Семинар про «создание настроения» казался самым дебильным, а значит, самым занимательным, но, с другой стороны, ведь она поставила себе цель — написать эротический любовно-исторический роман. И пусть она на сто процентов уверена в своей способности сотворить бестселлер без посторонней помощи — чем черт не шутит, вдруг семинарчик подкинет какие-нибудь полезные идеи.
Сиреневым облаком Жаклин проплыла по фойе, хватая на ходу рекламные буклеты со стендов издателей. И вскоре наткнулась на Дюбретту.
— Глазам своим не верю! — воскликнула акула пера. — Не возражаете, если я вас щелкну?
— Ничуть.
Жаклин принялась послушно позировать. Зонтик приподнять вот так, шляпку надвинуть, чтобы закрывала лицо... Жаклин вертелась и гримасничала, пока Дюбретта не объявила:
— Все, довольно. От большинства моих читателей сатира ускользнет, но кое-кто ее уловит. «Одна из писательниц на...»
— Ну уж нет, никакой анонимности! — возмутилась Жаклин. — Мой псевдоним — Валери фон Хенцау.
— Как скажете. — Дюбретта застрочила в своем блокноте. Жаклин нахально заглянула ей через плечо, но та язвительно хмыкнула: — Придется потерпеть до свежего номера. Никто, кроме меня, моей скорописи не прочтет. Видели сегодня утром мою колонку?
— Угу. И как только ваше перо не растворяется в таком обилии желчи?
— Погодите — кажется, я напала на занятный след. Если удастся, взорву к черту всю эту... Что за дьявольщина?.. Вы кто, гипнотизерша? Интересно, я единственная идиотка, изливающая вам душу?
— Нет. Кстати, как вы себя чувствуете? Лучше?
— Со мной все отлично. А почему вы... А-а. Да нет, все в порядке, Врожденная пакость, но с этим можно справляться.
Жаклин внимательно посмотрела на журналистку. Сегодня Дюбретта выглядела какой-то серой и больной.
— Не стоит со мной откровенничать, — беспечно отмахнулась Жаклин. — Отродясь не была любопытной.
— Думаю, должна вас предупредить, — медленно проговорила Дюбретта, — что охочусь за вашей подружкой. Ой, да оставьте эти ужимки! Я говорю о Валери Вандербилт, чья благородная родня отвернулась от нее из-за ее бурной и шокирующей сексуальной жизни. А на самом деле Джин Фраскатти — кроткая и тихая профессорша, которая, вполне возможно, в последний раз целовалась с мужчиной лет тридцать назад.
— Как вы узнали?
— Честно говоря, по наитию, — самодовольно улыбнулась Дюбретта. — Вы ведь ровесницы. У меня возникло подозрение, что вы вместе учились. А ваша подружка Бетси сообщила мне, где именно. Я отыскала одну знакомую профессоршу, которая хранит все университетские журналы, и — voila.
— Неплохо, — признала Жаклин.
— Таким образом, имеем уже две дутые фигуры, — радостно потерла руки Дюбретта. — Джин и Джо — оба фальшивки, слепленные милой старушкой Хэтти. Но они — мелкота, мальки; крупная рыбища — это сама Хэтти, и сдается мне... Черт, снова меня понесло! Пойду, пожалуй, пока не проболталась.
Жаклин не стала ее задерживать и отправилась на семинар, суливший обучение эротическому жанру. Но не успела сделать и пары шагов, как чья-то рука вцепилась в ее плечо.
— Я же велела вам держаться подальше от этой подлой твари! Вы кто, одна из ее шестерок?
Прыщавая физиономия Лори находилась всего в нескольких дюймах, а голос девицы срывался на визг, предвещавший близкую истерику.
Жаклин сориентировалась мгновенно:
— Ой, Лори, какое чудесное платье! Оно даже лучше, чем вчерашнее! Где ты его достала?
Лори на миг замерла с открытым ртом, но, вместо того чтобы с новой силой накинуться на Жаклин, запинаясь пробормотала:
— С-сама сшила.
Комплимент Жаклин был совершенно искренним. Платье — воздушная фантазия из кружев, оборочек и пышных нижних юбок — совсем не смотрелось на тучной фигуре Лори, но тем не менее было великолепно сшито, пусть даже ткань в нежную розочку была заляпана жиром и шоколадом.
— Правда? Какая же ты умница! А откуда взяла выкройку?
— Да просто... срисовала с картинки в музее, — буркнула Лори.
— Так ты шила без выкройки? Потрясающе!
Выражение благодарности и гордости на лице Лори невольно пробудило жалость в Жаклин, хотя тяжелая рука девчонки по-прежнему держала ее в плену. Жаклин понимала, что завоевала лишь временное преимущество. Она огляделась: коридор опустел — должно быть, семинары уже начались.
— Я всю одежду сама себе шью, — хвасталась тем временем Лори. — А еще я сшила вечернее платье для Валери Валентайн... — Она запнулась. Лицо потемнело от ярости; пальцы еще сильнее впились в руку Жаклин.
— К черту! — разозлилась та и, взмахнув тяжелой сумкой, заехала Лори прямо в живот.
Девчонка взвыла так, что кровь в жилах застыла, и рванулась вперед, пригвоздив Жаклин к стене. Слезы ручьем стекали по ее круглой физиономии.
В принципе Жаклин могла запросто сбежать, но нельзя же оставлять человека в таком разобранном состоянии. Высвободившись из-под массивного тела Лори, она дружески похлопала ее по мощному плечу:
— Ну же, возьми себя в руки. Не так уж сильно я тебя ударила.
Трубный вой Лори привлек внимание. Из раскрывшихся дверей высунулись любопытствующие лица, и вскоре в коридоре образовалась небольшая толпа. Вперед выдвинулась тетушка Хэтти собственной персоной.
— Что вы сделали с бедной девочкой?! — Она оттеснила Жаклин и ласково обняла Лори. — Ну-ну, деточка, успокойся.
— Что я с ней сделала? Если вы имеете хоть какое-то влияние на эту нервную особу, убедите ее показаться врачу. Девица совсем чокнулась.
— Она ударила меня! — скулила Лори. — Я ничего не делала, только остановилась поболтать. А она взяла и ударила меня! — И мисс Туппер стиснула Хэтти в судорожном объятии.
— Ну полно, полно, детка. Пойди-ка умойся, милочка, и успокойся. Тетя Хэтти разберется с этой подлой женщиной.
Шмыгая носом, Лори ретировалась.
Жаклин брезгливо скривилась.
— Девчонка просто ненормальная, — повторила она. — Крыша едет полным ходом. Иначе говоря, она нуждается в помощи.
— Знаю, — буркнула Хэтти. — Но вы наверняка чем-то ее расстроили...
— Со мной ваши штучки не пройдут! — оборвала ее Жаклин. — Эта истеричка буквально напала на меня. Мне ее жаль, но комплекс вины вешать на меня не надо.
— Но я же не сторож при ней, — запротестовала Хэтти. — Если у вас есть претензии... Погодите-ка. Где=то я вас видела. Это не вы беседовали с Дюбреттой Дюберстайн?..
— Мы с ней знакомы, — осторожно ответила Жаклин.
Широкая, вопиюще ненатуральная улыбка расползлась по лицу тетушки Хэтти.
— Милочка, я так сожалею о случившемся! Вы уж простите, что была так резка с вами, просто я слегка расстроилась. Да и вы, наверное, тоже. Почему бы вам не заглянуть ко мне в номер и не выпить чайку?
Уговаривать Жаклин не пришлось. Беседа со знаменитой тетушкой Хэтти обещала быть куда веселее, чем семинар по лунному свету и похоти.
Хэтти трещала без умолку, со своим фальшивым южным акцентом:
— Боже, какое чудесное платье! Я еще во время завтрака вас заметила и подумала: надо же, до чего же великолепный наряд! Не могу передать, как я огорчена, что вам пришлось понервничать. У этой бедной девочки столько проблем. Я пытаюсь ей помочь, но что я могу сделать? Знаете, она ведь из вполне приличной семьи. Денег куры не клюют. Но сами знаете, как нынче бывает — пьянство, недостаток внимания... ну, вы меня понимаете. Ну вот мы и пришли. Вы здесь чуток посидите, вот в этом уютненьком кресле, а я пока чайничек поставлю.
Роскошное убранство люкса как нельзя лучше подкрепляло слова Дюбретты — Хэтти превратила любовь в отличный источник дохода. Гостиная с балконом, спальня с ванной, кухня... Если уж цена одноместного номера тут зашкаливает за сотню долларов в день, то эти шикарные апартаменты явно влетели в кругленькую сумму.
С подносом в руках впорхнула Хэтти.
— Не стоило мне отрывать вас от семинаров, — заметила Жаклин, рассудив, что лучше заговорить первой, иначе такой шанс может вообще не представиться.
— Ну что вы, милочка, не волнуйтесь. По правде сказать, я не отвечаю за поведение Лори — ни в малейшей степени! — но бедняжка видит во мне что-то вроде матери. На мой взгляд, люди должны помогать друг другу по мере сил.
Жаклин едва удержалась, чтобы не расхохотаться, — настолько не вязался с тетушкой Хэтти образ этакой добросердечной старушки: глаза ее были пусты, как окна заброшенного дома, а материнский инстинкт, если он вообще имелся, здорово напоминал инстинкт паучихи. Кстати, а пауки и впрямь пожирают своих отпрысков? Пока Жаклин размышляла над этой естественнонаучной проблемой, Хэтти продолжала щебетать:
— А в последнее время девочка и в самом деле стала слишком нервной. Конечно, ее вывела из равновесия встреча с нашей звездой, с блистательной Валери Валентайн. Девочка так идеализирует Валери. Непременно, непременно поговорю с Лори и посоветую вести себя посдержаннее.
Вообще-то Жаклин собиралась предложить несколько иной рецепт, но решила, что никакого толка не будет. Когда же эта болтливая клуша подберется к сути? Вряд ли тетушка Хэтти станет долго ходить вокруг да около.
— Вы давно знакомы с Дюбреттой? — словно невзначай поинтересовалась Хэтти.
Жаклин улыбнулась:
— Недавно.
— Такая умная женщина. Даже слишком, вы не находите? Наверное, мне следовало возмущаться по поводу тех ужасных вещей, которые она говорит обо мне и моих друзьях, но я просто не в силах ее ненавидеть, милочка, — слишком уж она несчастная. Это зависть, вот что это такое. Дюбретта никогда не ведала экстаза любви, вот и срывает злобу на тех, кому посчастливилось срывать цветы страсти.
— Цветы страсти... — изумленным эхом откликнулась Жаклин и тут же встрепенулась: — А вы давно ее знаете?
Это был выстрел наугад, лишь бы остановить тошнотворный поток ханжества. Но оказалось, она задела Хэтти за живое. Бесцветные ресницы старушки затрепетали, и она поспешно буркнула:
— Нет.
— Странно... почему-то из ее слов я поняла, что вы старинные знакомые, — рассеянно пробормотала Жаклин, сделав глоток чая. Он был ужасен — из дешевых пакетиков, и к тому же совсем жидкий. Наверное, Хэтти бросила один пакетик на целый чайник.
— А что еще она говорила? — Хэтти решительно поставила чашку на блюдце и разом избавилась от фальшивого акцента. — Что у нее на уме? Послушайте, мисс... миссис... кстати, как вас зовут?
Жаклин ткнула в свой ярлык. Ногти она покрасила в тон платью, так что ее пальцы выглядели в точности как у трупа в начальной стадии разложения.
— Кирби, — прочла Хэтти. — Я должна вас знать?
— Пока нет. Я... — скромно потупилась Жаклин, — пишу свой первый любовно-исторический роман. Если хотите, пришлю вам рукопись, когда закончу...
— Ага, понятно. — Хэтти шаловливо погрозила ей пухлым пальчиком. — Что ж, вполне возможно, у вас недурно получится. Вы обладаете талантом...
— Пустить пыль в глаза? — подсказала Жаклин.
— Чувством меры, — поправила ее Хэтти. — Ладно, почитаю вашу рукопись — если и вы взамен окажете мне маленькую услугу.
— Мне нечего рассказать вам о Дюбретте. Она вас недолюбливает — но вряд ли это для вас новость.
— Разумеется.
— И ей бы хотелось... кажется, она сказала «раздобыть что-нибудь» на вас. Но и это наверняка не новость. К тому же незачем волноваться, ведь вам нечего скрывать.
— Упаси боже! Конечно, нет! — Хэтти от души расхохоталась. — Надо полагать, она распускает гнусные сплетни обо мне и моих авторах?
— О да! — Жаклин тоже рассмеялась.
Повисло молчание. Видя, что ее тонкие намеки не увенчались успехом, Хэтти отбросила околичности:
— Что именно?
— Простите?
— Что она говорила? Я должна знать.
— Но совсем не обязательно от меня. Я всего лишь сторонний наблюдатель, — возразила Жаклин. — Зритель, если хотите, И не вмешиваюсь в чужие дела.
Само собой, она уже сделала свой выбор. Хэтти была хищницей, вероломной пронырой. Даже на приличный чай поскупилась.
— Лори твердит, что Дюбретта охотится за Валентайн, — сказала Хэтти. — Конечно, девочка она чересчур впечатлительная, но...
— Ну, мне пора, — засобиралась Жаклин. — Спасибо за чудесный чай.
Вперив в нее цепкий взгляд из-под тяжелых бровей, Хэтти с расстановкой произнесла:
— Мне бы хотелось взглянуть на вашу рукопись, дорогая, но я так занята. Возможно, у меня не найдется времени, чтобы ее прочитать.
— Понимаю.
— Я знала, что вы поймете.
Еще бы не понять — Хэтти не сумела бы высказаться яснее: узнайте, мол, что замышляет Дюбретта, и я пропихну вашу книжку. Столь откровенная попытка сторговаться не удивила Жаклин — ее потрясло то, что Хэтти, похоже, в отчаянном положении, раз предлагает взятку случайному человеку. Возможно, она просто не поверила, что ее знакомство с Дюбреттой чисто шапочное. Очевидно, с точки зрения Хэтти, попытка не пытка: ведь, даже получив нужную информацию, она способна ничтоже сумняшеся забыть про свою часть сделки.
Жаклин расцвела в сладчайшей улыбке и со значением произнесла:
— Возможно, мы скоро увидимся.
— Надеюсь. — Улыбка Хэтти была не менее сладкой и не менее значительной. Старушка грузно поднялась. Аудиенция была окончена.
Но не успела она проводить свою гостью к выходу, как внезапно распахнулась дверь, которую Жаклин раньше не заметила, и раздался взволнованный голос:
— Говорю тебе, я больше не в силах это терпеть. Я должна поговорить с Хэтти... Хэтти?
Валери Валентайн — а это была именно она, Королева Любви, — остановилась как вкопанная. Сейчас она еще больше походила на героинь своих книжек: растрепанные золотистые волосы перехвачены белой атласной лентой, стройную фигурку обволакивало воздушное неглиже, на которое ушло столько ткани, что хватило бы обить несколько двуспальных кроватей. При виде Жаклин фиалковые глаза девушки широко распахнулись.
— Валери, дорогая... — За ее спиной возник мужчина и положил руки ей на плечи. Он был не настолько уродлив, как Валентайн прекрасна, но эта пара невольно вызывала в памяти сказку про красавицу и чудовище.
Мужчина с пухлыми щеками, которого Жаклин видела в автомобиле вместе с Валери Валентайн и тетушкой Хэтти, первым нарушил молчание:
— Извините, Хэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36