— Тут такое дело, — промямлила я, мне было уже ясно, что Нинон тут совершенно ни при чем, — Андрея отстранили от дел из-за какой-то телеги. Я точно не знаю, что там было написано, но думаю, не с нашим ли романом это связано…
Нинон приложила руку к груди:
— Женя, клянусь, я в таких делах — могила. Да чтобы я проболталась! Он, этот твой сыщик, конечно, гад, но подметные письма не мой стиль.
Я вздохнула с облегчением:
— Я так и думала. Скорее всего это Лизин папа нанял ищеек, которые до всего докопались.
Нинон посмотрела на меня долгим взглядом, склонила голову набок:
— Ох, не нравится мне, как ты выглядишь. Такая бледная, изможденная… Ты хоть завтракала сегодня?
— Честно говоря, нет. — Я только сейчас почувствовала, что и в самом деле голодна.
— Ну вот, так я и знала! — констатировала Нинон. — Так ведь недолго себя до ручки довести. Пойдем-ка я тебя покормлю.
Честно говоря, я ничего не имела против.
Пока Нинон управлялась на кухне, я уютно устроилась на диване в гостиной. Возбужденное состояние, в котором я пребывала весь вчерашний день и сегодняшнее утро, постепенно уступало место если не умиротворенному, то, по крайней мере, более-менее спокойному. Мне бы поскорее расквитаться с еще одной проблемой… Похоже, Нинон пока ничего не знала о приезде Генки, а я не знала, как с ней заговорить об этом. Так, чтобы она не сильно расстроилась.
Я мысленно прикидывала разные варианты перехода к столь болезненной для Нинон теме, покусывая нижнюю губу и водя взглядом по стенам, словно на них были начертаны полезные советы на случай подобных затруднений. И вот в какой-то момент, когда я без толку таращила глаза, я и увидела эту куртку, слишком приметную, чтобы ее можно было перепутать с какой-нибудь другой. Неудивительно, что я так и прикипела к ней взглядом.
Из кухни появилась Нинон, вытиравшая руки полотенцем, — Ой, — сказала она, перехватив мой взгляд, — кажется, Остроглазов забыл свою куртку. Он приходил недавно, спрашивал соль. А знаешь что, ты пока завтракай, а я быстренько к нему сбегаю — отнесу. Хорошо? — Она улыбнулась, сняла куртку со спинки стула и выпорхнула за порог.
Я осталась сидеть с открытым ртом. Куртка, которая так привлекла мое внимание, никак не могла принадлежать банкиру, потому что буквально вчера я ее видела на Генке Поварове!
Глава 28
Может, это все-таки совпадение? Может, у них и в самом деле одинаковые куртки? А что, у Остроглазова вполне хватает денег, чтобы иметь кучу самых разнообразных тряпок. И потом, если Генка приезжал к Нинон, зачем ей это скрывать? Глупость какая! Кажется, крыша у меня едет все-таки, что немудрено при таких передрягах.
Я встала с дивана, прошлась по гостиной из угла в угол, заглянула в кухню. Увы и ах, ко мне снова вернулось беспокойство, а есть сразу расхотелось. Но я все-таки плеснула чаю в чашку, постояла у окна. Да что же со мной творится, нельзя же так поддаваться эмоциям! Вот придет Нинон, и я прямо у нее спрошу, был у нее Генка или нет. Да, придет, и я спрошу. Но Нинон все не возвращалась, а мри сомнения усиливались.
Руки мои так дрожали, что я пролила чай на пол. Пришлось мне отправиться на кухню за тряпкой, которой не оказалось на привычном месте, под мойкой. Она почему-то валялась в углу, возле двери, ведущей в подвал. Я наклонилась, чтобы ее поднять, и застыла на месте. Что это за красное пятно на полу? И тряпка в таких же… И как это похоже, как это похоже на… кровь!
Я толкнула дверь в подвал, но она не подалась. Заперта! Не помню, чтобы Нинон хоть раз закрывала эту дверь на ключ. И где, интересно, он может быть? Я принялась лихорадочно шарить по ящикам кухонных столов, но так ничего и не нашла. Еще раз огляделась и схватила передник, который Нинон сняла, отправляясь к банкиру. Точно, ключ лежал в его кармане. От волнения я не сразу попала им в замочную скважину. Наконец мне это удалось. Я повернула ключ, а вот дверь распахнуть решилась не сразу. Я слишком боялась увидеть там что-то… Нет, я не хотела это видеть. Было мгновение, когда я подумала, что лучше бы мне туда не заглядывать. И лучше бы мне было не приезжать в Дроздовку сегодня утром. А еще лучше не соглашаться на предложение Нинон отдохнуть на ее даче от московской суеты и пыли…
…Генка лежал на полу подвала, прямо возле распахнутой нижней двери, неловко подвернув под себя левую ногу. Собственно, я решила, что это именно Генка, только из-за куртки, потому что лицо его было залито кровью. Я захлопнула дверь, не удосужившись ее запереть, и выбежала из дома. В ушах у меня звенело, перед глазами расплывались радужные круги. Быстрее, быстрее, вон отсюда. Нужно как-то связаться с Андреем или хотя бы с Шерстобитовым, который был не очень любезен со мной и, пожалуй, имел на это серьезные основания. Скорей, скорей, куда угодно, только скорей…
Но я опоздала. Нинон и банкир уже шли по дороге к даче. Увидев меня, они переглянулись и прибавили шагу.
Тогда я побежала, а вслед мне полетел хриплый окрик Нинон:
— Стой, стой, ты куда?
Я бежала, не оглядываясь, меня подстегивали страх и ненависть, ненависть к Нинон. Как долго она водила меня за нос! Сейчас, когда кровь отчаянно стучалась в мои виски, когда опасность была столь велика и почти неотвратима, я неожиданно догадалась, как они все это устроили. Мелочи, которым я по наивности своей не придавала никакого значения, вдруг предстали передо мной в истинном свете: и дыра в заборе, и клочок белой материи в кустах смородины, и черный комок, влетевший в окно Остроглазова, и талантливая инсценировка самоубийства! Этой парочке самое место в хорошем театре, если бы им не были зарезервированы места в тюрьме!
— Эй, стой! — снова раздалось за моей спиной, и мой обостренный слух уловил шум мотора.
Машина! Они на машине, а значит, мне от них не убежать.
Я бросила взгляд через плечо и похолодела: белая «Тойота» была в нескольких метрах от меня. Я заметалась по дороге и кинулась к спасительному перелеску. Но это мне не удалось. Двигатель автомобиля взревел, и «Тойота» перегородила мне дорогу. Я повернула назад, но выскочившая из машины Нинон бросилась мне наперерез. Лицо ее раскраснелось, глаза сверкали, ноздри нервно раздувались.
— Стой! — еще раз крикнула она и сдула со лба прилипшую прядь. — Ты все равно не убежишь!
В чем другом, а в этом она была права. Я была для них как дичь для охотников.
Я остановилась, потому что мне некуда было бежать, а Нинон медленно пошла на меня.
— Зачем ты это сделала? — спросила я ее.
— А зачем ты была такой дурой? — ответила она вопросом на вопрос. — Кто тебя заставлял во все это влезать?
Я еще немного отступила назад и упала на спину, потому что споткнулась на кочке. Я была так возбуждена, что не почувствовала боли. Подобрала под себя ноги и посмотрела на Нинон затравленным зверем:
— Конечно, ты ведь мне другую роль уготовила. Я должна была обеспечить вам железное алиби, и ваши ожидания вроде бы оправдались, а потом все пошло наперекосяк.
— Да ладно тебе, не преувеличивай свою роль в этом деле, — усмехнулась Нинон, выросшая надо мной. — Ты как была пешкой, так ею и осталась. И если бы сегодня не притащилась без всякого приглашения, то так бы и пребывала в неведении. Что ты знала до этого? Ноль целых, ноль десятых.
Спорить с ней было бессмысленно, ибо глаза мои и впрямь раскрылись слишком поздно, слишком, слишком… Но я не собиралась сдаваться без боя:
— А вот и нет! Я могу тебе все рассказать в хронологическом порядке. Сначала про лаз в заборе и белую тряпку. Через эту дыру ты пробралась домой в ночь убийства Остроглазовой, уже после того, как вы ее прикончили. И белый лоскут — клок, вырванный из твоей ночной сорочки. Дальше… Крики, от которых я проснулась… Ведь кричала ты, не так ли? И кричала у меня прямо над ухом, потому что после коньяка и шампанского я спала слишком крепко, чтобы услышать крики в соседнем доме…
Нинон посмотрела на свои туфли и поморщилась, заметив на них грязь:
— Да, тут я немного перестаралась, признаю. Ты ведь тогда окосела не из-за шампанского и настойки, просто я тебе кое-что подмешала для верности, только не знала, что ты окажешься такой слабачкой и вырубишься на полную катушку. Ору, ору, а она никаких признаков жизни не подает, чуть не охрипла, честное слово!
— Ну ты и дрянь, — сплюнула я ей под ноги. Вот почему мне было так плохо той ночью. Нинон чуть не охрипла, когда орала у меня над ухом, зато в другом не просчиталась — потом я была в таком состоянии, что плохо соображала и почти ничего не могла вспомнить. Взять хотя бы момент, когда мы с ней якобы увидели удалявшуюся фигуру банкирши. Я ведь ее тогда так и не разглядела, зато легко приняла на веру слова Нинон, ни разу в них не усомнившись. И потом, уже на допросе, каждый раз неизменно их подтверждала. Даже то обстоятельство, что близорукая Нинон могла что-то без очков разглядеть в кромешной темноте, не натолкнуло меня на размышления, так я ей верила. Что тут скажешь, она хорошо все обдумала, а я в ее руках была действительно пешкой» и только.
Из машины грузно выбрался Остроглазов и остановился рядом с Нинон, покручивая на указательном пальце ключи от машины.
— Ты ради него старалась? — кивнула я в его сторону. — Ни за что не поверю, что он того стоит.
Но банкир не дал Нинон разъяснить этот немаловажный вопрос, вмешавшись в нашу «дружескую» беседу:
— Кончай ты с ней трепаться. Еще появится кто-нибудь…
— Да кто здесь появится? — беззаботно отозвалась Нинон, которую, похоже, ничуть не угнетало число висящих на ней трупов. Господи, неужели же они и меня убьют? А разве у них есть причина не делать этого? Тогда мне нужно срочно ее, эту причину, придумать, а до тех пор тянуть время, тянуть, как жевательную резинку.
— Ну хорошо, — пробормотала я торопливо, — чем вам помешал Генка? Я еще понимаю, он знал про ваши шуры-муры, а следовательно, легко мог разрушить миф о банкирской истеричке-жене, которая таковой никогда не была. А в чем провинились шабашники-молдаване и сникерсник Сеня, по которому кое-кто устроил настоящие поминки? А та провинциалка, которую первой нашли недалеко от платформы, она-то тут при чем? Нинон расхохоталась:
— Ну ты еще большая идиотка, чем я думала! Ту бабу мы и в глаза не видели.
— Просто вы решили использовать этот случай. В округе появился маньяк, почему бы его не поэксплуатировать! — хмыкнула я. — Но неужели вы надеялись навесить на него сгоревших строителей и Сеню?
Нинон помрачнела и отвернулась, а я продолжила процедуру растягивания времени:
— Просто они что-то знали и могли вывести вас на чистую воду!
— Все, мне надоело, давай кончать, — снова вмешался Остроглазов.
Я поймала взгляд Нинон и поняла, что она думает так же, как и он. А я до сих пор не знала, как заставить их отказаться от своих страшных планов. Чудо, меня могло спасти только чудо, раз они уже убили пятерых, то что их могло остановить в шестой раз?
А Нинон еще попыталась изобразить что-то вроде сочувствия:
— Я этого не хотела, ты сама виновата. Если бы ты не глупила и не лезла, куда тебя не звали, все обошлось бы.
Я чуть-чуть отползла и прижалась спиной к дереву. По большому счету, у меня не оставалось шансов, но это вовсе не означало, что мне не надо было пытаться себя спасти.
— Вам это не поможет, — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно тверже, — вас все равно разоблачат.
— Уж не твой ли любовничек? — ехидно осведомилась Нинон. — Насколько я знаю, он отстранен от расследования, так что зря ты на него рассчитываешь. А потом, мы тебя так хорошо запрячем, что тебя не скоро найдут, так же как и Генку. А его и искать никто не станет — ведь он для всех в Швеции.
— Может, Генка для всех и в Швеции, — сказала я, — а вот я в Дроздовке если не для всех, то, по крайней мере, для одного человека.
— Ну что, я это предчувствовал, я тебе говорил, что ты зря придумала ее позвать! — сразу запаниковал Остроглазов.
— Идиот, она же блефует! — отрезала Нинон. — Да если бы не она, у нас бы не было никакого алиби.
— Ага, полюбуйся теперь на свое алиби! — зло огрызнулся банкир.
— Да не верь ты ей, врет она все! — продолжала упорствовать Нинон, но я почувствовала, что и она дрогнула.
Остроглазов-то совсем раскис, того и гляди захнычет.
— Слушай, — присел он на корточки рядом со мной, — что мы тебе сделали, а? Давай договариваться по-хорошему. Сколько ты хочешь?
— В рублях или долларах? — облизнула я пересохшие губы. Сердце мое билось в груди гулко, как колокол.
— В долларах, конечно, — заверил меня Остроглазов, хотя в этот момент я бы, наверное, и на тугрики согласилась не раздумывая. Лишь бы только они меня отпустили.
Однако Нинон нашего сговора не одобрила:
— Смотри, какой богатый. Придурок, она и деньги возьмет, и нас заложит!
— А ты что предлагаешь?! — зашипел на нее Остроглазов. Что там ни говори, а разброд и смятение в стан противника я все-таки внесла.
Нинон фыркнула и отвернулась. Похоже, предложить ей было нечего. Только бы они не потеряли здравый смысл, а то ведь еще неизвестно, какая вожжа им под хвост попадет.
— Что ж, раскошеливайся, если такой добрый, — наконец сказала Нинон, но мне в ее смиренном тоне почудился скрытый подвох.
— Тогда поехали, — сказал Остроглазов и, покряхтывая, поднялся с колен.
Я тоже встала на ноги и отряхнула юбку.
Нинон все еще не двигалась с места и явно что-то замышляла. У меня опять мурашки по коже побежали Я даже подошла поближе к Остроглазову, словно надеялась на его защиту.
Я хотела сказать, что не тороплюсь, а потому они могут отдать мне деньги в другой раз, но Нинон втолкнула меня в машину, на заднее сиденье. Сама она села рядом, мертвой хваткой вцепившись в мои плечи. Без пяти минут нежное объятие, напоминающее о том, как мы делились друг с дружкой своими сердечными тайнами. Только я делилась настоящими, а Нинон выдуманными.
Мне было по-прежнему страшно, несмотря на то что банкир хотел уладить дело «по-хорошему», как он выразился. Что-то незаметно, чтобы Ниной страстно мечтала пожертвовать энное количество долларов в мою пользу после того, как она ради них порешила пятерых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26