Маруся опешила:
— А чем бы занялась на моем месте ты?
— На твоем месте? — Я задумалась. — Поменяла бы мебель в спальной, твоя уже никуда не годится, а раз ты свободна, теперь все может быть, вполне может случиться новый жених. Слушай, я на днях видела такой роскошный гарнитур! Передать не могу. Белый. Весь белый. Белый шкаф, белая кровать, белый туалетный столик и даже пуфик белый.
— Белый цвет меня полнит, — вздохнула Маруся.
— Но ты же худеешь!..
— Не всегда же будет так. Вот Ваня вернется, и снова начну толстеть.
Я хотела рассердиться, но не успела — раздался телефонный звонок. Это была Роза. Она так бойко защебетала своим высоким тонким голоском, что у меня зазвенело в ушах.
Роза говорила долго, но так долго не могла молчать Маруся. Пришлось ее немного развлечь.
— Это Роза, — шепнула я, прикрыв трубку.
— Что ей надо?
— Понять не могу, она очень возбуждена, кричит про какое-то горе…
Маруся пришла в изумление:
— Горе? У Розы?
— Ну да, а что здесь такого?
— Да она же гинеколог.
— И что из того?
— Вот если бы я была гинекологом, — сразу же размечталась Маруся, — то сидела бы себе в джакузи и в потолок поплевывала, ну прямо вся и поплевывала бы.
Признаться, я понять не могла, в чем здесь причина.
Чем гинеколог отличается от прочих людей и почему он может поплевывать в потолок, а Маруся нет — я этого совсем не поняла, но выяснять было некогда.
Роза требовала, чтобы я срочно к ней приехала.
— Срочно! Срочно! — кричала Роза.
— Срочно не могу, у меня Маруся горем убивается, — призналась я.
— Ничего страшного, — сказала Роза. — Вези и ее, убьется у меня, здесь ничем не хуже.
Я посмотрела на Марусю, которая, рискованно качнув табурет, прямо всей собой пыталась постигнуть смысл происходящего, из чего, естественно, ее больше всего интересовало то, что она слышать не могла.
— Поедешь со мной к Розе? — спросила я.
— А что? Что у нее? — сразу же возбудилась Маруся.
И тут же, уже плохо владея собой, она вырвала из моих рук трубку и завопила так, будто собиралась докричаться до Розы без всякой телефонной связи.
— Роза! Роза! — вопила она. — Что?! Что?! Говори быстрей, а то я прямо вся сейчас упаду!
Угроза, видимо, подействовала на нашу умную Розу, потому что она мгновенно что-то сказала, после чего Маруся, вскочившая до этого со своего табурета в порыве завладеть трубкой, тут же обратно на табурет и осела.
— Розу пытались убить, — промычала Маруся, капая крупными слезами прямо в свое декольте.
Глава 2
Мы запрыгнули в «жигуленок» Маруси и помчались к Розе. Для такого события (не могу не отметить) Роза держалась молодцом, чего никак нельзя было сказать о Марусе, которая выла ну просто неприлично. Из-за ее воя я ничего не могла толком понять и в конце концов разозлилась.
— Маруся, — закричала я, — ну что ты воешь? Это же не бразильский сериал, которыми ты окончательно расшатала свои нервы, это жизнь, и выть здесь некогда и даже опасно. Здесь надо вовремя свою задницу убирать из-под чужих зубов.
Маруся мне ничего не ответила, а Роза, с завистью глядя на Марусю, сказала:
— Если бы у меня были ее размеры, я бы тоже выла, потому что такую задницу уже даже можно и не убирать. Будь у меня такая задница, — размечталась Роза, — я бы вышла замуж за богатого азербайджанца или армянина, сидела бы себе в джакузи и в потолок поплевывала бы, а не таскалась бы каждый день на работу в это опротивевшее мне отделение гинекологии.
Маруся от удивления выть перестала и предприняла немало усилий, чтобы обратить наконец свое пристальное внимание на предмет, который вверг в зависть нашу добрую Розу.
Пока Маруся мучилась от любопытства, я с укором посмотрела на Розу. С укором, потому что Роза свою работу очень любила и не променяла бы ее ни на какого богатого армянина с джакузи. К тому же Роза была маленькая, и ее зависть к Марусе была мне просто непонятна, нет, не потому, что задница Маруси плоха, вовсе нет, а потому, что Роза для задницы Маруси была маловата.
«Это черт знает что такое! — внутренне вдруг возмутилась я. — О чем думаю, когда нашу Розу совсем недавно пытались убить!»
— Роза, — закричала я, пользуясь отсутствием Марусиного воя, — расскажи же мне наконец, что с тобой произошло? Неужели тебя и в самом деле пытались убить?
— В самом ли деле, не знаю, но целых три раза, — сокрушаясь, сказала Роза, приглашая нас в комнату и кивая на турецкий диван.
Там почему-то лежала громадная картина. Обычно эта картина висела над диваном. Я многократно хвалила роскошную раму, в которую была забрана совершенно бездарная работа неизвестного мне художника с Арбата.
— Эта картина неожиданно и без всяких причин сорвалась со стены и упала мне на голову, — сказала Роза.
Мы с Марусей уставились на голову Розы, сильно сомневаясь, что она способна выдержать удар такой картины, точнее рамы.
— Ну, не совсем мне на голову, — замялась Роза. — Слава богу, я в это время была на кухне, но если бы случайно оказалась на этом диване, то обязательно пострадала бы. Голова была бы вдребезги, это уж точно, говорю вам как гинеколог!
— Да? — удивилась я. — И поэтому ты решила, что тебя пытались убить?
Роза выглядела растерянной.
— Тося сказала примерно такую же фразу, — призналась она.
— Что сказала Тося? — пожелала знать Маруся.
— Тося, а она уехала буквально за минуту до вашего приезда…
— Почему же эта мерзавка нас не дождалась? — возмущенно рявкнула Маруся.
Маруся возмущалась всегда, если представлялась ей такая возможность.., и если не представлялась — тоже.
Здесь она точь-в-точь похожа на нашу Тамару, может, поэтому они не разговаривают уже двадцать с лишним лет.
Роза вздохнула:
— Тося сказала, что не может смотреть на то, как тает Маруся.
Маруся победоносно взглянула на меня:
— Ты слышала, старушка?
— Слышала, — промямлила я, — но не пойму, в чем здесь дело. Почему ты так горда? Давайте лучше о картине, — обратилась я к Розе. — Так что сказала Тося?
Роза встрепенулась и ушла в подробности, без которых не обходится ни одна нормальная женщина.
— Как только я с вами поговорила, пришла Тося, — защебетала Роза. — Это было очень кстати, потому что картина только-только упала и я места себе не находила от страха. Я тут же рассказала Тосе о происшествии, на что она рассмеялась: "Чепуха. Если уж надо нам дойти до такого идиотизма и делать выводы из упавшей картины, то под объект покушения скорей попадает твой Пупс. Он же не встает с этого дивана. Насколько мне известно, ты даже чай ему туда носишь.
Просто удивительно, что Пупса там не оказалось в тот момент, когда упала картина".
— Кстати, а где Пупс? — спросила я.
— У него появились срочные дела, — отмахнулась Роза. — Он пошел консультироваться с Соболевым, первым мужем Тамары.
— Я редко соглашаюсь с Тосей, — сказала Маруся, — но, по-моему, на этот раз Тося права. Как думаешь, старушка? — обратилась она ко мне.
— И мне так кажется, — ответила я. — Если уж на кого и покушались, так скорей на Пупса. Лично я ни разу не видела тебя сидящей или лежащей на этом диване, в основном ты крутишься на кухне. Следовательно, можно предположить, что покушавшийся — человек, совершенно не осведомленный, но лично я думаю, что вообще не было никаких покушений, а картина упала сама.
Я подошла к дивану, обследовала веревку, на которой висела картина, и сказала:
— Удивительно не то, что картина упала, а то, что она еще как-то на этой веревке висела. Веревку же изгрызли тараканы. Да, теперь я уверена, что никто не собирался тебя убивать.
— Я тоже, — поддержала меня Маруся.
— Это потому, что вы не все знаете, — воскликнула Роза. — Когда я рассказала Тосе то, что было до этого, она уже не была так уверена в своей правоте, а когда я показала ей свою шляпку, то тут уж Тося и вовсе задумалась и сказала: «Подруга, береги себя».
— Что за шляпка? — оживилась Маруся.
Она всегда в таких случаях оживлялась.
— Секунду, — сказала Роза и вынесла из прихожей шляпку.
Я взяла шляпку в руки, покрутила ее и заметила:
— Недурно… На мой вкус, поля бы пошире, а так ничего. Но почему я не видела у тебя ее?
— Пупс подарил мне на днях, — с гордостью сообщила Роза. — Я же обожаю шляпки.
— Кто их не обожает, — грустно промычала Маруся, физиономия которой никак не была приспособлена к подобным атрибутам элегантности.
Не было на свете такой шляпки, за пределы которой не выходили бы легендарные щеки Маруси.
— Ну? — спросила я. — И в чем тут дело? Шляпка как шляпка, почему ты мне ее даешь?
— А ты присмотрись получше, — посоветовала Роза.
Я присмотрелась, обнаружила в шляпке дыру и воскликнула:
— Ба! Да она же испорчена! Кто прогрыз ее?
— Не прогрыз, а прострелил, — поправила меня Роза. — Мы с Тамарой сидели в кафе, ну, в том, в нашем, за тем столиком, где обычно сидим: на открытом воздухе возле стены. Сидели, пили кофе и обсуждали свои дела, как вдруг на нас посыпалась штукатурка.
Сначала мы ничего не поняли, а потом Тамара увидела застрявшую в стене штуковину, выковырнула ее и пришла в ужас. Это оказалась пуля.
Мы с Марусей охнули и переглянулись.
— Епэрэсэтэ! — выдохнула Маруся.
Я же решила промолчать, дабы не рассеивать миф о моем хладнокровии.
— «Бежим отсюда», — крикнула мне Тамара, и мы убежали, — продолжила Роза.
— Никто не гнался за вами? — тревожно поинтересовалась Маруся.
— Конечно, гнался, — обиженно сообщила Роза, поджимая свои бантиком губки. — Два квартала за нами гнался официант. Мы так спешно покинули кафе, что не успели расплатиться.
— И что было дальше? — спросила я.
Роза пожала плечами:
— Расплатились, конечно же, куда денешься, раз уж он нас до гнал.
— Да нет, я о пуле. Что было дальше?
— Ничего. Мыс Тамарой решили, что налет был на тех бритоголовых «бизнесменов», что вовсю глушили пиво за соседним столиком, и разошлись, а дома я обнаружила дырку в шляпке. Я сразу же поняла, что это от той пули, которая застряла в стене. Видимо, перед этим пуля прошла через мою шляпку. Вот когда мне стало не по себе!..
— А где та пуля? — неожиданно заинтересовалась Маруся, с недоверием глядя на Розу. — Хочу на нее поглядеть.
Роза почему-то смутилась и забормотала:
— Пулю Тамарка забросила в кусты. Зачем она нам?
Мы же в милицию идти не собирались. И вообще, я не придала тому случаю никакого значения. Через несколько дней намертво забыла про шляпку и пулю и не вспомнила бы больше никогда, если бы не второй случай во дворе. Стрела!
С этим криком Роза выскочила из комнаты и довольно долго отсутствовала.
— Странная она сегодня, — громогласно шепнула Маруся. — Странная прямо вся.
Я пожала плечами.
— Девочки! — закричала Роза.
С этим криком она и вернулась, изумленная и растерянная. Вернулась и тут же бросилась звонить своему Пупсу на мобильный.
— Пупсик мой, — с максимальной нежностью закричала она. — Ты где?
Видимо, Пупс пытался ей ответить, потому что Роза тут же продолжила. Не в ее правилах давать слово Пупсу. Общение с мужем она признавала только в форме монолога — своего монолога, разумеется.
— Пупсик мой, ты зачем взял стрелу? — строго спросила она.
Думаю, Пупс доходчиво пытался донести до своей жены, что стрела не нужна ему ни при каких обстоятельствах, а если по-русски, то просто не нужна ему и на… Впрочем, вариантов великое множество. Боюсь, он не все их донес до жены — слишком интеллигентный.
Но что-то все же донес, потому что Роза страшно разозлилась и перешла на радикальный крик.
— Не смей мне лгать, ничтожество! — зазвенела она. — Кто еще мог взять стрелу в нашем доме?! Кто, кроме тебя?! Это ты, ничтожество, хватаешь все прямо из-под рук!
Короче, переговоры длились довольно долго и изрядно измотали нашу Розу. В конце концов она бросила в сердцах трубку на аппарат и тоном полнейшей безнадежности сообщила:
— Девочки, пропала стрела.
— Ну и черт с ней, — удовлетворенно рявкнула Маруся и на всякий случай поинтересовалась:
— А что за стрела?
Думаю, чтобы оценить характер потери.
— Да стрела, которой пытались меня убить! — закричала Роза.
Она очень разнервничалась.
— Понимаем, — успокоила я ее. — Мы слушаем, спокойно продолжай.
— Арбалетная стрела, — с жаром продолжила Роза. — Во всяком случае, так сказал сын Лены, соседки с третьего этажа. Это было вчера. В нашем доме давно не делали ремонт, все жильцы уже только об этом и говорят. Вчера вечером я как раз беседовала с Леной, ну, о ремонте, будь он неладен, когда эта стрела вонзилась в ствол клена, возле которого стояла я. Просвистела мимо и вонзилась. Возьми эта стрела чуть правее, и не было бы у меня глаза.
— Да ну! — хором усомнились мы с Марусей.
— Как гинеколог вам говорю, — заверила Роза и показала на свой глаз, красиво подведенный синей тушью и оттененный голубыми перламутровыми тенями.
— Слушай, епэрэсэтэ, как тебе удается так ровно красить глаза? — невпопад восхитилась Маруся. — Накрась так и меня.
— Тебе не пойдет, — вставила я.
— Девочки, — обиделась Роза. — Как вы можете?
Я вам про такое, а вы!
— Ты о чем? — удивилась Маруся.
— Да о стреле же, — напомнила я, не отводя завороженного взгляда от действительно искусно подкрашенных глаз Розы.
— Ах, про стрелу, — зевая, вспомнила Маруся. — И что? Что стрела?
— Она вонзилась, — уже с меньшим энтузиазмом продолжила Роза. — Прямо рядом с моей головой, но в ствол дерева. Как раз в это время к нам подошел сын Лены. Я вырвала стрелу из ствола, не без труда, еле вырвала, а Лена начала ругаться на мальчишек, которые перебрасывались неподалеку в картишки. Она начала их стыдить, мол, совсем обнаглели, так и покалечить человека недолго, а сын ее взял из моих рук стрелу, покрутил ее и сказал, что это скорей всего арбалетная и ни у кого такой нет. Во всяком случае, если вести речь о тех, кто живет в нашем дворе.
— И где же стрела? — спросила Маруся.
Роза пожала плечами:
— Ее нет, еще вчера она была, а сегодня нет. Что я такое говорю? — хлопнула себя по лбу Роза. — Сегодня утром она была.
— А ты не показывала стрелу Тосе? — поинтересовалась я.
— Не-ет, — качая головой, ответила Роза.
1 2 3 4 5 6