– Забудь ты про Мэй Роз. Ты зациклилась на ней только потому, что она была знакома с Виноной. – Пристальный взгляд Алелины был холоден как лёд. – Винона умерла. Пожалуйста, вычеркни из своей памяти всё, что с ней связано.
– Но Мэй Роз…
– Если считаешь, будто Мэй Роз только и говорит что о Джейн Хаббл, то все это болтовня. Какие зацепки у неё могут быть?
– Она мне не нравится. Мне кажется, стоило бы…
– У неё три дочери. Выкинь её из головы.
– Они её никогда не навещают, живут на другом конце страны. Я могла бы запросто…
– Твоих усилий она не стоит. Да что там, она человек маленький, сама знаешь. Займись главным делом. Ведь один твой неверный шаг, и всему конец. А о Мэй Роз беспокоиться не стоит.
Аделина убрала папки в стол, заперла ящик и сложила фотографии в конверт.
– Не знаю, почему этим людям приспичило приехать в тот же день, что и группе со зверями. И не уверена, стоит ли ради не слишком широкой рекламы позволять этим энтузиастам здесь толкаться.
– Что ж, это была не моя идея.
Аделина вздохнула.
– Ты всё подготовила?
– Разумеется. Время?
– Два тридцать. Доведи дело до конца, не оставляй на середине.
– За мной такого не водилось. А что насчёт новой сиделки, той здоровенной копуши? Я не…
– Я позабочусь, чтобы она была занята. Ты на неё что-нибудь нашла? Мне не хочется её оставлять, если она…
– Пока ничего. Стоило копнуть поглубже, когда ты её нанимала.
– У меня не было выбора. Не так-то легко найти сотрудника. Ладно, ты, главное, продолжай. У каждого есть скелет в шкафу, не останавливайся, пока не найдёшь этот шкаф. Прошло уже две недели, а у тебя по-прежнему ничего нет. Если бы ты внимательней относилась к делу…
– Я сверилась с Управлением автоинспекции. Навела справки в пяти кредитных бюро. Проверила четыре предыдущих адреса, поговорила с тремя домовладельцами.
– А в НИР не обращалась? Вообще говоря, глупо было позволять лейтенанту Саксу жениться.
– А что мне было делать, отравить его возлюбленную? Найдём кого-нибудь другого. Макс Харпер…
– Оставь Харпера, к нему не подступиться. И я ему не доверяю. А лейтенант Бреннан?
Рене промолчала.
– Если не через Бреннана, тогда тебе придётся просто купить эту информацию в Сан-Франциско. Думаю, это не составит труда.
– Оставь свой сарказм. Я могла бы и ещё кое о чем позаботиться.
– Ты бы лучше занялась делами первой необходимости, на это не так много времени. – Аделина встала. – Запри дверь, когда будешь уходить. И присмотри за своими гостями.
И, прошуршав юбкой, Аделина исчезла в коридоре.
Рене посидела ещё некоторое время на козетке, раздраженно притоптывая. Наконец она всё-таки поднялась, подошла к столу и подёргала запертый ящик. Убедившись, что он не открывается, она сунула коричневый конверт под мышку и вышла из комнаты, заперев дверь, как и было велено.
Едва они остались одни, Дульси выскочила из груды подушек. Запрыгнув на окно, она отряхнулась, лизнула переднюю лапу и распушила усы.
– Я там в сплошной колтун превратилась! В этих подушках адская жара.
Джо вылез из-под козетки, стряхивая пыль с усов. Одним прыжком он устроился рядом с ней, глядя в сторону подъездной дорожки и клумб.
Никого видно не было. Красный «Бентли» и синий пикап Рене стояли перед входом. Удостоверившись, что никто не следит, Джо и Дульси выскользнули через ажурную решётку и спрыгнули на клумбу с бархатцами.
Притаившись среди резко пахнущих цветов, они осмотрелись. Поблизости никого не было.
– Считается, что запах бархатцев отгоняет блох, – сказала Дульси.
– Бабушкины сказки. Ладно, пошли отсюда.
Плечом к плечу они пересекли дорожку и помчались прочь от стриженых лужаек вниз по склону – в заросли такие буйные и непролазные, какие никогда не стали бы частью «Каса Капри». В тот же миг их охватило чувство долгожданной свободы и безопасности.
Сломанные ветки и наносы палой листвы беспорядочно теснились у подножия древних раскидистых деревьев. Кошки неслись, перепрыгивая с бревна на бревно, ныряя в груды сухих листьев, стряхивая удушливое оцепенение, вызванное запертыми дверями и тесными лазами под мебелью. Они мчались сквозь листья и ветки, но вдруг резкий звук заставил их остановиться. Странный приглушенный вскрик. Они застыли словно истуканы и прислушались.
Глава 20
Лес сбегал вниз по холму, старые кривые дубы возвышались среди упавших гнилых стволов, мёртвых ветвей и хрупкой сухой листвы. Всё это было похоже на сумрачное кладбище умирающих деревьев. Снова послышался звук, похожий на приглушённое бульканье. Удивлённые Джо и Дульси поспешили вниз, вглядываясь в окружающие тени, молча перепрыгивая через бревна, то и дело ныряя в сырую пустоту. Далеко внизу, за спутанными мертвыми ветками что-то поблёскивало: металлические искорки пробивались сквозь тёмную преграду.
Перейдя на медленный и осторожный шаг, кошки вскоре поняли, что металлический блеск шёл от велосипедного руля, а звуки, доносившиеся из темноты, были всхлипываниями и рыданиями. Однако вызваны они были скорее злостью, чем болью.
Велосипед был прислонён к раздвоенному стволу старого дуба, две его половины торчали рваными зубцами в стороны. У подножия ствола на груде высохшего папоротника сидела Дилон, склонив голову и обхватив колени руками. Она так рыдала, что не слышала шороха опавших листьев, шуршавших под их лапами.
Одним прыжком Дульси оказалась рядом с девочкой. Удивлённая Дилон подняла глаза. Её детское личико покрывали пятна размазавшейся от слез косметики: чёрный карандаш, помада и пудра текли грязными потоками. Дульси прыгнула к ней на колени и мягкой лапой коснулась её щеки. Дилон улыбнулась сквозь слезы, схватила Дульси, зарылась лицом в её мех и снова зарыдала так, что шкурка кошки основательно промокла. Джо остался сидеть в стороне, с негодованием глядя на женский плач. И всё это из-за того, что её выперли из «Каса Капри»?
Наконец Дилон перестала плакать, слегка ослабила объятия, в которых сжимала Дульси, и коснулась пальцем носа Джо.
– Что это вы тут делаете, так высоко в холмах? До дома же несколько километров. Сегодня ведь не работает группа «Друг-Не-Вдруг». – Она недоуменно нахмурилась, но затем снова усмехнулась сквозь грязную маску. – А, вы охотились. Вильма говорила, что вы охотитесь в этих холмах. – Девочка мрачно посмотрела на кошек. – Вы слышали, как я плакала? Вы сюда прибежали, потому что услышали, как я плачу?
Дульси уткнулась ей в плечо, а Джо нервно отвернулся и лизнул свою лапу. Неужели они выказали больше интереса чем это положено нормальным кошкам? Совершенно не нужно, чтобы девочка заподозрила что-нибудь.
С другой стороны, она всего лишь ребёнок. Все дети верят в сочувствие и понимание животных; большинство детей полагают, что их собаки понимают каждое сказанное ими слово. Дети растут на волшебных сказках, в которых действуют звери-помощники, свою роль сыграла и телевизионная Лесси; хотя истории про дружелюбное животное довольно примитивны, для некоторых детей эта колли была реальна, как любящая бабушка.
Дилон вытерла слезы тыльной стороной ладони, ещё больше размазав чёрные и красные потеки.
– Я только хотела повидать Джейн, а они вели себя, как будто я преступница. – Она доверительно посмотрела на кошек. – Её там нет. Иначе с чего им быть такими противными? И они знают; я догадалась, что её там нет. – Во взгляде девочки сквозила уверенность, а карие глаза сверкали от гнева. – Ну и чёрт с ними! Я все равно выясню, что там происходит. Я вчера звонила её попечителю, но автоответчик велел мне оставить сообщение. Голосовая почта, понимаете ли. Я оставила свое имя и номер телефона, но сейчас жалею. Мои родители наверняка взбесятся.
Дульси снова коснулась лапой лица девочки. Дилон сгребла их обоих, решительным движением притянув Джо к себе на колени, прижала к себе, словно тряпичных кукол, и уткнулась мокрым лицом в мех. От ребенка исходили тепло и запах косметики.
– Я люблю вас обоих. Жалко, что вы не можете сказать мне, что делать. – Дилон поцеловала Дульси в розовый нос. – Они были такими грубыми, выкинули меня оттуда, как нашкодившего щенка. – Она беспомощно посмотрела на кошек. -Джейн там нет. Но никто мне не поверит.
Дульси, не мигая, таращилась на ребёнка так настойчиво, что Дилон недоуменно и встревожено взглянула кошке в глаза. Некоторое время они смотрели друг на друга; это было странное молчаливое общение.
– Что такое, Дульси? – прошептала Дилон. – В чём дело? Что ты пытаешься мне сообщить?
Джо хотелось пнуть Дульси – она вела себя неподобающе для обычной кошки. Он ощущал её беспокойство за девочку. Если сотрудники «Каса Капри» были столь непоколебимы в своём решении не пускать к себе посторонних, тогда, возможно, были все причины опасаться за ребенка.
– Вы тоже их боитесь? – тихо предположила Дилон.
Судя по виду Дульси, она готова была забыться и заговорить с девочкой, поэтому Джо всё-таки спихнул её с колен.
Она недовольно спрыгнула, повернулась к нему спиной и начала умываться. Чувствовалось, что её одолевали раскаяние и смущение.
Кошки долго сидели с Дилон. Наконец, пошмыгав носом, девочка высморкалась, подняла свой велосипед и повела его по лесу в сторону дороги, то и дело перетаскивая через груды ветвей.
Дульси и Джо за ней не пошли.
На вершине холма она снова высморкалась, ещё раз с недоумением взглянула на кошек, затем вскочила на велосипед и понеслась прочь по уходящей вниз дороге. Они глядели на маленькую одинокую фигурку, пока она не скрылась за поворотом.
Они примялись слизывать солёные слезы Дилон и её косметику со своих шкур, но вдруг Дульси бросила на Джо дикий взгляд и рванула вверх по холму сквозь потоки солнечного света – она была слишком взвинчена и больше не могла оставаться на месте. Стряхивая напряженность тревожных часов прошлой ночи и нынешнего утра и волнение от встречи с Дилон, она перепрыгивала невидимые преграды, мчалась сквозь сухую траву, огибая кусты, пересекая дорожки и сады, проносясь по открытым полянам. Джо поспешил за ней, заражённый её пьянящей жаждой свободы. Их уши и усы ветер прижимал к голове, лапы едва касались земли.
Дульси остановилась примерно в километре к северу от «Каса Капри» на любимом лугу, где из земли вздымались три громадных валуна. В гладком граните жарко сверкали отблески утреннего солнца. Забравшись наверх, она вытянулась на тёплом камне и, подергивая хвостом, принялась кататься в горячем потоке с боку на бок. Она покрутилась немного, ловя свой хвост, затем вытянулась на спине и замахала лапками в воздухе, лениво играя с лёгким ветерком.
Джо улегся на тёплой траве внизу, покусывая нежные травинки, которые пробивались среди прошлогодней поросли.
– Девочка наживёт себе неприятности, если будет совать повсюду нос.
– И если мы первыми не узнаем, что происходит.
Джо раздражённо поднял на неё глаза.
– Так что там писала Аделина? Я удивляюсь, как она тебя не заметила, ты же просто в шею ей дышала.
Дульси подняла голову, прикрыв глаза от солнца.
– Личные письма. Она писала кому-то из друзей Лили Мерцингер. На конверте было имя Лили, и там лежали письма к Лили, написанные неразборчивым почерком, и несколько фотографий двух женщин, которые стоят около озера на фоне сосен. Ещё там были приглашения на свадьбу и церемонию вручения дипломов, личные вещицы, которые обычно хранят люди. – Она перекатилась на другой бок, чтобы посмотреть на Джо. – Там были машинописные копии писем от Лили к Дороти. Аделина их все разложила, словно сверялась с ними, а потом начала писать. – Дульси снова перекатилась, чтобы погреть другой бок, – Зачем ей понадобилось вскрывать почту Лили, просматривать её письма перед отправлением и делать копии?
– А что было в том письме?
– Да всякая ерунда. Про плохое пищеварение Лили, про старую собаку Дороти, про кузена Эда, скучные личные пустяки. Зачем было Аделине писать письмо от первого лица и подписываться именем Лили?
– Что ж, наверное, Лили Мерцингер слишком больна, чтобы отвечать на письма, – предположил Джо. – Кому-то приходится отвечать на них, а то её родные будут беспокоиться.
– Но почему бы просто не сказать семье, что она слишком плохо себя чувствует, чтобы писать? Почему бы Аделине не напечатать обычное письмо на компьютере вместе с остальными письмами, рассказать им, как себя чувствует Лили, что она принимает свои лекарства, что, может быть, ей становится немножко лучше. И вообще, если кому-то действительно плохо, почему бы просто не позвонить родным? – Глаза Дульси сузились, превратившись в две зелёные щелочки. – А другое письмо, то, на линованной бумаге, она написала совсем другим почерком. И подписала его «Джеймс», а в обратном адресе на конверте было написано «Джеймс Лютер». – Дульси шлепком сбила порхающего мотылька, зацепила его изогнутым когтем, забросила в рот, почмокала и проглотила, а затем мрачно посмотрела на Джо: – И почему она писала эти письма разным почерком? Зачем было их подделывать?
«Потому что Лили и Джеймса там больше нет», – подумали Джо и Дульси одновременно. Им даже на мгновение показалось, что эта мысль была высказана вслух.
Джо шлепком отбил осу, отвернулся и начал вылизывать свою спину.
Обычно он не отставал от Дульси в готовности выяснить, что происходит, однако нынешняя история нервировала его. Он чувствовал, что очень скоро они пожалеют, что не оставили любопытство при себе. Наглухо закрытые двери «Каса Капри» вызывали у него нервный зуд.
– И что это за таинственное выступление предстоит завтра Рене? Какая-то речь? С чего бы вдруг Рене выступать с речью? О чем она может говорить?
Дульси села, выпрямившись на тёплом камне, прикрыла глаза и погрузилась в раздумья. Некоторое время она оставалась в неподвижности, затем вдруг вздрогнула, подняла лапку и принялась быстро и взволнованно вылизывать розовые подушечки. Затем она принялась за маникюр. Она яростно дергала каждый коготь, срывая с него старую оболочку и сердито высвобождая спрятанное под ней маленькое острое лезвие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36