44