Но я отлично понимаю твоего товарища, который ушел из полиции.
– Колльберга?
– Он вообще славный мужик. И жена его мне нравится. Так вот, по-моему, он сделал правильно. Понял, что полицейское ведомство главным образом терроризирует две категории людей – социалистов и тех, кого сокрушило классовое общество. И поступил так, как требовали его совесть и убеждения.
– А по-моему, он поступил неправильно. Если все порядочные полицейские уйдут, потому что принимают на себя вину других, останутся одни болваны и дерьмо. Кстати, мы с тобой этот вопрос уже обсуждали раньше.
– Мы почти все уже обсуждали раньше. Верно? Он кивнул.
– Но ты сам задал конкретный вопрос, и теперь я тебе отвечу. Просто хотела сперва кое-что прояснить. Да, дорогой, по-моему, ты допустил ошибку. Что было бы, если бы ты отказался?
– Мне приказали бы.
– А если бы ты не подчинился приказу?
Мартин Бек пожал плечами. Он здорово устал, но этот разговор был важен для него.
– Возможно, меня отстранили бы от должности. Хотя, по чести говоря, вряд ли. Но задание поручили бы другому, это уж точно.
– Кому?
– Вероятно, Стигу Мальму, члену коллегии. Моему так называемому шефу и непосредственному начальнику.
– А он справился бы с этой задачей хуже тебя? Конечно, хуже. И все же мне кажется, вот так, по первому впечатлению, что надо было отказаться. Такое у меня чувство. Чувства анализировать трудно. Но я попробую. Наше правительство, якобы представляющее народ, приглашает заклятого реакционера, к тому же едва не ставшего президентом. Если бы его выбрали, вероятно, сейчас шла бы глобальная война. И такого типа будут принимать как почетного гостя. Кабинет министров во главе с премьером будет учтиво беседовать с ним о депрессии, о ценах на нефть и заверять, что старая, добрая нейтральная Швеция остается надежным оплотом борьбы против коммунизма. Его угостят шикарным обедом, он встретится с нашей так называемой оппозицией, которая представляет те же капиталистические интересы, что и правительство, только несколько откровеннее. Дальше ему предстоит завтрак с нашим марионеточным королем. И все это время его будут охранять так тщательно, так тщательно, что он, скорее всего, не увидит ни одного демонстранта и даже не будет знать о существовании недовольных, если ему не расскажут о них наша сепо или ЦРУ. Разве что заметит, что Херманссон не пришел на парадный обед.
– Тут ты ошибаешься. Демонстрантов не будут разгонять.
– Если правительство не струсит и не дезавуирует тебя. А что ты сделаешь, если премьер вдруг позвонит и скажет, чтобы всех демонстрантов отвезли на стадион Росунда и подержали там?
– Вот тогда я и впрямь откажусь.
Она долго смотрела на него, положив подбородок на поджатые колени и обхватив руками лодыжки. Ее волосы лохматились после бани.
Он думал о том, что она красивая женщина.
Наконец Рея сказала:
– Ты хороший человек, Мартин. Но работа у тебя гнусная. Кто эти люди, которых ты сажаешь за убийство и другие преступления? Взять хоть последний раз. Несчастный работяга решил дать сдачи капиталистической свинье, испортившей ему жизнь. Какое наказание его ждет?
– Двенадцать лет, полагаю.
– Двенадцать лет, – повторила она. – Что ж, может быть, он и не жалеет.
Лицо Реи помрачнело. И она, как это с ней часто бывало, вдруг заговорила о другом.
– Дети у Сары на четвертом этаже, поэтому можешь спать и не бояться, что они затеют прыгать у тебя на животе. Разве только я на тебя наступлю, когда буду ложиться.
Это случалось не раз, когда она ложилась позже него. Тут же Рея вернулась к прежней теме.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что на совести этого высокочтимого гостя десятки тысяч жизней. Он был одним из тех, кто особенно горячо ратовал за стратегические бомбардировки Северного Вьетнама. Проявил себя еще во время войны в Корее, поддерживал Макартура, когда тот предложил сбросить на Китай водородную бомбу. Мартин Бек кивнул.
– Знаю.
И с трудом подавил зевок.
– Ступай-ка ты в кровать, – решительно распорядилась она. – Утром накормлю завтраком. В котором часу тебя поднимать?
– В семь.
– Ладно.
Мартин Бек лег и почти мгновенно уснул.
Рея некоторое время возилась на кухне, потом вошла в спальню и поцеловала его в лоб. Он не реагировал.
В квартире было тепло, она сняла свитер и забралась с книжкой в любимое кресло. Со сном у нее обстояло плохо, часто она не могла уснуть почти до утра. Бессонница – противный недуг, человек становится раздражительным и неуравновешенным. Раньше Рея пыталась бороться с ней красным вином, теперь же, чтобы время зря не пропадало, читала по ночам всякие скучные рефераты.
Рея Нильсен была любопытна и не стеснялась своего любопытства. Перечитав работу об исследовании личности, которую сама же написала несколько лет назад, она осмотрелась и заметила портфель Мартина Бека.
Недолго думая, открыла его и с интересом принялась изучать бумаги. Под конец достала папку, которую Мартин Бек перед самым уходом получил от Гюнвальда Ларссона.
Долго штудировала ее содержимое с напряженным вниманием и не без удивления.
Потом убрала все бумаги обратно в портфель и направилась к кровати.
Ложась, она наступила на Мартина Бека, но он спал так крепко, что ничего не почувствовал.
Она легла лицом к нему.
XV
Мартин Бек ждал осложнений, и они начались уже на другое утро.
Эрик Мёллер собственной персоной вошел в кабинет и бросил на стол Меландера пачку бумаг, размноженных фотостатом.
– Вот наши планы ближней охраны, – сказал он. – Все готово. Мы привлекаем четыреста человек, поэтому я вызываю людей из провинции и~
Меландер ждал продолжения, спокойно покуривая трубку.
– ~и из других мест.
– Каких других мест?
Мёллер не ответил. Вместо этого он спросил:
– Бек здесь?
Меландер показал черенком трубки.
Мартин Бек, Гюнвальд Ларссон и Скакке находились тут же. Они явно о чем-то беседовали, но замолчали, как только вошел шеф сепо. Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон приветствовали его кивком, Скакке нерешительно произнес:
– Здорово.
Как обычно, Мёллер слегка запыхался. Сев на свободный стул, он ослабил поясной ремень и вытер пот со лба относительно чистым носовым платком.
– Возникло новое, хотя и не совсем неожиданное, затруднение, – сообщил он.
– Вот как, – произнес Мартин Бек.
Мёллер достал расческу и попытался усмирить свой непокорный рыжий венчик. Без особого успеха. Наконец продолжил:
– Так вот, нами получены надежные данные из соседних стран, в первую очередь из Норвегии и Дании, что оттуда собираются приехать тысячи организованных демонстрантов. Целые пассажирские составы, но главным образом автобусы. И, конечно, личные машины.
– Вот как.
– Я пришел к вам, чтобы внести серьезное предложение.
– Ага.
– А именно чтобы нам было разрешено остановить все эти группы на границе и отправить их обратно по домам.
Гюнвальд Ларссон до сих пор молчал. Тут он ударил ладонью по столу и очень громко сказал:
– Нет!
– Итак, я жду разрешения, – невозмутимо произнес Мёллер.
– Ты слышал ответ, – сказал Мартин Бек.
– Я думал, ты здесь начальник.
– Я разделяю мнение Гюнвальда.
– Мне кажется, вы не совсем понимаете ситуацию, – настаивал шеф сепо. – Один бог знает, сколько у нас будет собственных демонстрантов.
– А он знает? – спросил Гюнвальд Ларссон. – Тогда ты ошибся адресом. Церковь находится на Хантверкаргатан.
– Не одна тысяча, – как ни в чем не бывало продолжал Мёллер. – Всей нашей охране общественного порядка придется засучить рукава. В Норвегии, а тем более в Дании действуют многочисленные левые молодежные организации под видом сторонников существующего правительства Южного Вьетнама и под другими, более коварными и менее приметными личинами. У нас попросту не хватает сил, чтобы еще и с ними управиться.
– Хватит, – сказал Мартин Бек. – Начальник охраны порядка не боится.
– Я тоже не боюсь, – отозвался Мёллер. – Вообще я никогда не боюсь. Но я за то, чтобы дело было поставлено основательно. Мы делаем все, чтобы уберечь сенатора, и я не желаю, чтобы его осаждали фанатические антиобщественные элементы из трех стран. Кстати, план действий сил охраны порядка не внушает мне доверия. Кто гарантирует, что он будет выполнен?
– Мы гарантируем, – сказал Мартин Бек. – Твоя задача, насколько мне известно, обеспечить ближнюю охрану.
Мёллер отпустил ремень еще на одну дырочку.
– Знаю. Наши планы готовы. Я только что положил их на стол Меландера. Возможно, мне понадобится специальный отряд на время церемонии с венком. Когда гость выйдет из бронированной машины и будет особенно уязвим. Но с этим мы справимся. На худой конец, вы мне выделите людей.
– Вот именно, на худой конец, – сказал Гюнвальд Ларссон.
– Но первый вопрос важнее. Я обратился к вам с официальным предложением, вы отказываете. Без обоснования.
– Будут тебе обоснования, – сказал Мартин Бек. – За этим дело не станет.
Он посмотрел на Гюнвальда Ларссона, и тот подхватил:
– Во-первых, твои идеи противоречат нашему пониманию права на демонстрации. Демонстрации разрешены законом.
– Если они проходят мирно.
– В большинстве случаев, когда они не проходили мирно, стычки были вызваны провокациями со стороны полиции. Причем нередко насилие применяла только сама полиция.
– Это неправда, – заявил Мёллер с убежденностью заядлого лжеца.
Ему бы политиком быть, подумал Мартин Бек. Вслух он сказал:
– Мы хотим, чтобы на этот раз вышло иначе. В твоем плане есть еще одна принципиальная ошибка.
– Это какая же?
– Сотрудничество Северных стран предусматривает, в частности, право граждан свободно передвигаться по всей Скандинавии. Это право закреплено в постановлении об открытых границах. Помешать, например, группе демонстрантов из Дании въехать в страну – значит нарушить условия скандинавского сотрудничества, пойти против конвенции Северного совета. Надо ли напоминать тебе, что Швеция подписала эту конвенцию.
– Скандинавское сотрудничество, ха. Оно не мешает нам строить атомную электростанцию чуть ли не в городской черте Копенгагена. Не спрашивая датчан. Когда я был там на прошлой неделе, убедился, что из Северной гавани отчетливо видно атомную станцию в Барсебеке. Даже без бинокля.
– По-твоему, это неправильно? – мягко осведомился Гюнвальд Ларссон.
– Это не входит в мою компетенцию, – ответил шеф секретной полиции. – Просто к слову пришлось, поскольку Мартин Бек тут начал разглагольствовать о скандинавском сотрудничестве.
Он встал и остановился перед Мартином Беком, чуть не касаясь его животом.
– Значит, вы говорите – нет? Я спрашиваю в последний раз.
– Категорически, – сказал Мартин Бек. – В этом вопросе мы непоколебимы.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что над тобой есть начальники.
– В данный момент – нет, – ответил Мартин Бек. – В этом вопросе я никому не подчинен.
– Господа склонны хорохориться в данный момент, – ровным голосом произнес Мёллер. – Но придут другие времена. И, может быть, очень скоро.
Он ушел не простившись.
– Ну и что он теперь сделает? – спросил Бенни Скакке. Гюнвальд Ларссон пожал плечами.
– Небось пойдет в цепу, побеседует с Мальмом и начальником управления. А там будет видно.
Им не пришлось долго ждать.
Через четверть часа зазвонил телефон. Скакке поднял трубку.
– Член коллегии, – сообщил он, прикрывая ладонью микрофон.
Гюнвальд Ларссон взял у него трубку.
– Говорит Мальм, – услышал он. – Эрик Мёллер только что был здесь. Считает, что вы пренебрегаете его доводами.
– Мёллер может катиться, – ответил Гюнвальд Ларссон. – А что сказал по этому поводу главный псих?
– Шеф? Он на своей даче. Улетел вчера вечером. Дача начальника ЦПУ находилась в заповеднике, что всем казалось весьма странным, а кое-кому даже потешным.
– Забился в свою нору? – удивленно произнес Гюнвальд Ларссон. – В такую минуту?
– Да. Он вчера устал и нервничал. Сказал, что хочет все продумать спокойно, без помех. Его тяготит ответственность.
– Поцелуй ты меня~ – сказал Гюнвальд Ларссон.
– Что за грубые выражения, Ларссон. Так или иначе, шеф явно был не в своей тарелке.
– И отыгрался на тебе? Мальм не сразу ответил:
– Да.
– Ты не пробовал рассказать ему про бардаки? И раковые шейки?
– Рассказал, он даже не улыбнулся.
– Очевидно, ты не сумел правильно изложить суть дела. Мартин Бек и Скакке слушали реплики Гюнвальда Ларссона не без удивления.
– Возможно, – сказал Мальм. – Во всяком случае, я хочу вам напомнить, что Мёллер официально возглавляет службу безопасности страны. Нельзя им пренебрегать.
– Нельзя? Для меня он что есть, что нет его.
– Я и сам считаю, что вы приняли неверное решение.
– Ты считаешь? Но ведь это наше дело, верно?
– Так или иначе, он теперь обратится прямо в правительство. Считаю своим долгом довести об этом до вашего сведения как член оперативного центра, ответственный за связь.
– Правильно, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Ты блестяще справился со своей задачей. Спасибо.
Он положил трубку. Остальные вопросительно смотрели на него.
– Начальник цепу находится на своей даче и размышляет над своей ответственностью. За углом дачи, надо думать, стоит наготове полицейский вертолет. А Мёллер побежал в правительство.
– Гм-м, – пробурчал Мартин Бек.
– А при чем тут раковые шейки? – поинтересовался Скакке.
– Слишком глупо, чтобы повторять, и слишком долго объяснять, – лаконично ответил Гюнвальд Ларссон.
Он посмотрел на свой хронометр.
– Нам пора, не то опоздаем, – сказал он Мартину Беку. Мартин Бек кивнул и надел куртку. Они направились к двери. По пути Мартин Бек спросил Меландера:
– Ты уже посмотрел Мёллеров план ближней охраны?
– Только что кончил.
– Ну и?
Меландер прочищал свою трубку.
– Выглядит вполне толково.
– И то хлеб, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Но на твоем месте я посмотрел бы еще раз.
– Я так и собирался сделать, – ответил Меландер. Когда Стиг Мальм через два часа позвонил опять, Бенни Скакке был один в штабе. Меландер ушел в уборную, Рённ – на задание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46