Каталог огромен, рекомедую всем 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Сканирование, распознавание, вычитка — Глюк Файнридера
«Фитцью Л. Шпионка Гарриет»: Центр «Нарния»; М.; 2003
ISBN 5-901975-06-5
Оригинал: Louise Fitzhugh, “Harriet the Spy”, 1964
Перевод: Ольга Бухина
Аннотация
Каково быть писателем? А писателем и шпионом? С одной стороны, это интересно, потому что у тебя есть свой Город, свой маршрут, свои объекты наблюдения, в число которых попали и друзья, а главное — блокнот, в котором записано ВСЕ про каждого. С другой стороны, быть писателем трудно, потому что те же друзья, узнав о блокноте, открывают «Клуб ловцов шпионов» и начинают преследовать тебя. И возникает вопрос: что проку знать все про всех на свете, если ты не знаешь, что с этим делать?
Луис ФИТЦХЬЮ
ШПИОНКА ГАРРИЕТ
Книга первая


Глава первая
Гарриет пыталась объяснить Спорти, как играть в Город:
— Пойми, сначала придумываешь название Города. Потом записываешь имена всех жителей. Только не слишком много имен, а то будет трудно играть. Ну, скажем, двадцать пять.
— Угу, — Спорти подбрасывал футбольный мяч. Дети стояли во дворе дома, где жила Гарриет, на Восточной Восемьдесят Седьмой улице Манхеттена.
— Теперь, когда ты знаешь, кто там живет, надо придумать, чем они занимаются. Мистер Чарльз Хенли, к примеру, владелец автозаправки на углу, — задумчиво продолжала Гарриет, притулившись спиной к большому дереву. Она так низко склонилась над блокнотом, что ее прямые волосы касались страниц.
— А как насчет погонять мяч? — спросил Спорти.
— Слушай, Спорти, в такую игру ты еще не играл, это очень здорово. Вот тут, у подножья горы, автозаправка. Ну, если там что-нибудь произойдет, ты знаешь, где она находится.
Спорти взял мяч под мышку и придвинулся к девочке.
— Так тут же ничего нет, кроме дерева и корней. Откуда ты взяла гору?
— Вот тут гора. Отныне и навеки это гора. Усек? — Гарриет уставилась на мальчика.
Спорти шагнул назад.
— По мне, так вылитый корень дерева, — пробормотал он.
Гарриет откинула волосы и серьезно взглянула на него:
— Слушай, Спорти, ты кем собираешься быть, когда вырастешь?
— Ну как, кем? Сама знаешь — футболистом.
— Ну да, а я писательницей. И если я говорю, тут гора, значит, тут гора, — весьма довольная собой, она снова уткнулась в блокнот и занялась своим Городом.
Спорти опустил мяч на траву, присел на корточки и заглянул Гарриет через плечо, пытаясь увидеть, что та с бешеной скоростью писала.
— Ну вот, как только у тебя есть имена всех мужей, жен и детей, пора заняться профессиями. Нам нужен доктор, и адвокат, и…
— И вождь индейцев, — вставил Спорти.
— Ну нет. Кто-нибудь, кто на телевидении работает.
— А с чего ты взяла, что у них есть телевизоры?
— Я сказала есть, значит, есть. Кроме того, нужно, чтобы там был мой отец.
— Тогда вставь и моего. Пусть там будет писатель.
— Хорошо, пусть будет мистер Джонатан Фишбейн, писатель.
— И пусть у него будет сын, который всегда для него готовит, — Спорти раскачивался, сидя на корточках и продолжая нараспев. — Пусть ему будет одиннадцать, как мне, и пусть его мама их бросила и забрала все деньги, и пусть он, когда вырастет, станет футболистом.
— Не-е-е-е, — с отвращением произнесла Гарриет. — Тогда это не придуманное, понимаешь?
— Нет, — помедлив, ответил мальчик.
— Послушай, Спорти. Теперь, когда мы все записали, я тебе объясню, как это здорово, — по-деловому начала Гарриет. Она было выпрямилась, но тут же опустилась на коленки в мягкую сентябрьскую пыль и привалилась животом к огромному корню дерева. Она то и дело заглядывала в блокнот, но чаще говорила, уставившись на поросшую мхом впадину между корнями, туда, где находился ее Город. — Ну вот, однажды вечером, очень поздно, мистер Чарльз Хенли был на автозаправке. Он совсем было собрался выключить везде свет и отправиться домой, потому что уже пробило девять вечера и пора было идти спать.
— Но он же взрослый, — возразил Спорти, уставившись на то место, где предполагалось быть автозаправке.
— В этом Городе все ложатся спать в девять тридцать, — решительно объявила Гарриет.
— Ну-ну, — Спорти продолжал раскачиваться на пятках. — Мой отец идет спать в девять утра. Я с ним иногда сталкиваюсь, когда встаю.
— А в больнице доктор Джонс занимается миссис Харрисон, она собирается родить ребеночка. Вот тут Катервильская больница, — показала девочка. Спорти уставился на другой корень дерева.
— А что делает мистер Фишбейн, писатель?
Гарриет ткнула пальцем в центр города.
— Сидит в городском баре, вот тут, — Гарриет, как завороженная, глядела на Город. — И вот что случилось. Когда мистер Хенли уже почти закрылся, к заправке подкатил длинный старый кадиллак, а в нем мужчины с ружьями. На бешеной скорости подъехали, и мистер Хенли ужасно испугался. Выпрыгнули из машины, ворвались на автозаправку и взяли все деньги. Мистер Хенли не мог даже пошевельнуться. Потом заправились бензином, конечно же, не заплатили и исчезли в ночи, оставив мистера Хенли связанного и с кляпом во рту.
— А что потом? — Спорти даже рот открыл от волнения.
— А ту самую минуту миссис Харрисон родила ребеночка, и доктор Джонс сказал: «Замечательная девочка, миссис Харрисон, ну, просто великолепная, ха-ха-ха».
— Пусть это будет мальчик.
— Нет, девочка. У нее уже есть мальчик.
— А как она выглядит, эта девочка?
— Ужасно страшненькая. А теперь, в эту самую минуту, совсем в другой части Города, вот тут, за заправкой, где начинается гора, грабители остановились у фермы. Ее хозяин — старый фермер Додж. Они вошли и видят, что он ест овсянку, потому что у него зубов давно нет. Они бросили кастрюльку с овсянкой на пол и потребовали другой еды. Но у него ничего не было, только овсянка, так что они его побили. И решили переночевать там. Так вот, в эту самую минуту начальник полиции Катервиля, сержант Герберт, решил прогуляться по главной улице. Он почувствовал, что происходит что-то не то, и решил проверить…
— Гарриет! Не сиди в пыли, — послышался резкий голос из окна третьего этажа.
Гарриет посмотрела вверх. На лице ее промелькнула тревога.
— Ой, Оле-Голли, я вовсе не сижу в пыли.
Лицо няни, показавшееся в окне, никто бы не назвал красивым, но как бы оно ни хмурилось, через все его острые углы и складки проступала доброта.
— Гарриет Велш, а ну, поднимись с колен.
Гарриет немедленно встала на ноги.
— Послушай, нам тогда придется играть в Город стоя, — жалобно произнесла она.
— Ну, и отлично, — донесся резкий голос, и голова исчезла.
Спорти тоже встал с колен.
— Почему бы нам тогда не сыграть в футбол?
— Смотри, если я сяду вот так, я не буду в пыли, — она примостилась на корточках рядом с Городом. — Ну вот, он почувствовал, что происходит что-то не то…
— Как он почувствовал? Он же ничего не видел, это же совсем в другом месте.
— Ну, просто почувствовал. Он хороший начальник полиции.
— Ну-ну, — с сомнением пробормотал Спорти.
— Поскольку он единственный полицейский в городе, он пошел с обходом и всех, кого встретил, позвал на помощь, говоря: «Что-то подозрительное происходит в городе. Я это нутром чую». И все пошли за ним и оседлали коней…
— Коней? — закричал мальчик.
— Ну, влезли в большую машину и поехали по городу, пока…
— Гарриет, — хлопнула задняя дверь дома, и Оле-Голли решительно направилась к детям. Большие черные ботинки резко постукивали по брусчатке двора.
— Эй, куда это ты? — спросила Гарриет, вскакивая. Оле-Голли была одета как для улицы. У Оле-Голли всегда была одна одежда для дома и другая для улицы, хотя нельзя было догадаться, что на ней надето — юбка, свитер или жакет. Сейчас это было нечто вроде старого одеяла, бесконечный кусок материи, в который она завернулась, как в кокон. Она называла свое одеяние просто — ВЕЩИ.
— Я собираюсь кое-куда тебя отвести. Надо тебе повидать свет. Тебе уже одиннадцать, пора на что-нибудь посмотреть, — она встала рядом с детьми, такая высокая, что взглянув на нее, они увидели за ее спиной голубое небо.
Гарриет кольнуло чувство вины. Она уже повидала куда больше, чем Оле-Голли догадывалась. Но она ничего не сказала, только «Ага!», и от восторга пару раз подпрыгнула.
— Возьми куртку. И поторапливайся. Мы прямо сейчас уходим, — Оле-Голли все делала прямо сейчас. — Пойдешь с нами, Спорти, тебе тоже не повредит взглянуть на мир.
— Я должен быть домой к семи, чтобы ужин приготовить, — вскочил на ноги Спорти.
— Мы вернемся задолго до того. Мы с Гарриет ужинаем в шесть. А вы почему едите так поздно?
— Он сначала пьет коктейль. А я ем оливки и орешки.
— Хорошо. Ну, давайте, надевайте куртки.
Дети ринулись в дом, с шумом хлопнув дверьми.
— Это что за грохот? — прошипела кухарка, едва успев повернуться, чтобы заметить, как они стрелой пролетели по кухне и понеслись наверх. Комната Гарриет была на самом верху, так что им пришлось пробежать три пролета лестницы. Они совсем запыхались, пока добрались туда.
— А куда мы идем? — прокричал Спорти вслед бегущей девочке.
— Не имею понятия, — врываясь в комнату, пропыхтела в ответ Гарриет, — но у Оле-Голли всегда в запасе что-нибудь интересненькое.
Спорти схватил куртку и уже рванулся вниз, но тут Гарриет спохватилась:
— Подожди, я не могу найти блокнот.
— А на что он тебе? — закричал Спорти с полдороги.
— Я без него никуда не хожу, — раздался полузадушенный голос.
— Да пошли уже, Гарриет.
Тут из комнаты послышался звук, будто упало что-то тяжелое.
— Гарриет? Ты что, свалилась?
Еле слышный голос с облегчением произнес:
— Я его нашла. Завалился за кровать, — тут девочка появилась, крепко держа зеленый блокнот.
— У тебя их, наверно, сотни, — сказал Спорти, пока они бежали вниз.
— Нет, только четырнадцать. Это номер четырнадцатый. Откуда у меня возьмутся сотни? Я начала работать, когда мне исполнилось восемь, а сейчас только одиннадцать. У меня бы даже не было так много, если бы поначалу я столько всего не писала, так что один мой ежедневный маршрут занял целый блокнот.
— Ты каждый день следишь за одними и теми же людьми?
— Ага. В этом году у меня там семья Дей Санти, Малыш Джо Карри, семья Робинсонов, Гаррисон Витерс и еще один новый человек, миссис Пламбер. С миссис Пламбер труднее всего, поскольку приходится подглядывать через щелку в подъемнике для посуды.
— Можно мне как-нибудь пойти с тобой?
— Да нет, дурачок. Шпионы не ходят с друзьями. Если нас будет двое, нас смогут застукать. Почему бы тебе не завести свой собственный маршрут?
— Иногда я гляжу в окно и наблюдаю, что происходит в окне напротив.
— И что там происходит?
— Да ничего. Мужчина возвращается домой и опускает занавески.
— Не слишком интересно.
— Да уж, не слишком.
Оле-Голли ждала их у двери, постукивая каблуком по брусчатке. Они отправились по Восемьдесят Шестой улице, сели в автобус, затем вошли в метро. Они уселись в вагоне рядком, Оле-Голли, Гарриет, а за ней Спорти. Оле-Голли смотрела прямо перед собой, Гарриет с бешеной скоростью записывала что-то в блокнот.
— Что ты там пишешь? — спросил Спорти.
— Описываю людей, которые сидят напротив.
— А зачем?
— Ну, Спорти, — Гарриет просто из себя вышла, — пойми, я их увидела и хочу запомнить. — Она снова уставилась в блокнот и продолжала писать:
ЧЕЛОВЕК В БЕЛЫХ НОСКАХ, НОГИ ТОЛСТЫЕ. ЖЕНЩИНА С КОСЫМ ГЛАЗОМ И ДЛИННЫМ НОСОМ. ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК С ТОЛСТОЙ МАМАШЕЙ. У НЕЕ СВЕТЛЫЕ ВОЛОСЫ, И ОНА ВСЕ ВРЕМЯ ВЫТИРАЕТ ЕМУ НОС. СМЕШНАЯ ДАМА, ПОХОЖА НА УЧИТЕЛЬНИЦУ И ЧИТАЕТ. НЕ ДУМАЮ, ЧТОБЫ МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ЖИТЬ ТАМ, ГДЕ ВСЕ ОНИ ЖИВУТ, И ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ. ГОТОВА ПОКЛЯСТЬСЯ, ЧТО МАЛЬЧИШКА ВСЕ ВРЕМЯ РЕВЕТ, А ЖЕНЩИНА С КОСЫМ ГЛАЗОМ СТРАШНО НЕ ЛЮБИТ ГЛЯДЕТЬ НА СЕБЯ В ЗЕРКАЛО.
Оле-Голли повернулась к ним и сказала:
— Мы едем в Фар-Рокавей. Это еще три остановки. Я хочу, чтобы ты, Гарриет, увидела как живет моя семья.
Гарриет прямо остолбенела от удивления. Она взглянула на Оле-Голли, но та уже снова смотрела в окно. Девочка продолжала писать.
ЭТО ПРОСТО НЕВЕРОЯТНО. У ОЛЕ-ГОЛЛИ ЕСТЬ СЕМЬЯ? Я НИКОГДА ОБ ЭТОМ НЕ ДУМАЛА. У ОЛЕ-ГОЛЛИ ЕСТЬ МАМА И ПАПА? ОНА ДЛЯ ЭТОГО СЛИШКОМ СТАРАЯ. ОНА НИКОГДА О НИХ РАНЬШЕ НЕ ГОВОРИЛА. А Я С НЕЙ ЗНАКОМА С ТЕХ ПОР, КАК РОДИЛАСЬ. ОНА НЕ ПОЛУЧАЕТ НИКАКИХ ПИСЕМ. ПОДУМАЙ ОБ ЭТОМ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНО.
Они доехали до нужной остановки, и Оле-Голли вывела их из метро.
— Похоже, мы рядом с океаном, — сказал Спорти, идя по тротуару. Легкий, быстро стихнувший ветерок донес до них соленый морской запах.
— Несомненно, — быстро ответила Оле-Голли. Гарриет чувствовала, что в няне что-то переменилось. Она и двигалась быстрее, и голову выше держала.
Они шли по улице, ведущей к океану. Дома, выстроенные из желтоватого кирпича с кое-где разбросанными вкраплениями коричневого, отступали вглубь от тротуара. Перед каждым была небольшая зеленая лужайка. Не слишком красиво, подумала Гарриет, но, может, им так нравится. Все лучше, чем эти сплошные коричневые дома на Манхеттене.
Оле-Голли шла все быстрее и глядела суровей обычного, будто сомневалась, стоило ли приходить сюда. Внезапно она свернула к какому-то большому многоквартирному дому. Не оборачиваясь и не говоря ни слова, она направилась прямо к двери. Спорти и Гарриет последовали за ней вверх по ступенькам к входной двери, а потом через широкий коридор прямо к черному ходу.
«Она с ума сошла», — подумала Гарриет. Девочка и мальчик молча переглянулись. Тут они внезапно поняли, куда Оле-Голли направляется — к маленькому домику, окруженному крошечным садиком, разбитым во дворе большого дома. Дети остановились, не зная, что делать. Маленький домик был похож на деревенский, вроде тех, какие Гарриет видела, когда они летом жили на даче. Некрашеные стены были сероватого цвета сплавной древесины, крыша — темно-серая.
— Входите, цыплятки, пора выпить чашку чая, — замахала им с обветшалого крылечка вдруг развеселившаяся Оле-Голли.
Гарриет и Спорти побежали было к домику, но вдруг опять замерли на месте. Дверь внезапно отворилась, и на крыльце показалась огромная женщина, больше всех, кого Гарриет доводилось видеть раньше.
— Ну, смотри-тка, кто пришел, — наклонилась она, — смотри-тка на этих пострельцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24


А-П

П-Я