Впрочем, так поступали во всех школах, где Мур учился прежде, и он к этому привык. Зато у него появилось много друзей. И все же Мур чувствовал себя одиноким и потерянным. Поэтому он держался за сестру, ведь больше родных у него не было, а вечно занятая Гвендолен вела себя с братом нетерпеливо и раздраженно. Крикнув «Отстань, Мур, не до тебя…» и, сложив тетради в папку для нот, она убегала на урок к их соседу мистеру Ноструму.Тот с радостью согласился учить Гвендолен в обмен на письма. Миссис Шарп приносила ему по письму каждую четверть, и начала она с последнего.— Все сразу нельзя, а то у него глаза разгорятся, — объясняла она детям. — Оставим самое лучшее под конец.Училась Гвендолен блестяще. Она оказалась такой многообещающей колдуньей, что сдала экзамен по волшебству второго уровня, перескочив через первый. Сразу после Рождества ей удалось сдать экзамены сразу третьего и четвертого уровней, и в начале лета она уже вовсю изучала углубленный курс магии. Мистер Нострум считал Гвендолен своей любимой ученицей (так во всяком случае он говорил миссис Шарп), а она после его уроков выглядела счастливой, довольной и сияющей. Дважды в неделю по вечерам, с тетрадями по волшебству под мышкой, Гвендолен отправлялась на уроки колдовства так же, как ее сверстницы ходят на уроки музыки. Кстати, отчитываясь перед городским советом о потраченных средствах, миссис Шарп сообщила, что Гвендолен занимается музыкой. Поскольку мистер Нострум ничего не получал в уплату, кроме писем, Мур счел этот поступок миссис Шарп бесчестным.— Ну должна же я хоть что-то отложить на старость? — ворчала на мальчика миссис Шарп. — Я ведь, кажется, никаких доходов от вас не имею. А надежды на то, что твоя сестра вспомнит обо мне, когда вырастет и прославится, у меня тоже нет. Да уж, тут у меня нет никаких иллюзий!«Может, миссис Шарп и права», — думал Мур. Он немного жалел ее, ведь она и вправду хорошо к нему относилась; к тому же он понимал, что ведьма она посредственная. Звание «дипломированной ведьмы», которым, судя по аттестату в гостиной, обладала миссис Шарп, означало в магии самую низшую ступень. Люди пользовались колдовскими услугами миссис Шарп только в том случае, если не могли позволить себе визит к какой-нибудь из трех ведьм высшей категории, обитавших по соседству. Поэтому миссис Шарп сводила концы с концами в основном благодаря мистеру Ларкинсу. Она поставляла для его лавки «экзотический ассортимент», то есть заморские диковины, необходимые для магических ритуалов, причем добывала она их аж в самом Лондоне. Миссис Шарп очень гордилась своими лондонскими связями.— О да, — то и дело хвасталась она Гвендолен, — уж чего-чего, а связей у меня хватает. Стоит мне только попросить, и мне достанут фунт драконьей крови, хотя это и противозаконно. Так что, пока ты со мной, нужда тебе не грозит.Хотя миссис Шарп и не слишком рассчитывала на благодарность Гвендолен, она все-таки надеялась управлять ее делами, когда та вырастет. Во всяком случае, так казалось Муру. И ему становилось жаль миссис Шарп, ведь он был уверен, что когда Гвендолен прославится, она выбросит свою благодетельницу, как старое платье. И Мур говорил миссис Шарп; «Я позабочусь о вас». Он немножко кривил душой, но чувствовал, что должен это сказать.Миссис Шарп была тронута и договорилась о настоящих уроках музыки для Мура.— Теперь этот мэр уже не сможет ко мне придраться, — радовалась она, надеясь убить одним выстрелом двух зайцев.Мур начал осваивать игру на скрипке, — как ему казалось, небезуспешно. Он прилежно занимался, но не мог понять, почему соседи сверху всегда стучат в пол, стоит ему взяться за инструмент. Зато миссис Шарп, которой медведь на ухо наступил, кивала и улыбалась, слушая гаммы и этюды своего воспитанника, и всячески поощряла его к дальнейшим занятиям.Однажды вечером Мур мирно музицировал, как вдруг ворвалась Гвендолен и выкрикнула ему в лицо заклинание. В тот же миг Мур с ужасом обнаружил, что его скрипка превратилась в большую полосатую кошку. Он держал ее за хвост, кошачья голова уткнулась ему в подбородок, а смычком он водил по кошачьей спине. Мур тут же отпустил кошку, но она все-таки успела укусить его за подбородок и больно поцарапать.— Почему ты это сделала? — опешил Мур.Кошка пристально смотрела на него, выгнув спину дугой.— Да потому, что скрипка твоя визжит, как драная кошка! — крикнула Гвендолен, — Хватит с меня! Кис-кис-кис!Впрочем, Гвендолен кошке тоже не понравилась. Царапнув протянутую руку и получив в ответ шлепок, кошка с мяуканьем бросилась вон из комнаты. Мур бросился вдогонку, вопя: «Стой! Ты же моя скрипка! Стой!» — но ей удалось улизнуть. На этом занятиям музыкой пришел конец.Такое проявление таланта Гвендолен произвело большое впечатление на миссис Шарп. Она даже забралась на стул во дворе, чтобы через забор рассказать мистеру Ноструму об успехах его ученицы. Вскоре об истории со скрипкой узнали все ведьмы и чародеи в округе.А колдунов в этих местах было пруд пруди. Представители одного ремесла вообще любят селиться по соседству. Если Мур выходил из передней двери и сворачивал направо по улице Шабаша, то на пути ему встречались следующие вывески: «Ведьма высшей категории» (три раза), «Черная магия для Вас» (два раза), «Гадалка», «Прорицатель» и «Усердный Маг». А выйдя из дому и повернув налево, Мур шел мимо «Уроков колдовства» мистера Нострума, «Предсказаний судьбы», «Волшебства на все случаи жизни», «Ясновидящей» и, наконец, магазина мистера Ларкинса. Воздух на этой и нескольких соседних улицах был прямо-таки пропитан магией.Соседи отнеслись к Гвендолен с живым и дружеским интересом. История со скрипкой пользовалась у них огромным успехом. Кошка стала всеобщей любимицей, а назвали ее, конечно же, Скрипкой. И хотя она по-прежнему вела себя капризно и недружелюбно, недостатка в еде не испытывала, А уж Гвендолен все просто обожали. Мистер Ларкинс дарил ей подарки. Усердный Маг, мускулистый, вечно небритый молодой мужчина, увидев Гвендолен в окно, выбегал из дому, чтобы угостить ее леденцами. Ведьмы всех мастей то и дело выискивали для нее простые заклинания. У Гвендолен их потуги вызывали глубокое презрение.— Я им что, дитя малое, что ли? Да я сто лет назад все это проходила! — фыркала Гвендолен, отбрасывая листок с очередным заклинанием, так старательно добытым добросердечными колдуньями.Миссис Шарп, бережливо относившаяся ко всему колдовскому, обычно аккуратно складывала заклинания и прятала их в потайном месте. Но пару раз она забыла это сделать, и они попались на глаза Муру. Искушение испробовать их было слишком велико, ведь ему так хотелось хоть чуточку волшебных способностей сестры. Он всегда считал, что у него позднее развитие, а значит, в один прекрасный день произнесенное им заклинание сработает. Увы, этого не произошло — Муру не удалось даже превратить медные пуговицы в золотые, чего ему страшно хотелось.Предсказатели судьбы тоже дарили Гвендолен подарки. От Прорицателя она получила старинный хрустальный шар, а от Гадалки колоду карт. Предсказатель будущего предсказал ей… будущее. Гвендолен вернулась от него сияющая и возбужденная.— Я буду знаменитой! Он сказал, я буду править миром, если выберу верный путь! — крикнула она брату с порога.Хотя Мур не сомневался, что Гвендолен прославится, он не очень-то понимал, как ей удастся править миром.— Даже если бы ты вышла замуж за короля, ты могла бы властвовать только в одной стране, — возразил он сестре. — В любом случае ты опоздала — принц Уэльский женился в прошлом году.— Дурачок, полно других способов! — парировала Гвендолен. — Для начала кое— какие идеи есть у мистера Нострума. Конечно, мой путь не будет усыпан розами. Мне придется пережить тяжелую полосу и встретиться с могущественным Темным Незнакомцем. Но когда он сказал, что я буду править, мои пальцы задрожали, и я почувствовала — это правда! — Гвендолен была безгранично уверена в себе.На следующий день пришел черед Мура узнать свою судьбу: Ясновидящая (мисс Ларкинс) пригласила его к себе домой. Глава вторая Приглашение мисс Ларкинс встревожило Мура. Ясновидящая приходилась дочерью мистеру Ларкинсу, хозяину лавки. Юная, хорошенькая мисс Ларкинс была жгуче-рыжей. Волосы она носила собранными в узел на затылке, но отдельные огненные завитки выбивались и очаровательно переплетались с сережками, напоминая кольца для попугаев. Она слыла весьма одаренной ясновидящей и была всеобщей любимицей, пока, после проделки со скрипкой, ее место не заняла Гвендолен. Мур вспомнил, что еще его мама дарила мисс Ларкинс подарки, и сообразил: она предлагает предсказать его судьбу из зависти к успехам Гвендолен.— Нет. Большое спасибо, но мне это не нужно, — произнес Мур, пятясь от столика мисс Ларкинс, заваленного всякой всячиной, какую обычно используют гадалки. — У меня и так все в порядке, и я не хочу ничего знать. Но мисс Ларкинс придвинулась к нему и взяла его за плечи. Мур вздрогнул. От нее исходил дурманящий аромат фиалок, ее серьги позвякивали, как наручники, а корсет зловеще поскрипывал.— Глупый мальчишка! — зазвучал глубокий переливчатый голос девушки. — Я не причиню тебе вреда. Я просто хочу знать. — Но… но я не хочу, — бормотал Мур, изо всех сил пытаясь вырваться от нее.— Не дергайся, — прошептала мисс Ларкинс, стараясь поглубже заглянуть в глаза Муру.Мур поспешно зажмурился и начал что есть мочи выкручиваться из цепких объятий мисс Ларкинс. Он уже почти вырвался, но тут она погрузилась в какой-то транс. Мур почувствовал, что она держит его с такой силой, какую трудно было бы ожидать даже от Усердного Мага. Открыв глаза, Мур удивился еще больше: мисс Ларкинс смотрела пустыми глазами, ее тело раскачивалось взад-вперед, а корсет скрипел, как старые двери на сквозняке.— Ну пожалуйста, отпустите! — взмолился Мур.Но мисс Ларкинс едва ли его слышала. Он вцепился в пальцы, сжимавшие его плечи, и попытался отогнуть их. Но эти пальцы будто приросли к нему. Только и оставалось что беспомощно смотреть в ее безучастные глаза.Мисс Ларкинс открыла рот, и раздался голос совершенно другого человека — мужской голос, живой и участливый.— Да у меня просто камень с души свалился, парень, — услышал Мур. Голос звучал удовлетворенно. — Тебя ждут большие перемены. Но ты вел себя слишком безрассудно — четыре уже истрачены, и осталось пять. Будь осторожен. Ты хоть знаешь, что тебе грозит опасность по крайней мере с двух сторон?Голос смолк. Между тем Мур от испуга не смел пошевелиться. Ему оставалось только ждать, пока мисс Ларкинс придет в себя. А когда это наконец случилось, она зевнула и сняла руку с его плеча, чтобы изящно прикрыть рот ладошкой.— Ну вот, — произнесла она обычным голосом. — Вот и все. Так что я говорила?Когда Мур понял, что мисс Ларкинс понятия не имеет о сказанном ею самой минуту назад, по спине у него побежали мурашки. Ему захотелось только одного — удрать отсюда. Он ринулся к двери.Но мисс Ларкинс бросилась за ним, снова схватила его за плечи и хорошенько встряхнула.— Что я сказала? Отвечай! Да отвечай же!Она трясла его так сильно, что ее прическа растрепалась и рыжие волосы повисли спутанными прядями. Ее корсет скрипел, как тюремные нары. Мисс Ларкинс была ужасна.— Каким голосом я говорила? — допытывалась она.— Му… мужским, — запинаясь, ответил Мур, — Таким приятным и… серьезным.Этот ответ, казалось, ошарашил девушку.— Мужским? Не Бобби или Доддо… то есть, я хочу сказать, не детским голосом?— Нет, — пролепетал Мур.— Как странно! Я никогда не говорю мужским голосом. И что же ты услышал?Мур повторил услышанное. Ему казалось, он бы и в девяносто лет не забыл об этом. Он утешался только тем, что мисс Ларкинс озадачена не меньше его.— Пожалуй, это было предупреждение, — неуверенно произнесла она, явно разочарованная. — И больше ничего? Ни слова о твоей сестре?— Нет, ни слова, — подтвердил Мур.— Ну что ж, тут ничего не попишешь, — с досадой проговорила мисс Ларкинс, снова отпуская мальчика — на сей раз чтобы поправить волосы.Убедившись, что девушка всецело занята своими волосами, Мур пустился в бегство. Вне себя от испуга и волнения, он пулей вылетел из дома мисс Ларкинс.И почти тут же — из огня да в полымя — угодил в лапы к двум другим волшебникам.— А вот и юный Эрик Чант, — воскликнул мистер Нострум, приближаясь к нему по тротуару. — Скажи-ка, мой юный друг, знаком ли ты с моим братом Уильямом?Мур снова оказался в неволе (правда, на сей раз его просто взяли за локоть). Мур попытался улыбнуться. И не то чтоб ему не нравился мистер Нострум — скорее, его смущал тот шутливый тон, которым колдун к нему обращался. Он через каждое слово называл Мура «юным Чантом», и тот не знал, как на это ответить. Мистер Нострум был низкорослым и пухлым и уже начал седеть. Вдобавок ко всему он косил на левый глаз, что несколько затрудняло общение с ним. Например, Мур никак не мог понять, смотрит ли колдун на него, слушает ли его или нет. Казалось, мысль мистера Нострума бродит там же, куда устремлен его косящий глаз.— Да, да, мы уже встречались с вашим братом, — напомнил Мур колдуну.Мур видел мистера Уильяма Нострума почти каждый месяц — тот регулярно навещал своего брата. Преуспевающий волшебник, он жил и практиковал в Истборне. Если верить миссис Шарп, мистер Генри Нострум жил за счет своего обеспеченного брата, выпрашивая у него не только деньги, но и хорошие, проверенные заклинания.Как бы там ни было, беседовать с мистером Уильямом Нострумом оказалось еще труднее, чем с его братом. Он был раза в полтора крупнее мистера Генри, всегда носил визитку, а на его вздувшейся пузырем жилетке красовалась толстая серебряная цепочка для часов. Во всем остальном мистер Уильям ничем не отличался от брата — разве что косил на оба глаза. Мур никак не мог понять, видит ли тот что-нибудь вообще.— Как поживаете? — вежливо обратился к нему мальчик.— Прекрасно, — мрачно ответил мистер Уильям, словно давая понять, что на самом деле поживает очень скверно.Мистер Генри Нострум посмотрел на брата, словно прося прощения.
1 2 3 4