Все в ваную, рекомендую
«Какая ты уютная женщина, Эстер».
Ее взгляд снова остановился на Элане.
— Но, Элан… ты не можешь так поступить… с личными письмами твоего отца, — с трудом подбирая слова, сказала Эстер. — Я не читала их, но уверена, что там немало того, что Пен не хотел бы видеть опубликованным. Ему много писали… ты же знаешь, что он был любимцем женщин. Пен не делал из этого тайны, но и в подробности не вдавался — я не знаю имен его поклонниц. Но к этим письмам он никогда серьезно не относился, смеялся над ними и бросал в огонь. Возможно, какие-то из них он сохранил…
— Я говорю как раз о тех, что он сохранил. И, смеясь над ними, он их хранил и отвечал на них.
— Откуда ты знаешь, что он отвечал?
— Потому что его собственные письма тоже там. Вся переписка — и его, и ее письма. Наверное, она не решалась держать их у себя и уничтожить не могла.
— Она? — повторила Эстер и торопливо добавила:
— Нет-нет, не говори мне ничего. Не хочу об этом знать.
Элан усмехнулся:
— Дорогая, все равно узнаешь, когда письма будут опубликованы. Если, конечно, они будут опубликованы.
Этого могло бы и не произойти. Я вовсе не хочу причинять тебе боль. Я бы предпочел не будить лиха, пока оно тихо, и раздобыть деньги каким-то другим способом. — Элан повернулся и взглянул на часы, стоявшие на каминной полке, — громоздкое сооружение из черного мрамора с голубым циферблатом и массивными золотыми стрелками. — Половина седьмого! Как летит время при встречах с родственниками! В котором часу вы обедаете?
— В восемь холодный ужин, — машинально ответила Эстер.
— Тогда мне пора отправляться к Дарси, узнать, приютит она меня или нет. Если нет, придется идти в гостиницу «Якорь». Разве только Кармона передумает.
Раскрасневшееся от жары лицо Эстер побледнело. Видно было, что ее мысли витали где-то далеко. Но, услышав имя Кармоны, она встряхнулась.
— Нет-нет, здесь тебе нельзя оставаться… это неудобно…
— С тремя-то дуэньями?
— Нет, нельзя, — повторила Эстер, голос ее дрожал. — Даже не думай об этом. Иди узнай, найдется ли у Дарси место для тебя. Если хочешь, я могу дать тебе фунтов пятнадцать на первое время, а там, может, как-то все устроится.
Элан широко улыбнулся:
— Конечно устроится. И ты не беспокойся, дело это верное. Надо только взяться за него с умом. Ну ладно. Я пошел, увидимся позже. — Он послал ей воздушный поцелуй и ушел.
Было слышно, как хлопнула в холле дверь. Элан с чемоданом в руке прошел мимо окна. Эстер осталась одна в сумрачной комнате.
Глава 4
Дом Эннингов мало чем отличался от домов, расположенных на побережье. Но полковник Эннинг не замечал этого. Он был уверен, что башенки и балконы, которые украшали его дом, были самыми красивыми. Прошло много лет с тех пор, как он вернулся с Востока, цены росли, деньги обесценивались, содержать дом становилось все труднее и труднее. Пришлось распустить прислугу, и Эннинги решили, что дом для них слишком велик. Но сдавать приезжим комнаты они стали только после смерти полковника, поскольку сводить концы с концами стало еще труднее. С годами число сдаваемых комнат увеличивалось. И теперь дом окончательно превратился в пансион.
Элан Филд скорчил брезгливую гримасу. Ему не нравилась перспектива утром и вечером наблюдать лица престарелых матрон. Но ничего не поделаешь, пансионы обычно кишат пожилыми дамами. Но как Дарси может жить в такой обстановке — у Элана не укладывалось в голове. Она всегда была эмоциональной, страстной, даже чуть-чуть порочной — и потому невероятно соблазнительной. Интересно взглянуть на нее сейчас.
Дверь открыла сама Дарси. «Кажется, ей нет тридцати», — попытался вспомнить Элан. Но как она изменилась! Если бы он встретил ее на улице, то прошел бы мимо, не распознав в худой, увядающей женщине маленькую, хрупкую брюнетку, которую он знал раньше… И почему время так не любит брюнеток?
— Привет, Дарси, — сказал Элан.
— Элан… — беспомощно произнесла она. И после некоторой паузы неожиданно резко выкрикнула. — Что тебе надо?
Элан прошел в холл.
— Разве ты не хочешь поздороваться со старым другом?
Возможно, ты и не заметила, но меня не было здесь три года. Работал в Южной Америке, — уточнил он. — Вот, вернулся, а оказывается, никто не собирается заколоть жирного тельца в мою честь. Это меня немного огорчает.
Лицо Дарси было непроницаемо.
— Как странно, не правда ли? А ты ждал, что, скажем, Кармона заколет в твою честь жирного тельца? Не ты ли бросил ее прямо в церкви? По крайней мере, так я слышала.
Элан улыбнулся:
— Не слишком ли здесь людное место для обсуждения наших друзей? Как ты считаешь?
Прогнать его сразу было бы слишком просто. Дарси давно ждала этого часа. Она готовилась к нему долгие бессонные ночи, снова и снова переживая ту боль, которую причинил ей Элан. Сегодня она собиралась уничтожить его своей обличительной речью.
Пройдя через холл, Дарси распахнула дверь кабинета.
— Если ты считаешь, что нам есть о чем говорить, можешь пройти. Но я не думаю, что у нас есть общие темы для разговора.
По-прежнему улыбаясь, Элан вошел в кабинет.
— Я, собственно, хотел спросить, могу ли я рассчитывать на ночлег. Эстер сказала, что у тебя может найтись свободная комната. У Кармоны дом полон.
Дарси показалось, что ее окатили холодной водой.
Новая вспышка гнева охватила ее. Она вдруг поняла, что Элан пришел не к Дарси — женщине, а к Дарси — содержательнице пансиона. Вспыльчивость не приносит дохода, но поселить у себя Элана…
— Неужели у Кармоны не нашлось для тебя места? Как странно! — язвительно сказала Дарси.
Элан слегка пожал плечами — такой знакомый ей жест.
— В общем, так. Все, на что я могу там рассчитывать, — это холодный ужин. Глупо все это. На мой взгляд, прошло достаточно времени, чтобы забыть и похоронить прошлое. Зачем его ворошить? Все эти страсти по минувшему пахнут дурным тоном.
Дарси вспыхнула.
— Это относится и ко мне, да?
— Ко всем. У каждого в жизни были веселые деньки.
Насколько я помню, нам с тобой было хорошо. Но мы разумные люди и понимаем, что всему на свете приходит конец. И сопротивляться этому бессмысленно. Надо смотреть в будущее, впереди нас может ждать счастье — новое счастье. А может и не ждать. Счастье изменчиво.
Дарси отлично понимала, что происходит. Дом Кармоны для Элана закрыт. Деваться ему некуда. Сейчас он пытается выстроить приятные, удобные для него отношения. Он приложит все усилия, чтобы задобрить ее, при необходимости прельстить. Дарси со стыдом подумала, что готова на все, лишь бы снова поверить в него, позволить себя соблазнить. Она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но ужаснее было сознавать, что жизнь твоя закончена, и больше ничего в ней не произойдет.
— Ах, как тебе нравится, когда тебя любят…
— Всем нравится.
— Но не все имеют то, чего хотят. Как, по-твоему, легко ли мне было?
— Я был ужасно расстроен, когда узнал о болезни твоей матери, — проникновенно сказал Элан.
— Спасибо… Сейчас ей получше. Она заболела из-за меня. Нервы. Ты понимаешь, о чем я? Я говорю о последней нашей встрече.
— Дорогая…
— Помнишь, я сказала, что у меня будет ребенок, — тихим ровным голосом напомнила ему Дарси.
— Бедняжка, но что я мог поделать? Помочь я не мог, поскольку был на мели. Но ты была на высоте, со всем справилась сама: тихо, без скандала. Как тебе это удалось?
«Спрашивает, будто и впрямь его это интересует, прикидывается другом, — подумала Дарси. — А на самом деле, ничего человеческого в нем нет. Не умеет ни любить, ни ненавидеть… Даже приходить в ярость не умеет. Просто плывет по течению и готов на все, лишь бы так и продолжалось. И ни до кого ему нет дела».
— Как-то справилась. Нашлись люди, которые не могли иметь детей. Они приютили меня, а когда я родила, усыновили моего мальчика и уехали в Австралию. Так что я никогда не увижу сына, — бесстрастным голосом закончила свой рассказ Дарси.
— Как все удачно сложилось: нашлись подходящие люди, усыновили ребенка и в довершение ко всему уехали на другой конец света, — сказал Элан. — Хорошо то, что хорошо кончается.
Глядя на него горящими глазами, Дарси воскликнула:
— Я готова тебя убить за это!
В этот момент дверь открылась, и на пороге показалась миловидная женщина лет сорока. Она на мгновение замерла и в смущении закрыла дверь.
— Ну, теперь мне крышка! — расхохотался Элан. — Ну и злюка же ты, Дарси!
Миссис Бэркетт чуть не бегом поднялась по лестнице, постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, влетела в комнату.
Мисс Мод Силвер удивленно подняла глаза от своего вязанья. Она сидела в кресле с высокой спинкой и наслаждалась легким ветерком с моря. Комната была светлой и просторной, с чудесным видом из окна: голубой залив сверкал под солнцем, с моря тянуло свежим ветерком.
Отпуск мисс Силвер и ее племянницы Этель Бэркетт подходил к концу. Жалко, но завтра они должны возвращаться домой. Отпуск оказался очень удачным. Этель впервые за много лет рассталась с семьей на время отдыха. Оторвать ее на две недели от мужа и детей оказалось делом нелегким. Но результат превзошел все ожидания. Этель великолепно выглядела и отлично себя чувствовала.
— Что тебя так встревожило, дорогая?
— О, тетя… я попала в такое неловкое положение…
Мисс Силвер озабоченно взглянула на племянницу:
— Может, ты сядешь и расскажешь все по порядку? Что случилось?
Миссис Бэркетт опустилась в кресло:
— О, надеюсь, ничего особенного. Но так странно было услышать это от мисс Эннинг! Она всегда такая сдержанная. А тут еще я налетела на них. Конечно, надо было бы постучать, но мне и в голову не пришло, что у нее кто-то есть. Я хотела заглянуть к ней, поболтать немножко. Она была так любезна с нами, так внимательна, а поскольку мой поезд завтра уходит рано, я и подумала…
Мисс Силвер мягко, но решительно прервала Этель:
— Очень мило, но я ничего не поняла. Что тебя взволновало? Ты зашла к мисс Эннинг и обнаружила, что она не одна…
— Я так сбивчиво рассказываю, а у тебя такое логическое мышление… Ну вот, я заглянула в ее кабинет, посмотреть, там ли она… я, конечно, никак не ожидала, что у нее там кто-то есть. Открываю дверь, а она стоит возле стола и произносит нечто чудовищное, обращаясь к молодому человеку неземной красоты. Таких красавцев я сроду не видывала. Правда, тетя.
— Дорогая, не слишком ли мелодраматично?
Этель кивнула:
— Но, тетя, так оно и есть, прямо кадр из кинофильма. Никак не ожидала застать сцену из кинофильма в уютном частном пансионе. Ты бы, наверное, тоже удивилась.
Мод Силвер кашлянула, что означало несогласие. Она по опыту знала, что мелодрамы разыгрываются в самых неожиданных местах.
— Может, ты все-таки скажешь, что тебя в этой сцене так смутило? — спросила она.
— Он стоял у камина, она — возле стола. Он держался спокойно, непринужденно. А у мисс Эннинг глаза горели, а сама она была бледная как полотно. Я вошла в тот момент, когда она кричала: «Я готова тебя убить за это!» У нее и правда был такой вид, будто она способна на это. Я, конечно, тут же ушла и закрыла дверь, но она не могла меня не заметить. Такая неловкая ситуация!
Мисс Силвер снова принялась за свое вязанье — крохотную кофточку для новорожденного, который должен был вскоре появиться в семье брата Этель — Джима.
— Когда люди ссорятся, они часто говорят глупости, но это не значит, что они способны их совершить, — оторвав взгляд от пушистой шерсти, сказала, улыбаясь, мисс Силвер. — А у мисс Эннинг вспыльчивый характер.
— Вот уж никогда бы не подумала.
— Тем не менее это так, хоть она и умеет держать себя в руках. Но не будем гадать, что вывело ее из равновесия.
Красивые молодые люди часто бывают причиной большого горя. Мне кажется, мисс Эннинг была раньше очень привлекательной.
— Да? — удивилась Этель.
— Не сомневаюсь, дорогая. Мне рассказывала о ней миссис Филд, добрейшая женщина, что живет сейчас в доме над обрывом. Помнишь, нас познакомила с ней на пляже мисс Эннинг? У нее не ладится с вязанием — все время соскальзывают со спиц петли. Я ей несколько раз помогала. Хотела научить ее континентальному способу вязания. Тогда она не будет терять петли. Но, к сожалению, она оказалась неспособной ученицей.
Но успехи миссис Филд на поприще рукоделия не интересовали Этель Бэркетт.
— Так она рассказывала тебе о мисс Эннинг?
— Да. Каждое лето Филды снимали тут дом. Муж миссис Филд был довольно известным художником. Он умер несколько лет назад. Они хорошо знали Эннингов. Дарси, как рассказывает миссис Филд, очень изменилась, а была очаровательной живой девушкой. Знаешь, дорогая, я не раз замечала, что веселые темпераментные девушки в среднем возрасте чаще всего становятся замкнутыми и суровыми. Странно, но мне приходилось быть тому свидетельницей.
— Наверное, наступает время раскаянья. В молодости грешат, а потом испытывают угрызения совести, — заметила Этель Бэркетт.
Глава 5
Вечером мисс Силвер, как обычно, зашла проведать миссис Эннинг. Та была занята вышивкой, которую начала еще до болезни и все никак не могла закончить. Букетик из цветов шиповника был почти готов, но голубой бант, скреплявший его, — только начат. Над этим бантом миссис Эннинг и трудилась, протягивая иголку с бледно-голубым шелком сквозь канву. На конце нити не было узелка, и она проскакивала сквозь ткань, но миссис Эннинг в который раз самозабвенно вновь и вновь делала стежок и вытягивала нить.
Время от времени она прислушивалась к радио, но в программе то и дело звучало что-нибудь, что расстраивало ее.
Мисс Силвер сразу заметила, что сегодня миссис Эннинг чем-то взволнована. Рука, державшая иглу, дрожала, а обычно безмятежное лицо было нахмурено. Взглянув на мисс Силвер, она огорченно сказала:
— Дарси не приходит, ничего мне не рассказывает.
Прислала мне ужин с этой прислугой-чужестранкой. Никто ничего не говорит, но я знаю, что он здесь.
— Кто-то, кого вы хотите видеть? — поинтересовалась мисс Силвер. Сев на стул, она наклонилась посмотреть на вышивку. — Красивый рисунок, и вы так хорошо его выполнили.
Миссис Эннинг сделала стежок и вытянула голубую нить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Ее взгляд снова остановился на Элане.
— Но, Элан… ты не можешь так поступить… с личными письмами твоего отца, — с трудом подбирая слова, сказала Эстер. — Я не читала их, но уверена, что там немало того, что Пен не хотел бы видеть опубликованным. Ему много писали… ты же знаешь, что он был любимцем женщин. Пен не делал из этого тайны, но и в подробности не вдавался — я не знаю имен его поклонниц. Но к этим письмам он никогда серьезно не относился, смеялся над ними и бросал в огонь. Возможно, какие-то из них он сохранил…
— Я говорю как раз о тех, что он сохранил. И, смеясь над ними, он их хранил и отвечал на них.
— Откуда ты знаешь, что он отвечал?
— Потому что его собственные письма тоже там. Вся переписка — и его, и ее письма. Наверное, она не решалась держать их у себя и уничтожить не могла.
— Она? — повторила Эстер и торопливо добавила:
— Нет-нет, не говори мне ничего. Не хочу об этом знать.
Элан усмехнулся:
— Дорогая, все равно узнаешь, когда письма будут опубликованы. Если, конечно, они будут опубликованы.
Этого могло бы и не произойти. Я вовсе не хочу причинять тебе боль. Я бы предпочел не будить лиха, пока оно тихо, и раздобыть деньги каким-то другим способом. — Элан повернулся и взглянул на часы, стоявшие на каминной полке, — громоздкое сооружение из черного мрамора с голубым циферблатом и массивными золотыми стрелками. — Половина седьмого! Как летит время при встречах с родственниками! В котором часу вы обедаете?
— В восемь холодный ужин, — машинально ответила Эстер.
— Тогда мне пора отправляться к Дарси, узнать, приютит она меня или нет. Если нет, придется идти в гостиницу «Якорь». Разве только Кармона передумает.
Раскрасневшееся от жары лицо Эстер побледнело. Видно было, что ее мысли витали где-то далеко. Но, услышав имя Кармоны, она встряхнулась.
— Нет-нет, здесь тебе нельзя оставаться… это неудобно…
— С тремя-то дуэньями?
— Нет, нельзя, — повторила Эстер, голос ее дрожал. — Даже не думай об этом. Иди узнай, найдется ли у Дарси место для тебя. Если хочешь, я могу дать тебе фунтов пятнадцать на первое время, а там, может, как-то все устроится.
Элан широко улыбнулся:
— Конечно устроится. И ты не беспокойся, дело это верное. Надо только взяться за него с умом. Ну ладно. Я пошел, увидимся позже. — Он послал ей воздушный поцелуй и ушел.
Было слышно, как хлопнула в холле дверь. Элан с чемоданом в руке прошел мимо окна. Эстер осталась одна в сумрачной комнате.
Глава 4
Дом Эннингов мало чем отличался от домов, расположенных на побережье. Но полковник Эннинг не замечал этого. Он был уверен, что башенки и балконы, которые украшали его дом, были самыми красивыми. Прошло много лет с тех пор, как он вернулся с Востока, цены росли, деньги обесценивались, содержать дом становилось все труднее и труднее. Пришлось распустить прислугу, и Эннинги решили, что дом для них слишком велик. Но сдавать приезжим комнаты они стали только после смерти полковника, поскольку сводить концы с концами стало еще труднее. С годами число сдаваемых комнат увеличивалось. И теперь дом окончательно превратился в пансион.
Элан Филд скорчил брезгливую гримасу. Ему не нравилась перспектива утром и вечером наблюдать лица престарелых матрон. Но ничего не поделаешь, пансионы обычно кишат пожилыми дамами. Но как Дарси может жить в такой обстановке — у Элана не укладывалось в голове. Она всегда была эмоциональной, страстной, даже чуть-чуть порочной — и потому невероятно соблазнительной. Интересно взглянуть на нее сейчас.
Дверь открыла сама Дарси. «Кажется, ей нет тридцати», — попытался вспомнить Элан. Но как она изменилась! Если бы он встретил ее на улице, то прошел бы мимо, не распознав в худой, увядающей женщине маленькую, хрупкую брюнетку, которую он знал раньше… И почему время так не любит брюнеток?
— Привет, Дарси, — сказал Элан.
— Элан… — беспомощно произнесла она. И после некоторой паузы неожиданно резко выкрикнула. — Что тебе надо?
Элан прошел в холл.
— Разве ты не хочешь поздороваться со старым другом?
Возможно, ты и не заметила, но меня не было здесь три года. Работал в Южной Америке, — уточнил он. — Вот, вернулся, а оказывается, никто не собирается заколоть жирного тельца в мою честь. Это меня немного огорчает.
Лицо Дарси было непроницаемо.
— Как странно, не правда ли? А ты ждал, что, скажем, Кармона заколет в твою честь жирного тельца? Не ты ли бросил ее прямо в церкви? По крайней мере, так я слышала.
Элан улыбнулся:
— Не слишком ли здесь людное место для обсуждения наших друзей? Как ты считаешь?
Прогнать его сразу было бы слишком просто. Дарси давно ждала этого часа. Она готовилась к нему долгие бессонные ночи, снова и снова переживая ту боль, которую причинил ей Элан. Сегодня она собиралась уничтожить его своей обличительной речью.
Пройдя через холл, Дарси распахнула дверь кабинета.
— Если ты считаешь, что нам есть о чем говорить, можешь пройти. Но я не думаю, что у нас есть общие темы для разговора.
По-прежнему улыбаясь, Элан вошел в кабинет.
— Я, собственно, хотел спросить, могу ли я рассчитывать на ночлег. Эстер сказала, что у тебя может найтись свободная комната. У Кармоны дом полон.
Дарси показалось, что ее окатили холодной водой.
Новая вспышка гнева охватила ее. Она вдруг поняла, что Элан пришел не к Дарси — женщине, а к Дарси — содержательнице пансиона. Вспыльчивость не приносит дохода, но поселить у себя Элана…
— Неужели у Кармоны не нашлось для тебя места? Как странно! — язвительно сказала Дарси.
Элан слегка пожал плечами — такой знакомый ей жест.
— В общем, так. Все, на что я могу там рассчитывать, — это холодный ужин. Глупо все это. На мой взгляд, прошло достаточно времени, чтобы забыть и похоронить прошлое. Зачем его ворошить? Все эти страсти по минувшему пахнут дурным тоном.
Дарси вспыхнула.
— Это относится и ко мне, да?
— Ко всем. У каждого в жизни были веселые деньки.
Насколько я помню, нам с тобой было хорошо. Но мы разумные люди и понимаем, что всему на свете приходит конец. И сопротивляться этому бессмысленно. Надо смотреть в будущее, впереди нас может ждать счастье — новое счастье. А может и не ждать. Счастье изменчиво.
Дарси отлично понимала, что происходит. Дом Кармоны для Элана закрыт. Деваться ему некуда. Сейчас он пытается выстроить приятные, удобные для него отношения. Он приложит все усилия, чтобы задобрить ее, при необходимости прельстить. Дарси со стыдом подумала, что готова на все, лишь бы снова поверить в него, позволить себя соблазнить. Она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но ужаснее было сознавать, что жизнь твоя закончена, и больше ничего в ней не произойдет.
— Ах, как тебе нравится, когда тебя любят…
— Всем нравится.
— Но не все имеют то, чего хотят. Как, по-твоему, легко ли мне было?
— Я был ужасно расстроен, когда узнал о болезни твоей матери, — проникновенно сказал Элан.
— Спасибо… Сейчас ей получше. Она заболела из-за меня. Нервы. Ты понимаешь, о чем я? Я говорю о последней нашей встрече.
— Дорогая…
— Помнишь, я сказала, что у меня будет ребенок, — тихим ровным голосом напомнила ему Дарси.
— Бедняжка, но что я мог поделать? Помочь я не мог, поскольку был на мели. Но ты была на высоте, со всем справилась сама: тихо, без скандала. Как тебе это удалось?
«Спрашивает, будто и впрямь его это интересует, прикидывается другом, — подумала Дарси. — А на самом деле, ничего человеческого в нем нет. Не умеет ни любить, ни ненавидеть… Даже приходить в ярость не умеет. Просто плывет по течению и готов на все, лишь бы так и продолжалось. И ни до кого ему нет дела».
— Как-то справилась. Нашлись люди, которые не могли иметь детей. Они приютили меня, а когда я родила, усыновили моего мальчика и уехали в Австралию. Так что я никогда не увижу сына, — бесстрастным голосом закончила свой рассказ Дарси.
— Как все удачно сложилось: нашлись подходящие люди, усыновили ребенка и в довершение ко всему уехали на другой конец света, — сказал Элан. — Хорошо то, что хорошо кончается.
Глядя на него горящими глазами, Дарси воскликнула:
— Я готова тебя убить за это!
В этот момент дверь открылась, и на пороге показалась миловидная женщина лет сорока. Она на мгновение замерла и в смущении закрыла дверь.
— Ну, теперь мне крышка! — расхохотался Элан. — Ну и злюка же ты, Дарси!
Миссис Бэркетт чуть не бегом поднялась по лестнице, постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, влетела в комнату.
Мисс Мод Силвер удивленно подняла глаза от своего вязанья. Она сидела в кресле с высокой спинкой и наслаждалась легким ветерком с моря. Комната была светлой и просторной, с чудесным видом из окна: голубой залив сверкал под солнцем, с моря тянуло свежим ветерком.
Отпуск мисс Силвер и ее племянницы Этель Бэркетт подходил к концу. Жалко, но завтра они должны возвращаться домой. Отпуск оказался очень удачным. Этель впервые за много лет рассталась с семьей на время отдыха. Оторвать ее на две недели от мужа и детей оказалось делом нелегким. Но результат превзошел все ожидания. Этель великолепно выглядела и отлично себя чувствовала.
— Что тебя так встревожило, дорогая?
— О, тетя… я попала в такое неловкое положение…
Мисс Силвер озабоченно взглянула на племянницу:
— Может, ты сядешь и расскажешь все по порядку? Что случилось?
Миссис Бэркетт опустилась в кресло:
— О, надеюсь, ничего особенного. Но так странно было услышать это от мисс Эннинг! Она всегда такая сдержанная. А тут еще я налетела на них. Конечно, надо было бы постучать, но мне и в голову не пришло, что у нее кто-то есть. Я хотела заглянуть к ней, поболтать немножко. Она была так любезна с нами, так внимательна, а поскольку мой поезд завтра уходит рано, я и подумала…
Мисс Силвер мягко, но решительно прервала Этель:
— Очень мило, но я ничего не поняла. Что тебя взволновало? Ты зашла к мисс Эннинг и обнаружила, что она не одна…
— Я так сбивчиво рассказываю, а у тебя такое логическое мышление… Ну вот, я заглянула в ее кабинет, посмотреть, там ли она… я, конечно, никак не ожидала, что у нее там кто-то есть. Открываю дверь, а она стоит возле стола и произносит нечто чудовищное, обращаясь к молодому человеку неземной красоты. Таких красавцев я сроду не видывала. Правда, тетя.
— Дорогая, не слишком ли мелодраматично?
Этель кивнула:
— Но, тетя, так оно и есть, прямо кадр из кинофильма. Никак не ожидала застать сцену из кинофильма в уютном частном пансионе. Ты бы, наверное, тоже удивилась.
Мод Силвер кашлянула, что означало несогласие. Она по опыту знала, что мелодрамы разыгрываются в самых неожиданных местах.
— Может, ты все-таки скажешь, что тебя в этой сцене так смутило? — спросила она.
— Он стоял у камина, она — возле стола. Он держался спокойно, непринужденно. А у мисс Эннинг глаза горели, а сама она была бледная как полотно. Я вошла в тот момент, когда она кричала: «Я готова тебя убить за это!» У нее и правда был такой вид, будто она способна на это. Я, конечно, тут же ушла и закрыла дверь, но она не могла меня не заметить. Такая неловкая ситуация!
Мисс Силвер снова принялась за свое вязанье — крохотную кофточку для новорожденного, который должен был вскоре появиться в семье брата Этель — Джима.
— Когда люди ссорятся, они часто говорят глупости, но это не значит, что они способны их совершить, — оторвав взгляд от пушистой шерсти, сказала, улыбаясь, мисс Силвер. — А у мисс Эннинг вспыльчивый характер.
— Вот уж никогда бы не подумала.
— Тем не менее это так, хоть она и умеет держать себя в руках. Но не будем гадать, что вывело ее из равновесия.
Красивые молодые люди часто бывают причиной большого горя. Мне кажется, мисс Эннинг была раньше очень привлекательной.
— Да? — удивилась Этель.
— Не сомневаюсь, дорогая. Мне рассказывала о ней миссис Филд, добрейшая женщина, что живет сейчас в доме над обрывом. Помнишь, нас познакомила с ней на пляже мисс Эннинг? У нее не ладится с вязанием — все время соскальзывают со спиц петли. Я ей несколько раз помогала. Хотела научить ее континентальному способу вязания. Тогда она не будет терять петли. Но, к сожалению, она оказалась неспособной ученицей.
Но успехи миссис Филд на поприще рукоделия не интересовали Этель Бэркетт.
— Так она рассказывала тебе о мисс Эннинг?
— Да. Каждое лето Филды снимали тут дом. Муж миссис Филд был довольно известным художником. Он умер несколько лет назад. Они хорошо знали Эннингов. Дарси, как рассказывает миссис Филд, очень изменилась, а была очаровательной живой девушкой. Знаешь, дорогая, я не раз замечала, что веселые темпераментные девушки в среднем возрасте чаще всего становятся замкнутыми и суровыми. Странно, но мне приходилось быть тому свидетельницей.
— Наверное, наступает время раскаянья. В молодости грешат, а потом испытывают угрызения совести, — заметила Этель Бэркетт.
Глава 5
Вечером мисс Силвер, как обычно, зашла проведать миссис Эннинг. Та была занята вышивкой, которую начала еще до болезни и все никак не могла закончить. Букетик из цветов шиповника был почти готов, но голубой бант, скреплявший его, — только начат. Над этим бантом миссис Эннинг и трудилась, протягивая иголку с бледно-голубым шелком сквозь канву. На конце нити не было узелка, и она проскакивала сквозь ткань, но миссис Эннинг в который раз самозабвенно вновь и вновь делала стежок и вытягивала нить.
Время от времени она прислушивалась к радио, но в программе то и дело звучало что-нибудь, что расстраивало ее.
Мисс Силвер сразу заметила, что сегодня миссис Эннинг чем-то взволнована. Рука, державшая иглу, дрожала, а обычно безмятежное лицо было нахмурено. Взглянув на мисс Силвер, она огорченно сказала:
— Дарси не приходит, ничего мне не рассказывает.
Прислала мне ужин с этой прислугой-чужестранкой. Никто ничего не говорит, но я знаю, что он здесь.
— Кто-то, кого вы хотите видеть? — поинтересовалась мисс Силвер. Сев на стул, она наклонилась посмотреть на вышивку. — Красивый рисунок, и вы так хорошо его выполнили.
Миссис Эннинг сделала стежок и вытянула голубую нить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27