— Нет, — покачала головой Марина.— Они созданы для того, чтобы служить белому человеку, — сказал искусствовед и весело рассмеялся своей шутке.Марина вежливо улыбнулась в ответ, но анекдот не показался ей смешным.Удивляясь самой себе, девушка с трудом отвела взгляд от африканца."Вряд ли такой, как он, станет служить белому человеку”, — подумала она. * * * Мапота уже знал, что именно эта женщина звонила ему сегодня по телефону, и понимал, почему она пришла раньше назначенного срока. Что ж, он это предвидел.Она явно не хотела выделяться на фоне разношерстной хиппующей публики и была одета в застиранные голубые джинсы и ничем не примечательную белую майку. Никаких украшений, никакой косметики, только глаза чуть-чуть подведены черной тушью. Но даже в таком виде она была потрясающе красива.Мулат посмотрел на часы. Девять часов две минуты. Его дама, проявляя явные признаки нетерпения, нервно постукивала пальцами по столу. Допив апельсиновый сок, Мапота направился к ней.— Вы позволите? — спросил он и, не дожидаясь ответа, опустился на стул напротив Марины.— Зачем спрашивать разрешения, если вы и так сели?— Я был уверен, что вы согласитесь.— Ошибаетесь. Я и не думала соглашаться. Я жду одного знакомого.— В таком случае, как только он придет, я немедленно уступлю ему место, — улыбнулся Мапота.В глазах Будановой вспыхнула ярость. Она не выносила, когда за нее принимали решения и ставили ее перед фактом, особенно если инициатива исходила от представителей сильного пола. Еще сильнее ее раздражало то, что этот негр, сидящий напротив нее, все больше притягивал и волновал ее как мужчина. В его глазах читались ум и железная воля, и в то же время в них не было похоти, свойственной большинству задерживающихся на ней мужских взглядов.— Это уже не имеет значения. Я ухожу, — сказала Марина, поднимаясь со стула.— Постойте!— Что еще? — недовольно спросила Марина.— Канареечно-желтый галстук с алым восклицательным знаком, — как пароль произнес мулат. Девушка застыла на месте.— Так это вы?Тамба молча вынул галстук из заднего кармана и, развернув его, положил на стол между ними.Хиппи с любопытством наблюдали за происходящим.— Но… Но вы же негр! — неожиданно для самой себя вдруг выпалила Марина.— Я это знаю, — кивнул Мапота.— Ой, простите, — спохватилась Буданова.— Все в порядке.— Нет, вы мне не подходите! — решительно заявила Марина и, круто развернувшись, бросилась к выходу.— Черт, какая же я дура! — бормотала Буданова, лихорадочно шаря по карманам в поисках ключей от машины.— Вы это ищете?Марина обернулась.Негр, позвякивая связкой ключей, держал ее высоко в воздухе, словно ожидая, что Марина будет подпрыгивать за ними, как болонка за конфеткой.— Отдайте!— Сначала объясните мне, почему я вам не подхожу.— Это не имеет значения. Не подходите — и все.— Потому что я черный?— Цвет вашей кожи тут совершенно ни при чем!— Тогда в чем же дело?— Отдайте ключи!— Нет!— Просто вы не тот человек, который мне нужен, вот и все. Совершенно не тот тип. А теперь отдайте ключи.— Вы позвонили мне из-за вашего мужа? — спросил Мапота, протягивая связку девушке.— Что? — Марина ошеломленно уставилась на него. — Вы знаете, кто я такая?— Кто же не знает Марину Буданову, владелицу самой популярной в Москве галереи “Экстази”, — усмехнулся мулат. — Ваши фотографии печатаются чуть ли не в каждом номере журнала “Bay!”. Только там вы одеты совсем иначе.— О господи! — прошептала Марина и, закрыв лицо руками, заплакала горько и безнадежно. * * * Клавдия Андреевна Круковская, домработница Сергея Вермеева, позвонила в дверь издателя журнала “Bay!”. На звонок никто не откликнулся, однако в этом не было ничего удивительного: Вермеев заранее предупредил ее, что, сегодня вечером его не будет дома и он вернется лишь к полуночи.У самой Клавдии Андреевны тоже возникли кое-какие дела, и она отправилась убирать квартиру не в шесть часов, как планировала, а гораздо позже. Впрочем, это не играло никакой роли. Она рассчитывала управиться часа за полтора.Набрав нужный номер на кодовом замке, она на несколько секунд прижала подушечку большого пальца правой руки к полированной стальной пластине. Замок подмигнул красным огоньком и открылся с тонким комариным писком. Но это было далеко не все. Клавдия Андреевна достала из кармана связку ключей. Богатый издатель заботился о своей безопасности.Войдя в квартиру, домработница отключила охранную сигнализацию и наконец получила возможность приступить к своим прямым обязанностям.Проходя из коридора на кухню, Клавдия Андреевна краем глаза заметила на ковре салона что-то большое и ярко-оранжевое. Близоруко щурясь, она достала из кармана очки в дешевой пластмассовой оправе и, нацепив их на нос, приблизилась к заинтересовавшему ее предмету.Несколько секунд спустя Клавдия Андреевна, широко раскинув руки и ноги, лежала на полу рядом с одетой в костюм пожарного блондинкой и казалась такой же мертвой, как и создательница экзистенциального постпримитивизма Лиля Ужик. * * * — Простите, — смущенно пробормотала Марина Буданова. — Сама не понимаю, что на меня нашло.— Вот, возьмите. Вытрите глаза. — Мапота протянул ей канареечно-желтый галстук с восклицательным знаком.— Галстуком? — удивилась Марина.— К сожалению, у меня нет платка, — пожал плечами мулат.Марина промокнула галстуком глаза и с ужасом заметила появившиеся на нем черные разводы.— Простите, я испортила ваш галстук.— Думаю, что я это переживу, — усмехнулся Мапота.— Не волнуйтесь, я его отстираю.— Лучше оставьте его себе на память о нашей встрече.— Я, наверное, кажусь вам полной идиоткой. — Марина подняла на мулата заплаканные глаза. — Сначала позвонила по вашему объявлению, потом заявила, что вы мне не подходите, расплакалась ни с того ни с сего, а теперь еще и галстук ваш испачкала.— Знаете, а вы совершенно не такая, как я себе представлял, — сказал Мапота.— Вы тоже совершенно не такой.— Потому что я черный?— Я уже говорила, что цвет кожи для меня не имеет никакого значения. Вы… Вы гораздо симпатичнее, чем я думала.— В таком случае, может, нам стоит прогуляться по Ленинским горам и познакомиться друг с другом поближе?— А заодно и перейти на “ты”, — улыбнулась Марина. * * * Выехавшая на квартиру Вермеева следственная бригада обнаружила там два мертвых тела и одно полумертвое. Мертвые тела принадлежали хозяину квартиры и художнице Лиле Ужик, а полумертвое — домработнице Клавдии Андреевне Круковской, которая, чуть-чуть оклемавшись, доползла до телефона и вызвала милицию.Гоша Крестовоздвиженский еще не пришел в себя от утренних возлияний и время от времени тихонько икал и хватался за голову. В отличие от Гоши, Юра Демарин, его напарник, был собран и деловит.— Такое впечатление, что он сам открыл дверь убийце, — сказал Юра. — Домработница утверждает, что отключила охранную сигнализацию, да и следов взлома на двери не видно. Кроме того, камера слежения в прихожей была отключена. Это означает, что он не хотел, чтобы на кассету попало лицо того, кого он впустил.— Он был дома с любовницей, одетой в костюм пожарного, — пожал плечами Гоша. — Еще неизвестно, чем он с ней занимался в прихожей. Если бы эта кассета попала в чужие руки, у него могли бы быть неприятности. Скорее всего он отключил камеру непосредственно перед приходом мадемуазель Ужик.— Еще одно убийство бизнесмена, — задумчиво произнес Юра. — И опять все не укладывается в какую-либо приемлемую схему. Хотя окончательно определить причину смерти мы сможем только после вскрытия. На первый взгляд оба умерли от перелома шейных позвонков. Тут видна работа профессионала. В квартире намеренно учинен разгром, имитирующий ограбление. Домработница еще точно не определила, что именно пропало, но, если верить ей, в доме не было особых ценностей. Вермеев предпочитал хранить все ценное в банковской ячейке.— Но зато из компьютера вынут жесткий диск, — кивнул головой Гоша. — Это в первый раз. В случае остальных убийств компьютеры иногда разбивали, а иногда вообще не трогали. Ноутбуки, правда, уносили с собой.— Ты все-таки думаешь, что убийства бизнесменов как-то связаны между собой и имеют отношение к компьютерам? Начальство с этой версией не согласно, да и я тоже сомневаюсь.— Не знаю, — пожал плечами Гоша. — Я и сам сомневаюсь. Просто у меня какое-то странное предчувствие. Вроде бы и почерк преступлений разный, но меня не оставляет ощущение, что есть между ними какая-то связь, хотя я понятия не имею, какая именно. К тому же мне не дает покоя случай Воронина. Его похитили чуть ли не на глазах у жены и детей, а через несколько часов его нашли под железнодорожным мостом. Для начала ему всадили пулю в грудь, а потом сбросили вниз с двенадцатиметровой высоты. Как он ухитрился прожить после этого еще полчаса, не понимают Даже медики. Но перед смертью в бреду он говорил что-то про компьютеры и коды, что именно, свидетели толком не расслышали.— Фирма Воронина торговала компьютерами, — возразил Юра. — Неудивительно, что он упоминал о них в бреду. К тому же его случай совсем не похож на остальные.— Голова просто раскалывается, — пожаловался Гоша. — Сейчас я вообще не способен ни о чем думать. Для опроса свидетелей время слишком позднее, так что отложим все на завтра. Заодно послушаем, что скажут эксперты. * * * При свете фонарей грязновато-серые воды Москва-реки казались маслянисто-черными, как разлившаяся нефть. Лунный свет просяными зернышками дробился на поднятой теплым южным ветром ряби. Пахло сыростью и травой. В непривычной для города ночной тишине каблуки Марины стучали по асфальту, как копытца крошечного пони.— Ты совсем не похож на человека, дающего подобные объявления, — сказала Марина.— А ты не похожа на женщину, которая откликается на подобные объявления, — пожал плечами Мапота. — Зачем тебе это понадобилось?— Какая женщина сможет устоять перед искушением увидеть “мужчину вашей мечты, который подарит молодой, красивой, умной и очень состоятельной даме самые восхитительные минуты экстаза, любви, духовного и интеллектуального общения”? — усмехнулась Марина. — К тому же в объявлении ты намекнул на такую цену, что мне даже стало интересно.— Не отшучивайся. Мне действительно хочется понять, почему ты это сделала. Для такой женщины, как ты, найти любовника не проблема.— Зачем тебе это знать?— Потому что ты мне нравишься.Марина резко остановилась и посмотрела в глаза мулату.— Ты это говоришь, потому что надеешься, что я буду платить тебе за любовь?— Мне не нужны твои деньги. Даже если бы ты предложила мне их, я бы не взял.— Почему? Ты же дал объявление! Раз уж ты решил продавать себя, так какая разница, кто тебе заплатит?— Никакой. Просто я не хочу, чтобы мне платила ты. Я предложил тебе прогуляться вовсе не для того, чтобы затащить тебя в постель. Тебе нужно было немного успокоиться.— Ты что, жалеешь меня? — вызывающе спросила Марина.— Скорее сочувствую.— Мне не нужно твое сочувствие. Ни твое, ни чье-либо еще.— Изображаешь сильную независимую женщину?— А я и есть сильная независимая женщина. К тому же я считаю сочувствие унизительным.— Только закомплексованные и не уверенные в себе люди считают сочувствие унизительным, — заметил Тамба. — Для меня способность к сочувствию — далеко не самое худшее человеческое качество. Ты совершенно напрасно нападаешь на меня. В данном случае тебе не нужно ни нападать, ни защищаться.— Похоже, ты живешь на другой планете, — вздохнула Марина. — В моем мире нападение — лучший способ защиты, а слово “сочувствие” давно вычеркнули из словарей.— Вряд ли этим стоит бравировать. Если бы твой мир тебя устраивал, ты не была бы здесь.— А как насчет того, чтобы продавать за деньги свое тело?— Это такая же работа, как продавать мазню бездарных художников, которые сами толком не понимают, что именно изображено на их картинах.— Ну, знаешь, это уже слишком, — возмутилась Буданова. — Можно подумать, что ты разбираешься в искусстве.— Я бы не осмелился называть искусством современные заменители гобеленов “Пастушка” или “Леда и лебедь”, которые “новые русские” развешивают по стенам, потому что кто-то сказал им, что это модно. Ответь, только честно: у тебя в квартире висят картины, подобные тем, которые ты выставляешь в своей галерее?— Нет, — со вздохом призналась Марина.— Вот видишь. Тебе самой не нравится мазня, которую ты продаешь, но ты зарабатываешь на ней деньги. Так что же плохого в том, что я зарабатываю на жизнь своим телом? У меня больная, парализованная мать. Я должен платить сиделке и массажистке, покупать лекарства и снимать квартиру. Работая по специальности, я не оплатил бы даже витамины. В наши времена диплом философского факультета МГУ уже не котируется. Конечно, я мог бы примкнуть к какой-нибудь бандитской группировке или начать приторговывать наркотиками, но вместо этого я танцую в стрип-клубе, возбуждая вульгарно накрашенных дамочек с толстыми задницами и кошельками. То, что я зарабатываю своим телом, еще не означает, что я продаю свою душу.— Извини, — сказала Марина. — Мне жаль, что твоя мать больна. Я не имела никакого права тебя осуждать. В отличие от тебя, я продаю свою душу.Мулат мягко обнял девушку за плечи.— Глупости все это, — сказал он. — Душу невозможно продать. Можно только на время позабыть о том, что она у тебя есть.— Хочешь, я объясню, почему я позвонила тебе? — неожиданно спросила Марина. — Я сделала это, потому что ненавижу мужчин. Я влюбилась в Егора как последняя дура, влюбилась в этого проклятого жиголо, которого интересовали только мои деньги. Ты не представляешь, через сколько унижений мне пришлось пройти. Эти его постоянные любовницы, пьянки, ссоры из-за денег. В конце концов я почувствовала, что дошла до предела. Когда я увидела твое объявление, меня вдруг охватило почти безумное желание купить себе мужчину, который за плату, как раб, будет выполнять все мои прихоти, выносить унижения, оскорбления, точно так же, как я терпела унижения от мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38