Он стоял наверху, на вершине холма, и манил её, помахивая хвостом. На этот раз он не исчез, а повернулся и рысцой побежал прочь, а Дульси последовала за ним. В вышине среди холмов, где колышется буйная трава, кот обернулся и посмотрел на неё – голубые глаза сияли словно летнее небо. Позади него поднимались три небольших холмика, два из них были круглыми, а третий словно срезан гигантским ножом с одной стороны. Белый кот с надменным видом стоял перед этим странным холмом, его глаза яростно сверкали.Подходя к нему, Дульси вдруг почувствовала, как сырой холод расползается под её лапами. Она внезапно оказалась в темноте, почувствовала холодную вонючую грязь, сочившуюся внизу. Они были в какой-то пещере или туннеле. Кругом царила темнота, а сверху как будто что-то давило.Глухой удар вырвал её из сна. Она подскочила в ужасе, что это стены рушатся на неё.Но тёмные стены исчезли, кошка снова оказалась в собственной гостиной, на той же голубой шали.Взглянув в окно на изменившийся свет, Дульси поняла, что проспала несколько часов. Она зевнула и сделала ленивую попытку умыться. Она чувствовала головокружение и растерянность и никак не могла до конца проснуться. Ей пришло в голову, что разбудивший её шум, наверное, был вызван доставкой вечернего выпуска газеты, который почтальон бросил на дорожку перед домом.Пытаясь собраться с мыслями, кошка побежала на кухню. Выбравшись из пластиковой дверки, Дульси увидела на тротуаре газету. Она сбежала по ступенькам, вытащила газету из клумбы, донесла до двери, проволочив по короткой лесенке, и пропихнула через кошачью дверку. И даже если бы это заметил кто-нибудь из соседей, с какой стати им было считать её поведение странным? Она всегда таскала домой какие-нибудь вещи, воровала одежду со всей округи и не только из домов, но и с крылечек, с веревок для сушки белья и из открытых машин.Притащив газету в гостиную, Дульси положила её на мягкий ковер, толкнула носом и открыла на первой странице. Она быстро прочитала заметку, подергивая хвостом.
НЕОЖИДАННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ В ДЕЛЕ ЛЭЙКАНаблюдатели предсказывают, что неожиданный свидетель в процессе по делу Лэйка может дать столь важные показания, что судья Уэсли начнёт новый процесс. Неизвестный до сих пор свидетель должен выступить с показаниями на этой неделе. Ни адвокат защиты Диона Барон, ни окружной прокурор не намерены сообщать имя этого свидетеля. Они также отказались говорить о сути предстоящих показаний. Мисс Барон не смогла прокомментировать…
Дульси перекатилась на спину и расхохоталась.«Мамуля всё-таки сделала это. Старушка действительно решилась. Наверно, она и впрямь испугалась внезапного вмешательства адвоката Джо Грея».Дульси было интересно, видел ли Джо эту газету.Статья была полна домыслов о личности нового свидетеля, а также приводились уже известные факты, просто для того, чтобы заполнить объём. Половину страницы занимали фотографии: нечеткое фото Роба Лэйка и большего размера портрет Джанет.«Может, я и опростоволосилась с Харпером, но это дело провернуть нам удалось. И, возможно, мамулины показания помогут освободить Роба».А может быть, после сегодняшней ночи появятся и новые улики. Возможно, им всё-таки удастся найти сорок шесть картин Джанет.Дульси аккуратно свернула газету, проволокла её через кухню и вытолкнула за дверь. Ей не хотелось, чтобы Чарли, если вернется раньше Вильмы, удивилась, что вечерняя газета оказалась в доме. Протащив газету через сад, Дульси оставила её на первоначальном месте, затем быстренько вернулась в дом и снова свернулась калачиком на шали. Она еще немножко поспит, а затем встретится с Джо.«Мамуля сделала это. Надеюсь, она не изменит своё решение и сохранит выдержку в последний момент».Дульси улыбнулась и закрыла глаза. Глава 18 Переулок, где находился магазинчик Джолли, был залит лунным светом. Лёгкий бриз скользил вдоль стен, играл листьями, отчего деревья в кадках слегка подрагивали, отбрасывая шевелящиеся тени; сияние кованого уличного фонаря смешивалось с лунным светом, омывая сложные переплеты магазинных витрин и отражаясь в радужных переливах цветных стекол. Мостовая под торопливыми кошачьими лапами еще хранила дневное тепло.Они бежали в сосредоточенном молчании. Дульси являла собой комок нервов. Джо тоже был на взводе: ему хотелось мчаться вперед, куда-нибудь карабкаться и геройски сражаться. Они больше не могли терпеливо выжидать; их кошачьи души, их неуемная натура требовала действия. В такую ночь не до умеренности и дисциплины. Ветреный лунный свет манил их и властно гнал вперед. Их переполняли первобытная страсть, необузданная сила луны, тайны, что выплывают из растаявшего в небытии прошлого.Как холмы, нависшие над ними: обычные при свете дня и опасные словно велд, непроходимые словно темные джунгли в лунном сиянии, так менялись и души этих кошек. Древние желания мчались вместе с ними, дурманили и неодолимо влекли к утраченным временам, где исчезали тени средневековья.Дульси взглянула на Джо и отвела глаза, стараясь думать только о предстоящем деле. Замедлив шаг, они степенно пошли рядом. Выйдя из переулка и свернув на тротуар, кошки нацепили маски благовоспитанных, ласковых домашних питомцев. Потребовалось немало усилий, чтобы вновь прикинуться, обычными праздношатающимися бездельниками.Они побродили вокруг декоративных деревьев и скамеек, старательно обнюхали стены магазинов, остановились, чтобы исследовать клочок бумаги, брошенный у кромки дороги. Проходя вдоль стоящих в ряд вазонов, рассеянно втянули запах цветов. Так они слонялись без видимой цели, делая вид, что им ровным счётом все равно, куда идти, однако постепенно кошки приблизились к владениям Сесили Аронсон, внимательно наблюдая за широкими аркерами и стеклянной дверью. Галерея Аронсон занимала четверть квартала и была самой престижной из пятидесяти выставочных залов Молена-Пойнт.У кромки тротуара напротив широких низких окон Джо внимательно изучил один из четырёх вазонов, в которых росли усыпанные розовыми цветами олеандры, а затем подпрыгнул и разлегся возле ствола на тёплой земле. Дульси устроилась рядом на тротуаре. С притворно-скучающим видом кошки разглядывали ярко освещённый интерьер галереи. Лабиринт из множества стоящих под углом друг к другу белых стенок и неровные многоцветные отражения Дульси знала лучше, чем Джо. Мозаика соприкасающихся поверхностей, причудливая словно узор калейдоскопа, путаница многогранных стен создавали десятки белоснежных ниш, перетекающих одна в другую. В каждой из этих ниш была представлена только одна работа – так ювелир выкладывает каждый великолепный рубин или изумруд на отдельную бархатную подушечку. Посетители рассматривали каждый холст или акварель по отдельности. Но стоит только повернуться или сделать шаг – и вы погружаетесь в следующее творение. Снежно-белые стены так плавно переходили одна в другую, что посетителям казалось, будто они бродят по открытому и полному воздуха миру, при этом за каждым поворотом им неожиданно открывается новый и яркий вид.А сейчас из глубины этого диковинного лабиринта медленно выплывали три фигуры, за которыми следовал эскорт причудливо изломанных теней. Похоже, это были последние посетители и сама хозяйка галереи. Сесили театрально продефилировала к двери; летящее, ниспадающее одеяние придавало ей почти эфемерный вид в сравнении с её степенными гостями. Мужчина среднего возраста был одет в светлые лёгкие брюки и спортивную куртку из натурального шёлка. Стройная элегантная дама была в гладком черном вечернем платье, блестящие чёрные волосы заколоты в пучок, громадные серебряные серьги раскачивались и поблескивали в свете ламп. Все трое остановились в дверях, обсуждая цены на картины. Притворяясь спящими, Дульси и Джо внимательно смотрели и слушали, готовые в любой момент, как только гости Сесил и отвернутся, прошмыгнуть внутрь. Похоже, эту пару не испугали названные Сесили суммы наличных, хотя этих денег хватило бы, чтобы содержать на самом изысканном рационе всё кошачье население Молена-Пойнт в течение следующего столетия. Одна из обсуждаемых картин принадлежала кисти Джанет. На стене галереи кошки видели это полотно – струи дождя обрушиваются на тёмные склоны холмов.Наконец парочка вышла на улицу. Сесили вернулась в галерею, но, прежде чем дверь за ней закрылась, Джо и Дульси юркнули вслед. В поисках уголка потемнее они на полусогнутых лапах пробирались между зигзагообразными перегородками. Когда кошки высунулись из укрытия, они увидели Сесили, которая прошла в глубину зала, не подозревая о вторжении незваных гостей. В том углу, где они прятались, висела мрачная картина, представлявшая собой вертикальный вид на улицу Сан-Франциско. На вкус Дульси эта работа была чересчур суровой, а Джо она показалась и вовсе безобразной.Хотя Дульси неплохо знала галерею, сейчас её охватило смятение. Терзаемая неуверенностью, она переходила из одной ниши в другую, ища подходящее место для укрытия. Сегодня вечером всё было иным: живые краски полотен казались приглушенными, а сами изображения обретали странные очертания в неверном свете ламп.Было слышно, как Сесили подняла телефонную трубку, набрала номер и заказала на вечер столик на четверых в «Виндборне», самом роскошном ресторане Молена-Пойнт. Это немного отвлекло Дульси. На неё благотворно подействовали мысли о неспешной восхитительной трапезе за покрытым скатертью столом, который обслуживает официант в ливрее, а за стеклянной стеной, внизу, можно видеть набегающие на берег волны. Вот так, мечтая, она стала успокаиваться.Затем кошка лизнула переднюю лапу и разгладила усы, готовясь к предстоящей работе.Пока Джо и Дульси устраивались за перегородками, Сесили направилась к выходу. На плечах была накинута шаль, в руке позвякивали ключи. Она прошла мимо кошек, неся небольшой чемоданчик и сумочку на длинном тонком ремешке. У двери она остановилась, чтобы выключить свет.Галерея погрузилась в сумрак, лишь от уличных фонарей проникал рассеянный свет. Прохладный ветерок влетел в открытую дверь и тут же утих, когда Сесили закрыла её.Она заперла дверь на ключ и растворилась в сумерках; спустя несколько минут Джо и Дульси увидели, как мимо проехал её белый фургон, и поняли, что по пути в галерею пробежали мимо него; машина стояла в квартале отсюда.Сесили уехала, галерея осталась в их полном распоряжении. Кошки выбрались из своего укрытия, прошлись по светлым лабиринтам, разглядывая каждую картину, каждую акварель под стеклом и без, отыскивая работы Джанет. Но, обойдя весь зал, они обнаружили только пять её картин; всё они были уже не новыми: Дульси видела их в галерее задолго до пожара. В полумраке краски померкли, жизненная энергия почти ушла из этих полотен. Различить можно было лишь темные и светлые пятна, словно картины превратились в черно-белые фотографические копии.В глубине зала, позади рабочего стола Сесили, среди наклонных перегородок виднелись четыре закрытые двери. Кошки исследовали их все. Одна вела в туалет, где стоял сильный аромат хвойного освежителя воздуха, другая – в стенной шкаф, где среди пустых вешалок одиноко краснел шерстяной свитер. Третья дверь вела в кладовку, где хранили всё необходимое для уборки: щетку, швабру и всякие моющие средства в разнокалиберных бутылках. Четвертая дверь, что вела в хранилище, была приоткрыта; возможно, Сесили оставляла её так специально, чтобы помещение проветривалось.В самой глубине галереи обнаружилась пятая дверь; широкая, обитая листовым железом, она выходила в переулок и была закрыта на засов и висячий замок. Джо с тревогой оглядел её.Это препятствие было непреодолимо. А входную дверь Сесили заперла на ключ. Никакого иного выхода из галереи не было. Мысль о том, что они заперты, вызвала у него ощущение беспомощности, уже испытанное им в детстве в тупиках Сан-Франциско, куда его загоняли стаи бродячих собак или мерзкие уличные мальчишки.Джо охватила дрожь, когда они с Дульси проникли в запасник.– Ты сказала, тут нет окон?– Ни одного. Если мы включим свет, с улицы его не будет видно. Выключатель там…Она указала взглядом наверх и закрыла дверь лапой, чтобы свет не просочился наружу.Джо сделал несколько напряженных шагов в указанном направлении, вгляделся в темноту и прыгнул.Ему пришлось сделать три попытки, постепенно увеличивая высоту, пока он не достал-таки лапой до выключателя. Вспыхнули лампы: три ряда длинных флуоресцентных цилиндров сияли белым слепящим светом.Четыре ряда открытых полок уходили вглубь хранилища; стенки отсеков, заполненных вертикально стоящими картинами, были сколочены из реек, что давало воздуху возможность проникать равномерно. Оказавшись в замкнутом пространстве, Джо почувствовал, как у него взмокли подушечки лап. В голове крутилась без устали одна и та же мысль: отсюда нет выхода, кроме этой двери; из самой галереи тоже не сбежать. А этот склад вообще похож на гроб. В душе он снова почувствовал себя четырехмесячным котенком, который сжимается от страха перед нападающими мальчишками и в панике скребет когтями стены, которые, кажется, готовы сдвинуться и раздавить его.Джо отвернулся, чтобы Дульси не заметила его ужаса.«Эй, возьми себя в лапы. Такое не к лицу настоящему мужчине». Однако подушечки его лап были влажными, вдобавок ему стало трудно дышать.Его самообладания хватило, чтобы пройти с Дульси до конца по одному проходу и вернуться по соседнему, осматривая каждую картину в поисках тех, что принадлежали кисти Джанет. Им не под силу было снимать большие полотна с крюков, однако те картины, что стояли на полу, были отделены друг от друга специальными распорками. Джо раздвигал картины, а Дульси проскальзывала между ними и смотрела. Вскоре кошки почувствовали, что натерли лапы грубым льняным холстом, а кое-где и поцарапали, когда натыкались на торчавшую по краям проволоку. Они нашли только четыре картины Джанет, все без рам, на всех были использованы металлические скобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33