— Да этот алкоголик вчера плюхнулся мне на колени прямо в метро, схватил меня за шею и стал говорить непристойности.— Комплименты, — поправил ее Гоша. — И я вовсе не алкоголик.— Непристойности, — настаивала на своем Оля. — И еще вы мою книжку помяли.— Если вы из милиции, арестуйте этого типа, — обратилась к Юре Марина. — Я не потерплю в своей галерее пьяных дебоширов.— Он мой напарник, — пояснил Юра. — Он тоже из милиции. Нам нужно задать вам несколько вопросов."Неужели Егор не стал ждать неделю и уже заложил меня?” — мелькнуло в голове у Марины.От Юры не укрылось нервное движение губ и бледность, покрывшая лицо Будановой."Похоже, у красотки рыльце-то в пушку”, — подумал Демарин.— Я буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии адвоката, — решительно заявила Марина.— Но мы вас пока ни в чем не обвиняем, — сказал Юра.— Все равно.— Я адвокат, — вмешалась Оля. — Ваш брат может это подтвердить. Он приходил ко мне на прием.— Когда он к вам приходил? — резко повернулась к ней Марина.— Вчера. Не беспокойтесь. Все в порядке. “Подозрительная компания, — подумал Демарин. — Уж очень странно они себя ведут”.— Хорошо. Я поговорю с вами, — сказала Марина. — Пройдемте ко мне в кабинет. * * * Егор Буданов тосковал на узкой девичьей кровати в маленькой однокомнатной квартире его матери. Она на все лето уехала на дачу, оставив квартиру в полное его распоряжение. Но это обстоятельство не радовало бывшего диск-жокея.После роскошных апартаментов Марины материнская жилплощадь казалась Егору унылым и тесным сортиром, мрачной тюремной камерой, в которой он вынужден был временно пребывать по причине острого безденежья. Но ничего, скоро он получит все, что ему нужно. Рано или поздно, но он всегда получает то, чего добивается.Дребезжаще-блеющая трель старого телефонного аппарата заставила его вздрогнуть.— Это ты! — усмехнулся Егор в телефонную трубку. — Наконец-то! Я уже давно жду твоего звонка. Ну так как? Хорошо. Ровно в двенадцать я буду там. Договорились. Пока.Аккуратно положив трубку на рычаг, Егор хищно улыбнулся.— Я был уверен, что рано или поздно ты согласишься, — тихо пробормотал он. * * * — Что? Лилю Ужик и Сергея Вермеева убили? — с ужасом спросила Марина.— К сожалению, это так, — подтвердил Юра Демарин.— Поверить не могу!— Вы их хорошо знали? — спросил Гоша.— Лиля выставлялась у меня, а Вермеев был одним из постоянных покупателей. Кроме того, он рекламировал мою галерею в журнале “Bay!”.— Вы представляете, кто мог бы желать их смерти?— Насчет Лили мне ничего не известно, но не думаю, чтобы кто-то хотел ее убить. Скорее всего тут дело в Сергее. Вермеев был богатым человеком, а богатому человеку в России для того, чтобы умереть, совершенно не обязательно иметь врагов. Вы знаете это лучше, чем кто бы то ни было.— Как это произошло? — неожиданно вмешался Игорь.— Кто-то вошел в квартиру Вермеева и свернул шею издателю и его любовнице, — объяснил Гоша.— Как он вошел? — спросил Игорь. — Взломал дверь? Открыл ее отмычкой?— По-моему, допрос здесь ведем мы, — заметил Юра. — Эти детали относятся к тайне следствия и разглашению не подлежат.— Но мне-то вы можете сказать, — многозначительно улыбнулся Игорь.— Игорь! Не забывайся! — прикрикнула на него Марина."Только Аськи Каменской мне сейчас не хватает для полного счастья”, — подумала она.— Почему это вам мы можем сказать? — зацепился за его слова Юра.— Потому что мы честные и порядочные граждане, готовые помочь следствию, — вмешалась Оля. — Вполне возможно, если вы расскажете нам о некоторых деталях, мы сможем высказать определенные соображения по этому делу.— Нас не интересуют ваши соображения, — заявил Демарин. — Нам нужны только факты. А уж выводы мы сделаем сами.Гоша посмотрел на Олю влюбленными глазами. На трезвую голову вчерашняя случайная знакомая показалась ему еще более привлекательной.— Думаю, что кое-что мы можем рассказать, — сказал он. — Вряд ли тот факт, что мы поделимся информацией с адвокатом и свидетелями, что-либо изменит. Все равно журналисты в ближайшие часы все разнюхают.— Нет, — твердо сказал Юра.— Только один вопрос, — попросил Игорь. — У Вермеева наверняка был в квартире компьютер. В каком он был состоянии?— А почему вы спросили о компьютере? — мгновенно отреагировал Юра.— Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.— Компьютер был в порядке, — соврал Демарин. — Так почему вы об этом спросили?— Просто так.— Это не ответ.— Нормальный ответ.— Не люблю, когда мне врут. — Юра пристально посмотрел Игорю в глаза.— Я тоже не люблю, когда мне врут, — спокойно ответил тот. — Вы ведь соврали насчет компьютера.— С чего вы это взяли?— Догадался по выражению вашего лица. Прежде чем ответить, вы секунду колебались, прикидывая, стоит ли говорить правду или нет. Отвечая, вы неосознанным жестом поднесли руку к лицу. По этому жесту я понял, что вы решили соврать.— Здорово! — оценил Гоша.— Может быть, я и соврал. Но вы так и не ответили на мой вопрос.— Я ответил, — упрямо сказал Игорь. — Просто мне нравятся компьютеры. Вот я и спросил, что произошло с компьютером Вермеева.— Ерунда, — раздраженно сказал Юра. — Наверняка вы это сделали по какой-то другой причине.— Это всего лишь ваши домыслы, — медовым голоском произнесла Оля. — Вы ведь не можете этого доказать.— Спасибо за поддержку, — улыбнулся ей Игорь. * * * — Говорю тебе, у этой красотки рыльце в пушку, — убежденно произнес Юра Демарин. — Я готов побиться об заклад, что она причастна к убийствам.— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Гоша. — Только убийце может прийти в голову выставлять в своей галерее подобные картины. Меня не удивит, если какого-нибудь старичка-ветерана хватит инфаркт при виде “Мастурбатора, еще более великого” или “Эксгумации интеллекта”— Я серьезно, — обиделся Юра.— Я тоже серьезно. Эту Буданову стоило бы запереть в психушку вместе с ее художниками-извращенцами, а ключ выбросить в унитаз. Может, тогда наконец русская культура возродится.— С тобой явно не все в порядке, — разозлился Юра. — Мы расследуем двойное убийство, а ты, вместо того чтобы соображать, что к чему, изощряешься в остроумии. Если бы ты не пялился как последний идиот на эту пухленькую адвокатшу, то заметил бы, как побледнела Буданова, Узнав, что мы из милиции. Держу пари, что сообщение о смерти Вермеева и Ужик не было для нее неожиданностью.— Она не пухленькая. Она аппетитная, — мечтательно причмокнул губами Гоша.— Кто? — не сразу сообразил поглощенный мыслями об убийстве Демарин.— Адвокатша. Она аппетитная, как свежеиспеченная ватрушка.— Ты что, издеваешься надо мной? — окончательно озверел Юра. — Ты слушаешь или нет, что я тебе говорю?Крестовоздвиженский вздохнул, с грустью прогоняя прочь сероглазо-ватрушечный образ очаровательной Оленьки Кузиной. Он чуть ли не насильно всучил девушке номера своего домашнего и рабочего телефонов и теперь безнадежно гадал, позвонит она ему или не позвонит. Сосредоточиться на работе в такой ситуации было крайне трудно, но Гоша сделал над собой усилие, понимая, что еще немного — и его напарник окончательно потеряет терпение.— Конечно, я тебя слушаю. Тебе показалось, что владелица галереи побледнела, когда услышала, что мы из милиции.— Мне не показалось, что она побледнела. Она действительно побледнела, и у нее дрогнули губы. Было очевидно, что ей стоило больших усилий взять себя в руки. Только слепой мог этого не заметить.— Я заметил, — соврал Гоша. — Просто потом я немного отвлекся. Мало ли что она побледнела. Буданова — богатая дама, а слова “богатый” и “нарушитель закона” в русском языке являются синонимами. Было бы нелепо надеяться, что она встретит родную милицию объятиями и пламенными поцелуями.— Тут все гораздо серьезнее, чем просто нечистая совесть, — покачал головой Демарин. — Она даже не поинтересовалась, в чем дело, а сразу же потребовала адвоката. По странному стечению обстоятельств адвокат, вернее, адвокатша оказалась тут как тут, а брат Будановой заявил, что вчера он был на приеме у Кузиной в юридической консультации. Когда я поинтересовался, по какому поводу Филимонов обратился к юристу, он и Кузина категорически отказались отвечать на этот вопрос, ссылаясь на профессиональную тайну и добавив, что это не имеет ни малейшего отношения к делу, которое мы расследуем. Может быть, Филимонов узнал что-то подозрительное о сестре и решил проконсультироваться с адвокатом.— Пожалуй, стоит ее допросить, — мечтательно произнес Крестовоздвиженский. — Я мог бы отправиться к ней прямо сейчас.— Буданову действительно стоит допросить, — кивнул Юра. — Но только позже. Пока у нас нет никаких фактов, чтобы прижать ее к стене.— Буданову? — удивился Гоша. — Я имел в виду Кузину.— Кузину? Чего ради мы станем допрашивать адвоката, который вообще не имеет никакого отношения к этому делу? Что с тобой, в конце концов, происходит? Сначала напился, потом влюбился! Какого черта ты вообще пошел работать в милицию?Гоша виновато пожал плечами.Юра вздохнул и укоризненно покачал головой.— Ладно, — сказал он. — Раз уж ты окончательно потерял способность соображать, придется мне взять руководство на себя. Для начала мы проследим за Мариной Будановой. Рано или поздно она сама даст нам в руки оружие, которое мы сможем использовать против нее.— А что, если… — начал было Гоша.— Нет, нет и нет! — решительно оборвал его Демарин. — Даже не мечтай. За адвокатшей ты будешь следить в свободное от работы время. * * * — Поздравляю. Ты пользуешься успехом, — заметил Игорь Филимонов, когда они с Олей вновь остались одни.Оля с надеждой подняла на него глаза.— Что ты имеешь в виду?— Этот милиционер, Крестовоздвиженский, похоже, по уши влюбился в тебя.Кузина вздохнула. Она предпочла бы услышать нечто совсем другое.— Этого еще не хватало! В любом случае надеюсь, что больше никогда его не увижу.— Не получится, — покачал головой Игорь.— Почему? — удивилась Оля.— Он нам нужен. Влюбленность — это нечто вроде временного помешательства. Ты обратила внимание, с каким глупым видом Крестовоздвиженский пялился на тебя? Влюбленный мужчина — как теплый воск в руках умной женщины. С ним можно делать все, что угодно. Для начала ты выудишь у нашего Ромео всю известную милиции информацию по делу об убийстве Вермеева и Ужик.— Зачем это тебе?— Как зачем? Ты что, забыла, ведь я работаю под прикрытием? В данный момент я не майор Каменская, а Игорь Филимонов и, к сожалению, не могу воспользоваться своими связями в УВД. Это слишком опасно. Спрут коррупции поразил все слои общества. В наше время никому нельзя доверять, даже сотрудникам правоохранительных органов.— Спрут коррупции? А чертики тебе еще не мерещатся? — поинтересовалась Кузина.— Какие чертики? — удивился Игорь.— Не обращай внимания. Это я так.— Так ты согласна заняться Крестовоздвиженским?— За что мне все это? — простонала Оля, закрывая глаза.Филимонов укоризненно посмотрел на нее.— Ты юрист, — торжественно произнес он. — Вспомни о своем долге перед обществом и государством, которое тебя взрастило и вскормило. Мы не можем позволить, чтобы убийцы разгуливали по улицам, истребляя невинных граждан. Подумай о страданиях родственников убитых. Если у тебя есть хоть капля гражданской ответственности, ты не должна оставаться равнодушной. Если ты настолько несознательна, что не можешь пококетничать с Крестовоздвиженским в интересах дела, прошу тебя, сделай это ради меня.Кузина тихо выругалась сквозь зубы.— Что ты сказала?— Ничего, — вздохнула девушка. — Так и быть, я сделаю это для тебя, но, учти, я пожертвую собой отнюдь не бескорыстно.— Я что, снова должен буду тебя поцеловать? — с плохо скрываемым отвращением спросил Игорь.— Еще хуже, — ухмыльнулась Оля. — Для начала мы с тобой поужинаем в ресторане, а потом отправимся танцевать. Не забывай, что по легенде я теперь твоя подружка со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями.— Ты шантажистка, — сказал Игорь.— Возможно, тебя утешит мысль о том, что ты делаешь это ради своей страны, — утешила его Кузина. — Общественный долг и все такое прочее. Ведь Анастасия Каменская — это образец мужества и гражданского сознания как для работников правоохранительных органов, так и для всех граждан нашей необъятной родины.— Иногда мне хочется об этом забыть, — с легким вздохом произнес Филимонов. * * * "Мерседес” Марины Будановой затормозил перед стриптиз-клубом “Содом и Гоморра”, сверкающим неоновыми огнями рекламы.Поправив перед зеркальцем макияж и прическу, Марина вышла из машины и решительно направилась к дверям порочного заведения. Охранники у входа с одобрением присвистнули при виде искрящегося пурпурного платья от Баленсиага, как перчатка обтягивающего стройное тело владелицы картинной галереи.После свежей прохлады ночного воздуха атмосфера клуба показалась Марине раскаленной, как сковороды ада. Дело было даже не в температуре. Воздух был настолько наэлектризован зрительскими эмоциями, что казалось, еще чуть-чуть — и по залу поплывут сверкающие золотистые сферы шаровых молний.На сцене, фальшиво имитируя сексуальный экстаз, резко двигали бедрами трое высоких загорелых культуристов. Их мышцы были перекачаны настолько, что Марине захотелось срезать с них лишние килограммы из чистого сострадания к качкам, вынужденным таскать на себе такую тяжесть. На стриптизерах остались только узенькие полосочки золотистых плавок. Дразнящими движениями культуристы слегка сдвигали их вниз, а затем, к разочарованию зрительниц, вновь возвращали на место, подогревая ажиотаж, царящий в зале.Женщины за столиками стонали от восторга, неуклюже размахивая руками в такт мелодии. Свист, завывание и улюлюканье дамского контингента почти заглушали бьющую по ушам музыку в стиле “техно”. Наиболее раскрепощенные леди стягивали с себя дорогие кружевные трусики и, раскрутив их над головой, как пращу швыряли на сцену.Культуристы, не прерывая танца, подбирали разноцветные прозрачные треугольнички и, проведя ими несколько раз по груди, бедрам или ли-ЦУ, бросали предметы дамского туалета обратно в зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38