Мне нужно немедленно с ними связаться, чтобы он об этом знал. Я повторяю: немедленно. Потому что потом может быть поздно.
— А разве он не в командировке? — сменила тон Валентина Игнатьевна.
Грозящая неприятность ее испугала.
— Какая разница — в командировке он или, так сказать, в самовольной отлучке. Я знаю, что их вместе с Любой сейчас нет в Петербурге, и мне нужно успеть их предупредить, чтобы они сами решили, как поступать. Валентина Игнатьевна, это нужно сделать как можно скорее! Я должен позвонить или послать телеграмму, факс — что возможно.
— У меня есть номер Любочкиного телефона… Мобильного. Но она запретила его давать посторонним.
— Я не посторонний — вы сами видите! Или, если хотите, наберите этот номер сами прямо сейчас, а потом дайте на минутку телефон мне. Самое важное — установить с ними связь.
Валентина Петровна представила, как она сейчас позвонит в чужую далекую страну, а там как раз середина ночи. Нет уж, не станет она тревожить людей, приютивших ее дочь и Барханова. С другой стороны, гость говорил искренне и был заметно встревожен. Поэтому она приняла нелегкое решение. Порывшись в шкатулке, где хранились самые важные документы, она нашла листочек бумаги с рядом цифр.
— Сейчас я надену очки и перепишу.
— Переписывать не нужно, — попросил гость. — Вы просто покажите мне, а я уж запомню. У меня такая память с детства. С одного раза все запоминаю, — объяснил он.
— Так вы, наверно, были отличником? — подобрела Валентина Игнатьевна,
— И вам я советую тоже эти цифры запомнить. А бумажку лучше уничтожить. И больше никому номер не сообщайте. Ни под каким видом.
Человек мельком взглянул на ряд цифр, поднялся и направился в прихожую.
— Что, уж такая страшная неприятность? — спросила Валентина Игнатьевна. — Неужели Валентин Петрович кого зарезал… на операции? У хирургов это иногда случается.
— Нет, — гость даже улыбнулся. — С этим все в порядке. Никого он не зарезал. Тут другое. Пусть лучше они сами вам расскажут, когда вернутся.
— Да ведь они не приезжают ко мне вдвоем-то. Теперь, когда она поделилась с ним тайной телефонного номера, все остальные тайны казались уже мелкими.
— Люба, и та бывает очень редко. Но звонит обязательно. Два раза в день.
— Оттуда, где они сейчас, тоже звонила?
— Из Мексики-то? — переспросила Валентина Игнатьевна и, как сказали бы раньше, едва не прикусила язык. Хотя, какие уж теперь тайны. — Вчера звонила.
— Ну, слава Богу! — сказал человек с облегчением. — Значит, с ними пока все в порядке! Своего телефона я вам оставить не могу, но я тоже вам буду звонить, если что. Меня зовут Николай… Николай Алексеевич. Спасибо, Валентина Игнатьевна, вы своей дочери сейчас очень помогли!
Она хотела спросить, за что ж спасибо, но он уже был в дверях, и она вдруг всхлипнула.
— Если бы вы знали, сколько я из-за нее пережила! Вы не представляете, ее однажды бандиты выкрали. С виду приличные молодые люди, попросили выйти на площадку и увезли, в чем была. Ну хорошо, она объяснила, что это по ошибке. Потом даже назад привезли и ничего дурного не сделали. Но репутация! — Валентина Игнатьевна, может быть, впервые в жизни доверяла свои семейные тайны незнакомому мужчине, но она чувствовала — он поймет. — Вы представляете, как это может отразиться на репутации молодой девушки! А потом начались эти тайны. Как можно уволиться с работы и одновременно купить квартиру, да еще в центре! На какие шиши? Ясно, что не за одни красивые глазки. Или в эту весну — приходит и говорит: «Мама, я вам с Леной купила путевки в Турцию». Прямо так и сказала. Мы были в Анталии целых десять дней. — Валентина Игнатьевна подтвердила это с гордостью, потому что на ее учительскую зарплату даже путевку в местный Дом отдыха купить невозможно. — Условия, конечно, изумительные, но я даже не стала спрашивать, на какие шиши? И вот — расплата. На днях приехала, вся издерганная. Говорит: «Мамочка, прощай, на сколько уезжаю, пока не знаю». Я ей: «Сними хотя бы пальто, посиди минутку, я чайник поставлю». А она поцеловала — и бегом. Сразу в машину и на самолет.
Она спохватилась, что держит человека в дверях, смутилась, снова всхлипнула, улыбнулась и махнула рукой:
— Извините меня, Николай Алексеевич, я хоть выговорилась.

* * *

Хорошо, что стиральная машина выключается автоматически. Хотя и старая, куплена при рождении Любы, но тянет свою лямку исправно. Валентина Игнатьевна совсем забыла про стирку из-за гостя.
С минуты на минуту должна была прийти Леночка, и Валентина Игнатьевна пошла на кухню, чтобы подогреть ей суп. Лишь два дня в неделю они и могут вот так пообедать вместе. О том, что будет, когда Леночка переедет к своему доценту, мать даже и не загадывала. Доцент, в отличие от хирурга Барханова, навещал их часто, и на днях попросил руки ее дочери. Так прямо и выразился:
— Уважаемая Валентина Игнатьевна, я прошу у вас руки вашей дочери и постараюсь сделать все, чтобы она была счастлива.
А Валентина Игнатьевна, чинно кивнув в ответ, произнесла:
— Лена, а что скажешь ты? Ты согласна на вступление в брак? Но та, дурочка, не выдержала сценарий и вместо достойного рассудительного ответа взяла да брякнула:
— Мамочка, мы уже заявление подали!
Валентина Игнатьевна, естественно, сдержалась, не стала выговаривать им насчет того, что сначала все-таки положено спросить мать, а уж потом заявление…
Суп уже согрелся, и Валентина Игнатьевна решила закончить стирку, раз уж Леночка задерживалась.
Она заторопилась включила машину на отжим, но снова раздался звонок в дверь.
«Неужели Николай Алексеевич что оставил?» — подумала она и, не спрашивая, открыла дверь. На площадке стояли трое незнакомых парней. Первый, постарше, ни слова не говоря, сразу ее отпихнул, вошел в прихожую, за ним двое других.
— Где она? — спросил первый.
Валентина Игнатьевна с нахалами обращаться умела. Мало ли каких она повидала старшеклассников! Поэтому строго сказала:
— Для начала нужно поздороваться, молодые люди. И позвольте спросить, что вам нужно в моей квартире?
— Мать, что ли? — спросил один из более молодых того, что постарше, словно о посторонней.
— Она, — согласился старший.
— Дочь твоя, спрашиваем где?
— Я вам еще раз напоминаю о вежливости. Дочь сейчас на работе, в школе. Если желаете, можете убедиться сами. Школа находится рядом, через три дома.
Валентина Игнатьевна не могла объяснить, почему у нее вырвались именно эти фразы. Она уже хорошо поняла, о какой дочери идет речь. И все же надеялась потянуть время, направить их по ложному следу. Лишь бы они вышли на лестницу, чтобы она закрыла на замок дверь, позвонила в школу и вызвала милицию.
Но неприятная троица на уловку не поддалась.
— Кончай базар, бабка. Нам твоя младшая писюха, как зайцу стоп-сигнал. Жить хочешь? Ответь: жить хочешь?
Старший приблизился вплотную, навис над ней и встряхнул за плечи так, что зубы у Валентины Игнатьевны лязгнули.
— Хочу, — неуверенно проговорила она.
— Во! Правильные слова, — смягчился старший. — Давай адрес, телефон своей старшей и живи спокойно. Только Гаврилу нам не крути, у нас время поджимает.
— Вы спрашиваете про старшую дочь? — Валентина Игнатьевна, как могла, изобразила удивление. — Но она со мной не живет. Разве вы не знаете?
— Ну дает, чего ей с тобой-то жить!, — загоготал один из молодых. — Она ж не эта, не курочка. Она с мужиком живет.
— Кончай! — одернул его старший и снова повернулся к Валентине Игнатьевна. — Мы вам, бабушка, ясно сказали: жить хотите, давайте скорей адрес. Неохота же вас уродовать, а придется. Все равно, что нужно, из вас вытрясем.
Валентина Игнатьевна старательно отводила глаза от бумажки с телефонным номером, лежавшей на столе. Только бы они не обратили на нее внимания! И еще она молилась про себя, чтобы Леночка не торопилась из школы домой, чтобы не коснулась ее та беда, которая вот-вот могла начаться.
Но молитвы ее были не услышаны или не поняты, потому что как раз в эту секунду в дверь и позвонили. Так звонить могла только Леночка.
— Кто это? — спросил ее старший.
— Из жилконторы должна прийти комиссия, — исхитрилась она, подумав, что, может быть, незваные гости испугаются этой самой комиссии.
— Так. Меня назовешь племянником, это — мои друзья. Поняла, бабушка? — сразу сориентировался старший. — Поднимешь ор — всех порежем!
Она согласно кивнула головой.
Старший пошел открывать дверь и по тому, как у него расслабилась напрягшаяся было спина, Валентина Игнатьевна догадалась, что пришла Леночка.
— Смотрите, кто пришел?! — прогоготал старший бандит, грубо схватил ее за руку, быстро втянул в прихожую и втолкнул в комнату.
— Младшенькая появилась! Нам адресок твоей сестренки нужен. Или телефончик. Ты-то уж их помнишь?
— Я же сказала, у нас нет ни адреса Любы, ни телефона. Домашний ее вы и так знаете, а других — нет, — Валентина Игнатьевна проговорила это намеренно твердо, чтобы Леночка поняла, что сестре угрожает опасность.
— А ты, бутончик, что скажешь? — спросил старший. Лена пожала плечами.
— То же, что и мама.
Она раскраснелась после пробежки по холоду и Валентина Игнатьевна подумала, что дочь и в самом деле похожа на распускающийся цветок. При других обстоятельствах, взглянув на нее, и залюбоваться было бы не грех.
— Утю-тю-тю, какие мы сердитые! — рассмеялся один из молодых, перехватив Леночкин возмущенный взгляд. — Целочка ведь, наверно, а?
— Ты что, какие щас целки! — проговорил второй. — Они уже с яслей трахаются.
— А мы проверим, — предложил тот, что старше.
Он подошел к Лене и галантно взялся расстегивать ее пальто.
— Пустите!
Лена дернулась, но один из молодых перехватил сзади ее руки.
— Молодые люди, моя дочь через несколько дней выходит замуж и я не потерплю!.. — проговорила Валентина Игнатьевна, как она считала, суровым голосом.
— Пугач, ты первый, — сказал старший второму и повернулся к Валентине Игнатьевне, словно они собирались исполнить самое заурядное дело. — У него хер меньше, а то я свой как вставлю, кровищи напущу. Я потому целки и не люблю ломать. Мой контингент — рожавшие. — Расстегнув пальто девушки, он двумя руками дернул за ворот блузки так, что сразу посыпались пуговицы. — О, задрожала! — отметил он обрадовано. — Люблю, когда бабы дрожат. Сейчас он тебя оттрахает, потом этот, потом, может, и я, а там, если телефон не вспомнишь, снова по кругу.
— У меня, вообще-то, трипперок, — сказал тот, который держал Леночку за руки. — Я как раз утром таблетки купил.
— Опять схватил? — удивился старший. — Тогда я второй, а ты — третий. Мне твой насморк не в лом.
— Возьмите телефон, — деревянным голосом проговорила Валентина Игнатьевна, — он лежит на столе перед вами.
— Во, смотри, сразу и вспомнила! — удивился тот, что держал Лену за руки. — Так что, стриптиз отменяется?
Старший в это время рассматривал цифры.
— Вроде бы похожие, — проговорил он. — Ну, бабка, если не тот номер, мы тебя в гробу найдем, поняла? Отпусти ее, ладно, — скомандовал он тому, что продолжал удерживать Лену. — Иди в ванну, сучара, подмойся! — сказал он, грубо вытолкнул Леночку из комнаты и взял в лапы телефонный аппарат.
Именно в лапы, потому что только сейчас Валентина Игнатьевна с омерзением обнаружила, какие у него широченные ладони и бурые волосы, словно у орангутанга, на корявых толстых пальцах.
Он набрал номер, послушал, а потом не очень уверенно положил трубку.
— Автоответчик. Что-то говорит на своем языке. По-английски, что ли. Бабка, у них там по-английски разговаривают?
— Нужно было лучше учиться в школе, — не выдержала Валентина Игнатьевна, — тогда бы и спрашивать не пришлось. Естественно, по-английски.
Хотя, насколько она знала, государственным языком Мексики был испанский.
Парни захлопнули за собой дверь, и только теперь она ощутила, как у нее подскочило давление. Но она все же добрела до ванны, убедилась, что с Леночкой все в порядке, а потом села на кухонный табурет и вместе с дочерью заплакала от пережитого унижения и беспомощности.
В этот момент в дверь позвонили опять.

* * *

Добираться в час пик на машине из Петроградского района в поселок Веселый — удовольствие небольшое. Пожалуй, у пешехода времени на преодоление этого расстояние уйдет меньше. А все оттого, что пешеходы не маются в автомобильных пробках. На этот раз перекрыли мост Александра Невского — самый молодой и самый трухлявый. Поэтому Дмитрий Самарин поехал на старую квартиру Любови Егоровны Борской, где, судя по сводке «Добрыни», по-прежнему жили ее мать и сестра, своим ходом — на метро, потом на трамвае. Он довольно быстро нашел нужный адрес. У подъезда трое парней пытались завести «с толчка» джип. Один, постарше, сидел за рулем, двое других толкали машину сзади, упираясь ногами в скользкий размокший снег, но не могли придать ей нужную скорость. Дмитрий, не дожидаясь приглашения, встал рядом с ними и «джип» наконец набрал нужную скорость, чтобы двигатель завелся.
Парни, вежливо поблагодарив, влезли в машину, а Дмитрий вошел в подъезд и поднялся на лифте к нужной квартире.
На звонок долго никто не открывал, хотя за дверью слышалось передвижение одного или нескольких людей, тихий разговор.
Наконец женский голос спросил:
— Кто здесь?
«Мать» — понял Дмитрий и громко произнес:
— Валентина Игнатьевна, откройте, пожалуйста, это из жилконторы!
Открывать явно не торопились.
— А как вы докажете, что из жилконторы? — спросил тот же голос.
— У меня удостоверение есть. Или, если хотите, я кого-нибудь из ваших соседей попрошу подтвердить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51